***
Глеба трясло. Казалось бы беспричинно, и безосновательно, вот только... Девушка с серо-голубыми глазами не шла у него из головы. Лобову почему-то казалось, что глаза цвета льда гореть не могут, но он ошибался. Сегодня, зайдя в кабинет отца, Глеб видел, как они горели, как горела она вся, разрываясь между двумя правильными решениями, горела от боли. И Лобов неожиданно понял, что ему от этого тоже было больно... Они сошлись на том, что поедут машиной. Автобусом было долго, на единственный поезд, который шел из Ростова, они не успевали, самолетов не было вовсе. До Нальчика была ночь пути. В небольшую дорожную сумку полетели джинсы и рубашки, свитер, стопка футболок и спортивный костюм, парень вовремя вспомнил, что едут они в горы. В последний момент в сумку легли новенькие, еще в упаковке, хирургический костюм и халат. Глеб обещал заехать за Еленой, она ждала его у Леры с Сашей, в старой квартире родителей сестры. Сумка Лены уже лежала в багажнике, заботливо заброшенная Андреем.***
Шойгу набрал Оболенского, уточнил, отправили ли Емельяновой задание на учения, привез ли курьер форму Елены, и все ли готово к вылету. Была бы его воля, он бы не объявил эти учения сейчас и под командованием Емельяновой: знал министр, чего они будут стоить всему Кавказу. Но других вариантов не было. Уж если Романов с Гордеевыми не смогли уговорить его зама воспользоваться, как она считала, служебным положением, то это не под силу никому. Он, по крайней мере, даже пытаться не будет. Пусть лучше поработает Елена, ей точно не до лишних глупых мыслей будет. Но при всем при этом понимал Шойгу, как далось Елене принятое чуть раньше решение, представлял, чего оно ей стоило. И гордился им. И ею тоже гордился.***
Еще у подъезда, прощаясь со спустившимся с ней вместе Андреем, Лена попросила пустить ее за руль. Глеб замялся, не зная, что ответить, но, увидев уверенный кивок Романова, протянул Елене ключи. - Только осторожнее, родная, - напоследок целуя жену, попросил Андрей. - Обещаю, мне есть ради кого беречь себя, ты же знаешь, - едва слышно откликнулась Лена и скользнула в салон, - пристегнитесь, Глеб Олегович, - посоветовала она, и черная хонда растворилась в осенней темноте.***
Едва глянув на часы, министр как-то совсем неожиданно для самого себя собрал документы в одну папку, просмотрел в ежедневнике напоминания-записи и, сообщив секретарю, что сегодня на работе уже не появится, вышел из здания министерства. А еще через час на нем с веселым криком "деда" повисли такие любимые малыши.***
Звонок разорвал уютную вечернюю тишину. Подождав секунду, и увидев, что склонившиеся над историей болезни Гордеевы не отреагировали, Романов пошел открывать. За дверью обнаружились Анатолий с Викой и незнакомая Андрею еще одна пара - симпатичная рыжеволосая барышня, проводившая их с Леной в кабинет Лобова, и серьезный, сосредоточенный - и тоже рыжеволосый - очкарик с огромной сумкой в руках. Романов посторонился, пропуская гостей. Мужчины засуетились, помогая девушкам снять легкие осенние ветровки, а Андрей увидел, как изменился со дня их встречи Анатолий. Боли в глазах молодого хирурга Романов не увидел, но проступили первые морщины, но под глазами разлилась синева синяков от недосыпа и постоянных, изматывающих душу, мыслей. Да и Вика выглядела повзрослевшей и помудревшей. Суета привлекла-таки внимание хозяев, в прихожую выглянул Саша, улыбнулся, и тут же попал в объятия рыжеволосого очкарика. - Осторожнее, доктор Новиков, не доломайте мне руку, - усмехнулся Саша, - а то этого не переживет нервная система доктора Рудаковского. Маша, как ваши родственники? - Все хорошо, все здоровы, - как-то странно рассмеялась девушка, проходя в гостиную. - Вот что, друзья, вы поговорите, а я попробую какой-нибудь ужин сообразить, - проговорил Романов, понимая, что хирургам надо поговорить. - Мы поможем, - проговорили Виктория и Маша, - Рудик, где сумки?***
