Сквозное время

      Резкий запах медикаментов и не самых приятных микстур ударил в нос, от чего сразу же закружилась голова. Глаза, будучи закрытыми, защипало, и на подушку сорвалась пара прозрачных слезинок, скатившихся по блёклым щекам. При пробуждении Гермиона сразу ощутила весь спектр боли в своём теле, напомнивший о её скудном и безвыходном положении. Ей казалось, что она всё ещё в лесу, плотно привязанная к стволу дерева — до того саднили конечности. Но слишком уж мягко лежалось девушке, а вокруг было тихо и спокойно, только тиканье настенных часов прерывало беззвучье, прорезая слух. Скрипнул по полу отодвигаемый стул, судя по всему, кто-то находился рядом. Распахнув глаза, Грейнджер рванно выдохнула сквозь плотно сжатые зубы. Яркий солнечный свет, отражающийся от белёсых стен, тупой болью отбивался в висках. Налившиеся свинцом веки вновь были прикрыты, потому что Гермиона и предположить не могла, что окажется в настолько светлом месте. Запретный лес, который она покидала в своём времени, не слыл нежными чувствами к солнечным лучам, оттого кроны деревьев его были как плотная зимняя шинель. Это же место казалось полной противоположностью леса, в котором она при перемещении и должна была остаться. Так как же юная волшебница оказалась здесь?       Попытав снова удачу, шатенка открыла глаза, которые всё ещё слезились от предыдущего опыта. Взгляд упорно не фокусировался, вокруг было всё в мыле. Гермиона смогла заметить две фигуры, сидевшие неподалёку, и, судя по всему, пытливо разглядывали её, как подопытного животного. Послышался звон каблучков по кафелю, и из какого-то смежного помещения выплыла ещё одна фигура. Она была в белоснежном медицинском халате. Заметив, что пациентка очнулась, женщина тут же взмахнула палочкой, и за ней полетели несколько колбочек с какими-то жидкостями. — Мисс, выпейте, — произнёс обеспокоенный голос молодой мадам Помфри. Слыша этот заботливый тон, невольно подкатил к горлу ком. Давно Грейджер не слышала таких сладких, по-матерински нежных слов, — Это обезболивающее и крововосстанавливающее.       Увидев, как девушка сморщилась от названия последнего зелья, лекарь усмехнулась и предупредила, что придётся «Пить этот чудо-напиток 3 раза в день в течение недели, поскольку Вы потеряли очень много крови, милочка». Так непривычно и даже немного тошно, что Гермиона чувствовала себя беспомощной. К ней проявляли заботу, но она действительно отвыкла от этого посредством войны. Чувствовала себя девушка отвратительно как из-за самочувствия, так и из-за неблагодарности к мягкосердечной целительнице Хогвартса. Только сейчас к Гермионе пришло осознание. Она в Хогвартсе.       Посмотрев по сторонам, шатенка зацепилась взглядом за всё также безмолвно сидевших «посетителей». На стульях недалеко от её койки расположились старик с длинной седой бородой, в странной бордовой мантии до пола с большими рукавами, в которых худосочные старческие руки казались меньше, чем предположительно они должны были быть, и средних лет женщина с чёрными волосами, затянутыми в тугой узел, и также в мантии, только неизменно тёмно-зелёной. Оба разглядывали Гермиону с любопытством и некой предосторожностью, даже не скрывая этого. У Грейнджер перехватило дыхание, в последний раз живыми она видела их уже так давно. Две фигуры казались такими родными, что захотелось непременно потянуться руками в объятия, уткнуться в плечо и оплакать все свои печали. Но этот непонятный изучающий взгляд двух пары глаз обрывал все нежные порывы. — Юная леди, — заговорил Дамблдор, откашлявшись, — Надеюсь, Вы немного окрепли и отдохнули после такого стресса на Ваш организм. Хотелось бы верить, что Вы готовы идти с нами на контакт и сообщить мне и моему заместителю, профессору Минерве Макгонагалл, о том, как Вы оказались на территории Хогвартса. — Альбус, — осуждающе начала женщина, но тот её прервал взмахом руки и дружелюбной улыбкой, обращаясь взглядом вновь на Гермиону. — Я в порядке, профессор Макгонагалл, — прохрипела не своим голосом Грейнджер, от чего даже сама сморщилась, — Профессор Дамблдор, я почту за честь поведать вам обоим о своей жизни. Однако не сегодня. Прошу меня простить.       