Железное сердце

      На часовых башнях били два часа, когда к салону мадам Марианны подъехал экипаж. Эшли как раз вернулся из пекарни и увидел, как Мишель из ломбарда бросился к экипажу, открыл дверцу и помог недовольной мадам Марианне выбраться под хмурое осеннее небо. Сегодня мадам была одета в красно-чёрной гамме: приталенное узорчатое пальто с меховой оторочкой и кокетливо сдвинутая набок шляпка.       — Как я рад вас видеть! — сказал галантный Мишель, поднося к губам затянутую в перчатку руку мадам. Но красавица не была благосклонна.       — А я не рада, — отрезала она. — Из-за вашего дурацкого ограбления в салон приходила полиция. Вы будто не знаете, как Перт относится к магам!       — Но мадам, — забормотал было растерянный Мишель, — меня тоже несколько дней допрашивали…       Он оправдывался тем, что никакого отношения к ограблению не имел, а если бы имел, то обязательно бы его предотвратил, чтобы угодить несравненной… великолепной… Но несравненная и великолепная надменно вздёрнула подбородок, подобрала юбки, чтобы не касаться ими сырого от дождя тротуара, и прошествовала в салон, распространяя аромат модных духов.       — Не знаю, что их всех привлекает, — пожаловалась она, изящным движением скинув пальто Эшли на руки и оставшись в слишком нарядном для дневного времени чёрно-красном платье с кружевами и перьями. — Я их ничем не поощряю. Они, может, думают, что их ухаживания мне приятны? — продолжала мадам, поправляя сверкающие драгоценные браслеты на руках. Заметив, что взгляд Эшли упал на эти браслеты, она закатила глаза и украдкой посмотрелась в зеркало.       — Это подарок Императора, — сказала она недовольным тоном. — Чистые бриллианты. Не знаю, чего он от меня ждёт…       Императором — по названию символизировавшей его карты Таро, — именовался пожилой гражданин Перта, вот уже несколько месяцев ухаживавший за Марианной. Периодически мадам раскидывала карты и принималась рассуждать, стоит ли выходить за Императора замуж. Эшли подозревал, что цели у поклонника отнюдь не матримониальные, но держал мнение при себе.       Похваставшись браслетами, мадам пришла в хорошее настроение. Устроившись за столом и запустив унизанную кольцами руку в вазочку с конфетами, она спросила с милостивой улыбкой:       — Для кого сегодня я открою завесу неведомого?       Эшли, привычный к её манере изъясняться, заглянул в журнал и ответил, что запись там только одна: на пять часов.       Это подпортило приятное настроение мадам.       — И что я буду тут делать три часа? Вдвоём с тобой? — поинтересовалась она, бросив на Эшли выразительный взгляд, который яснее слов говорил об отношении к нему.       Эшли по обыкновению промолчал, зная, что ответа от него и не ждут.       — Как это унизительно: работать изо дня в день, чтобы поддержать своё существование… — тоскливо вздохнула мадам. — Надо уже выйти замуж за Императора и жить на всём готовеньком. Но я не могу пересилить свою натуру, я рвусь на свободу…       Она замолчала и замерла в красивой позе, теребя драгоценную серьгу.       Эшли, стараясь обращать на себя как можно меньше внимания, тихонько отошёл за конторку и начал украдкой читать книгу. От этого увлекательного занятия его отвлёк звон колокольчиков у входа. Он поднял голову и замер.       Наверное, он должен был бы испугаться. Именно страх следует испытывать, когда видишь человека, который угрожал тебе ножом. Вместо этого он обрадовался — впрочем, как и мадам Марианна.       — О, здравствуйте, незнакомец, — проворковала она, оглядев вошедшего. — Ваше приближение предсказали мне карты. Входите же скорее!       — Привет, — лениво сказал Лу. Он беззастенчиво разглядывал обстановку салона и саму мадам, которая расточала улыбки и поправляла локоны. Эшли её поведение не удивляло: пять лет назад он и сам бы начал напропалую кокетничать. Очень уж красив был этот надменный парень: высокий, длинноногий, с яркими синими глазами. Пусть и моложе лет на десять. Эшли скользил взглядом по его широким плечам и думал, что не всё в нём ещё умерло.       — Эшли расскажет о грубых материях, а потом мы с вами приподнимем завесу над материальным миром и окунёмся в пучины неизведанного, — пропела мадам и принялась зажигать свечи: день был пасмурный, в салоне царил полумрак, а газового освещения она не признавала.       Лу приподнял чётко очерченные брови и повернулся к Эшли.       — Грубые материи?       — Деньги, — пояснил тот. — Гадание на Таро — пять лорелей, хрустальный шар — семь. Вызов духов умерших и общение с ними по уидже — десять.       — Маг не должен ничего знать о грубых материях, — сказала мадам, которая делала вид, что не слышит, о чём говорит Эшли, но в то же время чутко прислушивалась к его словам.       Без лишних слов Лу достал пять лорелей и положил их на конторку. Мадам зорко следила за тем, как Эшли записывает доход в журнал и убирает деньги в ящик стола.       — А теперь… — начала было она, но Лу её прервал.       — Пусть он мне погадает.       