Two boys from desert

Я вернулся домой. В аэропорту на меня напала тревога - я возвращался домой, но всё ещё не мог сформулировать: а к чему я там возвращался? Что меня ждет там, на выходе из аэропорта? В теории понятно - меня ждет работа в магазине, встречи с психологом, Хоби, Поппер и... Да нет, пожалуй, на этом мой лист и заканчивается. Но вот одного я не мог для себя понять: а какого себя я ожидаю там найти? Я много раз запутывался в своей жизни, не раз мне казалось, что я готов начать с чистого листа, но в итоге ничего не менялось - я строил какие-то планы, но потом не имел никакого желания их осуществить. Я переехал в Вегас (не по своей воле, конечно), с напутствием от Эдди - моего покойного друга - быть прилежным учеником, чтобы поступить в хороший колледж и изменить свою жизнь, и я верил в эту идею. Я верил в нее с большой силой. Ровно до того момента, пока не сошел с самолета. А дальше моя жизнь свелась к переходу от алкогольного опьянения к наркотическому и обратно. Я покинул Вегас с целью превратить себя в достойного человека. Я даже поступил в колледж, в котором потом бесцельно просиживал штаны, испытывая всплеск интереса только к русскому языку и русской литературе, но только потому, что они напоминали мне о Борисе. Спустя некоторое время даже это перестало приносить хоть какое-то удовольствие. Я вернулся из Амстердама... В общем, все идет по одному и тому же кругу: я прохожу один и тот же путь, окутанный нескончаемым хаосом. А что сейчас? Я не понимал. Что-то поменялось за последние 48 часов. Мои иллюзии о счастье с Пиппой разбились вдребезги, после чего мое желание зацепиться за что-то в этой жизни восстановил Борис. Стоит ли пообещать себе снова начать новую жизнь, отказавшись от нереальных фантазий и опираясь на того человека, который всегда удерживал меня в этой реальности? Но кажется, что мой лимит установок на новую жизнь уже исчерпал себя. Тогда к чему я возвращаюсь? К чувству безысходности, тошноты от своей жизни, алкоголю и наркотикам? И от этих мыслей действительно становится страшно. Провести ночь с человеком, которого ты любишь, и почувствовать себя любимым, а после этого обнаружить, что этого все равно тебе недостаточно, чтобы выкарабкаться из своего цикла саморазрушения - вот чего я боялся. Все эти мысли бурлили у меня в голове то громкими криками, то смутными тревожными ощущениями. Пока мы ехали с Борисом в аэропорт, мне удавалось отгонять их от себя. Но вот объявили посадку на его рейс. Он притянул меня к себя и крепко обнял. "Пообещай, что не будешь делать никаких глупостей. По крайней мере, без меня", - прошептал он на прощание. Взглянул своими светло-серыми глазами на меня, всматриваясь, словно пытаясь прочитать все мои мысли. И, кажется, что-то прочитал, потому что кивнул и ушел. А я остался один на один со своей тревожностью. Все, что у меня крутилось в голове: "А что, если этого недостаточно? А что, если последние часы ничего не значат?" Смогу ли я когда-нибудь найти для себя возможность стать счастливым? Смогу ли я разрешить это себе, простить себе смерть мамы и позволить другим людям убедиться себя, что я не плохой человек? *** Приземлившись в Нью-Йорке, я сразу направился домой. Хоби встретил меня, неуклюже приобняв, пряча от меня взгляд. Повел на кухню поить чаем. Он все порывался что-то сказать, но никак не получалось. Но через несколько минут он все же не выдержал: - Когда-нибудь ты сможешь ее отпустить. Меня встряхнуло. Отпустить её? Мою маму? С чего он вообще завел разговор об этом? - Я понимаю, что влюбленность - дело такое... Он говорил о Пиппе. Ну конечно, о девушке, за которой я рванул в Лондон. Странно, что мысль об отказе Пиппы сейчас уже не причиняла мне столько боли. Совсем недавно мне казалось, что я не смогу пережить тот факт, что мы не будем вместе. Но, услышав из её уст слово "никогда", я на миг очутился в том разрушенном коридоре музея, испуганным подростком, который пытается найти свою маму, и вдруг понимает, что никогда ее не найдет. "Никогда". Не