Несомненно директор слегка обомлел от того, что эта незнакомка, видимо, знала его, вот только он не мог припомнить её лица, из чего следовало, что девушка либо шпионка, либо самозванка, откуда-то выудившая информацию про старого волшебника. Хотя, то могло бы быть неудивительно, ведь профессор Дамблдор был достаточно известен в обществе магической Великобритании. Договорившись, что при первой же возможности мисс Гермиона Грейнджер, имя которой оба профессора уже узнали, заявится в кабинет директора и там всё им поведает о произошедшем, и как же она оказалась в стенах Хогвартса. Тем временем, перед уходом Альбус остановился в дверях, дождавшись пока скроется Минерва в коридорах замка, спеша на занятие, и обернулся к шатенке. — Надеюсь, Вы не будете лукавить и прямо всё расскажете, даже если история будет полна кошмарных событий. Хотелось бы верить, что я смогу на Вас положиться и доверять, — серьёзно заявил директор, при этом привычно добродушно сверкая голубыми глазами. — Я знаю, что Вы профессиональный легиллимент, профессор. Но не нужно копаться в моей голове, пока я ослаблена, пожалуйста, — Гермиона вновь подняла на него глаза, сверля тяжёлым и уставшим взглядом, каким умели смотреть лишь люди, пережившие слишком многое.       Как правило, такие люди были взрослые с большими запасами опыта, которых уже ничем не удивить. И что поразило Дамблдора, он, естественно, этого не показал, этой девушке было не более 20 лет, а если быть точным, то 17 от роду. И как эта юная волшебница могла нести в себе такой тяжкий груз напастей со стороны жизни? Этого даже великий волшебник не мог понять, а значит, он ещё долго будет размышлять на эту тему. Ведь любая загадка для него — это словно новое приключение. — Не обязательно быть искусным телепатом, чтобы понять, что с Вами случились ужасные вещи, мисс Грейнджер, — пожал плечами старик, как ни в чём не бывало. — Вы как всегда проницательны, директор, — после её слов он скрылся, удовлетворительно кивнув себе головой, отмечая про себя какие-то новоявленные факты, и, насвистывая какую-то навязчивую песенку, удалился вглубь замка.       Гермиона знала, что просто так Дамблдор не отпустит её без объяснений, и оные должны быть исключительно искренними. Этот старик чувствовал ложь за километры, иногда создавалось впечатление, что он ходячий Детектор Лжи. Всё было слишком тяжело, душевные раны ещё кровоточили, а ворошить старые воспоминания и события было сродни самоубийству. Поэтому Грейнджер пролежала ещё около часа в палате, ломая голову, что же ей делать и куда она ввязалась, после чего провалилась в беспокойный сон. <>       Осенние листья покрывали холодную почву своими пёстрыми красками. Ещё тепло от появляющегося солнца на блаженно-голубом небе, покрытым быстро плывущими перисто-кучевыми облаками. Благовония ушедшего лета, многослойного, пряно-кисловатого, витали в воздухе, забивая лёгкие. Деревья стояли практически полностью нагие и сухие, даже потемнели, готовясь к приближающейся зиме. Поток прохладного ветра подхватывал с земли некоторые опавшие листья, пританцовывая ими навесу, а потом снова аккуратно укладывал обратно. Всё близилось к зиме, от чего навевалась горючая тоска и уныние.       Животные развели активную деятельность в лесу, ища пропитание на грядущие холодные времена. Белки то и дело перепрыгивали с ветки на ветку, расшатывая их, от чего оставшиеся пористые листочки летели в незамысловатых завитках вниз. В дали виднеется группа ланей, не спеша пожёвывающих ссохшиеся травинки. Птицы то и дело крутились стайками над деревьями, собираясь в долгий и утомительный путь на юга.       