Железное сердце

      Лу сам перед собой делал вид, что просто гуляет по городу, но на самом деле он описывал круги вокруг одной точки, словно планета, вращающаяся вокруг звезды. Звездой был дом Эшли, и как бы Лу ни петлял, куда бы ни заворачивал, он не отходил от него далеко. На улицах постепенно темнело; наползал густой туман, в котором тонули прохожие.       Когда Лу, постепенно сужавший круги, наконец, остановился у громадного доходного дома, уже полностью стемнело и начался дождь. Зажглись фонари, в свете которых стали видны мелкие летящие капли, влажно заблестел тротуар.       Лу постоял немного, разглядывая светящиеся окна. Его неодолимо влекла идея снова встретиться с Эшли, хотя он и не представлял толком, что скажет и зачем ему эта встреча. Тянуло просто оказаться рядом с ним и ещё раз взглянуть на это бледное лицо с большими печальными глазами и ровными дугами бровей.       Решившись, он поднялся по знакомой лестнице. Дверь квартиры была приоткрыта, узкая полоска света падала на тёмную лестничную площадку.       Из-за двери пахло тушёной капустой, слышалось гудение примусов и ругань.       Лу остановился в сомнениях. Он не горел желанием сталкиваться с соседями Эшли и объяснять, кто он такой и к кому пришёл.       Он подошёл к окну на лестнице и открыл его. Повеяло прохладой и дождём.       Он вылез на подоконник в облако мороси и уцепился за водосточную трубу, мокрую и опасно скользкую. Поглядел вниз: земля была далеко. Если упасть — можно вдобавок к механическому сердцу обзавестись и стальным позвоночником…       Под окнами тянулся узкий карниз, на него Лу и спустился, всё ещё цепляясь за трубу. Отсчитал четыре окна вправо: пятое должно было принадлежать Эшли.       Лу глубоко вздохнул, отпустил трубу и пошёл по карнизу, прижимаясь спиной к стене. Двигался мелкими шажками, чувствуя под пальцами шероховатую оштукатуренную поверхность. Дошёл до первого окна, слегка передохнул, вцепившись в подоконник. Потом двинулся дальше, стараясь не смотреть вниз. Несмотря на всё хладнокровие, он ощущал странную пустоту где-то в животе от вида тротуара и фонарей далеко внизу.       Второе окно. Передышка.       Дождь шелестел по подоконникам, пахло мокрой штукатуркой.       Третье окно.       С каждым разом всё сложнее отрываться от подоконника.       И вот, наконец, четвёртое.       Осталось пройти совсем чуть-чуть. Окно Эшли светилось рядом.       Лу отпустил подоконник четвёртого окна, шагнул, и тут нога соскользнула с мокрого карниза. На одно ужасное мгновение он потерял опору; качнулся, охнул, внутренним взором успел увидеть своё искорёженное тело на тротуаре, а в следующий момент вцепился в подоконник, восстановил равновесие и встал на карниз обеими ногами.       Он стоял без движения и тяжело дышал сквозь стиснутые зубы. Желудок сделал кульбит и не желал возвращаться на место; в ушах колотилась кровь. Пять следующих минут Лу не мог сдвинуться с места и цеплялся за подоконник до боли в ладонях. Потом всё-таки отпустил, рассудив, что ему придётся либо идти дальше, либо падать с карниза.       Последний отрезок пути дался с трудом. Наконец Лу оказался у окна Эшли и заглянул в комнату.       Эшли сидел за столом, скрестив босые ноги под стулом, и читал книгу при свете керосиновой лампы. Рядом с лампой стоял чайник на подставке со свечой и чашка, от которой шёл пар. Судя по полурасстёгнутой рубашке с закатанными рукавами и зачёсанным назад влажным волосам, хозяин комнаты только что пришёл из ванной. Разглядывая его профиль, Лу подумал, что никогда ещё не видел лица, которое так по-разному выглядело бы в зависимости момента. Сейчас Эшли, расслабленный и увлечённый чтением, казался почти красивым.       Лу постучался; Эшли вздрогнул и оторвался от книги. Лу с сожалением увидел, как расслабленное и мечтательное выражение лица сменяется напряжённым.       Эшли замер, глядя на Лу расширившимися глазами. Потом подошёл к окну и открыл его.       — Ты с ума сошёл?! — спросил он потрясённо.       Лу поставил колено на подоконник, пригнулся и влез наконец-то в дом. После тёмной холодной улицы, где он стоял под дождём и ветром, рискуя свалиться, комната Эшли показалась ему уютной, тёплой и безопасной. Кроме керосинки, её освещали два газовых рожка, дававших ровный и яркий белый свет.       