вернет он своего беззаботного детства, самого дорогого в его жизни человека. И никогда бы не вернул, даже если Пиппа и не сказала бы этого пугающего слова. Я отставил стакан. Только сейчас я подумал, что могло бы быть, согласись вдруг Пиппа бросить своего жениха и быть со мной, только чтобы вскоре я понял, что моя иллюзия о счастье так и не воплотилась в реальность. - Я думаю, что это к лучшему, - сказал я. - Я вел себя как дурак. - Ну ничего, все наладится, - сказал Хоби, подливая мне чая. В этот момент мне пришло в голову, что я не обязан прямо сейчас выбирать, буду ли я жить новой жизнью, или старой, строить планы, придумывать себе личность, которой мне нужно быть. Просто достаточно жить, один день за другим. Я вернулся к работе в магазине. Я упорно ходил к психологу, погружаясь все глубже в осознание того, что со мной произошло и как детская трагедия повлияла на мою жизнь. Жизнь протекала достаточно размеренно. Не скажу, что стабильно хорошо. Нет, порой на меня накатывала тоска, от которой хотелось захлебнуться водкой и больше ничего не чувствовать. Порой была просто апатия. Все это разбавлял своими всегда внезапными визитами Борис. Ему, должно быть, приносило особое удовольствие видеть радостное удивление в моих глазах, раз он не предупреждал меня о своих визитах. Либо, наоборот, говорил, что не планирует в ближайший месяц приезжать, а на следующий день наскакивал на меня на улице, сжимая крепко в объятиях. Каждый визит Бориса давал мне почувствовать себя живым. Мы проводили ночи вместе, каждая из которых поражала меня с новой силой тем, насколько мне было с ним хорошо. Мы могли напиться и пойти гулять по ночному городу, смеясь или распевая песни, пока не рассветет, а затем завалиться домой, чтобы уснуть в объятиях друг друга. Мы могли спорить и даже выводить друг друга из себя - это в наших отношениях не изменилось. Кое-что также оставалось неизменным: мое сердце каждый раз начинало биться чаще, когда я его видел. Я не знал, к чему это ведет. И не хотел знать. Внезапные визиты, отсутствие разговоров о том, кто мы друг другу. Пока этого хватало. Пока я не наткнулся на него на улице, приобнимающего какую-то расфуфыренную блондинку, которая хихикала и строила ему глазки. Я провалился в пустоту. Я ощущал ее всем своим телом, казалось, что теперь это все, из чего я состою. Я отвернулся, даже не заботясь, увидит он меня или нет, и медленно пошел в сторону ближайшего бара. Мне не хотелось пить, скорее я бы сейчас закинулся какой-нибудь дрянью, в надежде потерять полностью связь с реальность, которая продолжала кусать меня своими острыми зубами. Я взял у бармена стакан виски и, не очень понимая, зачем я это делаю, присел за столик у окна. Мне было видно Бориса: он больше не обнимал девушку, но явно с ней заигрывал. Я мог видеть этот азарт в его глазах даже отсюда. Как минимум знать, что он там есть - я изучил Бориса за многие годы, знал язык его тела, когда он начинает флиртовать. Довелось даже испытать на себе. Я достал телефон, задумчиво повертел его в руках. У меня возникло чувство дежавю... совсем недавно я также смотрел, как моя невеста шла в обнимку со своим любовником, а я доставал телефон, чтобы набрать ей и посмотреть, что будет. Как будто это могло быть что-то хорошее. С той лишь разницей, что ее я не любил. Мне было с ней хорошо, я готов был с ней провести всю свою несчастную жизнь, но я ее не любил. Я быстро набрал сообщение. "Не собираешься в Нью-Йорк?". Нажал "Отправить" и сделал еще один глоток, глядя в окно. Я видел, как Борис дернулся, почувствовав вибрацию телефона, но за телефоном не потянулся. "И правда, есть же дела поважнее", - горько усмехнулся я. Я оценивающе оглядел деваху. Честно говоря, Борис мог выбрать и получше. Он показывал мне фото своей жены, которую оставил где-то в Европе - выглядела она как настоящая модель. Эту же можно было описать так, что она пытается выглядеть дорого, но у нее не получается. "Прическа смотрится особенно дешево", - подумал я с каким-то мрачным