Отряд подростков сидел на поваленных брёвнах и что-то бурно обсуждал, размахивая иногда руками. Их окружали палатки, а по середине горел большой костёр из сухих веток и листьев, над ним бурлило в котелке варево, испуская манящие ароматы. Терпкий вкус горячего глинтвейна разливался по горлу, мягко скользя дальше внутрь. Цветастые шарфы украшали шеи ребят своим разнообразием и колоритностью. — Нет, Рон, мы не пойдём на прямую атаку, — вторил своему собеседнику раздражённый голос Джинни Уизли, которая уже не первый раз за вечер закатывала глаза, — Как ты не понимаешь, насколько подставишь нас, если сорвёшься и пойдёшь в эпицентр сражения? — Она права, Уизли, — холодно проговорил Малфой, складывая руки на груди, — Не понимаю, как можно быть таким идиотом безмозглым.       Это было совершенно беззлобно. Относительно недавно Драко присоединился к их Отряду Сопротивление, тем самым изрядно поразив всех подростков, которые состояли там. Этот белобрысый парень бросил на стол Судьбы абсолютно всё: семью, «друзей», да даже просто знакомых, лишь бы выиграть эту чёртову битву не в пользу «красноглазого ублюдка». Если быть честным, все в тот момент гордились им, когда он рассказывал свою историю, как сбежал, как всё время боролся с внутренним противоречием и как принял правильную сторону. Первая ему поверила Полумна Лавгуд, хоть девушка и была со своими причудами, но тем не менее являлась неплохим психологом, да и в принципе славилась своей непринуждённой проницательностью и искренностью.       Когда обсуждение плана по захвату очередного крестража было завершено, группа друзей решила, что стоит как-то себя отвлечь от мрачных мыслей и хорошенько развлечься. Посему каждый из них, имея свою анимагическую форму, превращался в своего животного и вытворял весёлые несуразицы.       Из ниоткуда появилось несколько Пожирателей, из-за чего все игры пришлось прекратить и схватиться за палочки, с остервением глядя, как враги хищно улыбались, желая разбить этот Отряд. Но дружно собрав все вещи, они открыли барьер, посыпались заклятия. Ту битву друзья выиграли, но Невилла сильно ранили в ногу, от чего он не мог нормально идти или же трансгрессировать. Пришлось накладывать ему швы и залечивать, по возможности, различными видами колдомедицины. Также Гарри вывихнул себе слегка руку, но это не сильно ему мешало.       Тогда им пришлось кропотливо идти пешком, выбирая новое место их пристанища. Невилл опирался на парней, которые сменяли переодически друг друга. Долгопупс был не из самых лёгких нош на их плечах. Эти подростки кочевали из места в место, сбивая врагов с их следа. Не всегда получалось, конечно, как например, и в этот раз, но тем не менее они изо всех сил старались сделать всё правильно. Ребята были уверены, что победа в их руках. Но как же они тогда ошибались, слепо веря в хорошее будущее.       Листья шуршали и трещали под ногами, ветер колыхал волосы, а лес дремуче качал ветками.       Осень. <>

***

      Студенты шестого курса успешно сдавали зачётные работы и каверзные задания от профессоров. Учёба была закончена, и все постепенно готовились к отъезду, собирая вещи в грузные чемоданы. Сегодня объявлялся прощальный ужин перед летом, после чего наступали долгожданные летние каникулы. Перед трапезой по традиции будут выдавать дипломы об окончании школы семикурсникам, затем само торжество, а дальше все по спальням, кроме, соответственно, выпускников, которым устраивались самые разнообразные развлекательные программы, танцы и произношение клятв сквозь слёзы, что будут друг друга вечно помнить и писать чуть ли не каждый день. Всё это было, откровенно говоря, до чёртиков трогательно. Каждый год учителя втихую утирали слёзы гордости за своих учеников, а директор произносил напутственную мудрую речь, которая за все годы ещё ни разу не повторилась.       