***
10 августа, 1863 год
Помимо характерной «клювастой» маски, костюм чумного доктора включал в себя длинный, от шеи до лодыжек, плащ, узкие брюки, перчатки, ботинки и шляпу. Все элементы костюма выполнялись из вощёной кожи. Был, конечно, и более дешёвый вариант: костюм можно было сделать из грубого холста, пропитанного воском. В свете этого открытия Гарри от всего сердца поблагодарил Эдвона за неожиданный подарок. Знал бы он, чем это всё обернётся... Казалось, что с появлением костюма врачевателя чумы взгляды кидали на него гораздо чаще, испытывая благоговейный ужас при каждом его появлении. Жители во все глаза следили, куда он идёт и с какой целью. Только смотрели, чему вампир был несказанно рад. Среди людей с давних пор сложилось поверье, что нельзя подходить к чумным докторам, а то несчастье на себя навлекут. Или что там они напридумывали... Так и шли годы. Бесконечные смерти, глубокая скорбь и отвратительный запах, витающий в любой части города. Чикаго за это время сильно опустел, потеряв к тому же много важных шишек, стоящих у власти, которые не отважились куда-то бежать. Город ещё очень и очень долго будет отходить от эпидемии. То развитие, к которому подобрались люди до чумы, ушло в минус за шестьдесят лет. Гарри было жутко представлять, в каком состоянии находились другие города. До слуха донеслись крики. Привели эти крики к одному из обычных обветшалых домишек. Около него столпилась толпа, что-то выкрикивая. Как понял Гарри, здесь укрывали «чумных», вот народ и бунтует. В этом ничего удивительного не было, скоро придёт смотритель и всё уладит. Только Гарри хотел пойти в обратном направлении, как рядом с ним раздался голос: — Там больные. Сожгли бы Вы этих паршивцев, — проскрипела какая-то старая бабка, стоя рядом с ним. Первую мысль — почему она подошла к чумному доктору — закрыло понимание её слов. Вампир снова посмотрел на дом. Он никого ещё не сжигал, оставляя эту бесполезную забаву настоящим врачевателям чумы. Серьёзно, сколько лет прошло, сколько домов сожгли (не разбирая даже, были ли там больные чумой), а зараза ещё не ушла, число покойников в сводках только росло, но никого эта мысль к осознанию всей ситуации не приближает. Гарри разочарован в людях. Окончательно. Он медленно пошёл в сторону дома, стягивая перчатку с руки, вокруг которой вмиг вспыхнули языки синего пламени. Люди оборачивались на него, пугались, удивлялись, отходили в стороны, давая ему приблизиться к дому. — Дьявол! — выкрикнул кто-то из толпы. Люди всполошились, словно муравьи. Но всë вокруг было проигнорировано. Мощный столб огня яркого синего цвета поглотил дом в считанные секунды. Люди услышали короткие, но ужасные, неистовые вопли сгорающих в дьявольском пламени людей. А уже через пару минут на месте не осталось ничего, кроме горы пепла. Стояла гробовая тишина, прерываемая лишь тихим шуршанием материала, из которого был пошит костюм врачевателя чумы, когда тот одевал перчатку на руку. Гарри ждал, когда же люди разбегутся с громкими криками о том, какой он монстр. Однако, все стояли на своих местах. В их глазах был страх и благоговение. Единственное, чего хотелось в этот момент, — исчезнуть. Сельвиор всей душой ненавидел восхищение, переходящее в подобострастие. А именно это он постоянно видел на лицах людей. Желания оставаться здесь не было. Бросив последний взгляд на толпу, Гарри ушёл в сторону леса. Благо, никто за ним не побежал.***
Однако, Гарри был удивлён, насколько быстро слух о нём разнёсся по Чикаго. Говорили самое разное. В глазах людей он был и дьяволом, что пришёл в этот мир полюбоваться трагедией, которую наслал на «бедный» народ, и божеством, милостиво снизошедшим с небес, что может спасти их от беды, отогнать заразу устрашающей воображение силой, а было и такое, что бедный врачеватель чумы зашёл далеко в чащу леса и встретил там Сатану, что вселился в него. Ева и Эстер с трудом рассказывали всё, что им довелось услышать в городе. Дикий смех распирал изнутри от ситуации в целом и от выражения лица главного героя всех этих рассказов, который выслушивал это с каменным лицом, подперев голову рукой. Но сколько эмоций было в этих алых глазах... Лаэрт откровенно ржал, Эдвон с усилием удерживал серьёзное выражение лица. — Это пиздец, — обобщëнно подытожил Гарольд, тяжело вздохнув. Девушки сорвались на громкий смех и ретировались из гостиной. Если бы Лаэрт мог, он бы ревел от смеха, а потому предпочёл отправиться за ними, пока наследник пребывал в шоковом состоянии. От костюма чумного доктора он точно отказывается. — И чего не хватает этим людям? — максимально невозмутимо спросил Гарри, казалось бы, сам себя. Эдвон не был уверен, что парень заметил, что ушли не все. — Совсем о других не думают. Может быть, у меня тонкая душевная организация, а они тут с такими предположениями, — он в негодовании всплеснул руками. Эдвон коротко кашлянул, дабы подавить смешок и привлечь к себе внимание парня. — Тонкая душевная организация у того, кто без слов сжёг дом с больными внутри? — насмешливо проговорил Глава, упорно не поднимая глаз от книги, а от того пропустил момент, когда в его голову прилетела какая-то тяжёлая шкатулка, а в гостиной никого, кроме него, не было. — Маленький паршивец. Но злости в голове не было ни капли. — Я взрослый! — раздался возмущённый голос с улицы, а за ним искренний, тихий смех Евы. — Ага, да, конечно. Расскажешь.***
