Сквозное время

      Дом на площади Гриммо, 12 — обитель древнего и аристократического рода Блэков уже на протяжении нескольких столетий. Традиции — приоритет для всех здесь. В целом дом оснащён самыми мощными заклинаниями защиты от внешних факторов, его никто и никогда не сможет найти из нежелательных гостей, потому что здание это нельзя ни увидеть, ни услышать, ни почувствовать. С этим постарался Орион, глава семейства Блэков.       Летние каникулы для Сириуса в «родном» доме проходили крайне скучно и печально, его тут не жаловали. Матушка ежедневно кричала с поводом и без, отец практически не появлялся в доме, отдавая своё последнее здоровье и силы на работе, Регулус же просто юный фанатик Волан-де-Морта, лелеющий мечту вклиниться к Пожирателям Смерти, чем заставлял гордиться Вальбургу. Сириусу было противно от этой обстановки, его единсвтенной мечтой каждое лето было сбежать отсюда как можно дальше, где его бы не нашли. К сожалению, он был не в силах осуществить это, поскольку не был ещё совершеннолетним.       Сириус все дни проводил у себя в комнате в ожидании возвращения в Хогвартс. Для него Школа Чародейства и Волшебства — единственная отдушина от всех этих семейных заморочек. Впрочем, комната его не сильно отличалась от общей спальни мальчиков: те же гриффиндорские цвета преобладали в комнате, а большое потрёпанное знамя львиного факультета висело над кроватью. К слову, это знамя было прикреплено специальным заклинанием вечного приклеивания, чтобы Вальбурга не сумела его оттуда изъять. Сириуса не сильно заботило состояние его комнаты, он предпочитал не убираться здесь, а эльфов и на милю не подпускал сюда. В этом плане парень был крайне привередлив.       На подоконнике лежала пепельница полная многочисленными окурками и сизой золой. Шторы слабо колыхались от ветра, который раздувал тот самый пепел по комнате. Сириусу было всё равно на это, поэтому продолжал лежать на подушках, закинув руку под голову и рассматривая свои плакаты на стенах.       В тот момент, когда Вальбурга вновь начала кричать на весь дом, чтобы Сириус спустился и поприветствовал «долгожданных» гостей, парень подскочил и уселся на подоконник, выуживая из пачки сигарету. Это было его слабостью, любой стрессовый фактор — и вот он уже сидит где-нибудь, подкуривает очередную. Лёгкие сладостно обожгло, Блэк блаженно прикрыл глаза и выпустил струйку витьеватого дыма изо рта. Он любил не сразу всё выкуривать, скорее гриффиндорец предпочитал смаковать, распробывать, как будто сможет почувствовать какой-нибудь ещё необычный вкус, помимо терпко-горьковатого. — Я, что, невнятно сказала, щенок, а ну немедленно спустись вниз, твои кузины приехали, — раздражённо прошипела мать, влетая в комнату. Вальбургу резко заставил остановиться противный запах сигаретного дыма, она сморщилась, а затем её лицо начало постепенно багроветь от нарастающего гнева. Казалось, что вот-вот взорвётся от своей злости. — Добрый вечер, матушка, — бодро ухмыльнулся Сириус, вскидывая руку с подкуренной сигаретой, — Я тоже рад тебя видеть. — Это. Что. Такое, — Леди Блэк опасно сузила глаза, сверкнувшие чёрной ненавистью. Ой, не к добру, не к добру, — Я кажется тебе говорила насчёт твоих грязнокровьих пристрастей. Ещё раз это увижу, не ступишь вообще на порог дома! — Оно и к лучшему, — проворковал старший сын, глядя прямо в глаза ей. — Что ты сказал, выродок? — воскликнула женщина, сжимая и разжимая ладони. Видимо, борется с желанием ударить его.       