***
На следующий день после неудавшегося свидания Эшли чувствовал себя таким вымотанным, будто накануне таскал тяжести. Он не был болен, не был зол или обижен; чувствовал только всепоглощающую усталость и разочарование. Он понимал, что виноват сам. Увлёкся, решил, будто знакомство с красавчиком-бандитом что-то изменит в его жизни. Но ведь глупо связывать возможность перемен с одним человеком, к тому же таким неподходящим… Эшли собрался, еле переставляя ноги, и пошёл обычным маршрутом на работу. Открыл салон, смял и выкинул свою вчерашнюю записку, горько усмехнувшись. Привычный за последний пять лет липкий туман никуда не делся — развеялся на мгновение, но теперь наполз обратно, окутал толстым одеялом. Эшли закончил с обычными утренними обязанностями и принялся приводить в порядок журнал. За неаккуратный вид и торчащие зубцы вырванного вчера листа можно было и схлопотать. Колокольчик над дверью зазвонил. Эшли поднял голову — и не испытал ровным счётом ничего, когда увидел Лу. Лицо у того было именно такое виноватое, каким Эшли его вчера представлял, но удовлетворения это не приносило. В руках Лу нёс здоровенный букет нежно-сиреневых цветов на гибких стеблях; их тонким ароматом тут же наполнилась вся комната. — Привет, — сказал он, подходя к конторке и явно не зная, куда девать цветы. — Прости за вчерашнее. Надеюсь, ты недолго ждал. Меня послали следить за одним типом, и я думал, что быстро обернусь, а в итоге полночи за ним ходил. Промок, как собака. Эшли устало разглядывал его красивое лицо. Разговаривать он не хотел, хотел только, чтобы Лу оставил его в покое. Чтобы все оставили его в покое. И тогда туман наконец-то забьётся ему в горло и в нос и удушит окончательно. Не получив ответа, Лу сделал движение, будто хотел положить цветы на конторку, но потом передумал. — Давай сегодня встретимся, — сказал он. — Куда вот ты хочешь? Я тебя свожу, куда скажешь. Эшли покачал головой и через силу сказал: — Никуда не надо. Лу явно не понял, и Эшли пояснил: — Мы не будем больше встречаться. — Чёрт… ну да, я виноват, — Лу всё никак не мог решить, куда пристроить цветы, и так и стоял с ними в обеих руках. — Но я же извинился… я вот тебе цветы принёс. Хочешь, подарок куплю? Я тебе книгу куплю, хочешь? Ну что сделать, чтобы ты перестал обижаться? — Я не обижаюсь, — устало сказал Эшли. — Я просто говорю, что встреч больше не будет. Можешь, конечно, опять вытащить нож и поугрожать, но это ни к чему не приведёт. Лу поморщился, когда Эшли припомнил ему обстоятельства знакомства. — Ну брось, — сказал он с кривой улыбкой. — Ты сейчас просто обижен. — Я всё равно тебе не подхожу. Я старше, и у меня слишком много проблем… — Любви это не помеха. Удивление смогло пробиться даже сквозь туман. Эшли приподнял брови: — Это шутка такая несмешная? Любовь-то тут при чём? Я тебя не люблю. Лу, в свою очередь, выглядел удивлённым и слегка раздражённым. — Конечно, любишь, — сказал он. — Почему шутка-то? Ты же со мной спал… Эшли от неожиданности расхохотался, хотя ему было вовсе не до веселья. — Только девятнадцатилетний мальчик может приравнять отсос к любви, — сказал он жёстко. — Мне было одиноко, а ты вовремя попался под руку. Ты про всех бывших думаешь, что у вас была любовь? И тут, по гневному и растерянному выражению лица Лу, он понял. — Погоди, да у тебя не было до меня… Лу швырнул цветы на пол и наступил сапогом на нежные лепестки. Ноздри у него раздувались, губы вздрагивали и кривились. — Да пошёл ты! — выпалил он. Хотел ещё что-то сказать, но вместо этого пнул цветы и вылетел из салона, хлопнув дверью так, что один из колокольчиков оторвался и упал на пол с жалобным звяканьем. Эшли уронил голову на скрещенные руки и засмеялся, хотя его всхлипывания больше напоминали плач, чем смех.Глава X
13 марта 2020 г. в 19:06
В полицейском участке утром витал неизбежный запах перегара и табака. Следователь третьего ранга Мила Дуглас открыла окно, чтобы хоть немного проветрить. За окном стелился туман, скрывавший крыши зданий на другой стороне улицы. Город уныло кис в осенней сырости и влажности, источая аромат палых листьев.