удовлетворением. Хотя... что это вообще меняет, черт возьми?! Я допил залпом остатки виски в стакане и зажмурился. Тягучая тоска с новой силой взвыла в моей груди. Я вспомнил, как мы обсуждали с Борисом измену моей невесты. Он сказал мне тогда простить ее и остаться с ней, потому что я её не люблю, а значит она никогда не разобьет мне сердце. Надо было его послушать. У меня завибрировал телефон. Это был Борис, я отвлекся на свои мысли и не увидел, деваха уже ушла, а Борис остался один на улице. Сейчас он звонил мне с улыбкой на лице. У меня вырвался тяжкий вздох. - Да. - Здарова, Поттер, - оглушил меня радостный голос. - А что такое? Соскучился уже по мне? - Нет, мне совершенно на тебя плевать, - ответил я ровным голосом. Борис неуверенно засмеялся. - Ну конечно, - согласился он. Но затем решил уточнить. - Это же не правда, Поттер? Shutka? Я смотрел на фигуру в черном пальто с радостной улыбкой на лице, обрамленном черными взъерошенными волосами. Как бы мне не хотелось, чтобы то, что я сказал, стало правдой. Но все в этом образе у меня относилось к категории "не наплевать". Я мог закрыть глаза и вспомнить до мельчайших оттенков его запах и то, как он обнимал меня. "От тех, кого слишком любишь, держись подальше. Они-то тебя и прикончат". Как же ты был прав, Борис. - Нет, это не правда. - Ты в порядке? - В его голосе слышалось беспокойство. - Тео, давай я приеду сегодня? - А где ты? - как можно беспечнее спросил я. - В Чикаго, надо было кое-что уладить. Я могу вылететь сегодня вечером. - Не стоит. Все в порядке, правда. - А чего ты такой? Странный. - Просто плохо спал сегодня. - Кошмары опять? - Угу, - разговор давался мне тяжело. - Когда к психологу идешь? Завтра? - Да, завтра. Слушай, не переживай, пожалуйста. Как приедешь - так приедешь. У меня сейчас встреча с клиентом, созвонимся позже. - Хорошо. Тео... Я сделал вид, что не услышал его попытку что-то сказать мне и повесил трубку. Актерское мастерство: четыре с плюсом. Я продолжал следить за Борисом через окно. Он постоял пару секунд, задумчиво почесав макушку, взглянул на телефон, словно собираясь перезвонить, но опустил руку, едва заметно пожал плечами и пошел прочь. Я же пошел к бару за добавкой. *** Было плохо. Мне было плохо так, как не было давно. Я в изнеможении лежал на кровати, только что избавившись от содержимого своего желудка. После бара, в котором я залил в себя хорошую дозу виски, я направился за окси. Итого за вечер я впихнул в себя все, что могло мне помочь облегчить свое состояние, но это не сработало. Тоска в груди никуда не уходила, просто добавилась головная боль и тошнота. Через какое-то время, промаявшись в кровати я отрубился. Мои кошмары ждали меня. На меня накинулись отрывочные воспоминания. Мой отец, который пытается обокрасть меня. Миссис Бобур, которая отдает меня в руки моего отца. Китси, уходящая прочь с другим мужчиной. Пиппа печально смотрит на меня и качает головой. Все люди отворачиваются от меня в моем сне. Дальше я обнаруживаю себя в музее, бегу по коридору в поиске мамы, я зову ее, кричу, что мы должны отсюда бежать, но мамы нигде нет, только взрывы доносятся во всех сторон и стены начинают рушится на меня, только теперь я знаю, что в этот раз они меня живым не выпустят. Обливаясь потом я подскакиваю на кровати, едва сдерживая отчаянный крик. Рядом только сопит старый Попчик, с беспокойством глядя на меня. Я откидываюсь на кровать, смотрю в потолок. Там ничего хорошего. Я лежу, вглядываясь в темную бесконечность, в которую уже давно превратилась моя жизнь. *** Утром я спускаюсь на кухню и обнаруживаю там своего мучителя. Человека, которого не было вчера в моих кошмарах, но который мучает меня наяву. - Борис? - А вот и он! - он бросается ко мне с объятиями. - Я не успел вчера приехать, поздно освободился. Но сегодня решил с тобой повидаться. Он смотрит внимательно мне в глаза, замечая последствия вчерашнего вечера. - Я немного перебрал вчера вечером. Все нормально, - я пытаюсь уйти от его взгляда, перемещаясь вглубь кухни. - Ну, как