***
Вскоре они вновь оказались в маленькой комнате для гостей. Поездка на спидере вышла быстрой и ничем не примечательной. Оби-Ван с трудом добрался до кровати, вымотанный долгим днем и тем, что случилось ночью. Когда он упал на одеяла, то вновь ощутил, как его обволакивают светлые энергии. Оби-Ван часами, даже сутками не обращал внимания на усталость; но вдруг все его щиты исчезли. Едва успев снять ботинки, он почувствовал, что погружается в сон. Мол сел на пол у противоположной стены, явно собираясь медитировать. Истощенный разум Оби-Вана прикинул, не стоит ли последовать его примеру. Медитации перед сном были распространенной практикой, удобным способом коснуться своего подсознания, иногда даже дать ему те или иные задачи, пока сознательная часть разума отдыхает. Но Оби-Ван устал слишком сильно и знал, что стоит ему закрыть глаза, как он провалится в сон. Все еще не раздевшийся до конца, едва улегшийся как следует, он позволил сознательной части разума ускользнуть и заснул. Слишком уставший, чтобы видеть сны, и благодарный этому. Во сне он осознавал окружающий мир очень смутно: лунный свет, пробравшийся в их комнату, редкие перекликивания людей песков и их скота, короткую песчаную бурю, пронесшуюся мимо в ночи. И несмотря на то, что спал он крепко, что-то его разбудило, хотя он и не был уверен, что именно. В полузабытьи он вновь приоткрыл глаза. В комнате было темно, но лунный свет вычертил все вокруг, как гравер - резцом. Оби-Ван повернулся и моргнул, на мгновение позабыв, где он. Память возвращалась медленно, в дымке грез. Комната, дом, их корабль... все это вспоминалось, как сон. Глухо застонав, он устроился поудобнее, намереваясь уснуть вновь. Ночные часы слишком коротки и драгоценны, чтобы тратить их впустую. Но, скользнув по комнате напоследок, его взгляд остановился на Моле. Слабо дернулся страх; но тут же подтянулся разум, вспоминания о событиях последних нескольких дней. О его странном положении, в котором делить спальню с ситхом было естественно. Вновь расслабившись, все еще на грани сна, Оби-Ван разглядывал Мола. Тот заснул на полу, прижавшись к стене напротив кровати. Ни подушек, ни одеял: только свернутый широкий плащ, часть мантии, положенный под голову. Оби-Ван ощутил в животе знакомый острый укол, нечто среднее между жалостью и виной. Как и в тот раз, с бакта-камерой, он поразился тому, каким маленьким казался Мол. Тому, каким хрупким и человечным он выглядел, свернувшись на полу, уязвимым в своем сне. Тому, что спать вот так, без кровати, для него было, похоже, привычно. Тому, что Мол просто и естественно решил, что его место — на полу. Но эти мысли были спутанными, приходя и уходя как фрагменты сна, смешиваясь с воспоминаниями о других людях. Засыпая на ходу, но решительно настроившись все исправить, Оби-Ван вслепую пошарил вокруг. В конце концов его пальцы сомкнулись на искомом: ближайшей подушке. Он сгреб ее и бросил наобум через комнату — более или менее в сторону Мола. Подчиняясь логике, больше похожей на логику сновидений, разум Оби-Вана удовлетворился решением проблемы и быстро погрузился обратно в сон.Глава 27
23 мая 2020 г. в 01:27
Мол вновь перевел взгляд на горизонт за пустыней; Оби-Ван все еще сидел где-то позади, прислонившись к скальному камню.
Сначала Мол отпил из термоса с неохотой, но, пригубив бульон, вдруг понял, насколько же голоден. Тощими крысами поживиться было трудно, порционный батончик на корабле он съел, казалось, сотню лет назад... горячей еды Мол не пробовал со времен Шпиля, а с тех пор прошла уже будто целая жизнь.
Ничего удивительного, что осторожная проба быстро превратилась в жадные, торопливые глотки. Вкус никогда не играл для Мола особой роли; однако после десяти лет в тюрьме, где пища была горячей и питательной, но с ароматом и консистенцией размякшей коры, что-то в крепком бульоне и ярких специях рагу заставляло его наслаждаться, несмотря ни на что. Но, конечно, Оби-Вану об этом знать было незачем.
Мол не без труда помедлил, запретив себе приканчивать рагу за считанные секунды, и решительно поставил термос на камень. Потворствовать себе в пище и физических благах — для идиотов, не видящих общей картины. Это не более чем приманка для слабых. По крайней мере, так его всегда учили. Но, конечно, чтобы двигаться дальше, ему понадобятся силы, и слова Оби-Вана звучали разумно — по мере пути пища будет становиться все скуднее...
Мол снова посмотрел на термос и принял решение. Взял его и доел рагу одним (приятным) глотком.
Термос опустел. Мол ждал, что его спутник заговорит вновь, отметит что-то или спросит что-нибудь пустое, например, понравилось ли ему рагу. Но Оби-Ван молчал.
Мол ощущал тишину, охватившую их обоих; они тщательно закрывали мысли, и ни один не собирался начинать разговор. Он никак не мог понять, что Оби-Ван хочет от него услышать, какой ответ должен нарушить их молчаливое противостояние.
Замерзший, раздраженный и сбитый с толку, Мол наконец нарушил тишину.
— Ты мной недоволен? — Он произнес это ровным тоном, не сводя взгляда с горизонта. Прежнему учителю он не задавал таких вопросов — Сидиус, мягко говоря, не скрывал свое недовольство. Но что бы ни испытывал сейчас Оби-Ван... Мол не мог этого уловить.
— Недоволен? — отозвался тот. — Вовсе нет. На самом деле, я испытываю облегчение.
Мол наконец повернулся всем телом, чтобы, глядя на выражение и черты Оби-Вана, попытаться разгадать смысл его слов.
— Вынужден признать, что боялся найти тебя посреди кучи трупов, — он слабо улыбнулся. — Так что я приятно удивлен. Мои опасения были беспочвенны.
Мол пренебрежительно заворчал, но не стал оспаривать это заявление.
Оби-Ван глубоко вздохнул. Настала его очередь посмотреть вдаль, на дюны и крохотное пятнышко — усадьбу.
— Что ж, пойдем. До заката всего несколько часов.
Он встал, потянувшись, и направился было к ступеням.
Мол не двинулся с места.
— Мол, — позвал Оби-Ван, видя, что тот не пошевелился. — Я вынужден настаивать.
— Я доберусь обратно сам, — просто ответил Мол.
— Ты не в том состоянии, чтобы столько пробежать, — возразил Оби-Ван с раздражением; частица его самообладания словно сдвинулась с места. — Пока ты окажешься дома, солнца успеют взойти.
Мол едва заметно оскалился, готовясь принять вызов и доказать, что он ошибается.
Увидев это, Оби-Ван сменил тактику.
— Мол, — медленно начал он вновь, — завтра нас ждет долгий и трудный день. И если ты сегодня не отдохнешь... то пользы от тебя не будет. Меня можно впечатлить, будучи завтра выспавшимся и во всеоружии, а не презрев сегодня совершенно добропорядочный спидер просто из неуместного тщеславия.
Оби-Ван умолк, гадая, не зашел ли слишком далеко. Но выражение лица Мола осталось нейтральным; может, даже слегка пристыженным.
— Хорошо, — едва заметно кивнул он. — Веди.