Черная изморозь

— Такой красивый, а сидишь здесь один. Джек поднимает голову. Он смотрит на девушку перед собой — разноцветные дреды, массивные украшения, пирсинг и тату — и отодвигается, предлагая присесть рядом. Она падает на диванчик так, словно ждала этого минимум последние часов восемь. — Ждешь кого-то? — девушка присасывается к трубочке, и Джек не может понять, что за коктейль в ее стакане и насколько он алкогольный. — Да, — Фрост кивает, слабо улыбаясь и отпивая от своей колы. — Я обещал подождать кое-кого. Она задумчиво крутит стакан в руках. Протягивает ему ладонь: — Я Туффиана, но друзья зовут меня Туф или Фея. Будем друзьями. Усмешка у нее теплая, как и рука, которую Джек несильно обхватывает своими всегда холодными пальцами. Она словно не обращает на это внимания. — Джек, — представляется он в ответ, откидывается на спинку, и Туф копирует его позу. — А кого ждешь? Он прикусывает губу. Это слишком сложно, чтобы объяснить, и Джек ограничивается скупым: — Кое-кого очень важного. Туф, в принципе, такой ответ устраивает. Она рассказывает, что, вообще-то, работает в этом баре, но сегодня у нее выходной. На смешливый вопрос, не осточертело ли ей ее рабочее место, чтобы приходить сюда еще и в свой выходной, девушка лишь тепло улыбается: — Слышал, как говорят: «Работа — второй дом»? — она не ждет ответа, пьет свой коктейль через трубочку и тут же продолжает: — Вот это про меня. Тут у меня друзья, любимые коллеги, а дома.. дома пусто. Никого нет. Не могу там долго находиться. Джек ее понимает. Он смотрит, как на ее кожу ложится разноцветный неон, как свет вплетается в волосы, и думает, что она, вообще-то, очень одинокая на самом деле. И красивая, конечно, тоже. — У меня то же самое, — говорит Джек наконец. — Только вот сегодня у меня не было ключей от работы. Туф задумчиво хмыкает. Ее глаза разноцветно блестят, отражая огни, и Джек думает, что она уже немного пьяная. — Долго ждать будешь? Он опускает глаза на свои руки. Цепляется пальцами за стакан с колой, как будто тот может спасти его от неловких вопросов, не менее неловких ответов и последующих разъяснений. Джек молчит, а Туф не настаивает, но все-таки он говорит спустя время: — Столько, сколько понадобится. Эта набившая оскомину фраза заставляет его поморщиться. Желудок неприятно скручивает, и Джек не знает, от чего: от того, что он не ел со вчера, или же от поднявшейся тревоги. Ему всегда тревожно, когда речь заходит об этом ком-то, и распространяться о нем он не особо желает — словно может спугнуть время. Туф то ли не понимает смысла его ответа, то ли, наоборот, понимает слишком хорошо. — Я бы могла подождать вместе с тобой, чтобы тебе не было скучно здесь одному. Джек удивленно вскидывает брови. Таких предложений ему еще никто не делал, даже самые закадычные друзья детства, но он качает головой, ревностно охраняющий свое ожидание от других: — Спасибо, не стоит, — эти слова скрипят на зубах песком, и Джек облизывает их. — Я привык. Они сидят еще час. Туффиана говорит обо всем и ни о чем сразу, она рассказывает, что хочет стать зубным техником, что ей нравятся детские улыбки, когда у них выпадают молочные зубы спереди, что она очень любит своих друзей и коллег, и бар этот она тоже любит. Это заставляет Джека отвлечься и улыбнуться, но время расставаться всегда приходит слишком быстро. — Мне пора, — она мягко обнимает его на прощанье, словно они знакомы уже тысячу лет. Джеку очень хочется прижаться ближе, и остаться так еще на пару часов, потому что это чувство такое далекое и близкое одновременно — ему кажется, что эти руки уже обнимали его когда-то очень давно, и ему всегда становилось спокойнее от этих объятий. Туф отстраняется: — Надеюсь, ты дождешься его в этой жизни. Она не оборачивается, уходя. Джек не спрашивает, откуда она знает. Он все еще чувствует ее руки на своих лопатках, и крепко сжимает челюсти: в носу сентиментально щиплет. Он тоже надеется, что дождется.