Пыльные цветы

      Ева ничего не имела против гостей.       Когда родители уехали на ранчо, Лили еще училась в школе и отправилась с ними, а Ева переехала в семейный дом — она тогда уже поступила в колледж. Поэтому стены помнили разгульные вечеринки. Не так уж много, Ева быстро поняла, что неделю после убираться ей совсем не нравится.       Когда Лили поступила учиться и приехала, она вечеринки не устраивала. Но у нее часто оставались ночевать подружки, а дредастый приятель одно время оставался каждые выходные. Ева всерьез опасалась, что он будет наглым или начнет курить травку в гостиной, но он оказался очень стеснительным и вежливым. Старался не мешать Еве и, кажется, даже алкоголь не пил.       Дом был достаточно большим, несколько спален наверху, большие комнаты внизу. Родители когда-то много лет выплачивали кредит, но не жалели, им нравился простор. Может, поэтому они с таким восторгом восприняли идею ранчо.       И всё равно все гости не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило теперь. Ева встала рано, так что дом еще был погружен в тишину. Не удивительно, накануне все легли только под утро, так что даже к полудню никто не поднялся.       Ночью Шан не отходил от Делина, и Ева заметила, что братья и правда похожи: тот же раскосый разрез глаз, похожие черты лица. Только Делин казался больше человеком, а Шан — фейри, еще не понимающим местных правил. Он переходил с человеческого языка на эльфийский, но больше молчал. Делин вел себя сдержанно, но Ева видела, как он то и дело касался плеча брата, как будто проверял, действительно ли тот настоящий.       Ева постелила им в одной комнате и догадывалась, что о личных делах братья поговорят без свидетелей. Она предполагала, что они уснут еще позже остальных, но, к своему удивлению, увидела Делина на кухне, когда спустилась. Он сидел за столом и читал что-то на мобильнике.       — Доброе утро.       Ева растерянно кивнула. Тут же подумала, что стоило одеть что-то поприличнее домашних штанов и большой растянутой футболки, где на черном фоне распластал крылья мертвый мотылек.       — Ты рано, — брякнула Ева.       — Не ложился.       Он был в той же черной водолазке под горло, только куртку снял. Волосы растрепаны и между длинными прядями виднелись острые кончики ушей. При мутном свете утра было особенно заметно, что Делин не человек. Не такой тонкий и изящный, как Шан, его разлет плеч наверняка считался даже мощным для фейри, но по меркам людей Делин был худощавым, с острыми чертами лица.       На светлой кухне Евы он сидел не впервые, но именно сейчас казался нездешним. Будто осколок древней цивилизации, рыцарь с сияющим мечом, которому не хватало плаща из вороньих перьев, а не светлых шкафчиков на фоне и блестящего хрома.       Правда, тонкий смартфон в его руках не выглядел неуместным. В этом вся суть фейри: они легко приспосабливались к миру людей, но всё равно несли в себе отпечаток родной страны и напоминали о холмах, медово пахнущих вереском.       — Будешь кофе? — спросила Ева.       — Черный. И если попозже дашь мне полотенце, я бы не отказался от душа. Несколько полотенец. Шану тоже стоит.       Ева кивнула и направилась к кофе-машине. Наверное, стоит предложить завтрак. Или сразу его сделать, смысл предлагать? Она знала, что Делин предельно вежлив и деликатен, а значит, сам не попросит, но наверняка голоден. И остальные.       — Спасибо, — сказал Делин. Он положил телефон на стол, сложив на нем руки в тяжелых перстнях. — Вы помогли Шану. Он здесь первые дни, не знал, куда идти и что делать.       — Почему Ноа сразу с тобой не связался, если знал, что Шан — твой брат?       