Мародёры сидели в своей спальне и звонко смеялись, что слышно было даже в гостиной факультета. Они говорили о своих незабываемых проказах, о неудачах и планах на грядущее лето. Каждый пообещал, что будут друг друга навещать по мере возможности. Джеймс и Сириус так и не рассказали друзьям о том, что видели тогда в Больничном крыле, наплетя что-то про «не было ничего там особенного, не берите в голову». Ремус и Питер, как ни пытались, не смогли вытянуть у них большего, кроме этой фразы, которую они каждый раз произносили, моментально хмурясь и теряя бывалое настроение. Двое тихоней лишь пожимали плечами, но беспокоились за своих друзей, ибо понимали, что если те отмалчиваются — произошло нечто серьёзное, а расспрашивать бесполезно.       Лили ходила тоже тише воды ниже травы, что было на неё также не похоже. Обычно эта солнечная и искренняя девушка никогда не прибывала в подобных настроениях, так что Люпин попытался выпытать в библиотеке хотя бы у неё что-то, но всё было безрезультатно. Рыжеволосая лишь отмахивалась, а староста мальчиков Гриффиндора тяжко вздыхал, перебирая варианты, по которым переменчивое настроение Джеймса и Сириуса связано с Лили.       Тут раздался стук в дверь, отвлекая развлекавшихся Мародёров от своих разговоров, и на пороге появилась их декан — Минерва Макгонагалл. Оглядев мальчишек привычным строгим взглядом, она прошла внутрь и остановилась посреди комнаты. Друзья напряглись, перебирая в своих головах, когда успели нашкодить, если всё это время с самого завтрака просидели в комнате за сборами чемоданов. Не найдя ответов в своих головах, четвёрка обратилась заинтригованными взглядами на профессора. Женщина, казалось, не спешила что-либо говорить, в упор смотря на Поттера, будто желая прожечь в нём дыру. Нервозно постучав пальцами по папке неизвестных документов, которые всё это время прижимала к груди, Макгонагалл вздохнула и посмотрела вдаль через окно, занимавшее, наверное, бóльшую часть стены в комнате сорванцов Хогвартса. — Мистер Поттер, пройдёмте со мной к директору. Дело неотложное и крайне важное, — отчеканила наконец Минерва, всё также вглядываясь в окно. — Что-то произошло, профессор? — спросил учтивый Ремус, удивлённо смотря на друга, который сейчас обомлел от услышанного, — Если что, то могу уверить Вас, мы все вчетвером после завтрака никуда… — Я в курсе, мистер Люпин, — серьёзно ответила декан, обрывая на полуслове, — Но это действительно важно.       Джеймс, оправившись от шока, тряхнул плечами и встал с кровати. Он снисходительно пожал плечами, показывая друзьям, что сам не менее заинтригован данной новостью. Парень взъерошил волосы и прошёл вслед за директором, кинув взгляд на Сириуса. Последний одним своим взглядом говорил: «Расскажешь всё потом!». Когда Поттер ушёл, и дверь затворилась, Мародёры переглянулись и стали обеспокоенно ждать возвращения друга. Внутри все чувствовали, что действительно сейчас произойдёт нечто грандиозное. ***       Гермиона сидела на своей койке в Больничном крыле и читала научно-фантастическую книгу. По крайней мере, со стороны выглядело так, что она читала. На самом же деле она смотрела куда-то между строк и витала в своих бесчисленных мыслях. Прошло уже более полуторы недели, и вскоре её собирались «выписывать», а значит — ей идти со своей историей к Дамблдору. Впрочем, она могла бы даже сейчас пойти к нему, ведь чувствовала себя лучше, чем вообще за последний год в целом, но упорно оттягивала этот момент. Всё ещё слишком тяжело, непонятно. Грейнджер не хотела показывать свои слабости людям здесь, открывать все ядовитые шипы воспоминаний и израненную душу, она уверена с вероятностью в сто процентов, что попросту разрыдается от тяжкой ноши, которую должна будет скинуть на плечи ещё двух людей. Девушка понимала, кто-кто, а эти люди обязаны знать о том, кто она на самом деле, иначе всё обернётся крахом и судьба, которая сейчас в хрупких руках юной волшебницы, не обернётся в нужное русло, а останется такой же мрачной.       