***
Хината укладывала детей Учиха в гостевой комнате, чтобы они немного отдохнули с дороги, да и успокоиться всем не мешало. Хъюга приложила немало усилий, чтобы заставить Тоши пойти на «сон час» вместе со своими братьями. Старший сын был довольно импульсивным и своенравным. Единственная управа на него — Саске, но мужчина занят спасением своей жены, поэтому сетовать на нескладный характер Тоши было неуместно. На их глазах похитили их маму, это не могло пройти бесследно. В небольшой комнате для гостей, где стояла внушительная двуспальная кровать, расположились «дьяволята» клана Учиха. Все втроем улеглись на светло-серой простыне, ухватив по большой белой подушке. Принцесса Хината предложила другие комнаты, но Кейске настоял на том, что они будут спать в одной, Мадара обрадовался, а вот Тоши было всё равно. Старший сын, поудобнее уложив подушку, прилег с самого края, повернувшись ко всем спиной, и накрылся одеялом чуть ли не до самого носа. Комната была прямоугольной. Довольно-таки теплой и уютной, всё в нежно-кремовых тонах с размашистыми зелеными мазками, что добавляли некой свежести. Кровать стояла так, что на неё можно было смело запрыгнуть, сделав несколько шагов от входа. Мальчишки отвоевывали себе своё место на постели, ровно до того момента, пока в комнате не появилась Хината. Как только они забрали у неё предметы для сна, то каждый нашел себе подходящий «уголок». Тоши — с левого края. Кейске разлегся «звездой» чуть ли не по центру кровати, а Мадара клубочком свернулся у края, что был повернут к двери. — Отдыхайте, — нежно проговорила женщина, а затем, не сдержавшись, погладила ладонью по макушке младшего сына, что почти превратился в улитку с нежно-розовым панцирем в виде одеяла. — Принцесса Хината… — тонкий голосок прорезался сквозь ткани. — Да? Высунув голову побольше и, взглянув на женщину, младший сын Учиха так мило и нежно улыбнулся, оголив свои молочные зубы. — Спасибо… — Спи уже, сопля! — буркнул Тоши.***
Вечер в тот день в Конохе наступил слишком быстро. Наруто оставшееся время провел в рассуждениях о правильности выбора Саске вместе с Какаши и Шикамару. Узумаки доверял Сакуре, дал добро на то, чтобы пошла с ним, но… на сердце было неспокойно. — Ну не могла это быть страна Рек! — чуть ли не сползая со своего кресла, как растаявший шоколад, в который раз повторил Хокагэ. — Опять по кругу, — взвыл Шикамару, прокрутив головой от одного плеча к другому. — Какаши-сенсей, вы точно ничего не нашли? — Узумаки с мольбой уставился на своего учителя. — Точно, — однозначно ответил тот. — Шикамару? — Наруто медленно перевел взгляд на него, слепо веря в то, что на миллионный раз ответ советника поменяется. — Я уже говорил, — недовольно фыркнул Нара, сложив руки на груди, — Саске может делать, что хочет, но я уверен, что он поспешил. — Тогда ска… — Наруто, я не экстрасенс! — возмущенно воскликнул мужчина, — и, если ты не против, то я пойду, рабочий день закончен, меня ждет моя семья, — Нара поднялся и направился к выходу, — ты бы тоже не засиживался, у тебя теперь пятеро детей! — махнув рукой, Шикамару скрылся.***
Наруто сломя голову несся к собственному дому, где его ждали не только собственные дети… Заскочив в магазин, Узумаки, будучи уверенным в том, что дети Саске и Инь очень голодные, решил понабрать некоторых товаров впрок и, в основном, это были сладости. Хокагэ неосознанно выбирал подобные продукты, он просто очень хотел подсластить жизнь этих мальчишек, когда у них произошло такое несчастье. — А вот и я! — засияв, словно солнце среди ночного неба, воскликнул Наруто, когда Хината открыла дверь. — Папа пришел! — послышался голос дочери правителя. Мягко улыбнувшись, Хъюга сделала шаг назад, позволив дочурке подбежать к отцу и крепко его обнять. — Химавари, — войдя в дом, Наруто оставил пакеты в сторону и, взяв дочь на руки, поцеловал её в щеку. Химе, что наблюдала за этим, поблагодарила богов за то, что все они живы и здоровы, за то, что они вместе… — Ну, как прошел твой день? — с улыбкой спросил отец, глядя на свою дочь, чьи короткие пышные волосы растрепались в разные стороны. — Папа, я познакомилась с новыми