Застывшие краски сменяющихся сезонов

 Пустая нора показалась Чуе идеальным местом. Кто ее вырыл прямо в такой удобной близости от поместья Мори-доно, понять он не смог: прошедший дождь смысл все следы и запахи, но кицунэ едва ли это озаботило: он уже несколько часов сидел в засаде в лисьем обличье и караулил место, а затем, убедившись, что никто так и не явился, решил, что норка станет его личным убежищем.  Отличная нора! С одним, правда, пока что входом, но это можно довершить, к тому же тут было уже сделано несколько коротких туннелей. Чудесно! Чуя даже Дазаю не скажет о том, что нашел. Осталось перетащить туда все свои богатства!  А какие у кицунэ могут быть богатства?  Ха, Чуя не так прост и скучен, как обычные лисы, и нет – это не вкусняшки, прибереженные на потом, хотя все же несколько особо вкусных персиков, что умыкнул прямо с дерева, он тут запрячет, но на самом деле все же лучше их съедать в тот момент, когда они свежие, но можно и не успеть их отвоевать, так что – и персикам найдется местечко.  Но это малость. Обратившись в человека – в пасти не особо удобно таскать все свои сокровища – Накахара пробрался в дом, где сейчас было относительно тихо, и стал выуживать из разных мест свои ценности. Прежде всего! Два очень красивых деревянных гребня, что подарила ему Коё, чтобы он мог ухаживать за своими хвостами. Гребешки были старые, принадлежали анэ-сан изначально, но Чую когда-то, во-первых, тронула такая забота с ее стороны, а во-вторых – у него были и другие, но лучше них ничто не могло справиться с густой шерстью, особенно в зимний период, когда из-за плотного подшерстка хвосты буквально разбухали, так что гребни он оберегал со всей лисьей яростью.  Далее – тоже большая ценность. Кандзаси. Чуя тщательно скрывал их ранее в простенькой шкатулке, закопанной в саду под камнем, Мори-доно категорически запрещал там делать ямы, обещал каждый раз уши надрать за это, но Чуя все равно умудрился сделать тайник, и вот теперь мог наконец-то поменять его место, к тому же всегда боялся, что кое-кто ушлый и наглый может отыскать. Дазай, если узнает, что Чуя прячет у себя кандзаси, точно будет издеваться, скажет, что он девчонка и начнет потом таскать ему украшения Коё и примерять, но Чуя вовсе не собирался кандзаси цеплять на себя, хотя Коё и говорила, что в его волосах украшения выглядят потрясающе, ему просто нравилось, как серебряные пластинки развивались на ветру или если просто потрясти ими. Завораживало. Особенно легкий перезвон.  Что еще собирался спрятать в норке Чуя? Старый вакидзаси, который он нашел во время одного из путешествий с Мори-доно. Тогда ему удалось одному погулять в густых лесах, где он и откопал меч. Когда-то он, наверное, принадлежал воину. Его длинную пару, к сожалению, найти не удалось, да и ножен не было, но Чуя забрал находку с собой. Пару раз возникало желание прирезать Дазая этой штукой, но, наверное, к счастью, Чую быстро отпускала такая безрассудная идея.  В закромах у Чуи имелась также целая связка медных монеток мон, которые уже были выведены из употребления. Деньги он редко-редко использовал, зачем вообще кицунэ деньги? Но вот, находя монетку, Чуя обязательно ее подбирал и нанизывал на шнурок.  