Сквозное время

— Я думал, семья — это доверие, взаимопонимание, — закричал Джеймс, — А теперь выясняется, что мои родители щебечутся у меня за спиной с новоиспечённой сестрёнкой. Мерлина за ногу, вы все серьёзно думали, что я не узнаю или не пойму? Да что б вы знали, я не такой тупой, как вы думаете!       Младший Поттер ушёл, хлопнув дверью кабинета. Диалог с ним ни у кого не сложился, на всё он лишь отвечал грубостью или колкостями, но его можно понять, каждому было бы неприятно, если бы собственная семья что-либо скрывала. Дорея чувствовала себя очень виноватой перед горячо любимым сыном, и у неё невольно скатились пару слезинок. Карлус нервно сжал губами сигару и сейчас раскуривал её, пытаясь предпринять хоть что-то. Гермиона же, как сидела, так и продолжала сидеть. Со стороны могло показаться, что её совсем не задели слова брата, и она вовсе не переживает, что о её тайне узнал кто-то ещё, в особенности лицо, прямолинейно участвовавшее в решающих событиях прошлого. — Я поговорю с ним, — прервала тишину девушка, вставая с кресла, — Он прав, Джеймс должен знать. С нашей стороны было неправильно что-либо скрывать от него. — Будь аккуратной, милая, — всхлипнула Дорея.       Комната Джеймса располагалась рядом с покоями Гермионы, это было в другом конце коридора от кабинета. В целом его обитель не сильно отличалась от мисс Поттер, разве что цветовой гаммой, здесь преобладали красно-золотые цвета любимого факультета. По стенам были развешаны постеры квиддичных команд-фаворитов, а также множество колдографий с друзьями, одногруппниками и, конечно же, Лили Эванс. Сам Джеймс лежал на кровати лицом в подушку, видимо, ситуация и правда задела сильно его. Как же он сейчас напоминал Гарри.       Гермиона уселась на краешек кровати и положила руку ему на спину. Девушка помнила, что Гарри всегда успокаивался, когда она его гладила по позвоночнику, когда тот прибывал в подобном состоянии, и была уверена, что Джеймс точно такой же. Перейдя плавно ладоней до волос, шатенка легонько потрепала их, чем ещё больше взлохматила. Она услышала, как парень усмехнулся, а затем перевернулся к ней лицом, внимательно всматриваясь в её карие глаза. — Зачем ты пришла, Миона? — спросил полушёпотом черноволосый, откидываясь на подушки. — Поговорить, — безэмоционально ответила ему сестра, — А учитывая то, что ты только что успокоился, мне кажется это идеальным моментом. — Как ты поняла это? — удивился парень. — Секрет мастера, — улыбнулась она, — Но перейдём к делу, ты ведь уже понял, откуда я?       Увидев неуверенный кивок с его стороны, Гермиона запустила руки в свои волосы. Девушка решила рассказать ему всё вкратце, не затягивая со своей историей, опуская многие значимые моменты, которые не стоит знать ему. Упомяная лишь то, что важно для него знать, но шатенка не смогла отказать себе в удовольствии наблюдать светившееся от счастья лицо Джеймса, когда он услышал о том, что по итогу будет вместе с Лили, а Гермиона является лучшей подругой их сына. Узнав о печальных событиях (не всех, конечно же) при которых сестра оказалась здесь, парень сильно хмурился и делал какие-то выводы у себя в голове, ничего не говоря девушке.       Спустя время, Джеймс просто привстал и обнял Гермиону, позволяя той расслабиться наконец. Она только что выложила беспокоящие её душу мысли и позволила немного вздохнуть спокойно. Парень просто не мог не поддержать её, ведь девушка ему стала дорога, и он с недавнего времени и правда воспринимает её как сестру, которой никогда, к сожалению, у него не было. Гриффиндорка расслабилась в его сильных руках и положила голову на его плечо, выпустив пару слезинок. Ей было до того легко и одновременно больно, что было бы неправильно сдержать в себе этот порыв сентиментальности. Джеймс укачивал её, успокаивая, и приговаривая нежные слова, на которые способен лишь только искренне любящий брат. — Теперь тебя никто не обидит, Миона, я не позволю произошедшему повториться, — шептал ей на ухо черноволосый, прижимая ещё ближе к себе. Он показывал, как сильно хочет оберегать её и заботиться, — Извини за сегодняшнюю сцену, я не знаю, что на меня нашло. — Это нормально, Джейми, я бы, наверное, также отреагировала, — пожала плечами Гермиона.       Ребята просидели в его комнате ещё некоторое время. Девушка слушала рассказы брата из школы, как они шкодили с Сириусом и о его вселенской любви к Лили Эванс, о его безуспешных попытках завоевания сердца старосты девочек Гриффиндора, о его победах в матчах по Квиддичу и прочих некоторых россказнях. Джеймс посвятил в некоторые тайны их команды Мародёров, не упомяная секрет Люпина, который Гермиона и так прекрасно знала, но тактично молчала на этот счёт, дабы никого не смутить и не отпугнуть. Время подошло к ланчу, поэтому оба отправились в столовую. Извинившись перед родителями, Джеймс обнял мать и отца. Всё вновь наладилось, а Гермионе всё казалось, словно всё это сон, ведь не могут быть эти люди настолько прекрасными и беззаботными. Но на самом деле, могут, и Грейнджер Поттер это знала.