друзьями! — по-доброму произнесла девочка. «Вся в отца…» — усмехнулась Хината, вспомнив, как при любом знакомстве Наруто уже считал человека своим другом. — Да? — Узумаки тут же посмотрел на свою жену, — и где же они? — Ты как раз успел на десерт, — с улыбкой проговорила принцесса, — Химавари, невежливо выбегать из-за стола, когда в доме гости, — учтиво сказала она, а после, забрав дочь из рук мужа, опустила её на пол. — Извини, — виновато проговорила девчушка, опустив взгляд, — просто папа пришел… — Да, за такое ругать нельзя, — рассмеялся Узумаки, — пойди обрадуй новых друзей, что я принес мороженое. — А-а-ах… — Химавари на глазах засияла, — мороженое! — воскликнула та и, подпрыгнув, хлопнула в свои маленькие ладоши, а затем убежала в обеденную комнату. — Мороженое? — Хината приподняла одну бровь, а потом, подойдя к мужу, с любовью поцеловала его в губы. — О-о-ого… — только и мог произнести Наруто, оторвавшись от жены. Румянец на щеках женщины проступил и она, смущенно отведя взгляд, уткнулась лбом в плечо Наруто. — Что ты сказал?! — донеслось из обеденной комнаты, — ты на кого тут нарываешься? А ну! Пойдем выйдем! Узумаки лишь обреченно покачал головой. Этот голос он не перепутал бы ни с кем: «Боруто…»***
Брюнет, устроившись на толстых корнях старого величественного дерева, с мольбой в глазах наблюдал за луной, что постепенно скрывалась за темными облаками. Сакура уговорила его сделать привал в первом часу ночи, он дал добро, но лишь ненадолго. Харуно осталась у разведенного костра, а Учиха сразу же ушел под дерево. В нем не было желания смотреть на языки пламени и, как раньше, слушать чьи-то рассказы о жизни. Не сейчас. Его сердце тяжело билось, изредка по телу пробегала дрожь и эхо от слов собственного сына. «Инь…» — Учиха сомкнул веки, как только луна полностью скрылась за облаками, погрузив всех путников во мрак. Почему он не пришел раньше? Почему задержался, как и всегда? Почему он вообще задерживался? Внутри беспокойного сердца будто бы появился черный червь, что одним лишь своим видом говорил, что Саске знал ответы на собственные вопросы. Много лет Учиха замалчивал то, что приносило ему столько боли… Открыв глаза, брюнет заметил, что тучи исчезли, и земля снова была покрыта лунным светом. Болезненно вздохнув, Саске поднял голову вверх и увидел кроны дерева, под которым сидел: такие широкие крепкие ветви, размашистые. Подобное творение природы невольно отнесло Учиху в тот период, когда они проходили экзамен на чуунина. Второй этап — «этап смерти». «Это было так давно…» — подумал мужчина, а затем непроизвольно потянулся правой рукой к плечу, на котором была поставлена отметка Орочимару. — Болит? — спросила Сакура, сидя на пеньке у костра. Пусть взгляд её был направлен на танцующие языки пламени, но она не переставала наблюдать за тем, кто когда-то украл её сердце. — Нет, — резко ответил Учиха, желая прервать поток воспоминаний. Однако картинки прошлого не торопились покидать сознание наследника шарингана. Харуно, подперев подбородок кулаком, перевела взгляд на небо, так же, как и Саске, вспоминая то время, когда они втроем пробирались сквозь лес смерти, как боролись за жизнь, как для каждого наступил переломный момент, как Она сражалась, отстаивая своих товарищей и как Он спас Её… Учиха, потерев плечо, желал удобнее устроиться на корнях, как услышал легкий звон, утонувший в невысокой траве. «Чёрт…» — нахмурился мужчина, а после одним движением достал ожерелье брата, что выпало из кармана. Не успел Саске принять прежнюю позу, как рядом с ним оказалась Сакура, протягивая кружку с дымящимся напитком. «Слишком бесшумно…» — насторожился Учиха.***
Противный, мерзкий голос не переставал раздаваться в неосязаемой темноте. — Я так рад… как же я… счастлив, — по-змеиному прошипев последнее слово, произнес незнакомец. Этот тон, манеры речи… кроме того, что всё это казалось Инь отвратительным и грязным, казалось также знакомым, словно когда-то она слышала этот голос. — Наконец-то… наконец-то ты мне досталась! — обезумевший смех наполнил пространство, будто облапав тело правнучки Мадары, — интересно, сколько ты протянешь?