Лу шагнул к столу, взял кружку и отхлебнул горячего чаю. Только теперь он понял, как замёрз на карнизе. Кажется, во всём его теле не осталось ни единого тёплого места.       — Может, и сошёл, — сказал он.       От его ботинок на полу остались мокрые следы. С куртки капало.       — Мог бы зайти через дверь, — сказал Эшли.       — Это скучно, — ответил Лу, согревая руки о кружку. — Через дверь любой дурак сможет.       — А через окно на пятом этаже не любой, а только особенный?       — Не дерзи.       — Иначе ты опять расстегнёшь рубашку? — поинтересовался Эшли и состроил нарочито испуганную гримасу: широко раскрыл глаза и прикрыл рот рукой. Если бы Лу умел краснеть, то сейчас наверняка залился бы краской: он почувствовал, что к щекам прилила кровь. Чтобы скрыть смущение и сменить тему, он отставил кружку и подошёл к полке с книгами.       — Я вообще-то за новой книгой, — пробурчал он.       — Похвальная тяга к знаниям, — вкрадчиво сказал Эшли у него за спиной. У Лу пробежали мурашки по позвоночнику, но он списал их на холод и принялся разглядывать книги на полке. Эшли остановился прямо у него за спиной — Лу чувствовал эту неловкую близость всем существом. Тело словно деревенело и отказывалось слушаться.       Чувствуя себя механоидом с искусственными руками, он поскорее взял с полки первую попавшуюся книгу. Это оказался том в зелёной обложке с золотыми буквами — «Потерянный рай». Лу перелистал несколько страниц и тут из книги вылетела и спланировала на пол фотография. Эшли охнул и метнулся за ней, но Лу опередил его.       На фотографии запечатлены были двое юношей в военной форме Бэльмора. Мундир первого — пониже ростом, полного и кудрявого — украшали капитанские погоны.       А вторым был Эшли в залихватски сдвинутой на бровь фуражке, лощёный и вальяжный. Он обнимал друга за плечи, глядя в камеру с мягкой кошачьей улыбкой, и весь его вид очень сильно отличался от нынешней затравленной манеры держаться.       Эшли выдернул фотографию из рук Лу, сунул обратно в книгу и захлопнул её. На его лице отразилась странная смесь злости и печали.       — Ты служил в армии?! — ошеломлённо спросил Лу. Война закончилась пять лет назад, и с тех пор Бэльмору было запрещено иметь собственную армию. Это значило, что Эшли не его ровесник, как казалось раньше, а старше как минимум на те самые пять лет.       Эшли молча втискивал книгу обратно на полку.       — Кто на фотографии?       — Он погиб, — сказал Эшли, поворачиваясь к нему и улыбаясь злой нерадостной улыбкой, больше похожей на оскал. — Все погибли, кто в той битве участвовал. Кроме меня.       Ошеломлённый Лу не нашёлся, что сказать. Эшли прошёл мимо и сел на кровать. Запустил руки в волосы и поставил локти на колени.       — Мне жаль, — пробормотал Лу, чувствуя себя очень молодым и глупым. Ему было четырнадцать, когда война закончилась; он никого на ней не потерял. В последней решающей битве Перт вывел на поле танки и уничтожил практически всю армию Бэльмора. Магия Старой Лисы оказалась бессильна против военных машин.       — Я пытаюсь об этом не думать, — сказал Эшли, не поднимая головы. — И не вспоминать. А потом оказывается, что только об этом и думаю.       Лу сел рядом и после некоторых колебаний положил руку ему на плечо.       — Вся страна об этом думает, — сказал он. — Мы все расхлёбываем последствия поражения.       Эшли стиснул пропущенные через пальцы тёмные пряди так, словно хотел выдернуть их, и ничего не ответил. Лу подумал, что правильные слова утешения мог бы подобрать кто-то, прошедший через то же самое, но найти в Бэльморе бывших военных было нелегко. Даже механоиды, скрывавшиеся от общества, не признавались в военном прошлом, утверждая, что пострадали на заводах или от полицейского произвола. Перт разыскивал воевавших на стороне Бэльмора, и ничего хорошего не ждало тех, чью вину в защите собственной родины удавалось доказать.       Лу не хотел говорить банальностей вроде «ты сделал всё, что мог». Вместо этого он сжал худое плечо Эшли в знак поддержки, потом отпустил.       — Я пойду, наверное…       Эшли медленно распрямился и посмотрел на него. Потом протянул руки и расстегнул ремешок на его куртке. Лу замер. Ему не верилось, что он всё понял правильно.       