Мила вернулась за свой стол, обхватила голову руками и погрузилась в чтение документа. Она терпеть не могла официальные предписания и разнарядки, приходившие от высшего начальства в Перте. Пухлые папки документов с бесконечными «поскольку», «принимая во внимание всё вышеизложенное», «как уже упоминалось ранее», «а), б), в)», «см. документ № 100500 от 14.02» исправно ложились на стол, и в каждом от неё чего-то хотели, требовали, о чём-то извещали и предупреждали. Не этого она хотела, когда в детстве зачитывалась книжками про детективов.
Продравшись через бесконечные предложения, к концу которых она забывала, о чём говорилось в начале, и изрядно растрепав причёску, Мила, наконец, уяснила для себя содержание документа. Он предупреждал о маге, то ли объявившемся в Бэльморе, то ли всегда в нём существовавшем, а также предписывал задерживать и допрашивать всех, кого можно заподозрить в магической деятельности: целителей, гадалок, фокусников и прочих шарлатанов.
Она вознаграждала себя за усилия чашкой чая, когда в кабинет следователей заглянул дежурный сержант. За его спиной топтался франтоватый молодой человек в безупречном костюме. Мила его сразу узнала: парень работал в ломбарде, ограбление которого она недавно расследовала.
— Можно его к вам? — спросил сержант.
— Заходите-заходите, — сказала Мила, радуясь возможности оторваться от бумажек. Молодой человек — Мишель, вот как его звали, — вошёл и сел у её стола, сложив на него жёлтые перчатки. С перчатками по цвету совпадал его галстук, носовой платок в кармане пиджака и носки, которые открылись, когда он положил ногу на ногу.
— Вспомнили что-то важное? — осведомилась Мила.
— Нет, госпожа следователь. Я бы хотел с вами поговорить о другом, — тихо сказал Мишель, склоняясь над столом и недоверчиво оглядываясь на других следователей. Но те были заняты своими делами: первый печатал одним пальцем отчёт, а второй, взъерошив волосы обеими руками, изучал те же документы, с которыми недавно мучилась Мила. Успокоенный Мишель сделал значительное лицо и продолжил:
— Я хотел бы… кое о чём доложить.
— Докладывайте, — кивнула Мила, тщательно скрывая презрение. Бэльморцы регулярно «докладывали», то есть, доносили друг на друга. Иногда это бывало полезно: если преступление не раскроешь, то хотя бы показатели поднимешь. Но в основном это приводило только к тому, что полицейские задыхались под лавиной доносов.
— По соседству с местом моей работы, где произошло предыдущее происшествие, — к ужасу Милы, Мишель заговорил языком разнарядок и предписаний, — расположен салон гадалки. Но вы, госпожа следователь, разумеется, об этом осведомлены.
— Да, я… осведомлена, — Мила вяло кивнула головой.
— Разумеется, меня не может не возмущать такое соседство. Хоть я и не являюсь гражданином великого Перта, но всецело поддерживаю идею индустриализации и машинизации. Я верю в науку и технику, госпожа следователь! — воскликнул Мишель. Его патетическое восклицание привлекло внимание взъерошенного коллеги Милы, который бросил на посетителя полный отчаяния взгляд и уронил голову на бумаги.
— Я, — торжественно продолжал Мишель, — давно подозревал эту гадалку и её помощника в гнусных намерениях, а ныне они стали для меня очевидны. Я уверен, что эти пособники мракобесия строят заговор против нашей великой страны!
— Заговор…
Почему-то бэльморцы полагали, что услышав о заговоре прачки и слесаря, полицейские немедленно помчатся раскрывать дело.
— Да, — свистящим шёпотом проговорил Мишель. — Она называет себя магом, что само по себе противно любому здравомыслящему человеку. Принимает у себя странных личностей и раскатывает с ними на паромобилях.
У Милы в голове что-то звякнуло.
— Магом, говорите? — оживилась она, вспомнив сегодняшний документ.
Мишель со значением кивнул. Потом, видимо, насмотревшись на растрёпанную причёску Милы, достал из кармана маленький гребешок и ещё сильнее пригладил свои набриолиненные волосы.
— Спасибо за бдительность, гражданин, — сказала Мила, приподнимаясь из-за стола и пожимая Мишелю руку. — Перт с этим разберётся. Благодарю!
Довольный Мишель потряс её руку в ответ, раскланялся, ещё раз путано и многословно описал преданность науке и технике и удалился.
Мила подняла взгляд на портрет генерала Харрингтона. Что-то ей подсказывало, что знаменитый полководец не одобрил бы охоту на гадалок и фокусников.
Она записала адрес салона гадалки, чтобы передать патрульным на планёрке. Что ж, если показатели участка теперь будут подниматься за счёт пойманных шарлатанов, то так тому и быть.