Среди прочего у Чуи были чашечка для сакэ – масу, которая была красиво расписана иероглифами – ее Чуя нашел во время одного из праздников-мацури. Едва ли это какая ценность, она даже была побитой слегка, но и ее Накахара тщательно оберегал от чужих лап. Были еще у Чуи всякие игрушки, оставшиеся с детства. Конечно, сейчас он почти взрослый серьезный лис, но вещички хранил. Мори-доно, когда давным-давно дарил им что-то такое, просил обращаться бережно. Дазай как-то на это в лоб спросил его, что, мол, потом он решит загнать все это за ненадобностью, на что Мори-доно обиделся, как показалось Чуе, и более особо не радовал их игрушками, правда они к тому моменту уже едва ли могли заинтересоваться такими откровенно детскими вещами. Были у него еще всякие красивые камешки, найденные в основном на побережье, ракушки, одна была даже с настоящей жемчужинкой, кривой какой-то и мелкой, но все равно – ценность, как и пуговички с цепочками, которые Чуя находил в портах – они явно принадлежали людям, что приезжали из далеких чужих мест. Все это он хранил в старых коробочках для чая, что тоже очень берег.  Чуя потихоньку перетаскивал все это в норку, стараясь, чтобы никто случайно не заметил, куда он ходит и чем занимается, и вот, когда он крался с парой фигурок кицунэ, найденных в деревне, позабавившись с того, как люди их изобразили, и запасами нарэдзуси, что он тоже временно собирался припрятать в норе, обнаружил, что кто-то копошится там вблизи – немедленно бросился вперед, намереваясь загрызть чужака, но чужак и сам недобро оскалился, а потом с хмурым видом, прижимая к себе нечто бесформенное, обернутое в ткань, уставился на Чую.  – Моя нора!  Оба кицунэ замерли, скорее просто удивившись тому, что произнесли это одновременно.  – С чего это? Я первый нашел ее! А ты, тупая скумбрия, приперся сюда позже! Вон, посмотри! Там уже мои вещи!  – То-то я учуял, что несет чем-то гадким, а это ты, Чуя, и твое детское барахло! – Дазай, демонстрируя все свое отвращение, дернул хвостами и разве что нос не зажал, поглядывая теперь в сторону норы. – Теперь придется там прежде навести порядок.  – Ты не оборзел ли? – Чуя аж уронил все свои вещички в траву, намереваясь вмазать Дазаю как следует, а тот продолжал строить невозмутимую мину! – Вали отсюда! Это мое место!  – Нет уж, Чуя! Я раньше тебя нашел эту нору! Смотри! – он, совершенно не реагируя на кипящего гневом лиса, чьи кончики хвостов и ушек были подсвечены ярко-красными огоньками, приблизился к старому трухлявому дереву, будто что-то содрал с растопыренной ветки и с гордым видом явил. – Вот! Это шерсть с моего хвоста! Я таким образом отметил это место!  Заявив это, Дазай с видом, будто он тут хозяин, полез в нору, намереваясь выкинуть оттуда то, что уже успел спрятать Чуя.  – Врешь ты все, не было тут ничего, когда я сюда приходил! Это ты сейчас, заметив меня, решил воспользоваться моментом! – не желая выносить такую наглость, рыжий лис со всего размаху вдарил с ноги прямо под хвосты белого, и тот жалостливо ойкнул, да еще и приложился головой, благо, что почва тут была мягкая. – А ну не смей лапать мои вещи! – Чуя, пока эта наглая тварь не очухалась, схватил его за два хвоста и довольно грубо оттащил от своей, как он считал, норы!  Дазаю это не понравилось: и удар по незащищенному в тот момент месту (хотя сам подставился, чего уж), и то, как Чуя посмел его коснуться! Совсем оборзел, что ли? Естественно, он огрел эту наглую мелочь синим пламенем. Теперь Чуе не понравилось – словно комок колючего снега в лицо швырнули, но ему точно было чем ответить – удар под дых – Дазай слабак, сразу заваливается, правда в этот раз что-то пошло не так, и Чуя, по глупости своей утративший бдительность, завалился рядом, когда его очень ощутимо лягнули в колено.  Что сказать – так позорно пасть перед врагом – недостойно храброго лиса, коим мнил себя Чуя, не говоря уже о том, чтобы еще позволить себе на спину с победным кличем забраться! Он брыкался, пытаясь спалить этого гада, по итогу все же двинув ему чисто случайно рукой в глаз – чистая удача и невнимательность Дазая, и тогда преимущество поменялось.  