Железное сердце

      Король Гектор спустился по ступеням дворца в плотном кольце вооружённой охраны. Внизу его ждала генерал Франклин, затянутая в чёрный мундир. Она собственноручно открыла перед королём дверцу бронированного паромобиля и села рядом на заднее сиденье. Охрана оседлала пароциклы, и кортеж тронулся в путь.       В паромобиле было тепло, пахло кожей сидений. Гектор мрачно глядел в окно на обледенелый город. Казалось, что Номва ждёт подходящего момента, чтобы разинуть морозную пасть и поглотить его.       Мимо плыли украшенные лепниной и колоннами дома. Каждый пухлый купидон, каждая нимфа-кариатида, каждая маска над окном улыбались, точно насмехаясь над ним. Гектор с отвращением отвернулся от окна.       — Надолго это?       — Не могу знать, Ваше Величество, — отрапортовала Виктория. — Пока в городе всё не успокоится. Сейчас вам слишком опасно здесь находиться.       Гектор скривился и снова выглянул в окно. Паромобиль выехал на Паровой мост, раньше называвшийся Королевским. Река под мостом замёрзла и походила на битое стекло: осколки льда наползали друг на друга и топорщились, как чешуя дракона. Огромный ледяной дракон готов был ожить, разогнуть спину и сбросить с моста королевский кортеж...       Гектор поёжился и задёрнул занавеску. Он рад был уехать из города, где каждый камень его ненавидел.       — Какие меры вы предпримете? — спросил он. — Эти люди… они планируют какое-то шествие?       — Я собираюсь ввести войска, — отчеканила Виктория. — Нужны жёсткие меры.       — Я с вами согласен…       — Войскам будет отдан приказ стрелять в бунтовщиков, — продолжила генерал. — Также я планирую стянуть в столицу танки с границы. Зачинщиков бунта поймаем и повесим.       — Это хорошо! — Гектор немного приободрился. Он видел, на что способны танки и армия Перта. Они смогут защитить его от города, который мечтает его пережевать и выплюнуть.       — Но есть одна проблема, — сухо сказала Виктория. — Президент против моих решений. Он считает, что я должна справиться с бунтом силами местной полиции. Без единого выстрела. И тем более он не собирается подписывать приказы о смертной казни.       Повисла пауза. Гектор растерянно смотрел на неё, а она глядела прямо перед собой, как автоматон. На её лице не отражалось никаких эмоций.       — Но как вы тогда… Как же вы воплотите в жизнь свои планы? — неуверенно спросил он.       — Вы мне поможете.       — Я?! Но вы же знаете, что у меня нет таких полномочий… Я не имею права подписывать документы, на которых нет подписи президента!       — Есть лазейка. Если объявить чрезвычайное положение, то власть в городе перейдёт в руки военных. В этом случае я буду иметь право принимать решения сама.       — Но президент об этом узнает?       — Не узнает. Мятежники, — при этих словах тонкие губы Виктории тронула едва заметная улыбка, — перерезали провода телеграфа.       Чувствуя себя неуютно, Гектор заёрзал на сиденье. Виктория по-прежнему смотрела перед собой, прямая и неподвижная, как каменная статуя.       — А что нужно, — спросил он, облизнув пересохшие губы, — для того, чтобы объявить чрезвычайное положение?       Гектор догадался об ответе до того, как она его озвучила. Переспросил, но не потому, что не расслышал, напротив: потому, что расслышал слишком хорошо.       — Убийство правителя, — чётко и ясно повторила Виктория.       — Вы сошли с ума, — выдохнул он. — Остановите машину!       Чёрная фуражка водителя даже не повернулась к нему. Гектор попытался задёргал ручку дверцы, но безуспешно.       — Сидите спокойно, — сухо сказала Виктория. — Я не хочу стрелять в машине.       Он повернулся к ней. Всё с тем же бесстрастным выражением лица она вытащила револьвер и ткнула ему в бок.       — Послушайте, — сказал Гектор, тщетно пытаясь унять дрожь в голосе, — я вам заплачу. У меня есть деньги, драгоценности, вы ни в чём не будете знать нужды. Виктория, вы совершаете преступление!       Она молчала и смотрела на него равнодушными золотистыми глазами хищной птицы. С тем же успехом можно было умолять о пощаде ледяную скульптуру.       Он бросился на неё, но она железной рукой схватила его за горло и прижала к спинке сиденья, а второй рукой уткнула холодное дуло револьвера ему в лоб.       — Сказала же — сидите спокойно.       Прижатый к сиденью, едва способный дышать, с бешено колотящимся сердцем, Гектор не мог поверить в происходящее. Он ведь король, самый защищённый человек во всём городе, как это вообще возможно?! Наверное, всё это — просто страшный сон…       Паромобиль остановился, и Виктория ослабила хватку. Дверца открылась. Чёрные голые деревья леса резко выделялись на фоне светлого неба и припорошенной снегом земли.       — Выходите, — сказала Виктория.       — Постойте, — пробормотал он, ощущая тошноту и слабость. — Я могу заплатить…       — Тащите его из машины! — крикнула она. В тот же момент двое охранников вытащили его наружу.       Он оглянулся. Три чёрных паромобиля стояли, как три катафалка. Высокие охранники в чёрных с серебром мундирах бесстрастно взирали на происходящее.       — Я заплачу, — сказал Гектор срывающимся голосом. — Заплачу тому, кто меня спасёт…       Виктория вышла из паромобиля и захлопнула дверцу.       — Никто вас не спасёт, — сказала она и взвела курок револьвера.       Тогда Гектор развернулся и побежал, оскальзываясь на снегу. Спасительный лес маячил впереди: только бы успеть, только бы убежать, а там уже они его не найдут!       Прогремел выстрел; с карканьем взлетела вспугнутая стая воронья. Гектор вскрикнул и упал, закрыв голову руками. Через секунду он осознал, что не ранен; пополз по снегу, чувствуя, как промокает пальто, слыша топот шагов за спиной. Он по-прежнему смотрел только на лес. Спасительный лес.       Кто-то наступил ему на спину. Гектор замер, тяжело дыша.       — Какое жалкое зрелище, — раздался холодный голос Виктории. — Истинное лицо Бэльмора.       Она перевернула его на спину. Над собой он увидел небо и кружащих в нём ворон.       А потом раздался выстрел, и он был последним, что король Бэльмора услышал в своей жизни.