***
За окном смеркалось, Блэквуд стоял за дверьми своего кабинета с женой, яро о чём-то споря. Сабрина не старалась вслушиваться в их разговор, удобно устроившись на диване в его кабинете. В руке девушка крутила Ахерон, рассматривая его со всех сторон. Он находится у неё уже вторую неделю, но Спеллман всё не может разгадать эту сложную загадку. Совсем недавно с ней начал заигрывать мальчик из Академии, Николас Скрэтч, угодник девичьих сердец, именно он помог добыть Спеллман дневники её отца, но, казалось, всё бесполезно, она уже несколько раз пролистала блокнот и ничего! — Садись за стол. — Девушка вздрогнула, услышав голос Блэквуда. — Сегодня урок будет короткий, у меня дела. — С женой? — саркастически спросила Спеллман, за что едва не получил по лицу, Блэквуд намеренно промахнулся, ударяя рукой по деревяшке дивана. — Закройте рот, мисс Спеллман, и садитесь на своё место. — Мужчина сел за стол, устало прикрывая глаза. Сколько времени он пытался подавить желание к этой ведьме? Сколько минут провёл в полном одиночестве, стараясь заглушить чувства и мысли о ней? Он сбился со счёта и был на грани от того, чтобы выгнать девчонку. Было за что. Фаустусу было не плевать на власть, но, будучи уязвимым перед каким-то подростком, недоведьмой, было отвратительно. По крайней мере ему. Сабрина ойкнула, Блэквуд открыл глаза, в замедленной съемке наблюдая за тем, как раскаивается Ахерон, а из него сыпется красная пыль. Фаустус подскочил со своего места, но не успел и пальцем пошевелить, как Спеллман замертво свалилась на пол. — Батибат? — удивленно спросил мужчина, встречаясь взглядом с разъярённым демоном.***
Сабрина вскочила с пола и осмотрелась в поисках Блэквуда. Она посмотрела вокруг — ни души. Не было слышно даже песен хора, который репетировал в холле для предстоящего конкурса. — Отец Блэквуд? — тихо позвала она, ища мужчину. Может, он обиделся на неё и ушёл? На Высшего Жреца не похоже. — Фаустус?! — она позвала громче. «Ты видишь то же, что и я?» Сабрина вздрогнула, слыша чей-то голос. Мужской голос. Он не называл её имени, но Спеллман думала, что он зовёт именно её. Девушка вышла из кабинета, идя туда, откуда слышала то, что хотела увидеть. По пути, в коридоре, ей встречались разные фигуры — Харви, целующий другую девушку, мёртвые люди. От тётушек, зовущих её она вовсе убежала, стремясь спастись вместе с этим голосом. «Тебя тоже влечёт тьма и внутренняя красота? Ад так прекрасен, позволь прожить его вместе с тобой.» — Кто ты? Что ты хочешь? — девушка остановилась, закрывая глаза, чтобы не видеть галлюцинации. «Скажи, что видишь мир также, как и я.» — Не неси бред! Сабрина стала узнавать в этом голосе кого-то знакомого, такого далекого, но одновременно родного, кажущегося ей единственным спасением. «Ты чувствуешь себя покорённой, когда видишь внутреннюю красоту? Когда она показывает свою мощь?» — Да… возможно. И голос исчез. Спеллман открыла глаза и обнаружила, что вновь оказалась в кабинете Блэквуда. Мужчина был повернут к ней спиной и тихо смеялся. — Отец Блэквуд? Объясните? — девушка недоумевала, поэтому отступила шаг назад. — Ты хочешь принять меня таким, какой я есть? Ты ведь видела меня насквозь, Сабрина. Готова ли ты познать мою душу? — Сабрина задохнулась от накатывающей её паники, она взялась ниоткуда. — Прекратите это! Мужчина медленно поворачивался к ней, пока она не узрела ужасающую картину — гнилое лицо Фаустуса, по которому ползали опарыши, поедая его плоть. Сабрина истошно заверещала, хватаясь за сердце. Девушка не успела и опомниться, как рухнула на пол от ужаса, а, когда открыла глаза, увидела перед собой настоящего Фаустуса, держащего её у себя на коленях. — Сабрина? Ты меня слышишь? — он увидел, как девушка чаще задышала и открыла глаза, испуганно рассматривая его. — Что ты видела? — Я… — Спеллман закрыла лицо руками, Фаустус положил вторую руку ей на талию, поддерживая первой голову девушки. — Я видела тебя, Фауст. Ты звал меня… просил принять твою тьму, покориться и полюбить то, что внутри