Застывшие краски сменяющихся сезонов

 Застряв в магических сетях, совсем еще юный кицунэ необдуманно совершает свою главную ошибку: начинает активно дергаться в попытке вырваться из западни, в итоге только сильнее запутывается, и даже огоньки не помогают. Синенькие, они бьются о путы, а толку никакого. Осаму подергался еще немного, поругался на вредную сетку, на себя, на огоньки, на Чую зачем-то, а потом обессиленно замер.  Особо напуган он не был. Эти ловушки остались тут с тех пор, когда в угодья Мори-доно забредали всякие там плохие личности, прознавшие, что в доме у него завелись кицунэ. Служащие в усадьбе люди регулярно обходили лес, выискивая эти места, а потом они уничтожались лично Мори-доно, так как без особых заклинаний справиться было нельзя: только навредишь себе. Опасно и для ёкаев, и для людей. Но уже несколько лет как всех этих недобрых помыслами охотников прогнали отсюда, но вот их ловушки по-прежнему таились в лесу, и угораздило же Дазай вписаться в одну из них!  Силенок самому выпутаться пока не хватало, да и устал он быстро. Будь на его месте Чуя, уже бы грыз сетку, но Осаму решил, что должны же его однажды хватиться дома! Конечно, будет позорно в таком виде предстать перед кем-то, но Дазай мало переживал о таких вещах, поэтому так и болтался над землей, разглядывая, как при движении поблескивают нити сетки на солнце. Если по ним бить огоньками, то они шипели в ответ и тоже искрились, а искорки эти неприятно жгли. В остальном – можно и правда потерпеть. Покачиваясь запутанным в сетке, Осаму наблюдал, как его хвосты грустно болтаются, слегка касаясь земли самыми кончиками, но едва уши уловили в стороне движение, он тут же встрепенулся, а потом недовольно по-лисьи проворчал себе под нос.  Только не Чуя!  Эта вредная лиса была на него обижена за то, что утром в нее без предупреждения запустили огромным грантом, и прощать явно не собиралась. Лучше будет, если вообще не заметит, но нет, гадство, такое сложно не заметить!  Надо было видеть это хищное выражение на лице Чуи, когда он узрел, что обидчика настигло возмездие!  – Я знал! Я знал! – рыжий кицунэ буквально весь искрится от счастья. – Я знал, что Инари накажет тебя! – Чуя подбирается ближе, опасаясь других возможных ловушек, но с такой ловкостью, как у него, попасться шансов куда меньше. Он чуть ли не пританцовывает сейчас, подпрыгивая на носках, хвосты вздыблены, и улыбается так, будто он тут сам похозяйничал, расставив ловушки, и теперь отсчитывает последние часы своей жертвы. – Теперь ты тут навечно останешься!  Дазай делает вид, что вблизи него вовсе не верещит никакая рыжая мелочь, которая потревожила его покой, а то, что он тут застрял, – может, так и задумано было!  – Если хорошо попросишь, я буду тебе сюда иногда приносить тофу, – между тем наслаждается своим возмездием, к которому и сил-то не пришлось прикладывать никаких, Чуя. – А может, и не буду! Ты не заслужил!  – Ты глупый, Чуя, – Дазай невозмутим. – Если бы я был на твоем месте, то не стал бы тратить время на то, чтобы скакать тут, а отправился бы искать твои нычки!  – Ха! Ты бы их никогда не нашел! – Чуя подбирает с земли палку, которая похожа на когтистую лапу ворона, и тычет ею в Дазая, а тот и извернуться не может толком, лишь швыряться огоньками, да в путах это чревато, можно и самому обжечься.  – Не нашел? Я и так знаю, где все твои тайники! Один за стенкой осиирэ в комнате анэ-сан, еще один в саду, даже не один, их там несколько – под старыми камнями, которые никто не трогает, кроме тебя! Да и вчера буквально я видел, как ты рыл новый у края леса, где молодые криптомерии наросли у самой речки. Там удобно рыть, вот ты и воспользовался этим. Как глупо, Чуя! Я знаю все твои тайны! Ай!  Это был специальный очень сильный «тык» в мягкое место, потому что Чую разозлило то, что Дазай так легко угадал все его тайники, а ведь он думал, что тот точно о них не знает! Эта тупая лиса еще и коварно захихикала там наверху. Вот тебе еще палкой!  – Вот и веси тут дальше! А я тогда пойду менять места!  Конечно, тут Дазаю уже стало не так смешно, потому что Чуя всегда держал слово: оставил его. Осаму потешил себя тем, что поиздевался над ним, как всегда, но в итоге в проигрыше остался сам, а тело уже начало затекать – в этих заколдованных путах уж очень неприятно было находиться такому существу, как он.  Чуя тем временем не стал терять свой шанс. Ничего с Дазаем не случится. Пусть повесит. А он пока поменяет места всех своих нычек. Заметивший его суматошные перебежки Мори-доно между делом так поинтересовался, куда делся второй кицунэ, почему они не идут к столу, ведь сегодня приготовили много тофу! Но Чуя из вредности сказал, что ничего не знает. Дазай бы ведь тоже так поступил! К тому же! Он еще не успел заняться тем, чтобы найти все его скрытые тайнички!  