***
Открывая дверь в квартиру родителей, где прошло все ее детство, Лена как-то вскользь посочувствовала родителям, на голову которым несколько часов назад свалился Романов, а теперь она сваливает Диму и Джеймса. Но они у нее были людьми понимающими, папа с юмором обозвал дачу Лены "коммуналкой", а мама с упоением тискала всех малышей в компании Валерии и Оксаны. Стараясь не шуметь, Лена в темноте осторожно прошла в коридор, за руку ведя Джеймса, и поняла, что осторожничала напрасно - на кухне Андрей и родители пили чай, перед мужчинами, впрочем, стояла бутылка прохладненского коньяка. Емельянова облизнулась. - Не ждали, - улыбаясь, проговорила она, обнимая маму, и тут же, мурлыкнув, потерлась затылком о щеку обнявшего ее со спины отца, - я не одна. Знакомьтесь! Пока знакомились, переставляли стол, чтобы места хватило всем, ставили чайник и доставали чашки-тарелки, Лена проскользнула в свою комнату, поцеловала в нос верного друга - плюшевого медведя, и вернулась на кухню. На кухне уже все было готово. Благородно отсвечивал в тоненьких стеклянных рюмках коньяк, исходил паром чайник, в вазочке горкой застыло печенье, и только мама суетилась у рабочего стола, нарезая бутерброды. - Мамуль, не суетись, - силой усадила Ксению Николаевну Лена. Выпили по рюмке, заговорили, и Лена, извинившись, ушла подготовить всем спальные места. Джеймс обосновался на кровати в ее комнате, Диме пришлось довольствоваться раскладушкой на балконе, а Андрей с Леной оккупировали диван в гостиной. Когда гости и родители улеглись, Лена шепотом проговорила Андрею: - Пойдем в парке прогуляемся. - Пойдем, - кивнул муж. Осторожно выбравшись из квартиры, Андрей и Лена уже через пять минут шли по аллее маленького сквера. Лена рассказывала, какие в парке были карусели, где она сделала первый шаг, как собирала цветы, пока папа наматывал бесконечные круги трусцой, как, устроившись на пледе, вот тут готовилась к экзаменам, как сдавала школьные кроссы... Андрей вместе с ней перенесся в ее детство, безоблачное и беззаботное, и с улыбкой наблюдал за помолодевшей женой. Наконец, почти у самого выхода, Лена присела на лавочку и потребовала: - Излагай. Андрей сел рядом, закурил, выдохнул дым. - А особо нечего излагать. Он прилетел, зарегистрировался, сходил комбинированную тройку на Шхельду, вернулся, снял контроль, а на следующий день сказал, что встретил знакомых и перебирается в Адыр-Су. - Куда? - вытаращила глаза Емельянова. - Туда. Но у Бары он не появился. Гошка сейчас альплагеря проверяет и погранцов. Завтра сами его пытать будем. - Я его убью, - зловеще пообещала Елена, но Андрей не дал развиться кровожадным мыслям жены. Он сделал то, о чем мечтал, едва увидел ее в дверях кухни. Не слушая возмущенно-восхищенного вскрика Лены, он обнял ее и жадно поцеловал. Мир взорвался.***
Утром на верном Опельке папы двинулись в горы. Место за рулем заняла Лена, заявив, что соскучилась по этой дорожке, а Дима и Джеймс приникли к окнам. Андрей, с трудом вспоминая слышанные истории, травил байки о Кабарде, о Нальчике-подкове, о нартах, а Лена гнала вперед. Наконец, проехали Тырныауз, дышаться стало и легче и тяжелее одновременно - быстрый набор высоты давал о себе знать. Тут уже в экскурсию включилась и Лена. Рассказывала о крупнейшем в России вольфрамо-молибденовом комбинате, о станции Нейтрино, а потом - об уникальном ущелье Адыр-Су. - Подумаешь, - самодовольно хмыкнул Дима, - ущелье и ущелье. - Увидишь, - плотоядно улыбнулась Елена, - поворачивая. И Дима увидел. И оторопел. Джеймс тоже с изумлением смотрел на лифт-подъемник* вдоль скалы, к которому тянулась небольшая очередь машин. В принципе, покажи ребята удостоверения, и их пропустили бы вперед, но Лене хотелось передохнуть перед двенадцатикилометровым участком горной дороги, и она, заглушив мотор, отошла к пенящейся в теснине реке. Наконец, подошла их очередь, Лена заехала на подъемник, помахала поднимавшимся по лестнице друзьям, задумалась. Она не представляла, где и как искать Чехова, она только надеялась, что профессионализм Бары, Гошки, Никиты спасет их всех в этом нелепом приключении. До базы доехали быстро и почти без приключений, не считать же таковым расчистку нескольких участков дороги от нескольких крупных камней - неприятностей в виде пробитого картера очень хотелось избежать, и вот машина паркуется на базе спасателей. - А у них что-то произошло, - Андрей смотрел на суетливые перемещения коллег, - пойдем-ка. Лена выскочила из машины, рванулась к друзьям, но тут же озадаченно остановилась. Мимо нее, как-то неопределенно махнув рукой, пролетел Бара. - Стоять, - Андрей остановил приятеля. - Не до тебя, Андрюх, - Серега скинул руку Романова с плеча, - у нас туристка пропала, чтоб ее! - Ауристочка?