тебя. Фаустус нахмурился, всматриваясь в затуманенные от пережитого ужаса глаза Сабрины. Девушка приподнялась, садясь рядом с ним на колени. — Там были все, кого я люблю. Все страдали. Страдали из-за меня. — Девушка почувствовала, как по щекам льются непрошеные слёзы. — Тогда что в твоём сне делал я? Почему она захотела, чтобы ты увидела меня в кошмаре? — не трогая Сабрину, тихо спросил Фаустус, рассматривая тёмные глаза Спеллман. Девушка резко повернулась к нему, нервно хихикнув, словно понимая что-то отвратительное и страшное для себя. — Ты глупец, Фауст. Глупец! Девушка хотела встать с пола, но не смогла, будучи прижатой к Фаустусу. Он дёрнул Сабрину за руку на себя, она вцепилась в его пиджак, с непониманием и надеждой рассматривая его глаза. — Тогда нам обоим суждено быть глупцами. — Той ночью, когда играла сцену, я хотела сказать тебе, что люблю тебя. — Я тоже люблю тебя. — Тогда поцелуй меня. — Приблизившись ещё ближе, шепчет Сабрина. — Прикоснись ко мне. — Вторит ей Блэквуд, припадая к приоткрытым пухлым губам девушки. — В ту ночь ты ушёл, оставив меня совсем одну, что я должна была думать? — Так нужно было, ты ведь понимаешь это. — Мы оба понимаем. — Девушка вновь припала к его губам с поцелуем, не желая отстраняться. — Ты опять уйдёшь от меня, Фауст? Всё повторится? — Я не уйду от тебя, даже если умру. — Ты никогда не умрешь, я обещаю. — Сатана никому не дарит бессмертие. — Наша любовь будет жить вечно. Мы умрем, но чувства будут жить… и даже дьявол над ними не властен, поверь мне. — Фаустус поднимает девушку на руки, садясь с ней на диван, чтобы прижать к груди. — Какую ошибку мы совершили. — Она стоит того, что мы чувствуем. — Тебе всего шестнадцать лет, Сабрина. Мы не можем быть вместе. — Как будто бы прощаясь, шепчет Блэквуд. — У меня ведь есть жена… пойми, у меня есть жена и скоро родятся дети… — Ты не любишь её. Ты любишь меня. — Дьявол… — он наклоняется к губам Спеллман, оставляя на них рваные страстные поцелуи. — Оставайся со мной на всю ночь. Воспользуемся гостевой комнатой. Фаустус прикрыл глаза, чувствуя, как Сабрина целует его в шею, оставляя на ней выраженные засосы, которые придётся чем-то замазывать. Мужчина стонет, прижав девушку за талию к себе одной рукой, вторая скользнула к ширинке штанов, расстегивая ремень, чтобы, наконец, можно было удовлетворить свои потребности, которые он сдерживал так долго. Сабрина сама стонет ему в ответ, шепча слова любви, которые так давно хотела сказать. Сейчас здесь не было Сабрины Спеллман и Фаустуса Блэквуда, только мужчина и женщина, любящие друг друга, не больше и не меньше. Лишь Луне можно было узнать об их страшном грехе, освещая голую спину Сабрины светло-голубым светом. Руки Фаустуса, скользили по спине девушки, справляясь с застежкой бюстгальтера. — Скажи, что любишь. Прошу. Ещё раз. — Подставляясь под страстные поцелуи, просила Сабрина. — Люблю. Люблю, Сабрина, люблю. И нет места гордости в этой комнате. Только мужчина и женщина, не больше и не меньше. Фаустус крепко прижал маленькую фигурку Сабрины к себе, царапая спину девушки острыми когтями. Ей было больно, но она ещё крепче прижималась к нему, желая ощутить весь спектр боли на себе. Спеллман была зависима от неё. — Ты ведь никогда меня не оставишь? Даже, если случится что-то ужасное? — Клянусь. Любовь их будет жить вечно, даже если тело обратится в прах. В комнате только чистый свет Луны, которому подвластен мрак. И нет здесь больше тьмы и дьявола. Лишь мужчина и женщина, не больше и не меньше. Сабрина отпрянула от Фаустуса, слыша, как дверь его кабинета громко захлопнулась. В коридоре послышались спешные шаги, заставшие влюблённый врасплох. Луна скрылась за тёмными облаками, погружая комнату во тьму. Сабрина соскочила с колен Блэквуда, одеваясь на ходу. Фаустус закрыл лицо руками, не в силах что-либо сказать. Спеллман исчезла вместе с Луной, звучно захлопнув двери кабинета Фауста. И только Ахерон напоминал ему о тех мужчине и женщине, что открылись друг перед другом в реальности, а не во все.