Обыкновенная сказка

Красота — страшная сила, но с годами она становится ещё страшнее.

      — Василиса!       Ото сна девушку пробудил непрекращающийся стук в дверь, сопровождаемый истошным воплем уже полюбившейся соседки. Златовласка потерла глаза и, зевнув, встала с кровати. — И тебе доброе утро, Степанида Львовна, — ещё раз зевнула она, открывая дверь. — Василисушка, солнышко, просыпайся! — женщина потрясла златовласку за плечи. — Выручай меня старую, а то обе пропадём! Сгинем в квартире Эдуардовой!       В голубых глазах появилось осознание происходящего. Девушка убрала руки соседки со своих плеч и бодро зашагала к шкафу. Немного в нём порывшись, Василиса повернулась к собеседнице, с ужасом взглянула в её глаза. — Стёп, их нет! Закончились яблочки молодильные! — Как закончились? — обречённо выдохнула Степанида, садясь на краешек кровати. — Что ж теперь делать-то, а? Как к мужу-то возвращаться? Он же ж сначала меня в расход пустит, а затем тебя в жены возьмёт, как и грозился…        Она закрыла лицо руками и горько заплакала. Только сейчас златовласке удалось разглядеть появившиеся седые пряди в волосах подруги. Девушка села рядом и обняла её за плечи. — Стёпушка, ну не убивайся ты так. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Ну не зря ж тебя Ильинична Эдуарду Василисой Премудрой представила. — Зря! — протянула сквозь всхлипы соседка. Она хлюпнула носом и, убрав от лица руки, посмотрела на подругу полными слёз глазами. — Вась, я ж не мудрая, — женщина ещё раз всхлипнула. — Я опытная. Понимаешь? — она сделала глубокий вдох. — Если бы я была мудрая, то не была бы такая опытная. А сейчас… — Степанида опять закрыла лицо руками. — А сейчас моего опыта не хватает для решения ситуации.       И она вновь тихо заплакала. — О-о-о, ты посмори на них! От паразитки! Развели сырость в подъезде и сидят не ёжатся! — обратила на себя внимание Ядвига Ильинична. — У вас там дверь была открыта. Дай, думаю, зайду, посмотрю, о чем они там балакают. А тут вона о! — всплеснула руками старушка. — Болото! О чем плачешь, древняя?       Степанида резко подорвалась с места и, вплотную подойдя к консьержке, процедила сквозь зубы: — И не стыдно тебе над чужим горем насмехаться, а, старая? Сама ж всю эту кашу заварила. — А ну цыц! — Ядвига гордо выпятила грудь вперед. — Отставить сопли и недовольства! И это, копытом в землю поменьше бей, а то я аж подпрыгиваю!       Женщины рассмеялись. Напряжение спало. — Ну, а теперь рассказывайте, по какому поводу сырость разводить начали, — Ядвига уселась на диван и уставилась на девушек. — Яблочки молодильные закончились, — грустно вздохнула Василиса. — Ну и шо? — Ильинична с недоверием покосилась на Степаниду. — В чём проблема-то? — Так ведь Эдуард скоро поймёт, что никакая она не Василиса Премудрая, а простая Степанида Львовна… — Кикимора в опщем! — перебила златовласку радостная консьержка. — Ну да… — потупила взор девушка. — Ой, тетёха ты недотёпа! — резко встала со своего места Ядвига. Она отодвинула дверцу шкафа и начала яростно в нём копаться. — Ты ж на ентом свете не меньше моего живёшь! И до сих пор не скумекала, что не бывает женщин некрасивых?! Запоминай, бывают только недокрашенные! — старуха прекратила свою бурную деятельность и повернулась к девушкам. — Значит так: сначала — баня, потом — СПА, затем — салон красоты, можно ещё новых вещичек прикупить, а после к братцу моему наведаемся. Чтоб у ентого паршивца глазья от красоты полопались. — бабка задорно подмигнула Василисе. — Смотри и учись, как из Кикиморы красотку делать! Ну чего расселись? А ну бегом по заданному маршруту!       Был бы у Ильиничны стартовый пистолет, она однозначно бы из него выстрелила. Но пистолета не было. Поэтому старушка звонко похлопала в ладоши и, немного погодя, направилась обратно к себе в сторожку.       Зияд Газизович и Эдуард Вальдемарович оживлённо о чём-то беседовали, сидя на лавочке около подъезда. — Пс-с, Прокофьич! — тихонько подозвал проходящего мимо сантехника стоящий в тени дерева Никифор. — Чего тебе? — приблизился к нему Алексей. — Ты слыхал, поговаривают, что Зияд — никакой не Зияд вовсе! — А кто? — всей своей физиономией дядя Лёша старательно изобразил удивление. — А Горыныч, вот кто! — Да ну! Брешешь! — отмахнулся сантехник. — Горыныч давным давно вместе с Царевичем сгинул. Так что не поминай Лихо, пока оно тихо!       Никифор недовольно цокнул языком. — Ладно, поговорю я с ним, — согласился Алексей Прокофьевич. — Позадаю, так сказать, наводящие вопросики.       И мужчина шустро зашагал в подъезд, подмигивая по дороге новому квартиранту: мол, дело есть, надо переговорить. Газизович наскоро распрощался с Эдуардом и поспешил вслед за другом. — О дела! — подсел к мужчине пожилой дворник.       Во двор въехало такси. Двери машины распахнулись, и из них показались две молодые Василисы, похожие друг на друга как две капли воды. — Василиса, это кто? — галантно поклонился девушкам Эдуард. — Так это ж… — с криком вскочил с места Никифор, но одна из девушек ловко остановила его, незаметно наступив на ногу старику. — Моя двоюродная сестра, — пропела сладким голоском Степанида. — Прошу любить и жаловать, Василиса Прекрасная.       Василиса мило улыбнулась мужчинам и, взяв под руку подругу, скрылась в подъезде. — О дела! — ещё загадочнее протянул окончательно запутавшийся Никифор.