Глеб видел, как уверенно, но в то же время аккуратно, повинуясь его подсказкам, Лена ехала по незнакомому городу, и не понимал, зачем она села за руль. Было очевидно, что Лобов, знавший родной город от и до, выбрался бы на трассу много быстрее и легче. Видел, видел Глеб, что пряталось за, казалось, расслабленной позой и уверенной ездой. Мелкие, незначительные штрихи, такие как нетерпеливо постукивающие по рулю пальцы, и горящие решительностью глаза выдавали девушку. Врач уж было хотел предложить Елене пересесть, но они как раз выехали за город. В тот же момент парень понял, почему Елена с самого начала попросила его пристегнуться. Емельянова сильнее выжала гашетку, и машина, повинуясь уверенному решению, рванула вперед по трассе.***
Из комнаты слышались голоса, что-то резковато говорил Гордеев, периодически перебиваемый то Лерой, то Анатолием, а здесь, на кухне было неожиданно уютно и спокойно. Оттеснив Андрея с огромной чашкой травяного чая в угол диванчика, девчонки колдовали у стола и плиты. На сковородке аппетитно потрескивала курица, в кастрюльке исходила паром картошка, а на столе, в свежеперемытых мисочках-тарелочках горками устроились пироги и соленья-копченья. Андрей вспомнил, что за сегодняшний день так ничего и не ел: бутерброды имени Степанюги так и остались на столе в ординаторской нетронутыми, потом были литры кофе, и вот сейчас, глядя на вырастающее на столе гастрономическое великолепие-колдовство, Романов не удержался, ухватив золотистый пирожок. Он даже застонал от наслаждения, проглотив изрядный кусочек и тут же утащил со стола плотненький пупырчатый огручик. Хрустнув, Романов улыбнулся: - Знакомый вкус! А варенья арбузного нет? - Ой, забыла, - всплеснула руками Маша, и тут рассмеялась Вика, вспомнившая первую "беременную хотелку" уехавшей Лены. - Викуль, ты расскажи, а я, пожалуй, нашим докторам пирогов отнесу, у них тоже с утра маковой росинки во рту не было! - Не надо, - возразила от двери Лера, - мы тут уже. Давайте поедим, а?***
До Ростова долетели за неполный час. Лена вела хонду, полностью растворяясь в дороге, сливаясь в одно целое с машиной, оставляя позади беспокойства и страхи. Самой себе она напоминала сжатую до предела, но постепенно отпускаемую пружину. Стали накатывать волны голода. Желание есть в течение дня отбили сначала ДТП, а потом и домашние новости, и только сейчас Лена поняла, что готова многое отдать за чашку хорошего кофе с какой-нибудь плюшкой. Вдали показалось кафе. Оттормаживаясь рядом с ним, Лена поняла, что ее немного отпустило. - Глеб Олегович, кофе будете? - спросила Емельянова, выходя из машины. - Буду, - очень просто откликнулся Лобов, хотя придорожного кофе не хотелось совершенно. Увидев давно забытый "нескафе" в стиках, Емельянова едва не взвыла, но тут же отвлеклась на пискнувший электронным письмом телефон. Лена вышла, Глеб, купив съедобные, по крайней мере на первый взгляд, хачапури, бутылку воды и пакет сока, вышел следом. Емельянова сидела на пассажирском месте, внимательно уткнувшись в планшет, и, хмурясь, вычитывала полученный от шефа план учений. Что-то не стыковалось, но уставший от вчерашней дороги, дорожных спасов и стресса из-за случившегося с мамой, мозг напрочь отказывался определять, что именно. Не обращая никакого внимания на севшего за руль Глеба, Елена откинулась на подголовник, прикрыла глаза и, казалось, даже задремала. Глядя на расслабленную девушку, Лобов улыбнулся тому, какой хрупкой