Больны друг другом

      Высокие потолки столовой, уходящие вверх, давили на мои плечи, словно ноша Атланта. Воздух застрял где-то в лёгких, не желая упрощать мне жизнь. Ганнибал, лавирующий между нами с бутылкой вина, тоже.       Мужчины за столом что-то серьезно обсуждали, но их слова превратились для меня в равномерный гул. Слегка качнув бокалом, я почти незаметно улыбнулась, ощущая раскрывшийся букет, и пригубила совсем немного, с наслаждением ощущая горьковатый вкус на губах.       — Amarone della Valpolicella, — бархатным голосом ворвался в мое сознание доктор Лектер. Я оторвала взгляд от бокала и перевела его на хозяина дома. Воспоминания об Италии неизбежно исчезли, тут же погребенные беспокойными мыслями, вырвавшимися наружу. — Прекрасно подойдет к сегодняшнему блюду — стракотто.       Заметив мою дрогнувшую в легком интересе бровь, Ганнибал позволил себе лукаво улыбнуться:       — Томленая говядина с красным вином и грибами. Не смог отказать себе в удовольствии приготовить одно из любимых блюд, смея надеяться, что вам Италия запала в душу так же, как в свое время и мне.       По позвоночнику прошла приятная дрожь, и я словно потерялась в этих медовых глазах и голосе. Перед глазами тут же заплясали картинки возможного прошлого. Юный Ганнибал, с бесконечно серьёзным взглядом, в объятьях старика Рима — такой же прекрасный и вечный, будто высеченный из камня. Ганнибал, с улыбкой внимающий чарующему шепоту Флоренции, растворяющийся в её архитектуре и истории, вдыхающий воздух, насквозь пропитавшийся искусством. Да, Италия определенно была к лицу доктору Лектеру.       — Grazieta tante*, — вырвалось у меня быстрее, чем я успела об этом подумать. Ганнибал мягко одобрительно улыбнулся, и мои щеки запылали огнем, вместе с греховными мыслями забыть этого мужчину. Сердце забилось с сумасшедшей скоростью, и я чуть ли не со слезами на глазах была готова признать свою полную и необратимую капитуляцию. Я не могу перестать думать о нём. Я просто не могу.       — Sempre per favore*.       В приглушённом свете глаза мужчины блеснули какой-то лукавостью (или мне это только померещилось?), и вскоре доктор Лектер вернулся на свое место во главе стола, параллельно ведя разговор с папой и Джеком. На какой-то момент мы отложили все рабочие разговоры и наслаждались ужином, ведя неспешные, отвлеченные от дела, беседы. После десерта мы плавно переместились в уютную гостиную, и я почти что утонула в большом кресле, баюкая в руках бокал с вином. Щеки все ещё были покрыты румянцем, но теперь я с чистой совестью могла свалить все на напиток, а вовсе не на мысли о докторе, с которым мне теперь придется жить под одной крышей.       Мужчины, в частности Джек, обсуждали ситуацию и правила поведения, а я самозабвенно копалась в мыслях, в панике осознавая, в какой же зад…западне оказалась. Как прожить с ним несколько недель вместе, когда я еле-еле вывожу проживание в одном штате и одну встречу в неделю, на нейтральной территории?       Мысли о неопределенном будущем и пугающем прошлом захватили мой уставший разум настолько, что я даже не заметила, как погрузилась в сладкую дрёму, скрывшись от всего мира за высокой спинкой мягкого кресла. Потрескивающие в камине поленья окружили уютом и теплом, и под убаюкивающие голоса своих собеседников, я скользнула в приветливую темноту.       Мне снова снилась Италия, её улочки, покрытые брусчаткой, южное солнце и сладко-волнующий вкус свободы. Внезапно встрепенувшийся ветер принес с собой мягкое прикосновение ко лбу, и я с трудом разлепила глаза, встретившись взглядом с папой. Тот стоял рядом со мной, едва заметно хмурясь. Уловив мое шевеление, он улыбнулся, и прикоснулся шершавыми пальцами к моей щеке.       — Прости, не хотел тебя тревожить.       