Еве это казалось какой-то дурной шуткой со стороны Ноа, нелепым розыгрышем. Делин ведь его друг! Увидев Шана, должен был сразу ему позвонить! Ева глянула на Делина, но тот не казался ни раздосадованным, ни возмущенным. Он качнул головой:       — Шан не хотел.       Ева вспомнила потерянного эльфёныша вчера. Он давно не ел, но предпочел сначала закинуться благословением, потому что «хотел забыть». Если он только сбежал, и там было что-то достаточно страшное, понятно, почему он хотел сначала привести мысли в порядок. Конечно, Еве было любопытно, но это явно не то, о чем рассказывают за завтраком. Может быть, вообще не то, о чем рассказывают посторонним.       Делин скрыл зевок ладонями и почти виновато улыбнулся:       — Шан не мог уснуть. Сейчас он задремал, а я решил, что проще подняться. Наверху все спят?       — Вроде бы.       Если Делин и Шан ночью больше молчали, радостно удивленные друг другу, то Ноа говорил, не переставая. Сначала Ева понимала его пустую болтовню, то потом он стал просить связаться с каким-то Дайном, и Делин его мягко успокоил, а позже Ноа вообще начал нести что-то совсем бессвязное. Пока Лили обрабатывала рану у него на голове, она хмурилась и бросала быстрые взгляды на Еву. Значит, всё не настолько плохо, чтобы бежать в больницу, но и не слишком хорошо. Учитывая, как начали путаться мысли Ноа, и правда.       В итоге он резко замолчал, когда Лили закончила, и завалился на диван, почти отрубаясь. Делину пришлось осторожно его разбудить и отвести в комнату наверх.       — Надо разбудить Ноа, — сказал Делин. — Ему стоило выспаться, но слишком долгий сон сделает хуже.       — Почему?       — Для таких, как он, раны на голове достаточно серьезны. Нужно соблюдать нехитрые правила.       — Таких, как он?       Делин нахмурился, как будто подбирал слова, думал, как объяснить какие-то специфические вещи.       — У нас бывает разная магия, — наконец, сказал он. — Так это можно назвать. Ноа из тех кали’фарн, которые плохи в бою, зато умеют зачаровывать вещи. И эти силы связаны с сознанием. С головой.       Ева мало что знала о магии фейри. Да все мало что о ней знали! Многие даже не верили, что она существует, потому что никаких внешних эффектов не было — или фейри старательно оберегали эти тайны. А вот зачарованные амулеты бойко продавались. Хотя, конечно, не так хорошо как пыльца благословений.       Ева вспомнила, как Делин не хотел никаких больниц. Она поставила перед ним чашку черного кофе и нажала несколько кнопок, чтобы сделать себе. Прислонилась спиной к столу с кофе-машиной и скрестила руки на груди. Она должна знать. Вдруг она скрывает у себя преступника.       — Вчера… его могла найти полиция в больнице? Ноа что-то натворил? Из-за благословений, да?       — Во имя богини, нет, конечно! Его могли найти кали’фарн.       — Свои? — удивилась Ева. — Что он умудрился натворить среди фейри?       — Он из королевской семьи.       Скрещенные руки Евы непроизвольно опустились, и она во все глаза уставилась на Делина. Видимо, ее удивление ясно читалось на лице. Спросила совсем невпопад:       — Почему я не знала?       Делина, кажется, ее реакция веселила. Он пожал плечами:       — Может, потому что никогда не интересовалась? Ноа не афишировал, но и не скрывал. Все фейри знают, кто он.       Ева была прекрасно осведомлена о том, что Делин из какой-то аристократической семьи, причем лояльной как к прошлой власти Фарналиса, так и к нынешней. Поэтому он занимался среди людей вопросами торговли. Далеко не главный представитель фейри, но и не последний.       Про Ноа Ева почему-то была уверена, что он даже не аристократ, раз владеет «Убежищем», не особо респектабельным местом… только теперь Ева поняла, что вообще-то обустроить подобный притон и управлять им несколько лет наверняка требовало если не финансов, то хотя бы связей.       — Он не принц, ничего такого, о чем ты можешь подумать, — Делин продолжал улыбаться. — Наша королевская семья была большой. Ты знаешь, фейри живут долго, часто успевают побывать в нескольких браках, от каждого рождаются дети, всё это обрастает многочисленными связями… в Ноа текла королевская кровь по отцу, тот был дальним родственником одного из королей. Но его семья даже не была приближена ко двору. Они жили в своем фарне, управляли им, а в очереди на престол не входили даже в первый десяток или два. Когда я еще жил в Фарналисе, в детстве и юности мы были хорошими друзьями. Смешно, но моя семья считалась при дворе даже более важной.       На лицо Делина набежала тень, как будто горькие воспоминания, ил со дна поднялся и взбаламутил прозрачную воду.       — А потом случился переворот. К власти пришло новое семейство, многих лояльных прошлому убили. Мои родители всегда сохраняли нейтралитет, поэтому и у меня остался мой пост. Семья Ноа… его родителей и старших братьев убили у него на глазах. Он, его младший брат и сестра сбежали к людям. Она вскоре умерла, подхватила местную болезнь. Лили во многом на нее похожа.       Ева видела пару раз, как Ноа беседовал с Лили. Ей даже показалось, она ему интересна, он мог пробовать соблазнить… Лили заявляла, что ничего подобного никогда не было. Теперь Ева осознавала, какой дурой была, Лили просто похожа на его сестру.       — Дайн — младший брат Ноа.       — Он говорил о нем вчера.       Делин кивнул:       — Потому что нынешняя королевская власть хочет уничтожить всех, кто может потенциально объявить себя наследником предыдущей династии и взойти на престол. За прошедшие годы очередь сильно сократилась, поэтому решили убрать и Ноа, хотя он всегда был далек от политических интриг. Он волновался за брата. Но зря. Если даже Ноа не знает, как связаться с Дайном, значит, его никто не найдет. И он… наверняка в безопасности там, где он есть.       Делин отвел глаза и отхлебнул кофе. Он явно не хотел распространяться, то ли не желая вспоминать Дайна, то ли считая это тайной и делом Ноа. Делин всегда был очень деликатным.       Лили, правда, уже рассказывала, что брат Ноа связан с какими-то криминальными группами. Что ж, и правда, ни один фейри не выстоит против человеческих пуль.       — А ты сам? — подозрительно спросила Ева. — Надеюсь, не тридцать шестой в очереди на престол?       — О нет. И стараюсь держаться подальше от интриг и политики, хотя с торговлей это не всегда удается. Поэтому я узнал, что идет охота на тех, кто имеет хоть какое-то отношение к предыдущей династии. Прошлой ночью убили троих. Как только услышал, поехал к Ноа. Очень вовремя. Я… моя магия более боевая, чем его.       Тут Делин снова избегал подробностей, но Ева благоразумно решила не расспрашивать. Возможно, он не говорит, потому что не уверен, что она поймет магию фейри. Возможно, он прав. А выглядеть дурой Еве тоже не хотелось.       — Я смогу защитить и тебя с Лили, если потребуется, — продолжил Делин. — Ноа сейчас лучше не заниматься магией, но он силен в амулетах.       — А мы здесь при чем?       — Вас сложно связать с нами, поэтому я поехал к вам. Сегодня это уже не кажется мне хорошей идеей.       — Мы можем о себе позаботиться.       Сцепив руки на чашке, Делин изогнул бровь, одним жестом выражая насмешливое недоверие, так что Ева тут же начала злиться.       — Ты пустила в дом незнакомого парня-фейри, — сказал Делин. — А если бы он обчистил вас и скрылся в ночи? Ты ведь ничего не знала о Шане. Ты, конечно, практичнее Лили, но иногда такая же добрая.       Ева хотела едко уточнить, это комплимент или претензия, но не успела. Ее кофе приготовился, а на кухню вошел Ноа. Он посмотрел на Еву, быстро сделал правильные выводы и заявил:       — Мне со сливками. У тебя есть сливки? Молоко тоже сгодится, но со сливками лучше.       