Патронат

      Прошлые два дня я потратил на подготовку к переезду Джессики.       В среду я, как обычно, пришел на работу, но не к клиентам, а к начальству, предупредить, что ближайшие 6 недель буду занят на патронате. Разумеется, в эти дни меня в офисе не будет. Не сказать, что наш босс очень рад, ко мне были записи, но отказать он не может, договор составлен, да и Ричард - наш очень уважаемый клиент. Позволил убедить себя провести еще два сеанса с нашими постоянными клиентами: женщиной, которая стабильно раз в неделю приводит своего сына «вправить мозги», и обычным офисным клерком, который опять, уже в третий раз за месяц, опоздал с обеда на работу. И если сынишка действительно не подарок — вечно грубит мне, а как дело доходит до наказания, так начинает канючить и умоляет его простить, то Джону — клерку — я действительно сочувствую. Он забирает в перерыв сына со школы, поэтому и задерживается. Немного жалею его, поэтому наказываю несколько слабее, чем требует его босс. Наверное поэтому многие клиенты и просятся на сеансы именно ко мне.       После работы я закупался всем необходимым: вещами, которые понадобятся нам с Джесс. Готовил дом к ее приезду. Я живу за городом, в небольшом частном доме: моя спальня, кабинет, гостевая комната, два душа и небольшая кухня. Не сказать, что у меня часто живут гости, но эта гостевая — обязательная часть моего трудового контракта.       В пятницу встаю пораньше. Хоть я и обещал, что приеду за Джессикой к 14 часам, решил сделать это раньше: нужно было поговорить спокойно, без спешки и свидетелей, а Ричи мог захотеть проводить дочь и приехать к назначенному времени.       Уже около 12 стучу в дверь их дома. Дверь открывается, и я вижу Джессику. Взгляд испуганный, будто перед ней привидение, а не я.       — Здравствуйте, — попробовала посмотреть на меня, и тут же опустила глаза. — Ой, а я еще не все вещи собрала, не думала, что вы так рано.       — Здравствуй, Джесс, — в этот раз даже не предпринимаю попыток протянуть ей руку, это лишь добавит неловкости. — Прости, не хотел пугать. Просто подумал, что нам лучше поговорить перед твоим отъездом. Ну и помогу тебе собраться, если ты не против.       Я вижу, что она то ли боится, то ли стыдится чего-то, но не уверен, чего именно. Хотя, судя по тому, как она себя ведет, ей удалось успокоиться после произошедшего в моем офисе. По крайней мере злости и ненависти в ней не видно. Девочка все так же смущенно стоит в двери, поэтому я прошу:       — Можно войти?       — Ой, да, конечно, извините, — она отходит в сторону, пропуская меня внутрь.       — Не против, если мы пройдем к тебе? Думаю, там нам будет проще.       — Конечно, идёмте.       Я помнил где находится комната Джесс, хотя давно тут и не был. Тем не менее, я позволил ей проводить меня.       В ее комнате, как и раньше, было очень чисто и уютно, несмотря на разбросанные кое-где из-за переезда вещи.       Джесс села на диван, я — в кресло напротив. Она сгорбилась, будто хотела спрятаться от меня, смотрит в пол.       — Джесс, — она поднимает голову, но, поймав мой взгляд, сразу опускает ее обратно. Чтож, эту проблему мы позже решим. — Как ты себя чувствуешь после сеанса? Где-нибудь болит, или болело?       — Ой, нет, что вы, — краснеет, и еще больше сгибается. — Простите меня, за то, что там произошло. Мне ужасно жаль, я не должна была себя так вести. Мне...мне...мне так стыдно, вы ведь не сделали мне ничего плохого, и....       Закончить она не может, мешают слезы. Вот оно, то, что я принял за испуг. Она действительно боится, но не меня, а того, что я могу быть зол на нее. Придвигаю свое кресло ближе к ней, кладу руку на ее плечо, слегка сжимаю. Второй рукой аккуратно поднимаю ее лицо за подбородок, начинаю стирать дорожки слез с ее щек.       — Не извиняйся, прошу тебя, — смотрю ей прямо в глаза, и она, к моему удивлению, взгляд не отводит. — Нет ничего постыдного в том, чтобы разозлиться на человека, который тебя обидел. Тебе было больно и стыдно, нормально, что тебя это расстроило. Я не злюсь, и не обижаюсь на тебя.       — Господи, мне так стыдно. Вы ведь хотели мне помочь, а я…       Она, не в силах сдерживаться, роняет лицо на ладони и начинает горько плакать. Все страхи прошедших двух дней выплескиваются из нее с этими слезами, поэтому я не мешаю, лишь стараюсь ее немного утешить:       — Ну же, успокойся, милая. Все хорошо.       Начинаю поглаживать ее по спине и волосам. Проходит немного времени, прежде чем она утихает. Отпускаю ее плечи, и беру за руку.       — Ну вот и хорошо. А теперь скажи мне, как ты себя чувствовала после сеанса? Надеюсь я не оставил следов? — на самом деле я уверен в этом, но хочу показать ей, что мне не все равно.       — Нет, правда, — ее лицо, и так покрасневшее из-за слез, стало еще краснее. — Все было в порядке, никаких следов. Мне и во время...ну...не было слишком больно. Просто....       На ее глазах вновь проступают слезы. Сжимаю чуть крепче ладонь одной рукой, а вторую возвращаю ей на плечо.       — Просто ты надеялась, что он тебя защитит? — специально не называю Ричи по имени или ее отцом, чтобы не акцентировать обиду на нем еще сильнее. Она опускает голову и кивает. — Вы говорили об этом после? — мотает головой.       — Он вообще делает вид что ничего не было, — голос тихий, она не хочет говорить об этом. — Даже перед моим отъездом в лагерь он беспокоился больше, чем сейчас.       — Тебе не стоит обижаться на отца. Ему не просто, он не понимает, как себя вести с тобой. Поэтому и злится. Я попробую помочь, — хочу пошутить, а потому добавляю, — а если и не получится, немного отдохнете друг от друга, пока живешь у меня.       К моей радости, она усмехается и поднимает лицо ко мне, хотя в глазах все еще печаль.       — Если честно, так себе перспектива, постоянно получать по попе во время отдыха, — шутит она, и, видимо испугавшись, что сказала лишнего, тут же закусывает губу.       Я рассмеялся, не только чтобы показать ей, что не сержусь, но и радуясь, что она осмелилась это сказать.       — Не бойся, попа будет болеть не слишком часто, если будешь меня слушаться. Правил будет не очень много, я тебе расскажу все, когда мы приедем ко мне. Да и к тому же, я ведь уже говорил тебе, что не накажу тебя без твоего согласия.       Она смотрит на меня с удивлением и недоверием.       — А если я никогда не захочу? — вопрос звучит примерно как: «Кто вообще хочет, чтобы его наказали?»       — Значит я тебя и не накажу. Но, я думаю, что ты согласишься, когда придет время. К тому же, я буду устраивать тебе «профилактики», ты ведь помнишь, это прописано в договоре?       Она мрачнеет и только кивает. Да, я действительно имею право наказывать ее не только за проступки. И при заключении договора я уточнял, что эти «профилактики» могу проводить и без ее согласия.       Не хочу терять контакт, который так неожиданно установился между нами, и который так легко разрушить, поэтому меня тему:       — Но да ладно, давай обсудим это позже, когда доберемся до меня. А пока скажи, у тебя все есть из того списка, который я тебе дал?       Кажется, она рада была перестать говорить о наказаниях, хотя и не расслабилась окончательно.       — Да, конечно. Отец докупил то, что было нужно. Мне просто нужно все это сложить. Только...Можно вопрос?       — Конечно, сколько угодно.       — Ни в одном из списков, ни в обязательных вещах, ни в тех, которые я беру по желанию, ни в запрещенных нет телефона. Я могу взять его?       Сложный момент. С одной стороны, я не очень хочу, чтобы она его брала. Мне нужно наладить с ней контакт, а это будет сделать намного сложнее, если с ней всегда будет ее виртуальный мир. С другой стороны, для современных подростков тот мир из телефона бывает намного важнее реального, и лишать Джесс его в таком случае будет жестоко. Решаю предоставить ей выбор самой:       — Если хочешь, можешь его взять, запрещать я не стану. Но я бы не хотел этого, если честно, — вижу, что она расстроена этим заявлением, поэтому спешу объяснить. — Я живу за городом, мобильная связь там не очень. А в твоей комнате будет компьютер и интернет, так что вообще без связи ты не останешься точно. Но, решать тебе.       — Можно я все-таки его возьму? Мне не очень нужна связь, просто в нем много музыки, а мне это важно.       Чтож, уже неплохо. Решаю ее поддержать.       — Конечно, бери. Может есть еще вещи, которых нет в списках, но которые тебе хотелось бы взять? — вижу, как в ней загорается искра, но она не решается высказаться, поэтому продолжаю. — Возможно, альбом для рисования, любимая книга, игрушка? Что-то, что успокаивает тебя, помогает расслабиться.       — Ну, если честно, все из этого, — она смущенно улыбается и смотрит на меня со смесью просьбы и надежды.       — Бери все, что посчитаешь нужным. В списках я обозначил только самое основное, нет никаких проблем их немного дополнить.       Я редко слышу столько радости в простом "спасибо", сколько вложила в него Джесс. Мне показалось, что она хотела меня обнять, но сдержалась. Я был доволен, что обрадовал ее. Намного спокойнее брать ее под патронат зная, что она по крайней мере не ненавидит меня.       Помогаю ей уложить вещи, проверяем, что она ничего не забыла. Около половины второго приходит Ричи, чтобы убедиться, что Джесс все приготовила и действительно переедет ко мне.       Их прощание получается сухим и скомканным. Джессика все еще обижена на отца, а он, в свою очередь, не знает, что делать в таких случаях.       Напоминаю им, что в ближайшую неделю им нельзя контактировать: ни встреч, ни звонков. Жму Ричарду на прощание руку, забираю сумки Джесс, укладываю все в багажник. Открываю ей дверь переднего пассажирского места, чтобы она села именно там, ведь так проще за ней наблюдать. Сам сажусь за руль, и мы уезжаем. Начинается отсчет шести недель патроната. Чувствую, что будет ох как не просто, но, глядя на Джессику решаю, что точно не сдамся, и во что бы то ни стало помогу ей.