скажешь, - он ловит меня и притягивает к себя. Обхватывает мою голову ладонями и целует меня. Знакомый запах будоражит мне кровь, заставляя меня вздохнуть. Борис отстраняется. - Или не так уж нормально? - подозрительно спрашивает он. Я на секунду задумываюсь о том, чтобы рассказать ему, что я видел его вчера. Но понимаю, что у меня нет на это сил. А что еще важнее - мне страшно. Мне страшно, что после этого он уйдет и я его больше не увижу. - Хватит быть занозой в заднице, - закатывая глаза говорю я. - Я скучал по тебе. И сам начинаю его целовать. Чувствую, как Борис улыбается. Я углубляю поцелуй, в котором хочу забыться. Руки Бориса обхватывают меня, я чувствую одну руку на спине, вторая ложится на мой затылок, придвигая мою голову ближе. Его язык раздвигает мои губы и осторожно, словно прося разрешения проникает в меня. Я прижимаю к стене, запустив руки ему под рубашку, я чувствую, что ему хочется большего. Что до меня, то с чем не могли помочь ни алкоголь, ни наркотики - мое желание забыться и не думать ни о чем, помогает справится Борис. Вот он - мой способ забыться, прямо здесь, прижимается ко мне испытывать только одно желание: быть еще ближе. Мой любимый мерзавец. Я бы хотел убить тебя, если желание быть с тобой не было бы сильнее. Я кладу руку ему на шею и легко сжимаю, продолжая целовать его. Борису это даже нравится, я слышу как он издает полустон-полувздох, пока его руки перемещаются по моей спине ниже. Вдруг он резко отстраняется. Я пытаюсь сфокусировать свой взгляд на нем, и заодно скрыть разочарование. - Ох, Тео... - только вздыхает Борис, хватает меня за руку и тащит в мою комнату. Я послушно следую за ним. Залетев в мою комнату Борис выпроваживает Попчика со словами: "Прости, приятель, папочкам нужно поговорить", - и закрывает за ним дверь. Он надвигается на меня. Я смотрю на него, разрываясь от эмоций: ко мне вернулась обида за то, что он не нуждается во мне настолько, насколько я нуждаюсь в нем, но при этом зрелище передо мной невероятное - распахнутая рубашка (я даже не помню, когда успел ее расстегнуть), светло-серые глаза излучают желание, губы чуть припухли от поцелуя и приоткрыты в предвкушении нового. Что мне делать с тобой? На сегодня ответ был очевиден. Я схватил его за края рубашки и притянул к себе, но не успел поцеловать, потому что Борис начал срывать с меня майку, а затем, усмехнувшись, толкнул меня на кровать. Мы словно обезумели от страсти и полностью растворились друг друге. Не существовало других людей в моем сознании, не было других мыслей. Наша близость сносила нам голову, заставляя забыть о контроле, не сдерживая ругательств и громких стонов. *** - Борис... - М-м? - У меня к тебе очень важный вопрос. - Я слушаю. - А Хоби был дома, когда ты пришел? Борис расхохотался. Я хотел его сердито пнуть, потому что вопрос был деликатный. Старина Хоби не был в курсе наших отношений, а даже если о чем-то и догадывался, то тактично молчал. Но я точно не планировал вводить его в курс дела вот так... Борис продолжал смеяться, и улыбка против моей воли появилась и у меня на лице. Представлять старичка Хоби, смущенно прячущегося в своей комнате, делая вид, что он не слышит, что происходит наверху. - Все, хватит, - я пихнул Бориса в бок. - Нет, - наконец сжалился он надо мной. - Точнее, он был, но после того, как провел меня на кухню, он ушел "в гости к одной достопочненной даме", как он выразился. - Ну слава Богу. - Кажется, кому-то нужно место там, где можно шуметь, не боясь потревожить соседей по квартире, - поддразнил меня Борис и придвинулся ближе, чтобы поцеловать. - Ну, не знаю... - отозвался я, когда он отстранился. - Когда-нибудь... Мне показалось, что Борис недовольно поморщился от моих слов, но когда я взглянул на него, он только безмятежно улыбнулся. Я не удержался, провел рукой по его щеке. Черт, надо же ему было вырасти таким красавчиком... Конечно, я любил и того, тощего, вечно сутулого подростка в обносках, с вечно немытыми волосами и неровными зубами, но глядя на