Чуя, злясь, принялся швыряться песком – может, это и не достойно такого воина как он, но зато действовало прекрасно, пока Дазай вдруг не занырнул в нору снова, и Чуя сначала решил, что тот таким образом пытался позорно спастись, но тут – дошло! Дазай полез уничтожать то, что Чуя там успел спрятать!  Крепко обхватив его, Чуя попытался оттащить подальше от лаза, надеясь, что он не успел ничего схватить, но – черт возьми – Дазай что-то умудрился оттуда выудить, и Чуя с ужасом видит, что это шкатулочка, где хранится кандзаси, и эта сволочь намерена ее подпалить!  – Не смей! – когда кусаешь за плечо, которое не защищает шерстяной покров, кусаешь сильно, оно очень неприятно. Чуя это знал и специально нацелился на этот участок.  – Совсем сдурел?! – Дазай уронил свою добычу и попытался отодрать от себя кусачую лису, а заодно отмахнуться от рыжих хвостов, что мешали обзору.  – Так тебе и надо! – Чуя тут же отцепился, чтобы перехватить свою драгоценность, а затем осторожно заглянул в шкатулку – все цело. – Не будешь лезть больше!  Дазай что-то там недовольно проворчал, разглядывая узор из зубов на бледной коже – его явно это взбесило! Одно дело, когда Чуя оставлял такие следы почти с любовью, а другое – вот так вот! Осаму натянул на себя сползшее в ходе драки кимоно и пинком выбил шкатулку из рук Чуи.  Та, распахнутая, полетела вверх, содержимое тоже отправилось в свободный полет, и пока Чуя бешеным взглядом следил за тем, как кандзаси описывает в воздухе дугу, получил ногой прямо в лоб, и ладно, что в этот день Дазай был в простеньких соломенных дзори, были бы гэта – Чуя бы расстроился куда больше, хотя все равно – неприятно. И в какой-то миг было даже не до кандзаси: Чуя живо себе представлял, как он побреет хвосты этой твари, а уж когда заметил, что Дазай подобрал украшение, то вообще хотелось лишить пушистой части тела!  – Чуя-кун, не говори, что это твое! Примеришь, о-химэ-сама? Мелкие красные искорки – чтобы сбить врага с толку, а потом напасть, да так, чтобы не повредить кандзаси. Чуя завалил Дазая на спину и придавил коленом в грудь, вмазав при этом по скуле – это такая месть за пинок пяткой в лоб, а бил он куда сильнее.  – Больно, Чуя, нечестно!  – Прибью! Моя нора, мое добро, не смей ничего лапать, а то собственными хвостами придушу!  – Серьезно? Правда сможешь? Интересно…  Как же это бесит! И Чуя выхватывает из руки Дазая кандзаси, отпрыгивая в сторону, но тот тут же садится и швыряет в него свой такой же нахальный синий огонек! Ах, ты так!  Если лисы начали швыряться огоньками, это может оказаться чревато! Без разбору они отправляют их в полет, вроде бы метко целясь, но огни сталкиваются и разлетаются в разные стороны, и ладно, что лес влажный после дождей и пока что не вспыхнуло ничего, но огни становятся все ярче, все опаснее и больше, и даже уже больно, и лицо опаляет, и Чуя видит, что Дазай устает быстрее, но сдаваться не собирается, да еще нагло подбирается к норе, оглушая снопом искр – и это почти красиво, если бы не было так неприятно, и Чуя тем же отвечает, уже не задумываясь о том, что может серьезно ранить.  Дазая спасает внезапно то, что он резко обернулся на зов, таким образом увернувшись, а потом все пламя словно бы утратило всю силу, и Чуя понял – кажется, они попали.  Вид у несущегося, словно опоздал на войну, через лес в хакама с обнаженной катаной Мори-доно был грозный. И еще страшнее он стал, когда понял, что происходит. Бежавший зачем-то следом за ним с небольшим ящиком, наполненным чем-то желтым, Кадзии Мотодзиро, выглядел немного взволнованным, но явно по причине того, что пропускал какую-то заварушку. – Какого черта вообще?! – Мори в сердцах резко вонзил катану в землю, а затем развеял оставшиеся лисьи огни. – Что вы тут устроили?!  – Дазай хочет занять мою нору!  – Это моя нора, тупой слизень! – Дазай с обидой потер наливающуюся все больше фиолетовым скулу, ничего, на кицунэ все быстро заживает, может не изображать тут страдальца!  – Хрен тебе! Я первый ее нашел! Пошел отсюда!  – Какая, мать вашу, нора? – Мори-доно, кажется, разозлился еще больше. – Совсем мозги потеряли? Вы видели, что творили хоть? Я к дому не успел подойти – там такой фейерверк из леса прямо до стен долетал! Я думал, напал кто! Дурные создания! Сколько раз говорил, чтобы не смели такое творить?!  – Но нора…  – Оба заткнулись! Нора, – он вытащил катану и подошел ближе, из-за чего оба кицунэ поспешили отскочить в разные стороны, при этом продолжая бросать друг на друга злобные взгляды. Вокруг валялись их скромные пожитки. Мори глянул на то, что вызывало такой огненный красно-синий смерч и немного раздосадовано хмыкнул. Видно было, как он сдерживает в себе много плохих слов.  – Кто ее выкопал?  Молчание. Кицунэ переглянулись, сверкая друг на друга глазами.  – Что затихли? – Мори так резко это спросил, что они вздрогнули и недовольно зафырчали. – Кто выкопал, я спросил? Ты, Чуя-кун? Потому что если это Дазай-кун, то я точно не поверю, ему явно было бы лень такое сделать!  – Мори-доно!  – Нет, не я, – Чуя, наверно, глупо поступил, но что толку врать, он так не мог, при этом грустно взирал на норку – такая хорошая норка! Кто-то очень постарался, а из-за придурка Дазая…  – Не ты. И не ты, Дазай-кун, хватит уже скрипеть! Значит, никто из вас отношения к этой норе не имеет. Отлично. Тогда оба забудьте про нее. Если вам нужна нора, потрудись сами ее сделать.  – Но, Мори-доно! – Чуе было до слез почти обидно, но он все же ен показал этого хотя бы голосом.  – Что вы тут разбросали? – Мори откровенно проигнорировал его.  – Это девчачьи украшения Чуи! – тут же поддел Дазай, воспользовавшись хотя бы такой мелкой возможностью отомстить.  – Убью, тварь!  – Чуя!  С Мори-доно лучше не спорить, поэтому он тут же прекращает смертоносную атаку.  – Так, собрали здесь все, а потом… Пойдете помогать Мотодзиро-куну. Мы с ним как раз возвращались из порта, я там приобрел у иностранных торговцев на пробу лимоны, думаю, потом такие же у себя выращивать, и там еще много чего закупил заморского. Вот, поможете доставить сюда, раз вам энергию девать некуда. И хвосты свои с ушами спрячьте.  – Но…  – Даже не пытайся, Дазай-кун! Быстро все тут собрали и бегом марш! Мотодзиро-кун, доложишь мне, если эти двое ни черта не будут делать.  Бедный Мотодзиро лишь горестно хмыкнул, когда на него недовольно уставились две взъерошенные лисы, с намеком обнажив зубы.  Но куда деваться, пришлось подчиниться. Дазай попытался еще пару раз подколоть Чую, но в итоге получил локтем по ребрам, а сам Чуя от Мори – последнее предупреждение, и, угрюмые, поглядывая на так и неподеленную норку, они двинулись в сторону дома.  Выждав, когда все наконец-то уйдут, схоронившийся недалеко в листве чернобурый лис тихонько подкрался к с таким усердием вырытой им норке и, обратившись, принялся убираться вокруг. Рюноскэ очень боялся, что там могли повредить все изнутри, но, проверив, пришел к выводу, что ничего страшного. Когда он, в одиночестве гуляя по саду усадьбы, приметил издалека яркие синие и красные огни, то сразу понял, кто это, а сообразив, откуда они исходят, испугался, что его норку могут обнаружить. Увидев, что творится, он уже мысленно смирился с потерей и удрученно пытался сообразить, где бы найти еще такое хорошее место, не говоря уже о том, что снова придется затратить силы, но Мори-доно увел двух старших лис, и, кажется, Рюноскэ даже не лишится своего потайного домика.  На всякий случай то и дело прислушиваясь, он продолжил наводить порядок.