К ней пару раз ещё заходил Дамблдор вместе с Макгонагалл справиться о её здоровье и узнать, когда Гермиона будет готова зайти в кабинет директора. Та отмазывалась кое-как, ссылаясь на неважное самочувствие. Ещё наведовался Хагрид, её спаситель, как позже выяснилось. Полу-великан с Грейнджер практически сразу подружился, прямо как в её времени. Теперь они частенько засиживались за разговорами о магических животных и пустяковой политике нового министра, о котором Гермиона была осведомлена уже через газеты, услужливо приносимые мадам Помфри каждое утро после того, как девушке полегчало. Хагрид всё также громогласно смеялся и неуклюже плюхался на койки рядом с Гермионой, от чего те прогибались, жалобно взвизгивая от тяжести. В целом, шатенка не сильно скучала, но лишь стоило ей остаться одной, как воспоминания с головой накрывали её, из-за них она могла не спать ночью тихонько плача в подушку. До того Гермиона тосковала.       Однажды такой ночью, Грейнджер стояла возле окна, рисуя на запотевшем стекле незамысловатые узоры. Тогда шёл проливной весенний дождик, размывающий землю и питая молодую сочную траву. Девушка увидела, как три фигуры направляются в сторону Гремучей Ивы. Выйдя из замка, эти молодые люди обернулись в зверей: крупного оленя с ветвистыми мощными рогами, большую собаку, напоминающую Гримма, и незаметную крысу. Гермиона, естественно, поняла, кто были эти подростки, от чего ей стало плохо. Тошнота подкатывала к горлу, и слёзы с новой волной брызнули из глаз. Эти беспечные, жизнерадостные парни ещё не знают горя и боль утрат. Все они в будущем героически погибнут, защищая близких. Все, кроме Петтигрю, у которого на данный момент пока не было мыслей о том, чтобы переметнуться на сторону зла и навредить своим друзьям, избегая собственной смерти. До чего противно иногда знать, что произойдёт в будущем. Увы, Гермионе придётся смириться с этим всем, ведь если Дамблдор выслушает её и примет в Хогвартс, ей придётся учиться бок-о-бок с этими ребятами, а соответственно и знакомиться, а может даже и общаться. Мерлин, невыносимо.       Спустя ещё три дня, мадам Помфри заявила, что девушка полностью здорова и может идти в кабинет Дамблдора. Гермиона не была рада этому заявлению от слова совсем, потому, натянув еле-еле благодарную улыбку, она стала медленно собираться на встречу. Хорошо было то, что сегодня последний день, и большинство учеников сидят в своих спальнях или гостиных, собирая вещи перед отъездом на лето. Это немного успокаивало, что Грейнджер может повезти, и она никого не встретит. Тем не менее, вещей у неё особо не было, достав из своей бездонной сумочки, которая всё это время была с ней в уменьшенном варианте, простые чёрные джинсы и белую футболку, шатенка натянула их и, вздохнув, направилась по длинным коридорам к кабинету. Одинокие зеваки, которые бродили по замку, удивлённо оглядывались на Гермиону, заставляя плотнее втягивать шею и глубже засовывать руки в карманы джинс, ей было чуждо внимание с их стороны. Дошла девушка, в целом, спокойно, не считая инцидента со столкновением с какой-то короткостриженной ученицей курса так шестого, спешащей куда-то. Обменявшись любезностями с извинениями, они разошлись. Гермиона всё то время старалась не поднимать головы, разглядывая носки своих ботинок.       У директора она сидела уже порядка двух часов. Рассказав всё Минерве и Дамблдору, те пребывали в крайне смешанных чувствах, их лица были нечитаемые, но по глазам можно разглядеть противоречие, боровшееся внутри обоих уважаемых лиц Хогвартса. После долгих споров и доказательств о правдивости рассказа Гермионы, последняя чрезмерно утомилась. Приходилось предоставлять столько доказательств и доводов, чтобы мнительный старик с длинной бородой ей поверил. Макгонагалл же была на её стороне после первого же факта, который смогла привести Грейнджер. — Мисс Грейнджер, я ведь предельно ясно выразился о своём желании услышать правдивую историю вашей жизни, а не сюжет маггловской фантастической книги, — в который раз уже повторял Дамблдор, расчёсывая пальцами свою бороду и проницательно изучая девушку. — Профессор Дамблдор, — устало вздыхала Гермиона, — я Вам открыто утверждаю, что я из будущего. Там всё очень критично, меня отправили сюда с целью исправить всё, ведь остальные из Отряда Сопротивления и Ордена Феникса погибли. — Альбус, почему ты так не хочешь верить Гермионе, она ведь тебе даже предложила отдать свои воспоминания в Омут Памяти, но ты будто бы нарочито от всего отказываешься, — с укором порицала Минерва директора.       