***

      Летний вечер подкрадывается практически незаметно, усмиряя знойный день и укладываясь на поверхность приятной свежой негой. Лёгкий ветерок покачивает листья деревьев, на которых напевают свои песенки птицы. Трава едва колышится от дыхания приближающейся ночи, а в округе наступает долгожданная тишина и спокойствие. Люди потихоньку покидают запылённые улочки Годриковой впадины, оставляя пабы и кафе. Ближе к лесной чаще стрекочут кузнечики и певчие цикады.       Закат разливается по темнеющему небу малиново-фиолетовыми красками. Ни единого облака не было видно, чистейшая небесная гладь открывала вид на появляющийся белёсый полумесяц. Солнышко постепенно скрывалось за горизонтом, разливая по ещё больше тёмно-розовых оттенков. Дышать становилось легче, и сама природа, казалось, засыпает, придаваясь приятной прохладе июльской мгле.       Гермиона сидела в мраморной беседке на заднем дворе и углублялась в чтение. Её голова покоилась на груди Джеймса, который полулёжа расположился рядом с ней и подкидывал золотистый снитч в воздух, а затем вновь его ловил. Они наслаждались сложившейся тишиной и спокойствием вокруг, проникаясь обществом друг друга, даже не разговаривая. Иногда парень мог спросить у Гермионы какую-то нелепую глупость, касаемо книги, которую она сейчас изучала. На это шатенка лишь умильно улыбалась и кротко отвечала на поставленный вопрос, чтобы не пудрить мозги своему брату. Она привыкла к тому, что никто особенно не может понять её тяги к знаниям, но Джеймс хотя бы пытается сделать это, что не могло ни трогать.       Карлус заполнял какие-то важные бумаги в своём кабинете, иногда выходя в гостиную, чтобы поцеловать жену в висок и размяться немного. Дорея же без устали почти весь день работала в саду, а затем пригласила своих знакомых барышень на летнюю веранду, чтобы обсудить некоторые новости окрестностей. После пары часов, дамы ушли, оставляя хозяйку расправляться с посудой и уборкой убранства обеденного стола. Эти семейные вечера были наполнены таким уютом, что невольно чувствуешь себя самым счастливым человеком на свете. Гермионе трудно было поверить в подобное, но ей и правда становилось легче с такими людьми. Ночами она всё также могла просыпаться от кошмаров или собственных криков, но к ней прибегал Джеймс в такие моменты и сидел с ней, пока девушка не успокоится и вновь не заснёт. Гриффиндорке была приятна его забота, и она представить даже не могла, насколько широка душа этого человека.       Солнце совсем ушло уже за горизонт, и тьма спустилась на поселение. Несколько фонарей освещало основные опустевшие улицы. Молодёжь, которой здесь не было так много, веселилась в пабе Кабанья Голова, а старшее поколение уже готовилось ко сну. Гермиона с Джеймсом продолжали наслаждаться своим вечером в беседке, освещённой лишь тусклой гирляндой из волшебных искусственных светлячков. Это придавало свой домашний шарм окружению. Вдруг со стороны дороги послышался оглушительный рёв мотора, который бывает лишь только у мотоциклов того времени. Брат с сестрой удивлённо переглянулись, вскакивая со своего насиженного места. Звук тормозов разрезал вечернюю тишину и прекратился как раз возле Поттер-мэнора.       Джеймс, кажется, догадался, что происходит, поэтому рванул в сторону выезда своего поместья. Гермиона отправилась за ним, держа в руках свою книгу. Добредя по следам брата до калитки, перед её взором открылся тёмно-синий мопед, увеченный наклейками различных маггловских рок-групп этого времени. Агригат был приличных размеров и в действительности выглядел впечатляюще. На нём восседал молодой парень с длинными слегка вьющимися волосами. Это был никто иной, как Сириус Блэк. Вид у него был, откровенно говоря, прескверный. Краснеющая щека говорила о том, что кто-то явно дал ему крепкую пощёчину, а сияющие печалью и недобрым огоньком глаза говорили о всех неприятных эмоциях, которые были сейчас на душе у парня. Его внешний вид также говорил сам за себя, кожаная куртка, съехавшая набекрень, показывала, что её хозяин явно торопился, собираясь сюда, а небольшой рюкзак на одном плече лишь подтверждал оное. — Бродяга! Какими судьбами? — радостно воскликнул Джеймс, завидя друга. — Потом расскажу. А что она здесь делает? — воскликнул Сириус, пронзительно впиваясь своим колющим взглядом в Гермиону.       И тут девушка поняла. Сегодня именно тот день. День, когда «Совсем скоро ты будешь в настоящем своём доме». День, когда Вальбурга Блэк не выдержала хамства своего сына и выжгла с гобелена. День, когда Сириус сбежал в дом Поттеров, будучи убеждённым, что здесь его смогут приютить на некоторое время. День, когда Сириус Блэк стал наконец-то чувствовать себя собой.

