— Мисс Гермиона, просыпайтесь! Сейчас уже время завтрака, хозяева Вас ожидают, — пропищала Ливи за дверью, постукивая.
— Да-да, сейчас, — хриплым ото сна голосом протянула Грейнджер, сладко потягиваясь.
Этой ночью ей удалось неплохо отоспаться, несмотря на ещё одно путешествие в Пустоту, так она назвала это мистическое место для встреч. Ещё немного понежась в кровати, Гермиона подскочила и направилась в ванную, прихватив с собой одежду из гардероба. Справившись с утренними процедурами, девушка направилась вниз, где уже слышался бодрый голос Дореи и доносились самые ароматные запахи свежей выпечки и кофе. Застав чету Поттеров в столовой, Грейнджер постояла в проёме, увлекательно наблюдая картину, как суетливо женщина возится с приготовлением стола к завтраку и как Карлус увлечённо вчитывается в свежий выпуск Пророка, закинув ногу на ногу. Пожелав доброго утра, шатенка всё-таки прошла в комнату и заняла место рядом с будущим отцом.
Завязав беседу, Гермиона совсем не заметила, как вошёл уже и сонный потрёпанный Джеймс, потягиваясь и отчаянно зевая. Очевидно, его также резко разбудили, как и Грейнджер пару мгновений назад. А этот парень явно любил поспать подольше, если не до полудня, так завтрак-то он точно часто просыпал. И как он только держится в Хогвартсе?
— Доброе утро, мама, — поздоровался Джеймс, целуя Дорею в щёку, — Что у нас сегодня на завтрак? О, Гермиона, ты уже здесь?
— И тебе привет, — шутливо ответила девушка на его реплику.
— Всё, хватит препираться, сегодня очень важный день, — провозгласила улыбнулась миссис Поттер, — Поэтому быстренько набиваем себе желудки и отправляемся на цокольный этаж.
Нужно было слышать этот разочарованный вздох Джеймса, когда он понял, что после завтрака ему не удастся ещё немного подремать. На его детские реплики: «Ну за что мне такое наказание! Даже сны не дают досмотреть», никто не отреагировал, лишь Карлус усмехнулся себе в усы, прикрываясь газетой. Утро проходило размеренно-спокойно, даже с шутливым акцентом, поэтому настроение было у всех приподнятое. Покончив с завтраком, Гермиона помогла Дорее и Ливи убраться со стола и зачаровать посуду, чтобы та сама помылась. Как бы шатенка не оттягивала роковой момент, время искусно подкрадывалось сзади и уже дышало в спину. Волнение охватывало: не каждый день приходится вступать в новый род.
Цокольный этаж был гораздо меньше предыдущих. Ритуальный зал освещался несильно парой факелов. Помещение было полно антиквариатом и магических старинных предметов, вызывающих ещё больше трепета в девичье теле. Чаша, установленная на возвышении ступеней, светилась серовато-голубой дымкой. На койме её лежал небольшой серебряный кинжал с резной ручкой, потемневший с годами. Считается, что кровные ритуалы — одни из самых могущественных и тёмных магических искусств.
— Ты готова, Гермиона? — спросил Карлус, замечая, как неуютно сейчас находится в данном зале шатенке.
— Готова, — с твёрдостью в голосе ответила Грейнджер, собирая последние капли своей нервной системы.
Поттеры встали в круг на нижней ступени пьедестала, на котором установлена сама чаша. Семья почтительно выждала минуту, чтобы Гермиона выдохнула и подошла к ним. Когда все уже собрались, Карлус, как глава семьи, взял кинжал и развернулся к девушке. Произнеся клятвенненные слова о том, что вступившая будет окружена положенными семейными заботами, ценностями, любовью и уважением, он сделал надрез на своей ладони и оставил пару капель в чаше. То же проделали и остальные члены семьи: Дорея и Джеймс. Миссис Поттер тут же достала платки, перевязывая рану, подобные порезы ни в коем случае нельзя было лечить заклинаниями, посему нужно ждать естественного восстановления клеток кожи. Последний шаг оставался за Гермионой, в руке у которой уже лежал кинжал. Тяжело сглотнув, она надрезала себе кожу ладони и капнула свою кровь в ритуальную чашу. Водица на дне помутнелась, а затем вспыхнула жарким пламенем, озаряя всё вокруг. Шатенка почувствовала острое покалывание в руке, а затем уже пульсацию. Тело обмякло, а в ушах стоял такой звон, будто она сильно приложилась головой. Падая в обморок, её успели подхватить крепкие руки новоиспечённого брата, и Джеймс под руководством Дореи унёс Гермиону из ритуального зала. Там остался только Карлус, задумчиво потирающий подбородок. На дне чаше выгравировалось полное имя девушки:
Гермиона Джин Лиора Гриффиндор-Поттер (Грейнджер).