** - ехидно поинтересовалась Елена, но Бара ответил без ожидаемого юмора. - Да нет, москвичка; нормальная тетка, прибабахнутая, правда, как все блондинки, но так, обучаемая. - Где эту Шерстову теперь искать, - Гошкин вопрос заставил Лену подскочить и хватиться за сердце: - Кого? - ошарашенно спросила она Сергея, наблюдая, как зеленеет Романов. - Да туристка эта, Шерстова Анастасия Анатольевна, - Бара явно не понимал, что вызвало такую реакцию друзей. - Так, парни, - голос Елены громыхнул металлом, - выезд откладывается, мне надо позвонить. И кстати, Андрюш, набери Эда, спроси, где его барышня сейчас может быть? - Лена достала телефон. Короткий разговор с шефом подлил масла в огонь. Коллеги собирались искать дочку Цифиркина, впрочем, не подозревая, кто конкретно пропал. Опасения Емельяновой подтвердил и Эд, заявивший, правда, Романову, что ему глубоко наплевать на то, где конкретно находится умотавшая в Приэльбрусье Настенька. Лена присела на бревно, безразлично посмотрела на базу, на реку, метнула ничего не выражающий взгляд на Уллу-тау, на памятную скалу, а потом, собравшись с мыслями, тихо проговорила: - Значит так, парни, никто никуда не едет. Надо сначала понять, где искать. Есть у меня подозрение, что пропала Шерстова не одна, а в компании с Чеховым. Спасателем Чеховым. Поэтому надо понять, куда их могло понести. Посему, парни, помогите-ка нашим гостям устроиться, - только сейчас Емельянова вспомнила о Джеймсе и Диме, а заодно отправьте кого-нибудь в лагерь, пусть привезут всех, с кем Анастасия могла делиться планами. - Лен, она в Джайлыке остановилась, - проговорил Бара, и Лена, кивнув, продолжила: - Тогда в лагерь сходим чуток позже. Сереж, уточни у погранцов, они же на Термен и Зимний почти каждый день ходят, ничего не видели там? - Уточнили, - ответил Бара, - тишина. - Понятно, - протянула Елена и, показав Андрею на несколько опешивших Дмеймса и Диму, закончила, - я в Джайлык, скоро вернусь.***
Елена, действительно, вернулась достаточно быстро, но на базе к этому времени успели поставить большой шатер для прибывших гостей (впрочем, Никита с Гошкой заявили, что они переедут в шатер, а свой домик-бочку отдадут в распоряжение Елены и Андрея), разобрать вещи и вскипятить чай. Лена присела к столу, глотнула терпкого, на травах, чая и проговорила: - Ну значит так, или я чего не понимаю, или одно из двух. Они - на местийских ночевках или на Грановского. Очень уж Настеньке туда хотелось, - Лена сделала глоток и звенящим шепотом добавила, - повешу на самострахе! - Погнали, - подскочил Романов, но сел, остановленный взглядом супруги. - Не спеши. Собираемся спокойно и обстоятельно, и пойдем. Сереж, ты Джеймсу провожатого найди пока. Сводите его на Зимний, что ли, а? - Мы его Саше поручим. Они же доктора, договорятся. Ребят, не против? Вот и славно. Ну а теперь собираться, - скомандовал Бара.***
Лена угадала. Потеряшек нашли на местийских ночевках. Свою собственную палатку-отшельник Лена увидела издалека. А подойдя ближе заметила и суетящегося у примуса Дэна, а потом и лежащую рядом на пенке Настю с забинтованной ногой. Увидев приближающуюся компанию Денис остро пожалел, что не обладает способностью к мимикрии - Емельянова больше напоминала медузу Горгону, а не добрую и веселую подружку сестры, Романов же, казалось, взглядом был способен растопить все вековые снега. - А я вот тут это, рацию утопил, - пробормотал Денис, увернувшись, впрочем, от летящей в него связки карабинов. - Повторяешься, мать, - рассмеялся Бара, и совсем как раньше проговорил, - промахнулася, а жаль. - Ничего, я свое возьму, - пообещала Лена, присаживаясь