этого парня, который со временем стал еще мудрее, еще отчаяннее и свободнее, да еще и который превратился в привлекательного мужчину... Я только и мог подумать: "Сукин ты сын". Мысль о том, что не один я являюсь ценителем этой красоты, неприятно меня кольнула. Я поднялся с кровати, начиная одеваться. Мне бы хотелось думать, что один я из целого мира могу оценить его по достоинству, его угловатую красоту, мятежную и мудрую натуру. Но ведь это было не так. Он рассказывал мне о том периоде, когда мы не виделись, о своих девушках, эта Вероника, что вечно за ним увивается, вчерашняя девица, да его жена в конце концов! Мне захотелось выставить его из дома и сказать, чтобы он больше не возвращался. Застегнув штаны, я обернулся к нему, всё ещё лежащему на кровати. Борис, подперев свою кудрявую голову рукой, задумчиво смотрел на меня. Да кого я обманываю - из всех людей, его одного я никогда не смогу прогнать от себя. - Что-то с тобой не так... - экспертно сообщил мне он. - С чего ты взял? - Я чувствую, что что-то не так, - он приподнялся и поймал мою руку, легко ее сжав. - Тео, что случилось? Я присел на кровати рядом. У меня возник соблазн всё ему рассказать. Но что это даст? Это вынудит его признаться, что его чувства не такие сильные, как мои, или соврать мне, чтобы меня успокоить. Ни один вариант мне не нравился. Я вздохнул. - Я не знаю. Просто, как говорит мой психолог, депрессивный эпизод. - Да, но это обычно провоцируется чем-то... Событием, какими-то мыслями... - Я удивленно уставился на него. - Что? Я читал, - закончил он со смущенной улыбкой. - Ты читал про депрессивные эпизоды? - с недоверием спросил я. - Ну, не только. Я же с детства знал, что с тобой что-то творилось нехорошее. Такое, что кричало о необходимости помощи, которую негде было взять. Только я ж тогда пацаном глупым был, не вдавался в подробности - набухаться, накачаться какой-то дряни и нормально. Ну, или просто я понимал, что больше я все равно ничем помочь не смогу. Ну, а потом, когда уже ты уехал, я же вспоминал тебя, переживал. Ну и как то начал читать про людей, которые пережили смерть родителя в детстве, ну и там одно за другим, эмоциональная травма, ПТСР, депрессия и прочее, и прочее. Ну и понахватался всего разного, - добавил он с улыбкой. - Я думал, ты будешь из тех людей, кто не верит в депрессию, считает это просто проявлением слабости. - Ну тебя! - махнул он рукой, приподнимаясь, - Я тебе вот какую вещь скажу, - начал он накидывая рубашку. Я понял, близится новая лекция. - Для начала, какое я имею право судить других, да? Мы живем в отвратительном, жестоком мире, который людей ломает на вот так, - он щелкнул пальцами. - Я видел, как это происходит, когда с человеком что-то случается и все - он думает: "Я больше так не могу". И петлю на шею вешает или заливается алкоголем до смерти, что, кстати, мой батя очень старался сделать. И у всех разные причины. Кто я такой, чтобы судить, хорошая причина или нет? А если вот я даже скажу, что плохая, что будет? Ему легче как-то станет от этого? Нет. Что у нас в душе сидит, Тео, то просто так не выгонишь. Как ты это не обзови. Депрессия - это просто умное слово для того, кого жизнь надломила. А даже если я это слабостью бы назвал, то что с этого? Вот скажу я тебе, Поттер, ты - слабый из-за того, что случилось с тобой. И что, это будет оскорблением? Да ты имеешь право и слабым побыть, если сил не найти никак. Силы, знаешь ли, из пустоты не берутся. Я демонстративно посмотрел на часы. Мне нравилось его слушать, но я не мог удержаться, чтобы не подразнить его за пространные рассуждения. - Ой, ладно, все, иди ты жопу! Только вот, что тебе еще скажу, - я закатил глаза. - Никогда я тебя слабаком не считал, а если бы и был ты слабаком, я бы тебя меньше любить не стал бы, - он подошел ко мне, прицелился и чмокнул в лоб. - Тебе куда-то надо сегодня? - спросил он. - Да, надо сходить на сборище одно, там клиент потенциальный. - Лады. Найду тебя потом. *** Белая дорожка. Голое женское тело под рукой. Где-то