Мадам приоткрыла рот от удивления.       — Что?.. Но Эшли не маг, он просто мой… уборщик!       Эшли усмехнулся краем рта и поднял глаза на Лу. Глядя на него в упор, Лу повторил:       — Хочу, чтобы гадал он.       Разозлённая мадам, шурша юбками, поднялась со своего места.       — Вы, может быть, считаете, что любой шут может поднять завесу? — поинтересовалась она уже далеко не таким сладким голосом. — Или явились сюда, чтобы меня оскорбить?       — Я плачу деньги, — сказал Лу невозмутимо. — И хочу получить услугу.       — Вы вольны делать, что хотите, — надменно сказала мадам. — Но не думайте, будто деньги способны решить всё в этом мире.       Подобрав юбки и громко цокая каблуками, она вышла за занавеску и задёрнула её за собой. Эшли не сомневался, что она будет подслушивать.       Он вышел из-за конторки и сел за стол мадам. Лу сел напротив и улыбнулся.       — Скучал? — спросил он тихо.       С их второй встречи прошло несколько дней. Эшли бы соврал, если б сказал, что не вспоминал о Лу: только о нём и думал. В его блёклой жизни произошло что-то необычное, и он уцепился за это необычное, будто вынырнул на мгновение из череды однообразных будней.       Конечно же, он скучал. Но вслух сказал совсем другое.       — Сформулируй вопрос, на который будем искать ответ.       — Ну допустим… что меня ждёт в будущем? — поинтересовался Лу со снисходительной улыбкой взрослого, делающего одолжение ребёнку.       Эшли начал тасовать колоду. Лу следил за его движениями и улыбался. Эшли знал, что означают такие улыбки и такие взгляды.       Пять лет назад Эшли знал бы, что делать с ними.       Но теперь он просто достал три карты и положил их на стол рубашками вниз.       Перевернул первую. Человек в белом облачении и красной накидке.       — Маг, — сказал Эшли вслух, и голос его дрогнул. Справившись с собой, он продолжил: — Обещает успех в ближайшее время. Сейчас самое время воплотить то, что ты задумал.       Лу хмыкнул и откинулся на спинку кресла со скептическим видом.       Второй картой оказалась Тройка мечей — три меча, проткнувшие сердце.       — Неприятности в семье и на работе.       Третьей картой оказалась Смерть.       — Отомрёт что-то старое, придётся отказаться от чего-то привычного и обратиться к новым идеям.       — Ты в это веришь? — поинтересовался Лу.       Эшли бросил взгляд на занавеску, за которой сидела мадам, и усмехнулся.       — Это полная чушь, — одними губами проговорил он.       — Зачем тогда ты работаешь в магическом салоне?       — То, чем мы тут занимаемся, не имеет никакого отношения к магии.       Сказав это, Эшли снова покосился в сторону: он был готов к явлению разъярённой Марианны. Занавеска негодующе заколыхалась, но мадам выдержала характер и не вышла.       — Зачем ты вообще тут работаешь? — тихо спросил Лу, наклонившись к нему через стол. Сердце Эшли пропустило удар, когда он так близко увидел его красивое лицо. — Она… — Лу махнул рукой в сторону занавески, — с тобой плохо обращается…       — Ты ничего обо мне не знаешь, — ответил Эшли еле слышно. — Я заслуживаю именно такой работы и именно такого обращения.       Лу покачал головой и нахмурился.       — Не верю.       Эшли пожал плечами и отвернулся.       Повисло молчание. Эшли смотрел в сторону и думал о том, что и впрямь заслужил именно то, что имеет — бессмысленную жизнь, глупую работу, вздорную начальницу.       — Я вообще-то хотел книгу вернуть, — сказал Лу, нарушив тишину. Он расстегнул куртку и достал книгу из внутреннего кармана.       Эшли отвлёкся от своих мыслей.       — Понравилась? — поинтересовался он с улыбкой. Лу не производил впечатления человека, который будет наслаждаться чтением, а особенно — чтением рыцарского романа.       — Ну ничего так, интересно, — милостиво признал Лу, чем слегка насмешил Эшли. Бандит, свысока высказывающий мнение о мировой классике и словно бы дозволяющий ей существовать!       — Только я не понял. Почему он не убил монстра?       — Потому, наверное, что у всех есть чудовища, с которыми мы не всегда можем справиться.       — У меня никаких чудовищ нет, — надменно объявил Лу, вставая из-за стола. — А к тебе я зайду на днях. Ещё что-нибудь почитать возьму.       Он взял вазочку с конфетами для посетителей и высыпал все в карман куртки, после чего удалился со всей грацией здорового молодого животного. Эшли засмотрелся на его тыльную часть и пропустил момент, когда мадам Марианна вылетела из-за занавески, подобно мстительной эринии, и швырнула в него подушкой.       — Не помню, чтоб я позволяла вам водить сюда сомнительных дружков для бесед о литературе! — выпалила она, неожиданно переходя на «вы». — Это мой салон, я в нём устанавливаю правила! И не позволю, чтобы меня оскорбляли!       Она долго ещё бушевала и периодически швырялась предметами; потом заставила Эшли проветрить и выбить подушки из кресла, в котором сидел Лу.       Эшли всё это послушно проделывал, но мыслями был далеко, и мечтательной улыбкой ещё больше бесил руководительницу.