и беззащитной она выглядела: слегка приоткрытые губы, закрытые глаза, чуть подрагивающие ресницы и выбившаяся из косы тонкая прядь, падающая ей на лицо. Почему-то именно этот локон казался лишним. На ней не было ни грамма косметики, она была одета в черную футболку и обычный чуть утепленный спортивный костюм. В ней не было ничего от гламурных девиц, бегавших обычно за ним толпами, но что-то в ней было... Глеб еще раз окинул Елену взглядом. В уютном полумраке салона отчаянно хотелось большего. Хотелось пересадить ее к себе на колени, прижать так крепко, как только можно, и целовать то резко, то нежно, а потом... В следующий момент Глеб отчаянным усилием отдернул руку от бедра Елены, так и не дотронувшись до него. Глеб вздрогнул, завел машину и влился в неплотный поток ночной трассы. Лена открыла глаза через пару минут, не выглядя больше расслабленной или беззащитной. Картинка происходящего наконец сложилась, и Емельянову как-то одновременно накрыли благодарность и злость. Она поняла, что не стыковалось у нее: с одной стороны это была срочность и необходимость проведения учений, о которых говорил Шойгу, с другой - легкий, почти детский, план этих самых учений. Вывод напрашивался только один - эти самые "срочные и необходимые" учения были не более чем прикрытием, созданным специально для нее. Нет, скорее всего шеф планировал их, но позже и без ее участия. - Ну погодите у меня, шеф, - буркнула Елена, - будут вам учения.***
За столом отчаянно веселились: Гордеев в красках описывал Маше перепуганного Романова, его заикающееся "ей же соленого должно хотеться, да?", потом вспоминали перекошенного Вадима, узнавшего, что Вика стала женой Гордеева, потом - чудачества малышей. Неожиданно раздался очередной звонок, и спустя секунды в прихожей уже по привычке командовала Шостко, неловко переминался Рудаковский и помогал Марине Фролов. - Биттлз, - уронил Гордеев, оглядывая своих бывших студентов и повернулся к Романову, - вот это, Андрюх, и есть хорошие ребята, та самая моя первая группа. - Да понял я уже, - весело проговорил Романов, снова ставя чайник на плиту.***
Емельянова пересела за руль только ближе к утру, набросав собственный план учений и передремав пару часов. Глеб не споря, уступил ей кресло водителя, понимая, что днем ему, скорее всего, придется встать к столу, а для этого нужно было хоть немного отдохнуть. А Лену затягивали воспоминания - местность становилась до боли знакомой, девушка приближалась к дому. За спиной остались еще сонные Армавир, Невинномысск, Пятигорск. Сквозь рассеивающийся утренний туман почти незаметно проступали силуэты гор, пока еще тонкой ниткой - кто другой и не заметил бы, но не Лена. Тишину разорвал резкий звонок телефона, вырывая Лену из памяти, а Глеба из сна. - Да, родной! - откликнулась в трубку Емельянова, - хорошо все, дома почти, - мягко улыбнулась она невидимому Андрею и тут же, тормозя, выругалась: сотрудник ГАИ выскочил совершенно неожиданно. - Лена, что?! - взволнованно-требовательный крик Романова услышал даже Глеб. - Ничего, Андрюш, - тут же с какой-то странной веселостью ответила Лена и поспешила успокоить мужа, - я из-за тебя, похоже, на штраф нарвалась. Я тебе позже перезвоню. - Добро, береги себя, - попросил Андрей и отключился. Из машины Лобов и Емельянова вышли одновременно, навстречу им, важный и явно довольный шел инспектор: - Доброе утро, молодые люди! Что ж вы, барышня, так свою жизнь и жизнь других не цените, а? - ехидненько пожурил он Елену и, подойдя к нарушителям, с явным намеком продолжил, - нехорошо это... Протокольчик оформлять нужно... Плюс техническое состояние транспортного средства, да аптечку бы проверить, а то с