18 августа, 1863 год
Эдвон уже возвращался домой, когда заметил фигуру во всём чёрном на одном из деревьев. Точно зная, кто это, он направился к нему. Гарри висел на дереве вниз головой со скрещенными на груди руками и закрытыми глазами. Плащ его висел рядом. Это немного огорчило, вампир выглядел бы забавно, если бы решил повисеть в нём. Уловив чьё-то приближение, он лениво приоткрыл один глаз, а удостоверившись, что это Эдвон, снова прикрыл. — Летучую мышь пародируешь? — хмыкнув от собственной ассоциации, в шутку спросил рыжеволосый. — И тебе привет, — измученно отозвался Гарольд. — Лаэрт сказал мне то же самое. Вы сговорились? Впрочем, неважно. Мне дико скучно. Я буду благодарен, если ты скажешь, что люди успокоились и забыли обо мне. Пожалуйста. Эдвон усмехнулся, запрыгнул на ту же ветку, на которой висел Гарри и уселся рядом. — Увы, но я не могу порадовать тебя такой радостной новостью. Наследник в голос застонал, весьма неплохо изображая плач. Он уже с ума сходил от скуки. Разве что на стену не лез от мучений, хотя, кажется, до этого осталось совсем немного. Без ежедневных прогулок его существование заволокло тучами, а в сознании сутками шёл дождь. Люди были слишком отвратительными, предсказуемыми и интересными, чтобы отказываться от наблюдения за ними! — Всё в корне наоборот, — начал Эдвон, разом пробуждая все плохие предчувствия Гарри. — Люди начали больше говорить о тебе. Некоторые подкидывают новые предположения, кто ты и откуда… — О, нет-нет-нет. Нет. Не желаю ничего об этом слышать. Я уже знаю, что там один бред и выдумки. Нет уж, я отказываюсь от такого «удовольствия». Эдвон улыбнулся. Теперь он полностью понимал Еву. Она была бы счастлива увидеть сейчас Гарри. Он на самом деле являлся очень милым парнем, когда не скрывался под маской хладнокровия. Пусть даже под несколькими такими масками он оставался отчасти милым для Евы. — Ну и ладно, — обиженно высказал Глава клана, вызвав у парня смешок. Эдвон был искренне рад, что у этих двух появилась такая привязанность друг к другу, которую Гарри, с согласия сестры, не спешил выставлять напоказ даже перед семьёй. Но кажется, что и от Евы он достаточно сильно отдалился после пробуждения второй способности. В их дуэте говорила почти всегда девушка, а парень был в роли слушателя, иногда задавал вопросы, комментировал или коротко отвечал на вопросы. Девушка никогда ни словом, ни взглядом не осуждала Гарри. Будь то излишняя жестокость в бою (тут всё оправдано, в такие моменты стоял вопрос безопасности клана), слишком усердный подход к тренировке, когда парень немного увлекался и делал ей действительно неприятно, или же порой жёсткие отказы людям в знакомстве и просьбах. Ева всецело принимала Гарри. Таким, каким он был или хотел бы быть. Она всегда была на его стороне, стояла чуть позади, выражая высшую степень молчаливой поддержки. Как и он ей. Заботу Гарри немного трудно опознать. Она чаще всего молчаливая, без ярких поступков, смысл которых лежал на поверхности, без навязчивости. Но Ева видела его заботу и поддержку. И ценила всё, что делал для неё парень. — Почему ты здесь? — непонимающе поинтересовался рыжеволосый. — Говорю же: мне скучно. — И тебе нечем заняться? — продолжил опрос Эдвон. Гарри почесал подбородок. — Вообще, есть, но бесконечные книги и тренировки мне наскучили. — Предложения принимаются? — Если есть, что предложить, — быстро отвечал Гарри, заинтересовавшись. — Как насчёт иностранных языков, шахмат или игры на каком-нибудь музыкальном инструменте? Скрипке, например? — выдал свои предложение Эдвон. — Завтра мне предстоит отправиться в город. Было бы неплохо присмотреть новые занятия для тебя и остальных. — Мне нравится, как это звучит. Я в деле. — Замечательно. Вдалеке появилась фигура Евы, которая в усиленном темпе бежала в лес. Гарри задумчиво смотрел ей вслед. — На охоту, видимо, — тихо выдохнул он. — Почему ты так отдалился от неё? Вообще от всех? — странно, но до этого дня Эдвон был уверен, что ему не присуще говорить, не думая. — Я не… — немного резко начал брюнет, но замолчал, обдумывая ответ, чтобы потом продолжить: — Я боюсь. Боюсь, что могу разозлиться и сказать что-то, что может вам навредить. Если не прикажу убить друг друга или самих себя… Боюсь, что что-то такое может случиться, если отвечу в задумчивости. Я не могу допустить этого… — Гарри, — мягко прервал того Глава, — ты создаёшь проблему на пустом месте. После обращения ты стал хорошо контролировать эмоции. Отключать жалость к врагам, переходить от гнева к полному спокойствию… Долго перечислять всё, к чему ты пришёл за эти годы. Я понимаю, любая сила — это большая ответственность, которая лежит только на наших плечах. Ты можешь вечность простоять на месте, сокрушаясь под тяжестью этого груза, а можешь медленно двигаться вперёд, пока груз не станет для тебя таким настолько лёгким, что ты сорвёшься в бег. Всё зависит от тебя. Гарри внимательно слушал, впитывая каждое слово, каждую букву, выжигал всё в памяти, как делал с любой информацией. Слушал и понимал правоту Главы. — Но им, — Эдвон явно имел в виду клан, — им ты нужен, Гарри, ты Еве нужен. Не теряй связь с семьёй, иначе потеряешь её. А семья — самое ценное, что может быть у нас.