на фоне играет музыка. Неприятная, какая-то визгливая. Я не планировал такого развития событий... но вот он я. Я втягиваю в себя эту уже не первую по счету дорожку. Женское тело тянет меня к себя. Да и почему, собственно, нет? Она извивается подо мной, преувеличенно громко стонет, устраивая представление специально для меня. Я должен ей буду потом заплатить или как? Сомнение мелькает в моем опьянённом сознании. Я не помню, проститутка ли она или просто мы решили вместе развлечься. Да к черту, потом разберемся. У меня встает не сразу. Сваливаю это на наркотики. Женщина не сдается и начинает работать рукой, испуская пошлые стоны, чтобы меня завести. Кажется, прогресс есть. На миг мне чудится на ее месте Пиппа, мои старые фантазии, в которых я привык тонуть, когда все плохо. Это работает, я переворачиваю женщину и вхожу в нее сзади. Представляю короткие рыжие волосы под рукой, худенькое тело, начинаю двигаться быстрее. В голове стучит, сердце от наркотиков колотится как бешеное. Разрядка не приносит мне большого кайфа, разве что небольшое временное облегчение. Я вываливаюсь на улицу в предвкушении прохлады, но не чувствую ее. Бреду по тротуару, а в голове мелькают события этого вечера. Званый ужин, на котором я знакомился с людьми. Шампанское и светские разговоры. Мысли о том, что Борис должен меня найти позднее. Приглашение на вечеринку к кому-то из гостей. Пропущенные от Бориса. Громкая музыка. Алкоголь. Новые пропущенные. Полумрак комнаты, белая дорожка... Дальше понятно. Чего я хотел этим добиться? Чтобы мне стало легче? Чтобы я почувствовал себя классным чуваком, которому плевать на все и всех? Или почувствовать себя нужным? Что ж, ничего из этого не случилось. "Тео, как бы окружающие не пытались вам доказать, что вы заслуживаете любви, - вы в это никогда не поверите". Со злости я пнул бутылку, стоящую на улице. Она врезалась в стену и разбилась. Сука, ебаная моя жизнь. Когда это все кончится? Я сел на тротуар и расплакался. Пусть Борис говорит, что хочет. Я считаю себя слабаком, и ненавижу себя за это. За то, что не способен изменить свою жизнь, что не могу перестать быть несчастным. Меня кто-то окликнул. Полицейский. Я поспешил убраться с этой улицы. Только через несколько минут я заметил, что меня кто-то преследует. Черный автомобиль не спеша следовал за мной, даже не скрываясь. Я остановился. Он подъехал поближе и опустил стекло. - Dobry vecher. Юрий. Телохранитель, водитель, подельник Бориса. Он кивнул мне на заднюю дверь, приглашая внутрь. Я забрался в машину и лег на заднее сиденье, пока Юрий не спеша вез меня куда-то. Когда мы остановились, оказалось, что он привез меня домой. Логично. Я начал было его благодарить, но он только отмахнулся. - Bud' zdorov. Я кивнул ему на прощание. С трудом я одолел миллион ступенек до своей комнаты. Скорее всего, я разбудил Хоби, но что тут поделать. В моей комнате горел свет. Отворив дверь, я увидел там Бориса. Он сидел в кресле, листая одну из моих книг, и ждал меня. Увидев меня, Борис привстал со своего места и подошел почти вплотную. Я вызывающе посмотрел на него. Лекций от него выслушивать я явно не собирался. Он окинул меня взглядом, не осуждающим, скорее обеспокоенным. - Веселишься без меня? - спросил он. Мне стало смешно. Вот она - наша версия любовной разборки, где один партнер заявляется пьяный домой, а второй после десятка пропущенных не звонит в морги или полицию, а отправляет своего... Юрия на поиски, который возвращает пьяное тело домой. А потом упрекает, что тело веселилось без него. - Ну да... Так вышло, что без тебя. Взгляд Бориса зацепился за что-то на моей рубашке. Я опустил взгляд. Женская помада. - Понятно. Борис обогнул меня и направился к выходу. А мне было стыдно его догонять. Ведь я не знал, насколько серьезные у него отношения были с той девушкой. А вот я сегодня не оставил ему никаких сомнений. Мне на глаза попался новый предмет на столе, которого там утром не было - ключи. Борис ушел, оставив ключи от моей квартиры. Это был конец.