таким отношением к закону... Елена солнечно улыбнулась, Глеб же наоборот помрачнел и предложил: - А может как-то без протокола обойдемся? - Да как же без него? - "удивился" ГАИшник, а Елена неожиданно его поддержала: - И то правда, товарищ... - Емельянова выдержала паузу. - Капитан Сирота, - с готовностью откликнулся инспектор. - Так вот, товарищ Сирота, правы вы, куда же без протокола, давайте заполним, хотите, даже сама могу... - предложила Елена. Капитан сразу сник, вместо "премиальных" нарвавшись на писанину, но ручку и бумагу достал, попросил документы. - Глеб Олегович, сумочку мою подайте, пожалуйста, и, пока я документы ищу, принесите аптечку, - попросила девушка Лобова и, хищно оскалившись, продолжила, - заполняйте пока, товарищ Сирота: Емельянова Елена Евгеньевна... ГАИшник замер, поднял на Лену бледное лицо, и... расхохотался хорошей "шутке" нарушительницы. - А ты с чувством юмора, девушка, - похвалил инспектор. - Еще с каким, - согласилась Лена и, вместо прав, протянула Сироте бордовую корочку удостоверения. - Е-Е-Елена Евгеньевна, - мужчина начал заикаться, пятясь назад. Сделать даже пару шагов не получилось - Сирота спиной наткнулся на Лобова, подошедшего к нему со стандартной медицинской укладкой. Стандартной, правда, только на первый взгляд. Травматолог Лобов с автоавариями и прочими нештатными приключениями на дороге сталкивался чаще, чем москвичи - летать, не помня правил, на Кавказе любили почти все. Поэтому давно возил в багажнике собранную "под себя" аптечку, с бесконечными бинтами, шинами, обезболивающим. - Открывать? - спокойно поинтересовался Глеб, с возрастающим интересом глядя на Елену и несчастного инспектора. - Н-не надо, - почти проблеял Сирота и снова повернулся к Емельяновой, выдохнул, взял себя в руки и вытянулся: - Здравия желаю, товарищ генерал! В этот раз расхохоталась Елена.***
Разойтись решили рано, понимая, что перед непростой операцией хирургам надо бы отдохнуть, и не просто отдохнуть, а хорошенько выспаться. Девчонки уже щебетали в подъезде, мужчины последний раз уточняли план на завтра. Наконец, со скупым "до завтра" вышел Новиков, следом за ним - Фролов и Рудаковский. - Саш, я... - нерешительно посмотрел Смертин на друга, но ничего больше не сказал. - Толь, - Гордеев сильно прижал к себе Анатолия, похлопал по плечу, - я прошу тебя: не волнуйся. Все будет нормально. Я тебе обещаю. Анатолий попытался что-то сказать, но как-то беспомощно мотнул головой и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.***
Попрощавшись с Сиротой, Лена скользнула в салон, весело улыбнулась Лобову, но накрепко зацепилась взглядом за выражение его глаз, выражение чужое, но смутно знакомое, словно привет из далекого прошлого. Следующая фраза вдруг отказавшегося от "вы" Глеба тоже прозвучала как дежа вю: - А ты кто? Елена замерла на секунду, в голове пронеслось ее давнее "директор правового департамента" и неожиданно погрустневшие стальные глаза тогда еще совсем незнакомого командира экипажа А.В.Романова... - Елена Евгеньевна Емельянова, заместитель министра, - представилась Лена и чуть не взвыла, глаза Глеба были точной копией того, что когда-то давно она увидела во взгляде Андрея, те же горькое разочарование и умирающие мечты. И если мечтам Андрея умереть было не суждено, то Лобову повезло меньше. Елена отвела взгляд, коротко выдохнула и решила дать парню один единственный шанс, уж слишком искренним был он сейчас, да и что-то подсказывало девушке, что Лобов не дурак, должен понять. - Такой вот я "северный олень", - пошутила Емельянова, дружески улыбнулась и замерла, ожидая реакции парня. И он не подвел. - Н-да... ну и подружки у сестренки, - улыбнулся Глеб, старательно пряча горькую тоску, понимая, что этой ненавязчивой шуткой Лена предлагает ему сейчас абсолютный максимум - свою дружбу, - а Шойгу у Лерки небось за родного дядюшку? - Не-а, - Лена искренне радовалась, что не ошиблась в парне, - Шойгу у нас дед!***