Всё его былое веселье пропало с лица, выставляя безэмоциональную маску холодного аристократа. В голове эхом отражалось «Выродок». Конечно, Вальбурга и раньше позволяла себе оскорбить его или как-то наказать, но такого грубого слова он в жизни не слышал от неё. В их семье это было как началом конца. Когда всё это началось? Когда жизнь пошла по такой наклонной? Ведь Сириус помнил, что в его детстве всё было иначе. Родители любили баловать своих двух сыновей. Каждые выходные в хорошую погоду они выбирались на семейные пикники, после которых юный Блэк всегда возвращался чумазый, но совершенно счастливый. Мать позволяла даже себе на ночь целовать его в макушку и желать «спокойной ночи, сынок». Отец вечерами проводил свой досуг, играя с Сириусом в волшебные шахматы, а иногда даже учил некоторым самым простым заклинаниям его и Рега. В один момент в семье было такое счастье: Сириус получил своё письмо о поступлении в Хогвартс, как же были горды родители этой новостью. Но затем юный волшебник поступил на факультет Гриффиндор. Тогда он получил свою первую гневную кричалку от матери, впервые мальчик опозорился перед всей школой в Большом зале. После того момента в отношениях с роднёй появился холод, неприязнь и отвращение. После этого Сириус — непроницаемый чурбан.       Гриффиндорец достал из кармана джинс палочку и взмахнул ей. Одежда и вещи с разных углов полетели в приготовленный на «особый случай» рюкзак. Через несколько секунд, всё необходимое лежало внутри, и Сириус закинул лямку на плечо, выхватывая со стула кожаную куртку и перчатки для мотоцикла. Вальбурга поражённо смотрела за всем этим, а потом начала кричать «Ну и куда ты пойдёшь, будешь теперь бездомным предателем крови, да?!». Но парень не обращал внимания на этого, он уж было хотел стремительно направиться к двери, как вдруг мать схватила его за руку, гневно развернула сына к себе лицом. Оглушительный звук пощёчины разлетелся по комнате, сбивая с толку Сириуса. Его глаза потемнели, а лицо вытянулось. — Теперь ты меня в жизни не услышишь и не увидишь, счастлива, maman? — прошипел на ухо матушке юный Блэк, а затем отдёрнулся, словно притронулся к чему-то действительно противному, развернулся и вышёл.       Вылетая из дома, Блэк пересекает калитку и направляется к кустам, где запрятан его мотоцикл. Дёрнув несколько раз за ручку газа, транспорт взревел на всю улицу и парень перекинул ногу через него. Обернувшись в сторону дома, Сириус заметил, как колыхнулась штора в его комнате, а внизу промелькнул подол тёмно-фиолетового платья. Горько усмехнувшись и опустив мысль, что Вальбурга, судя по всему, проверяла, действительно ли её выродок покидает дом, гриффиндорец оттолкнулся и рванул в темноту улиц, оставляя всё своё детство позади.       Дом на площади Гриммо, 12 затих. Даже две кузины молча переглядывались между собой, не зная, что предпринять. Регулус зажал свой рот рукой, борясь с желанием разгромить комнату к чертям собачьим. Тишину разрезал звучный удар тела об пол. Это Вальбурга осела на деревянный паркет и громко вздохнула, разражаясь тихими всхлипами и плачем. Её драгоценная заколка полетела в угол комнаты, рассыпаясь красивыми янтарными камнями, звонко звенящими по комнате. Сегодня мать потеряла сына.       Сириус мчался по воздуху в спокойном темпе, ни разу больше не обернувшись назад. Не потому что боялся, что может вернуться, а потому что больше не хотел смотреть туда, где он потерял всю свою веру в любовь, искренность. Он не допускал мысли, что Вальбурге будет больно от его ухода, потому что ему казалось, что та его ненавидит, терпеть не может. Его единственный путь сейчас — дом Поттеров, где всегда его радушно принимали, несмотря на то, кто он такой и что приключилось. Сириус сейчас почувствовал облегчение, он наконец-то смог полной грудью выдохнуть. Сириус Блэк свободен.