Эшли продолжил, не торопясь, расстёгивать остальные ремешки. К последнему Лу понял, что всё это время не дышал, резко выдохнул и помог Эшли избавить себя от куртки.       — Вся мокрая… — сказал Эшли полушёпотом. Он встал, повесил куртку на спинку стула и прикрутил газовые рожки. Комната погрузилась в полумрак; свет давала только керосинка на столе.       Эшли сел обратно и оказался так близко, что Лу почувствовал его тепло и запах: мыла и чистой кожи. Лу коснулся его лица — Эшли не возразил, только прикрыл глаза, и Лу погладил его по щеке: кожа оказалась именно такой гладкой и нежной, как он и думал.       Эшли потянулся расстёгивать его рубашку, а Лу гладил его шею, потом ключицы, впитывая ощущения: тепло, биение жилки под пальцами. Он впервые вот так касался другого человека, и впервые так касались его.       Эшли снял с него рубашку и погладил шрам на груди.       — Больно было? — спросил он шёпотом.       — Я не помню, — прошептал в ответ Лу.       Эшли положил руку ему на затылок, пригнул его к себе и поцеловал. Лу подумал, что сейчас выдаст всю свою неопытность: он не целовался ни разу в жизни и понятия не имел, что нужно делать. Но выяснилось, что ничего сложного тут нет: Эшли прижимался к его полуоткрытым губам своими, прихватывал то одну, то другую, и Лу делал то же самое. Он уже давно согрелся; по всему телу до кончиков пальцев разлилось тепло. Подумал, что может вечно так сидеть и медленно целовать Эшли, пока тот гладит его по затылку. Но в то же время хотелось большего: более близкого контакта, больше прикосновений. Он не знал, как об этом попросить и можно ли вообще просить о таких вещах, поэтому при каждом новом прикосновении был готов к тому, что Эшли отпрянет и велит убрать руки. Но Эшли всё не велел, и Лу беспорядочно гладил его по спине и плечам, комкал его рубашку, всё больше смелея от полной доступности другого человека.       Он попытался расстегнуть пуговицы на рубашке Эшли, но с удивлением понял, что руки у него дрожат. Эшли чуть отстранился и стянул рубашку через голову. Лу прижал его к себе, кожа к коже, и опять поцеловал. По всему телу прокатилась жаркая волна, когда он почувствовал, как Эшли легонько провёл по его губе языком. Он приоткрыл рот ему навстречу, и они начали целоваться глубоко и влажно, отрываясь друг от друга только чтобы глотнуть воздуха. Лу уже не думал о том, что может показаться смешным и выдать свою неопытность: у него в голове вообще не осталось мыслей. Остались только ощущения: мягкие губы Эшли, его нежная кожа под руками, его дыхание, ласковые прикосновения, от которых расходился жар. Это было и мучительно, и приятно: Лу отчаянно хотелось разрядки и в то же время — чтобы эти муки никогда не закончились.       Эшли расстегнул на нём брюки, толкнул его на кровать и лёг сверху; Лу обнял его, раздвинул колени, пытаясь прижаться теснее. На секунду представил себя со стороны и подумал, что выглядит, наверное, нелепо: полуголый, в расстёгнутых штанах и с торчащим членом. Но он перестал об этом думать, когда Эшли принялся тереться своим членом о его. Они целовались и тёрлись друг об друга, Лу гладил его по спине и тискал задницу, задыхаясь от нарастающего удовольствия. Когда Эшли просунул руку между их телами, обхватил ладонью оба члена и стал ласкать, Лу судорожно задвигал бёдрами ему навстречу и застонал в голос; волна удовольствия прокатилась по всему телу до пальцев ног. Эшли схватил его руку и положил на свой член; Лу сделал пару движений — и Эшли весь задрожал, толкаясь ему в ладонь и постанывая сквозь зубы, а потом упал к нему на грудь. Лу с удивлением понял, что лицо у него мокрое от слёз.       — Я что-то не так сделал? — шёпотом спросил он. Эшли помотал головой и поспешно вытер слёзы.       — Я просто очень давно ни с кем не был, — сказал он.       Керосинка на столе горела всё тусклее и наконец погасла. Комната погрузилась во мрак. За окном шуршал мелкий дождь, порывы ветра стучали брызгами о подоконник, но в комнате было тепло и уютно. Лу укрыл Эшли одеялом и перебирал его волосы, улыбаясь в темноте. Думал он о том, что ради этого стоило лезть через окно.       Эшли дышал ровно и размеренно, убаюкивая Лу своим сонным дыханием. Лу обнял его и быстро заснул сам под шум дождя.