на корточки рядом с Настей, - ну что, Анастасия Анатольевна, как себя чувствуете, - с ядовитым сарказмом произнесла она, но девушка смотрела с таким воодушевлением, что Лена удивилась. - Круто, - в глазах Шерстовой горела так знакомая самой Емельяновой любовь к горам, - вот только ногу подвернула, побаливает. "Побаливает, - пронеслось в голове у Емельяновой, - побаливает? Это не Шерстова, это клон. Шерстова, которую знаю я, должна была голосить на всю Ивановскую". - Вы Дениса не ругайте, - добивала Лену Настя, - он не специально. Это я виновата. - Разберемся, - Лена перебинтовывала ногу Шерстовой, - ты идти-то можешь? - Могу, только медленно, - Настя попробовала подняться, но была остановлена. - Ты полежи пока, мы сейчас никуда не пойдем. Как минимум, надо собрать палатку, - Емельянова с удовольствием наблюдала за тем, как Андрей отчитывает Дениса. Голосов она не слышала, Андрей шептал, но Чехова было жаль. Лена подумала, что таким испуганным она Дениса не видела и тогда, когда на дачу явился дед. Лена оторвалась от созерцания процесса воспитания, сняла со штормовых брюк еще один карабин и прицельно бросила. - Главное, не убить, - прошептала она, наблюдая, как пролетев в паре сантиметров от уха Дениса, карабин упал на землю, - Андрей, не добивай его, оставь чуток Гордеевым покуражиться, - смеясь, крикнула Елена. - Только не это! Я прошу тут политического убежища, - заверещал Денис, уворачиваясь от подзатыльника Романова. - Собираемся, - успокоил спасателей Бара, - хеликоптер нихт, потопали!***
А потом была база, где сверкал глазами вернувшийся с радиалки Джеймс, где Саша натопил знаменитую почти на все Приэльбрусье баньку, где Никита взял гитару, где спирт, по глотку которого налил всем Серега, пился как вода. Поздним вечером, скорее даже ночью, когда уже расходились по домикам-палаткам, Джеймс тихонько проговорил: - Как не хочется уезжать! - Хороша Россия, а, Джеймс, - улыбнулась Лена. - Не то слово!***
...Проблема обнаружилась, когда утром собрались уезжать. Опель никак не желал вместить все вещи и шестерых друзей, учитывая, что все мужчины отличались внушительными габаритами. Лена уже была готова позвонить Тилову, но ее остановил Саша. - А вы нам Джеймса оставьте! Заворожили его горы, yes, Джеймс? Мы его на Эльбрус через пару дней поднимем, а потом я его самолично в Москву доставлю, мне надо на курсы повышения квалификации в наш госпиталь лететь. - Вот заодно с будущим преподавателем и пообщаешься, - усмехнулся Романов, - ну что, Джеймс, остаешься? - А то, - как то совершенно по-русски откликнулся Джеймс, довольно улыбаясь. - Береги себя, Черт, - попросила Лена, закрывая дверь машины.***
Докладывая итоги своей инспекции, Лена откровенно нервничала. Сегодня в Москву должны были вылетать Джеймс и Саша, но со вчерашнего вечера телефоны врачей молчали. Итоги своего вояжа Емельянова изложила более-менее и логично, а вот поиски Чехова и итоги его работы больше напоминали сумбур. Шойгу и Орлов с изумлением смотрели на Елену, остальные присутствовавшие на оперативке сотрудники старательно прятали глаза - Емельянова сама на себя была не похожа. Елена уже была готова резюмировать, но тут загорелся экран ее смартфона - пришла какая-то смс. Скосив глаза, Лена прочитала: "Ученые выяснили, что перед тем, как спариться со своей любимой лаской, самец ласки овладевает двумя-тремя другими ласками. Такие ласки называются предварительными". Мысленно пообещав убить своего бывшего шефа, Лена с трудом сдержала хохот и закончила-таки доклад. На ее последних словах телефон засветился снова. На этот раз смс была по делу. Джеймс сообщал: "Вылетаем в Москву". Лена облегченно перевела дыхание и окунулась в водоворот рабочих проблем. Оперативка завершилась, сотрудники поспешили покинуть кабинет министра, когда тот попросил: - Емельянова, задержитесь! - и когда они остались в кабинете одни, министр спросил: - Могу я выяснить, что тебя так развеселило? Елена, снова титаническим усилием сдержав смех, открыла смс Петра и протянула смартфон шефу. На громовой хохот в кабинет заглянул даже Оболенский. - И еще, Джеймс в Москву возвращается, - добавила Лена, покидая наконец кабинет министра.