***
Наступил июль. Один из самых благоприятных месяцев, когда солнце светит так, что кожу буквально прожигает, а свежий ветерок лесистой местности приятно охлаждает разгорячённые участки тела. Деревья сочатся кисловатой смолой, а озерцо, расположенное на поляне в глубине леса неподалёку от самого поместья, сверкало и переливалось в лучах солнышка. Погожие деньки не могли не радовать. В такой глуши и приятной тишине невольно забываются все навязчивые проблемы, боль отступает уже на второй план, и лето даёт волю чувствам свободы, радости.
Гермиона любила вставать рано с утра, несмотря на каникулы. Она ни свет ни заря наскоро одевалась, брала с собой нужную книгу, заранее приготовленную из библиотеки Поттер-мэнора, и шла в лесную чащу. Углубиться в книгу — самое прекрасное наслаждение для юной волшебницы. Вот что-что, а старые повадки Гермионы
Грейнджер Поттер не меняются. Утренняя роса холодила всё ещё блеклую кожу девушки, а сочная трава оставляла зеленоватые следы на чистой одежде, за что очень часто Гермиона выслушивала от мамы.
Всё шло своим чередом. Отношения с братом, Джеймсом, наладились быстро и практически легко, не считая тех моментов, когда тот пытался расспросить Гермиону о её прошлом или о каких-то наводящих нюансах. Таким образом, шатенка наконец смогла хотя бы немного восполнить боль утрат своих друзей. Джеймс — невероятный человек, даже если не брать в рассчёт его любовь к различным приключениям и проблемам на свою пятую точку, то он отличный парень. Гарри во многом похож на своего отца, это не могла не подметить Гермиона, общаясь по вечерам со своим братом. Если честно, очень приятно попасть в семью к тем людям, которые уважают тебя и твоё личное пространство. Эти люди дарят такую атмосферу, что невольно веришь, что действительно являешься частичкой их
особенного мира.
— Снова ты здесь, Миона?
Гермиона вздрогнула от того, что прервали её мыслительный процесс, но не обернулась. Она прекрасно знала, кто там.
— Куда ты дел моего Джима? — притворно ужаснулась девушка, закладывая книгу опавшим листиком, — Быстро верни ему его обличие. Джеймс Поттер ни за что бы не встал так рано.
— Мерли-и-ин, — протянул Джеймс, закатывая глаза, но всё же улыбнулся, — Ты не меняешься. Вставай уже, шутница, мама на завтрак зовёт.
Перекинувшись ещё парой острот, брат с сестрой удалились в дом, шутливо толкая друг друга локтями. Кто бы мог подумать, что эти двое смогут поладить так скоро. Гермиона просто не могла не видеть в этом человеке своего бывшего лучшего друга, но при этом постоянно также замечала их различия. Ей было действительно интересно с этим человеком, его неординарность и пугает, и интригует, поэтому сложно держаться вдалеке от такой интересной личности, особенно такому любопытному человеку, как она. Джеймс же видит в ней прекрасную собеседницу, таинственную, порой устрашающую, гордую, но при этом с необузданной грустью в глазах, переодически мелькающую в моменты забвения. Парень, на самом деле, рад, что ему досталась ни какая-то вычурная высокомерная девица в сёстры, а такая необычная и умная девушка. Иногда она могла напомнить ему Лили, ведь тяга к знаниям и заумные фразочки — это явно их любимый конёк, но его возлюбленная зеленоглазая красавица больше как экзотический и невинный цветочек, который хочется защитить, скрыть от посторонних глаз. Гермиона же может за себя постоять и даже в ответ сдачи дать, чего стоит один её удар в плечо ладонью, когда он сказал что-то про её тягу к знаниям.
