Они были рядом. Непозволительно, невообразимо… Сакура, чья одежда медленно сползала с тела, не переставала поглаживать Саске под безрукавкой, вместе с этим целуя мужчину в губы.
Брюнет, будто потеряв голову от слов Сакуры, ощутил в своем теле всплеск энергии, той самой, что давала ему Инь.
Его сердце гулко билось, губы не хотели оставлять губы жены даже на секунду, а руки своевольно касались женского тела. Температура поднималась, но не от болезни, а от страсти, что будто вновь вспыхнула в нем.
«Инь, я так…» — Саске, одурманенный образом жены, потерял те остатки сознания, что всё ещё могли бить тревогу.
Мужчина, в котором словно пробудилась сила, заставил лишь одним движением оказаться Сакуру в горизонтальном положении под собой. Женщина, взгляд которой был замутнен, завороженно наблюдала за человеком, которого любила всю свою жизнь. Она впервые видела, как он сам изъявлял желание стать ближе, как страстно, но в тоже время деликатно касался, как целовал… для Харуно это казалось всё большим сном.
«Ещё немного, Саске… ещё немного», — думала ирьенин, глядя на то, как Учиха, очутившись сверху, выпрямился и принялся снимать безрукавку.
Харуно чуть выгнулась вперед, сладко сомкнув веки. Ей не терпелось стать Его, стать той самой, кем будет обладать Саске Учиха.
Брюнет слишком поспешил, слишком был занят желанием искупить всю свою вину перед женой, не заметив, как из кармана на штанах показалось томоэ с ожерелья Итачи. Сняв безрукавку, Саске отбросил одежду в сторону, не обратив внимания на то, как томоэ уцепился за ткань, как ожерелье выскользнуло из кармана, будто с чьей-то помощью.
— Инь… — Учиха только коснулся ладонями шеи Сакуры, только приблизился, только собирался поцеловать, как звук, что вечно напоминал о ночи, что провели Инь и Итачи вместе, дал о себе знать.
Характерный звон удара ожерелья о каменную поверхность гулким эхом прошелся по пещере.
Саске замер, ощутив, как в сердце будто попала стрела. Учиха и вздоха сделать не мог, стеклянными глазами глядя на Сакуру, что вот-вот уже готова была принять его.
Дикий поток воспоминаний, который всё это время приглушали растворы Харуно, что Саске не слышал, ворвался в сознание брюнета с новой силой.
— Инь… — только и произнес мужчина, после чего позвякивание ожерелья пронеслось по телу, будто мурашки.
Учиха едва нахмурил брови, заметив, как образ жены словно стал растворяться.
— Инь… — он не узнал свой собственный голос.
Сердце мужчины будто снова проткнули кунаем, когда тот увидел реальность.
Ладони окаменели, глаза, остекленев, вдруг потемнели ещё больше, а тревога хрустальным колокольчиком начала звучать где-то в голове.
«Нет…» — он отпрянул от Харуно, как от сосуда с ядом.
Саске ошарашенно смотрел на Сакуру, что буквально пылала жаром, ожидая мужчины, и не верил, не верил тому, что сейчас вот-вот могло бы произойти.
Учиха не заметил в какой момент сам стал «отползать» назад, неотрывно глядя на ирьенина, без конца проворачивая возможный сюжет в своей голове.
«Са… Сакура?» — собственный голос прозвучал лишь в голове, ведь губы попросту ничего не могли произнести.
Саске не верил в реальность, не верил…
Его тёмные, очаровательные глаза сейчас поблескивали злостью и негодованием, язык будто прилип к нёбу, температура тела будто одномоментно упала на несколько градусов, а удары сердца стали необычайно колючими, будто это и не мышцы вовсе, а мешочек с разбитым стеклом.
— Саске, — Сакура поднялась на локтях и, чуть мотнув головой, посмотрела на Учиху.
Она была ещё в плену у сладкой страсти, но стоило ей столкнуться с взглядом носителя шарингана, тем самым, что Харуно не один раз видела, её собственное сердце пропустило удар, а тело вдруг напряглось так сильно, что возможности пошевелиться словно не было.
— Са… — голос дрогнул, и женщина сглотнула, — Саске, что с тобой? — Харуно, немного нахмурив брови, больше для вида, с трудом смогла принять сидячее положение и поправить на себе одежду.
— Что здесь происходит? — сухо, резко, остро.
Тон такой, словно у самого уха Харуно просвистел кунай.
Учиха сделал вдох немного больше, после чего ощутил покалывания в груди. Брюнет едва сощурился, после чего сел на колени и, коснувшись левой рукой каменистой поверхности пещеры, правой ухватился за грудь.
— Что здесь происходит? — с нажимом задал вопрос мужчина, отчего его голос коснулся стен убежища, — Сакура… — он процедил её имя сквозь зубы, когда ирьенин не ответила в ближайшие две секунды.