Прижавшись на несколько мгновений к отцовской ладони, я выдохнула и разогнула ноги, опуская их на пол, только сейчас заметив мягкий плед, что укрывал меня. В голове крутилась пустота, и я все еще была несколько дезориентирована.       — Вы уже уходите? — пробормотала я, оглядев комнату. Бокалы исчезли, как и Джек с доктором Лектером. Впрочем, прислушавшись, я услышала приглушенные голоса мужчин, доносящиеся из прихожей.       — Да. Нам с Джеком ещё нужно заехать в бюро. Благодаря Ганнибалу у нас появилось несколько идей, — произнес Уилл, но тут же потрепал мою челку, заметив пробудившийся во мне интерес. — Нет, и не думай об этом, тебе нужно отдохнуть. Как только ты нам понадобишься, ты узнаешь об этом.       Поджав губы, я даже не постаралась подавить огорченный вздох, чем вызвала улыбку и хрипловатый смех папы.       — Мне будет спокойнее, если ты будешь находиться в безопасности, Стэйси.       — И дом нашего психотерапевта — самое безопасное место? — не удержавшись, беззлобно поддела я, все ещё не разобравшись, как реагировать на временное место жительства. Уилл выпрямился, слегка растрепав себе волосы, и, нечитаемым для меня взглядом, уставился в сторону прихожей. В этот момент он был непривычно далеким, серьезным и холодным — будто бы и не Грэм вовсе, а дикий зверь, пытающийся вынюхать что-то на чужой территории.       — Да, — твердо и уверенно произнес папа, после нескольких секунд раздумий. — Поверь мне.       По моему телу пробежался табун мурашек. Я слегка передернула плечами, и обняла папу. Тот сразу смягчился, укрыв меня в своих руках.       — Люблю тебя, — прошептала я.       — И я тебя.       После этого папа отстранился, еще раз быстрым взглядом окинул комнату, кривовато улыбнулся мне и вышел из гостиной. Я аккуратно сложила плед на кресло, всеми силами заставляя себя не думать о том, как он вообще оказался на мне, и кто именно меня им накрыл (хотя все было довольно очевидно, ведь комфорт гостя в этом доме превыше всего), и поспешила в прихожую. Усталый от перелета, потрясения и короткого отдыха, мозг, решил отключить функцию «автопилота», предоставив мне самой разбираться с барахлившим вестибулярным аппаратом. Молясь и ругаясь у себя в мыслях, я все-таки добралась до нужного места, умудрившись даже собрать собой не все косяки в доме Лектера. Подоспела я вовремя: Кроуфорд только нацепил свою шляпу, а папа просовывал руки в пальто. На Ганнибале без пиджака, одетого лишь в костюм-тройку, с закатанными рукавами бордовой рубашки, сердце сделало пару кульбитов, споткнулось и, кажется, перестало работать. Я остановилась в нескольких шагах от хозяина дома, слегка приобняв себя руками. После камина, пледа и получасовой дрёмы, мне хотелось лишь тепла, одеялка и пятнадцатичасовой комы.       — Мы обсудили с Ганнибалом все детали, а потому, я надеюсь на ваше благоразумие, агент Грэм, — «боссовким» голосом произнес Джек, глядя мне чуть ли не в душу. Видимо на моем лице отразилось нечто Грэмовское, потому что мужчина вдохнул и закатил глаза. — Будь внимательна и не лезь на рожон, Стэйси.       Похоже вслед за вестибулярным аппаратом отключился еще и речевой, потому что в ответ я просто кивнула, все силы бросив на подступающую зевоту.       — Я прослежу за этим, Джек, — раздался бархатный голос совсем рядом. К черту пятнадцатичасовую кому, вместо оздоровительного сна готова слушать его вечно.       — Спасибо, доктор Лектер. Будьте на связи, — подытожил Кроуфорд, пожал руку Ганнибалу, кинув еще один предупреждающий взгляд на меня, и вышел за дверь. Папа за этой пантомимой наблюдал со смесью какого-то мрачного веселья и тоже вцепился в меня слегка взволнованным взглядом.       — Все будет в порядке, Уилл. На улице дежурит полиция, во всем районе стоят камеры, не говоря уже о системе безопасности дома. И если тебе станет легче, когда я это произнесу, то пускай так и будет — я не дам причинить Стэйси боль, кому бы то ни было. Здесь она в безопасности.       