Если Делин казался чернильным росчерком, осколком древних руин, то Ноа больше походил на зыбкий лунный свет. В светлых джинсах, художественно подранных на коленях, но снова без рубашки. Тонкий, но не хрупкий, Ноа казался текучим. Темные узоры татуировки на его груди и спине сейчас застыли в неподвижности, но он всё равно оставался слишком фейри. И дело было вовсе не в хвосте и рожках.       С удивлением Ева поняла, что Ноа идет светлой кухне с вкраплениями хрома. Он смотрелся на своем месте и в неоновом свете, и с серебристой пыльцой вокруг губ. В полях вереска Ева тоже могла его представить, в какой-нибудь хлопковой одежде или верхом на лошади. Но и посреди вечеринки в центре Нью-Йорка — тоже. Кислотный свет мазал бы по рожкам, а хвост двигался в ритме дабстепа.       Правда, сейчас с Ноа слегка сошел его лоск — или просто Ева впервые видела его не в ночи и в «Убежище», а в другой обстановке и при мутном свете дня. Его светлые, почти белые волосы казались спутанными, да и кровь он еще не вымыл. Но Ева впервые заметила, что волосы у него на затылке куда короче остальных, в длинном кончике уха поблескивает колечко серьги, а глаза густого темно-синего цвета полуночи. В «Убежище» они казались просто темными.       — Ты когда-нибудь одеваешься? — спросила Ева, ставя кофе для Ноа.       — Мне жарко.       — Самая нелепая отмазка, которую я когда-либо слышала!       — Да нет, это правда. У меня температура тела выше, чем у других.       Еве стало немного неловко. Еще больше от следующего уточнения Ноа:       — Вся рубашка в крови, я ее закинул в вашу машинку. Если не против.       — Ты ведь уже кинул, — буркнула Ева.       Чтобы скрыть смущение, она решила всё-таки заняться завтраком. Сунула хлеб в тостер, открыла холодильник, чтобы посмотреть, что можно предложить гостям. Рядом тут же возник Ноа, и Ева хотела заявить, что не стоит лезть в чужой холодильник, но быстро прикусила язык, когда поняла, что он просто хотел помочь.       Ноа подхватил яйца и тут же направился к плите. Впервые Ева подумала, что это не плохие манеры, а просто привычка именно делать. Вряд ли после того, как Ноа оказался у людей и устроил «Убежище» он у многих спрашивал разрешения.       Ноа расколол яйца в сковородку и коротко кинул Делину:       — Порежь овощи. Шан после благословения точно захочет чего-то свежего.       К удивлению Евы, Делин беспрекословно взял овощи, которые достала Ева, и занялся ими. Еще вчера ей казалось, это Ноа должен следовать за Делином, а не отдавать распоряжения. Хотя если они настолько давно друзья, еще с детства, то вряд ли считались с такими вещами.       Закончив с яйцами, Ноа ткнул пальцем зеленые листочки растения на полке.       — Это Герберт, — сказала Ева. — Так Лили назвала.       Ноа глянул с удивлением, потом улыбнулся. Кончик его хвоста мазнул по листочку, и Ева была готова поклясться, что растение потянулось к пушистой кисточке.       — Нашла на помойке и приютила? — спросил он.       — На гаражной распродаже.       — Мило.       Ева чуть не пропустила, когда кофе-машина закончила с порцией Ноа. Сливки действительно нашлись. Девушка присела в стороне, с удивлением думая, что до этого у нее на кухне еще никогда не хозяйничали двое фейри. Делин казался росчерком на белой бумаге, Ноа — молоком, расплывающимся в кофе. Или странной белой птицей, так быстро и ловко он двигался, а его руки будто были крыльями.       Закупоренные в тела чернила и лунный свет.       Ноа положил снятые со сковородки поджаренные яйца на тосты и уселся. Без всяких предисловий заявил:       — Я пойду на Жемчужный прием.       