В конце концов, Дамблдор сам порядком подустал от этих разногласий и пригласил обеих собеседниц к Омуту для просмотра воспоминаний Гермионы. Грейнджер практически равнодушно уже подставила свою палочку к виску и вытащила нить воспоминаний, направляя ровно в чашу. Через некоторое время, вынырнув, седобородый задумчиво потёр руки и сложил их за спиной, беспокойно расхаживая по кабинету. Наконец, он остановился рядом с Фоуксом, спиной к Гермионе и Минерве. — Я верю Вам, мисс Грейнджер, — мрачно произнёс директор, — Думаю, бесполезно будет выдумывать различные истории о том, как Вы здесь появились. Предлагаю один из самых безопасных и нужных вариантов. Возражений я не приму, поскольку это во имя безопасности, как и Вас, так и всеобщего будущего.       Гермиона напряглась от услышанного. Она предполагала услышать всё, что угодно, даже то, что он всё равно ей не верит, но из-за того, что шатенка хорошо уже выучила Дамблдора, понимала, эти слова — предвестники чего-то ошеломляющего. Макгонагалл положила ей руку на плечо, выказывая свою поддержку. — Я свяжусь сейчас со своими доверенными людьми. Вам они будут достаточно близки, а это крайне важно в данной ситуации. Я сужу исключительно по тому, что Вы, мисс Грейнджер, мне показали, — Альбус повернулся к ней и внимательно вглядывался в лицо, пытаясь разглядеть хоть какую-то реакцию девушки на его слова, — Вы вступите в род Поттеров, юная леди. Разумеется, после их согласия. Хоть Вы и совершеннолетняя девушка, и, несомненно, способны всё организовать сами, но, поверьте, я делаю это неспроста.       Минерва тихо ахнула, прикрыв рот ладонью, а Гермиона обомлела от услышанного. Уставившись в одну точку, девушка пыталась переварить информацию, которую ей только что сообщил директор, и хотя бы что-то предпринять, высказать своё мнение. Но ничего на ум не приходило, поэтому она просто беспомощно открывала и закрывала рот, как рыба в воде. Воспользовавшись замешательством, воцарившимся в кабинете, Дамблдор прошёл к камину и исчез в зелёном пламени, сказав всего два слова: «Поттер-мэнор».

***

      Директор вернулся обратно минут так через 20. Было ясно, что Дорея и Карлус Поттеры были прекрасно уже осведомлены о всей проблеме Гермионы, посему рассматривали они девушку с тёплым и сожалеющим взглядом. Грейнджер было дискомфортно от созерцаний со всех сторон, поэтому снова опустила голову, нервно перебирая ткань футболки.       Чета Поттеров, как и ожидалось, оказалась крайне добродушной и понимающей. Они почти сразу приняли предложение Дамблдора принять в их семью ещё одного человека, поскольку их единственный ребёнок был поздним и таким долгожданным, что они на бóльшее счастье и не могли рассчитывать. Дорея же, как подавляющее число женщин, мечтала о девочке в своей семье, но ей хватало и Джеймса, в своём чаде она души не чаяла. Проникшись историей Гермионы, пара супругов хотела поскорее пообщаться с этой загадочной девушкой лично.       Сейчас Поттеры, Дамблдор и Макгонагалл обсуждали все предстоящие трудности и как бы это всё помягче сообщить Джеймсу. Было решено привести его сюда, в кабинет директора, и прямо заявить, что у них косвенное пополнение в семье. Конечно же, все присутствующие были взволнованы, а сама Грейнджер была на крайней точки кипения её остатков нервной системы. Столько событий за один день, когда она только выздоровела, было слишком. — Мама? Папа? Что вы здесь делае..? — младший-Поттер только что зашёл в кабинет с деканом и тут же застыл, — ТЫ?!