От такой откровенной речи я замерла на месте, не смея даже дышать. В воздухе не чувствовалось ни одного слова лжи, только искренность и уверенность — доктор Лектер действительно говорил правду. У меня почти подкосились ноги. Впрочем, в этот момент мужчины будто бы меня и не замечали. Уилл стоял напротив Ганнибала. Его спина была ровной, дыхание спокойным, и он не отрываясь смотрел в глаза собеседнику. Сейчас между ними что-то происходило. То ли борьба, то ли безмолвный разговор. Но глядя на них сейчас, я осознала, насколько же они похожи. В опасном взгляде, остром уме, невероятном разуме и чувствах. Стоя друг напротив друга они были равны во всем.       Первым после молчания заговорил папа, уверенным голосом, скрывавшим в себе что-то.       — Я знаю, — произнес он, и, кинув мне прощальную улыбку, вышел вслед за Джеком. Я все так же стояла молча, всеми силами пытаясь понять, свидетелем чего стала. На этот вопрос в голове было пусто.       Доктор Лектер закрыл дверь на замок и с гостеприимной улыбкой обернулся ко мне. Глаза его необычно сияли, а на губах гуляла едва заметная, покрытая какой-то тайной и секретом, усмешка. Весь образ мужчины сейчас будто бы покрылся для меня дымкой. Он определенно был чем-то доволен и заинтригован. На большее меня сейчас откровенно не хватало и я, задумавшись об отце и их прощании, все-таки зевнула, прикрыв рот рукой.       — Простите, — вспыхнув, пробормотала я. Ганнибал улыбнулся, на этот раз более тепло, и взял себя в руки, буквально на глазах превратившись в того мужчину, про которого весь свет Балтимора слагает хвалебные оды. Дверь в его душу, и разум закрылась прямо перед моим носом, выставив прочь, за привычные рамки нашего общения.       — Вы очень устали, Стэйси, вам нужно отдохнуть, — произнес мужчина, приглашающим жестом указав в сторону лестницы. — Я покажу вам вашу комнату, прошу.       На второй этаж я поднималась ведомая чарующим голосом Ганнибала, что рассказывал мне про устройство дома.       — Здесь мой кабинет, а это спальня. Если вам что-то понадобится, вы всегда сможете найти меня в одной из этих комнат.       — Или на кухне, — протянула я, имея ввиду то, что кухня для этого человека нечто большее и более интимное, чем та же спальня. Уверена, что среди кухонной утвари, пышущей огнем плитой и вереницей дорогой посуды, можно найти самые глубокие секреты этого мужчины.       На мое замечание Ганнибал посмеялся, отчего на душе разлилось тепло.       — Или на кухне, — подтвердил он, с удовлетворенной улыбкой, явно поняв, что именно я имела в виду. Пройдя по коридору чуть дальше его кабинета, мы остановились перед массивной дубовой дверью.       — А вот и ваша комната, Стэйси, — открыв дверь, произнес психотерапевт. — Уилл завез ваши вещи и все необходимое ещё днем. Внутри также есть ванная комната и нужные принадлежности.       Я слегка рассеянно кивнула, мысленно представляя теплые капли воды и мягкость двуспальной кровати, что стояла возле стены.       — Спасибо, — пробормотала я, включая настольную лампу, что стояла на тумбочке у кровати. Комната погрузилась в приятный полумрак. Я обернулась к Ганнибалу, столкнувшись с ним почти носом. — За все, что вы делаете. Подвергаете свою жизнь опасности, ради… вы вовсе не обязаны, но…       Мой бессвязный поток был остановлен мягким, но властным прикосновением его руки к моей.       — Я добровольно взял на себя эти обязанности, потому что хочу. Вам не о чем беспокоиться, мисс Грэм. Обещаю, — он несколько долгих секунд смотрел мне в глаза, а после дернул уголком губ, думая о чем-то своем. — А теперь, отдыхайте. У вас был длинный день. Доброй ночи, Стэйси.       Произнеся это, он едва заметно кивнул и пошел по коридору прочь, очень быстро скрывшись на первом этаже.       — Доброй ночи… Ганнибал.