Ева прекрасно знала, о чем речь: этим вечером в галерее в центре города планировался прием, который уже окрестили «Жемчужным», потому что он приурочен к открытию выставки, где собрали всевозможные украшения из жемчуга, как человеческие, так и из Фарналиса. Ожидалась обычная светская тусовка, но с большим количеством фейри.       Ева знала, что Делин будет там, на одном из подобных мероприятий они и познакомились. У нее самой в комнате висело платье на вечер: обычное редакционное задание, выпить шампанского и потом написать заметку о мероприятии.       Делин, кажется, чуть не поперхнулся тостом:       — Ты рехнулся? Тебя хотят убить, а ты заявишься на прием? Может, еще мишень на груди нарисуешь?       — Никто не станет нападать на глазах у толпы людей, фейри и журналистов, — отмахнулся Ноа. — Там безопаснее, чем где бы то ни было. А я хочу поговорить с нужными кали’фарн, которые сохраняют нейтралитет.       Делин хмуро продолжил пить кофе, видимо, он понял план Ноа, а вот для Евы он пока оставался непонятным:       — И что они скажут?       — Попрошу защиты для «Убежища». Кое-кто мне должен, другие будут рады, если окажусь должен я.       — У тебя даже одежды для приема нет, — мрачно заметил Делин. — Идти домой опасно. Но вряд ли разодетые люди и фейри оценят на вечере твой голый торс.       — Заедем к Марне. Она шьет для наших и не откажется помочь.       Видимо, речь шла о Марне арта Ульн, знаменитом модельере, которая собственными руками шила дорогущие наряды из паучьего шелка и прочих материалов фейри. Ее рогатая головка украшала многие журналы и статьи о моде.       — Я не буду сидеть сложа руки, — необыкновенно мрачно заявил Ноа, смотря на Делина. — Они разнесли «Убежище». Я хочу вернуть в него безопасность. Те, кто пришел за мной, умело обошли все амулеты, значит, «Убежище» кто-то предал. Ему нужна другая защита.       — Как знаешь, — буркнул Делин, откусывая тост и всем своим видом выражая неудовольствие.       Ноа его совета и не спрашивал. Правда, Ева заметила, что Ноа вообще странно затих и замер, уставившись в одну точку. Его руки вцепились в чашку с кофе, который он еще не попробовал.       — Ноа? — осторожно окликнул его Делин. Тот даже не шелохнулся. — Ноаэль?       Он прибавил еще что-то на языке фейри, и только после этого Ноа медленно поднял голову. Его акцент слышался гораздо больше, но говорил он на английском:       — Киты. Я их слышу.       Казалось, в его глазах плескаются глубины далеких неведомых океанов, где нездешние киты поют свои песни.       Ноа тряхнул головой и потер виски. Почти сердито глянул на Делина, но злость не была направлена на друга.       — Ты сказал, многих убили. Многих из тех, кто имел отношение к королевской семье. Сколько? Сколько, если даже я их слышу?       — Не знаю. Не знаю точно.       Ноа вздохнул. Ева внезапно поняла, что он выглядит очень усталым, но до этого искусно прятал усталость, а сейчас всё прочее слетело, будто шелуха. Или странные вещи, которые он слышал, окончательно истончили ту маску.       Он коснулся виска, там, где еще не смыл всю кровь от ночной раны.       — Отдохни, — мягко сказал Делин. — Только не спи. Я приду, когда пора будет ехать к Марне.       Ноа рассеянно кивнул и молча вышел из кухни. Нетронутый кофе казался сиротливо оставленным, даже свет будто померк, хотя наверняка это из-за туч за окном.       — Что за киты? — спросила Ева.       — Ты можешь посчитать это странным, но предыдущая династия была связана с китами. У нас они точно такие, как у вас. Мы… многие из нас даже думают, это те же самые киты. Они по собственному желанию пересекают завесы между мирами. Короли слышали их песни. И все, кто близок к трону. Если Ноа стал их слышать, значит, очередь существенно сократилась.