***

      После того, как Сириус и Джеймс удалились в сторону леса для разговора. Гермиона сообщила маме о прибытии Блэка и причине оного. Взяв обещание с Дореи, что та не проговорится о своей проинформированности, девушка удалилась к себе в комнату. Читать не удавалось, потому что мысли сейчас были забиты именно новоприбывшим парнем. Сразу в памяти начали всплывать различные воспоминания, терзая израненную душу мисс Поттер. Раны были не столь свежи, но и не полностью затянулись. Она не плакала, но навязчивая брешь в душе разрасталась с каждым воспоминанием. Сон тоже не шёл, поэтому ворочиться в кровати девушка посчитала бессмысленным. Расположившись в кресле у окна, Гермиона обняла себя за колени и наблюдала ночное небо. Появление Сириуса вызывало слишком много смешанных чувств внутри. Да, она уже встречалась с ним в этом времени, и у них даже был в некотором роде зрительный контакт, но когда приходит осознание того, что с этим человеком придётся жить бок-о-бок некоторое время, а потом ещё и вместе отправиться в школу, то шатенка просто не могла справиться с душевными терзаниями.       Парней не было уже около двух часов, а время перевалило за полночь. В доме было темно, только тусклый торшер горел в её комнате. Гермиона услышала, как открылась входная дверь — это ребята вернулись. Гриффиндорка никак не отреагировала, решив, что лучше просто переждёт, пока они разойдутся по своим комнатам. Шаги утихли, но новоиспечённая Поттер не могла расслабиться, она спиной чувствовала чьё-то присутствие за дверью. — Сириус, ты можешь войти, я не кусаюсь, — сказала Гермиона, не отводя взгляда от окна.       Дверь тихонько открылась, а затем затворилась. Парень остался стоять возле порога, не решаясь пройти внутрь. Он выглядел озадаченным и заметно облегчённым. Со стороны комнаты Джеймса послышалось размеренное сопение — значит уснул. — Проходи, не стесняйся, — вновь проговорила абсолютно спокойно шатенка, уже разворачиваясь к парню. — Я и не стесняюсь, просто не хочу нарушать твой покой, — игриво ухмыльнулся Блэк, проходя в глубь комнаты и плюхаясь на кровать. — Ты уже его нарушил, топчась за моей дверью, — снисходительно улыбнулась Гермиона.       Оба замолкли. Никто не решался завести разговор и как-то разрядить обстановку. Вместо того, чтобы что-то сказать, девушка просто отвернулась к ночному небу, разглядывая одну из самых ярких звёзд. Сириус принял расслебленную позу, откинувшись на руки, положив их на покрывало кровати. Он внимательно изучал хрупкую с виду Гермиону с острыми коленками, которые она прижимает сейчас к своей груди. Растрёпанные волосы были собраны в небрежный пучок сзади. Домашняя одежда была ей немного великовата, да и трудно было, наверное, что-то подобрать ей по размеру, слишком уж она была худа. Его интриговала естественность этой девушки. Гермиона никого из себя не строила, не пыталась ему понравиться, не флиртовала и даже не пугалась. Как будто знала, что Сириус придёт к ней и будет вот так сидеть, разглядывать. — Послушай, — произнёс Блэк через некоторое время, — На самом деле я пришёл извиниться за своё неподобающее поведение. Просто, если можно так сказать, я был не в лучшем своём состоянии и многого не знал по поводу тебя, да и сейчас мало, что изменилось. — Успокойся, зато ты хотя бы теперь знаешь, что я сестра Джеймса, и думаю, этого достаточно, — вновь улыбнулась Гермиона, не смотря на собеседника.       Сириус задумался, от чего она такая закрытая. Зная свою натуру, парень понимал, что всё равно когда-нибудь, может и не скоро, доберётся до сути этой девушки. Блэк не мог забыть, в каком он состоянии увидел её первый раз, тогда, в больничном крыле, и это очень сильно нагнетало и по сей день. Не будь он проницательным, то не заметил бы, как взрогнули плечи Гермионы. Видимо, она отгоняла какие-то плохие мысли. Сириус встал и медленно подошёл к креслу, на котором расположилась сестра его друга. Затем, как истинный джентельмен, предложил ей руку со словами: «Уже поздно, ложись спать». Гермиона долго удивлённо смотрела то в его глаза, то на его руку. Всё же, шатенка вложила свои холодные маленькие пальцы в его широкую ладонь и позволила приподнять себя с насиженного места. — На самом деле, я.., — замялся Сириус, отводя взгляд от её тёплых и искренних глаз тёмно-шоколадного цвета с отражением боли души, — Понимаешь, сейчас нелёгкое для меня время, кое-что произошло.. И я не хотел бы, чтобы так начиналось моё знакомство с сестрой Сохатого.. То есть..       Гермиона неверяще смотрела на него, а затем просто выпустила свою руку из его и обняла. Так легко и крепко прижалась. Парень растерялся и стоял с опущенными руками, не в силах сообразить что-либо. Затем он всё же обвил руками её тельце и тоже обнял. Это не длилось слишком долго, вскоре Поттер сама же и отстранилась, прижимая палец к его губам. — Тшш, ничего не говори, — прошептала она, — Теперь иди спи и не думай ни о чём. Прочувствуй всю свою свободу и теплоту души.