***

<> — Моя матушка сделала это, когда я сбежал из дому, — рассказывал мистер Блэк Гарри, — Мне было 16. — И куда ты пошёл? — поинтересовался Мальчик-который-выжил. — К твоему отцу. Поттеры всегда были рады принять меня, — улыбнулся Сириус своим воспоминаниям, — Я был для них, как второй сын. — Гарри! Вот ты где. Тебя все ищут, нам пора, — воскликнула Гермиона, заходя во вторую гостиную. Завидя, что мистер Блэк и Гарри разговаривают о чём-то личном, Грейнджер смутилась и опустила голову, потому что её щёки слегка порозовели. Сириус подошёл к своему крестнику и крепко обнял, давая напутствие быть осторожным. Конечно же, он переживал за него, ведь этот несносный мальчик был единственной причиной для его дальнейшей жизни. Блэк не знал, что было бы с ним, не будь Гарри рядом, ведь когда-то очень давно он давал клятву своему лучшему другу, что бы то ни стало, Бродяга будет защищать сына своего брата, хоть и не по крови. В целом, обещание, данное Джеймсу, мужчина держит и по сей день, только это и подпитывает остатки его самообладания. Желание бороться за Гарри — это как последняя надежда на возможную свободную жизнь. Гермиона учтиво подождала, не говоря ни слова, пока родственники напрощаются. Когда Гарри отстранился и прошёл к выходу, девушка уже было хотела отправиться за ним, но её одёрнул Сириус, попросив остаться. — Гермиона, думаю, ты слышала, что я рассказывал Гарри, — начал мистер Блэк, внимательно гляда на смущённую шатенку, — Так вот, пообещай мне беречь его. В тот день, когда я сбежал, мы очень долго разговаривали с Джеймсом по душам. Поверь, это было важно для нас обоих. И тогда мы оба поклялись о многих вещах. Как ты можешь догадаться, должное число обещаний не сбылись, большинство событий обернулись против нас, но одну клятву я держу до сих пор — защищать моего крестника. Помоги мне в этом, прошу. — Я...я..., — заикнулась Гермиона, притупляя взгляд. — Я знаю, что ты делаешь всё, что в твоих силах. Ты и вправду будешь великолепной волшебницей, когда вырастешь, — на этих словах Сириус положил ей руки на плечи, а затем притянул к себе и обнял. Так тепло, правильно и нежно, что у Грейнджер невольно сбилось дыхание. В тот день Гермиона Грейнджер поклялась всем своим гриффиндорским сердцем, что будет до последнего вздоха сражаться за своего лучшего друга, она не допустит такой оплошности, что с Гарри что-то случится. Девушка и так пошла бы за ним, но теперь она закрепила это всем своим духом. Ради того, чтобы помочь другу и человеку, которого уважаешь и по-особенному ценишь. Только вот она не сумела сдержать обещание. <>