Гордеев был в голосе. Гордеев орал так, что слышно было по всей больнице. Пациенты взволнованно переглядывались, новый, не знавший доктора персонал перемещался короткими перебежками, и только те, кто когда-то работал с Александром Николаевичем, прятали теплые улыбки. Отдельной категорией был Степанюга, выяснивший еще вчера, что "светило" прилетело оперировать сына Смертина и через пару дней должно улететь обратно, он старался не обращать на этот шум внимания. Ну подумаешь - звезда вернулась, ну подумаешь - не одна, а в компании жены-недоучки и двух других идиотов. Главное, что через день-другой они свалят, и жизнь войдет в прежнее русло. И Лобов перебесится, он ведь и сам понимает, что без Степанюги никуда: не самому же ему со скальпелем к столу становиться. Семен Аркадьевич почти успокоив себя, прислушался к заоравшему в унисон с Гордеевым женскому голосу, неприятно поморщился, узнав бывшую Чехову, и, чтобы отвлечься, включил принесенный полгода назад из дома маленький телевизор. По первому каналу шли новости, закончив рассказывать об совершенно неинтересном для Сенечки урагане в Мексике, ведущая перешла к новостям в стране: - Сегодня с официальным визитом в Нальчик прибыла Елена Емельянова, заместитель Министра Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий... - дальше Степанюга не слышал, да и не слушал, впившись взглядом в одетую в генеральскую форму "новую пассию" Глеба Лобова. В голове осталось только "Елена Емельянова, заместитель министра..." Все еще в состоянии шока, хирург достал начатую ребятами бутылку коньяка.***
Шойгу улыбнулся, отвечая на звонок Романова - то, что Северо-Кавказские учения имени Елены Емельяновой обернутся кошмаром для всего региона, генерал армии знал и так, объявляя их, только услышав от Романова, с какой бедой столкнулась Лена. Но что беда будет столь масштабна, Сергей Кужугетович и не думал... С момента начала этих "внеплановых учений" ему позвонили уже три начальника региональных подразделений, умоляя отозвать эту "бешеную бабу" - Шойгу специально выбрал самое лестное из определений, данных Елене коллегами, а Орлов говорил, что его телефон вообще не молчит уже сутки. Однако, звонок Романова для Шойгу был полной неожиданностью. - Шеф, а мы не перестарались, - голос Андрея звучал напряженно и немного растеряно, - мне... - Тебе позвонили, так? Кто? - А как вы догадались? - Ну как тебе сказать, Андрей, не одному тебе звонят. - Я переживаю. Ленке о другом думать бы надо. - Романов, - голос министра обрел привычную силу, - Емельянова - генерал, более того, напомню, что она не доктор, и там есть Смирнов. Все уяснил? Еще вопросы? - Так точно! Никак нет! Романов отключился, а Шойгу, положив телефон на стол, улыбнулся. Вырвавшаяся в "поля" Елена, действительно, немного распоясалась, но в каждом ее шаге была своя логика. Получив от него самого задание на эти учения, Емельянова перекроила их еще по дороге в Нальчик, обрушив на благодатный край все возможные беды одновременно, усложнив ситуацию до предела. В Нальчике взрывались дома, в горах сходили сели и лавины одновременно, разрушив при этом Баксанскую ГЭС, что-то затопило, что-то было еще. - Хорошо хоть ты про эпидемии и эпизоотии не вспомнила, - хохотнул Шойгу, выслушивая корректировки Лены, и охнул от ее тихого: - А это мысль... - Хватит уже, Лен, - осадил Емельянову Шойгу, - и с этим бы разобраться. - Разберемся, - откликнулась Лена.