***

      Следующий день был чуть более облачным, чем обычно. Жара не так сильно морила, а времяпрепровождение на улице становилось чуть более желаемым. Солнце изредко появлялось, опаляя слегка кожу, а затем вновь уплывало за пушистые облака. Дорея накрывала на стол на летней веранде, где уже восседал сонный Сириус, потягивая свежесваренный кофе и смакуя сигарету. Миссис Поттер немного ругала его за такие увлечения, вредящие здоровью, но он лишь пожимал плечами и вежливо просил прощения за стойкий запах.       Сириус неспроста сидел сейчас на веранде вместо того, чтобы нежиться у себя в кроватке. Ему была интересна перспектива узнать Гермиону лучше, и сделать это как можно быстрее. Поэтому сейчас парень наблюдает за мисс Поттер, развалившись в кресле у стола. Шатенка была в лёгком желтоватом сарафане по колено. Все шрамы на её теле были видны, она будто вовсе и не стеснялась их. В её волосах играла заколка в виде цветка, а на лице пестрела радостная улыбка.       Насколько Сириус понял из рассказа Джеймса, что внешность Гермионы немножко преобразилась и стала больше «поттеровской». Волосы девушки потемнели на несколько оттенков, становясь почти чёрными и более шелковистыми, черты лица стали чуть более точёнными, а в целом, она осталась той же. Сейчас Гермиона ходила вдоль клумб, заботливо высаженных Дореей, и собирала цветы, а некоторые поливала собственноручно, без магии, эльфов или кого-то ещё. Это поражало, ведь обычно девицы из чистокровных семей были слишком «высоки» для таких работ, а юная Поттер вовсе не противилась этому занятию, напротив, наслаждалась. Блэк чуть наклонил чуть голову набок, ещё внимательнее всматриваясь в Гермиону, отмечая любую её привычку, как она сладостно прикрывает глаза, когда появляется солнце, как на нём же переливаются некоторые пряди волос медового оттенка, как она прикусывает губу в минуту задумчивости.       Сейчас она утомилась и присела аккуратно на траву, подгибая под себя ноги, и расправляя складки платья. Вынимая из корзины несколько цветов, Гермиона начала плести небольшой венок, стараясь сочетать нужные цветовые гаммы. Её пальцы быстро перебегали с одного стебелька на другой, сплетая их воедино. Эта картина так затягивала, что сложно было оторваться от созерцания. Вдруг появился наконец и Джеймс, проследив за взглядом Бродяги, парень усмехнулся и погрозил другу пальцем. Затем Поттер прокрался до сестры и крикнул «Бу», схватив за плечи. Гермиона не расстерялась и моментально ударила того в скулу. — Мерлин, Джейми, прости, — воскликнула Поттер, подскакивая на ноги и обхватывая лицо брата ручками, — Это было рефлекторно.       Со стороны веранды послышался звонкий лающий смех. Сириус, затуша сигарету об пепельницу, ухахатывался, сложившись пополам и выдавливая из себя: «Дружище, вот это тебя девчонка уделала!». Сохатый пожал плечами, а затем очень хитро улыбнулся, поворачиваясь к Гермионе. Та поняла, что он собирается как-то отомстить, и ей это точно не понравится, поэтому попятилась назад. Джеймс же оказался проворнее и, подлетев к сестре, закинул её к себе на плечо. — Может ты меня отпустишь? — скептично пробормотала шатенка, болтаясь на плече, — Джеймс? Слышишь? Отпусти! — Не так быстро, сестрёнка, — просмеялся Джеймс, подпрыгивая, тем самым встряхнув Гермиону.       Карлус пришёл на веранду и увидел всю эту удивительную картину, от чего и сам улыбнулся во все 32. В такие моменты сам невольно вспоминаешь свои шалости юности, но всё же он решил спасти свою дочку от напастей Джима, провозглося, что пора приниматься за завтрак, иначе всё остынет. Как только Сохатый принёс Гермиону на веранду и поставил на ноги, она попыталась добраться до него, чтобы ещё раз приложить ему по голове за такие выходки. Тот громко хохотал и убегал. В конце концов, он схватил Сириуса, выдвигая перед собой. Когда Блэк возрос над шатенкой, та усмирила весь свой былой пыл, вежливо поздоровалась с парнем и прошла к своему месту рядом с мамой, которая уже разложила по тарелкам порции завтрака.

Дальнейшие каникулы обещали быть интересными.