***
— Дорогая, ты закончила? — нежно спросила Дорея.
— Да, спасибо, было очень вкусно, как и всегда, — подмигнула матери Гермиона, поднимаясь из-за стола, — Я помогу с посудой.
— Миона, не забудь, я просил зайти после завтрака ко мне в кабинет, — спокойно произнёс Карлус, разглядывая принесённый совой Пророк. Хоть и выглядел он непринуждённо, но все в доме знали, что разговор предстоит достаточно серьёзным.
Когда посуда уже кристалльно блестела на полках, а Джеймс ушёл в свою комнату, чтобы написать очередное любовное послание ненаглядной Лили, Гермиона и родители поднялись к кабинету Карлуса. Внутри всё было обустроенно стандартно для тематической комнаты, то бишь без излишних изысканностей, тонкостей и прочего. Среди тяжёлых дубовых шкафов с документами и книгами, стоял грузный стол из тёмного дерева со стопкой бумаг на нём и 3 пары кресла: для самого Карлуса и его посетителей. Также в помещении располагался диван и пару торшеров. Обычно в кабинетах не бывает слишком много света, но глава семейства Поттеров разрешил этот вопрос по-своему. Здесь было так много уличного света и воздуха, что голова сама по себе становилось чистой и лёгкой. При такой атмосфере точно намного лучше работать. Усевшись каждый в своё кресло, Дорея поёрзала слегка, стало ясно, что она немного нервничает и не решается первая начинать диалог.
— Гермиона, послушай, ты же догадываешься, о чём именно пойдёт речь? — вздохнул Карлус, сняв очки и потерев глаза пальцами.
— Ну, вы не скрываете свой ментальный блок, так что по большей части я слышу ваши мысли, хоть и не специально, — сказала Гермиона, глядя в окно за спину отца, — Я знаю, как вы оба переживаете за состояние моего психологического здоровья, но всё правда в порядке, я могу это контролировать.
— Дело не в контроле, милая, — вступила наконец Дорея, кладя руку на плечо девушки, — А в том, что тебе нужно высказываться переодически кому-нибудь из нас. Нельзя хранить это всё в душе столько времени. Тебя это погубит, понимаешь?
— Но ведь будут моменты, когда я не смогу поговорить с тобой, мама, или с тобой, папа, — новоиспечённая Поттер почти поняла, к чему клонят родители, но всё же не подавала виду, — Например, возьмём скорую поездку в Хогвартс. Там мне будет абсолютно не с кем поговорить на эту тему, понимаете? И какой смысл мне тогда вообще будет высказываться, если потом я не смогу остановиться вообще?
— Миона, но ведь ты сможешь писать нам, — предложил Карлус, но, завидев реакцию шатенки, начал предлагать ещё варианты альтернативы, — По крайней мере, заведи себе друзей, это мой тебе совет. Прежде, чем ты откажешься, я хочу добавить тебе такую вещь: не обязательно рассказывать всем подряд откуда ты и кто ты в действительности, просто можешь высказаться о накопившемся в душе, не упомяная некоторые детали своей судьбы.
— Я очень признательна за вашу заботу, правда, — протянула недовольно Гермиона, она не любила, когда затрагивали эту тему в принципе, ибо считала, что прекрасно может и сама со всем справиться, — Но я действительно держу всё под контролем. Вы же знаете, как я боюсь проколоться и сказать что-то по типу: «Ой, привет, знаешь, я из будущего, но тебе не стоит всего знать, по крайней мере я здесь, чтобы исправить всё то дерьмо, что произошло там. Пока!». Как бы оно глупо не звучало, это может произойти.
— Да, ты права. — Дорея действительно переживала за свою дочь, посему ей в голову пришла гениальная мысль, как избавить от душевных терзаний шатенку, — Почему бы тебе не завести свой личный дневник, наложив на него парочку заклятий? Мне кажется, это прекрасный вариант для выражения всех-всех своих мыслей, а также сможешь оставлять различные пометки, связанные с будущем, которые нужно исправить сейчас. Всё-таки твоя миссия заключается именно в этом.
— Так-так, вот я и нашёл ответ на все свои вопросы, — Джеймс распахнул двери кабинета и встал посреди, сложив руки на груди.