Казалось, это будет легче, но он провозился до самого вечера, так и не найдя ничего. Надо ж как замаскировал! Обидно, конечно, Чуя был о себе куда более высокого мнения, но тут его посетила простая идея, и он поскакал обратно к пленнику, который, естественно, никуда не делся, и уже готов был быть более сговорчивым со своим потенциальным спасителем. Глупо будет не воспользоваться шансом и не выведать у Дазая все его тайны, а потом пойти и раскопать его нычки, и уже тогда, наверное, Чуя смилуется над ним, и позовет Мори-доно, чтобы уж помог выбраться из такой нелепой ловушки.  – Тофу не принес?  – Перебьешься. У меня другое предложение!  В сгущающихся сумерках вопросительно и с подозрением блеснули темные глаза, но Дазай молча готов внимать.  – Откроешь свою тайну, и я подумаю о том, чтобы вызволить тебя отсюда.  – Чего это ты хочешь узнать?  – Ты дурак? Самое тайное-тайное! – заявляет Чуя. Что может быть у кицунэ самым тайным-тайным? Конечно же – его спрятанные сокровища! Он аж почти облизывается от предвкушения разрыть чужой тайник, а Дазай еще смеет хмуриться в ответ!  – Это ты дурак, если думаешь, что я тебе признаюсь!  – Тогда виси тут вечно! Ночью придет сюда Ямахимэ и сожрет тебя вместе с костями!  – Чуя, ты тупой? Она не станет есть кицунэ! Ей по нраву человечина!  – От тебя она тоже не откажется! Ну? Подумал? Будешь признаваться? – Чуя, буквально наслаждаясь своей властью и даже толком не осознавая этого, довольно обнажает свои острые зубки и смотрит снизу-вверх. Глупый-глупый Дазай! Теперь точно все твои ценности будут моими!  – Ничего я тебе не скажу! Не твоего ума это дело!  – Что это? – Чуя вдруг начинает оглядываться, словно что-то заслышал – его ушки навострились, и он вглядывается в темнеющую чащу так, будто там в самом деле что-то такое привлекло его внимание, и Дазай невольно косится в темноту – видит он хорошо, и там ничего нет, но Чуя упорно смотрит туда. – Слышишь, Дазай? Похоже на скрежет множества костей! Кажется, прямо сюда идет О-Докуро!  – Э! С чего ему тут бродить?  – А вот! Пока ты тут болтался весь день, словно рыбка беспомощная, на том засеянном сейчас рисом поле, где много-много лет назад была кровавая битва, восстал призрак, которого там часто видели в давние времена, огромный высотой как замок в Одаваре, собранный из костей воинов, и теперь движется к нам! Я-то убегу, а тебя О-Докуро сожрет!  – Чем он меня сожрет, глупый Чуя? Он же скелет! И вообще! Это я сочинил, никогда на том месте не было никаких битв. Я хотел тебя на ночь напугать!  Чуя по-лисьи скрипит в ответ – он вообще-то действительно верил, что этот исполинский призрак там однажды восстанет! Дазай, чтоб тебя!  – Пока ты будешь тут висеть, я съем весь тофу, что сегодня приготовили.  Видно, как вздрагивают кончики хвостов Дазая, они ярко вспыхивают в момент, когда Чуя разворачивается, чтобы уйти, а ему в спину кричат:  – Стой, Чуя-кун! Стой! Помоги выбраться! – кажется, голод куда сильнее ломает волю.  – Уговор! – он оглядывается через плечо и снова собирается уйти, видя, что Дазай колеблется.  – Хорошо! Скажу тебе самое тайное-тайное! – Дазай скрипнул зубами, и этот звук ему показался чем-то похожим на скрип костей О-Докуро, и жутко как-то стало внезапно, к тому же тофу… – Скажу тебе! Чуя-кун красивый, и он мне нравится, хотя ужасно бесит! Вот!  Хвосты Чуи безвольно упали на траву, а уши прижались к голове. Что?  – Придурок, ты чего несешь?  – Чего? Ты же сказал! Выдать тебе самое тайное-тайное! – Дазай стушевался как-то, тоже прижав ушки к голове.  – Я не это имел в виду, тупая лиса! Я про тайники твои!  – Так ты не уточнил!  – А ты мог бы догадаться! Ты специально, что ли?! Чтоб тебя О-Докуро сожрал!  Чуя в один миг развернулся и умчался, оставив Дазая с мыслями о гигантском злобном скелете. Кричать в спину удравшему лисенку не было смысла, ругать его тоже, но Дазай в самом деле не думал хитрить, просто… Как-то жутковато в темнеющем лесу… Чуя, ты и правда бесишь!  Из сетей его все тем же уже поздним вечером все-таки достали. Хироцу-сан совершал обход территории и увидел синие огоньки попавшего в беду лисенка. Позвали Мори-доно, вытащили, да накормили тофу, чтобы быстрее забыл свои страдания, которые Дазай не забыл преувеличить, чтобы больше вкусняшки досталось. Чуя же за тофу так и не явился тогда. Полночи вроде как рыскал в саду, на утро победно заявив, что он и без подсказок смог найти какую-то старую нычку Дазая и не надо больше ему открывать ничего тайного-тайного!  Может, только потом еще раз.