Харуно, не понимая, как выпутаться из этой ситуации, просчитывала в голове все необходимые действия, но каждый раз тот или иной сценарий разбивался, будто зеркало, когда она мысленно оказывалась рядом с Саске.
Да, мужчина ещё не оправился от «целебных» растворов, но сейчас Учиха в состоянии аффекта, кто знает, на что способен наследник шарингана? Да и… разве Харуно станет проверять? Она заключила сделку ради того, чтобы вернуть того, кого любила всем сердцем, но не ради того, чтобы ему навредить.
Сакура многому научилась, многое может, но… выступить против Саске? Сейчас? У неё на губах всё ещё оставался тот самый заветный поцелуй, сердце ещё не могло отпустить минувшую близость, а всё остальное… Харуно в этот момент было не так уж и важно, доберутся ли они до Инь, успеют ли, останется ли потомок Кагуи доволен сделкой, сейчас для Сакуры всё это не имело значения.
— Сакура! — прикрикнул Саске, чудом сдержав рвущийся наружу рык.
— Почему ты спрашиваешь об этом у меня? — хмыкнула женщина, поднявшись и окончательно поправив одежду на себе.
Харуно вела себя безразлично, много лет назад, поступи она так, Учиха бы понял, что это всё лишь напоказ, что на самом деле в груди её бушует обжигающее пламя, но не сейчас… Психика Сакуры, сердце пережили достаточно, чтобы она смогла вот так вот взять и надеть на себя маску, настоящую плотную маску, за которую не сможет заглянуть даже Саске Учиха.
— А у кого мне ещё это спросить? — оскалился брюнет, сильнее сжав одежду в области сердца.
Мужчина будто оказался на вулкане, который раз за разом выбрасывал лаву, попадая точно в цель.
Кровь вдруг начала обжигать изнутри, сердце колоть сильнее, а в голове… в своей голове Саске будто попал в Изанами. Этот круг не мог прекратить «циркулировать».
— Можешь спросить у себя, — Сакура отвернулась и тут же подкусила нижнюю губу.
«Что же делать?» — думала она.
— Не думай играть со мной, — шикнул брюнет, которому ответ явно не понравился.
Харуно бесшумно сглотнула, кисло улыбнувшись, после чего подошла к костру и подбросила несколько веток.
— Я не играю, Саске… — в словах просквозила горечь, но Учиха даже не обратил на это внимание, — я не знаю, что… что на тебя нашло, — ирьенин заправила короткую прядь волос за ухо.
— Что? — брюнет сильно нахмурился, а левая рука будто приготовилась расцарапать каменную поверхность.
Харуно буквально сказала, что «такое» получилось из-за него, что это он был не в себе, что это он виноват в подобном, что это он…
Резкий порыв ветра, что ворвался в пещеру, чуть не погасил костер, а вместе с этим позволил знакомому звону снова зазвучать.
***
«Саске…» — Инь не переставала мысленно произносить имя своего мужа, своего любимого мужа.
Женское сердце будто постепенно усыхало вместе с жизнью.
Правнучка Мадары не совсем понимала, что с ней делает «незнакомец», ведь она до сих пор не видела. Инь не видела того, как светилось её тело, особенно грудная клетка, зато ощущала на себе касания, которые будто высасывали из неё жизнь.
Женщина не улавливала некой «зависимости», но… в те моменты, когда она особенно звала Саске, когда особенно желала, чтобы он появился, та сила, что передалась ей от её прабабушки, чуть ли не «выливалась» из тела, а эта «нечисть» лишь довольствовалась.
Ведь, что может быть лучше, чем получить ту самую заветную силу, что будет продолжать твою жизнь?
***
Тёмный густой лес всё ещё находился под влиянием природы, всё ещё «облако» мороси не желало покидать эту территорию, но вот наследнику шарингана вовсе было не до капризов природы.
Саске, облачившись в свой плащ, стоял неподалеку от пещеры, где осталась Сакура, и вглядывался в ночную тьму.
Его физическое состояние нуждалось в покое, но мужчина вовсе не обращал внимание на это, ведь его душа чуть ли не трещала по швам.
Саске пережил много всего, знал достаточное количество граней боли, отчаяния, ненависти, но сейчас это… эти эмоции показали ему такие грани, о которых Учиха даже не подозревал.
Его правая рука сжимала ожерелье Итачи, бесконечно его дергая, чтобы услышать тот самый звон, чтобы попытаться заглушить собственный крик в голове теми воспоминаниями, от которых он вечно убегал, но не помогало. Почему-то сейчас картинки прошлого не имели той власти над Саске, не могли даже косвенно переключить на себя внимание или ранить, ведь мужчина видел перед глазами лишь собственные действия.
Эти касания, поцелуи, это желание… Учиха не верил собственному сознанию, отказывался верить себе. И, если в момент, когда это происходило, он видел свою жену, то сейчас, вспоминая, Саске однозначно видел Сакуру.
