***
7 ноября, 1907 год
Гарольд сидел в своей комнате за изучением японского, когда неосознанно на полной скорости сорвался в лес (едва справившись с желанием разрушить стену, но вовремя изменил направление к двери). Он не знал, зачем. Он просто чувствовал, что так нужно. Хотя, вопрос «что ему могло понадобиться ночью в лесу?» прозвучал пару раз в голове, но так и остался без ответа. Семья его проводила недоумëнными взглядами, и только Эдвон загадочно и чуть облегчëнно улыбнулся ему вслед, а после спокойно вернулся к книге. Уже на границе леса он резко остановился, начиная прислушиваться и вглядываться в ночную мглу, покрытую достаточно плотным туманом. Казалось, все органы чувств обострились до предела. Где-то сбоку было слышно уханье совы, недалеко фыркали лисы, и протяжно завывали волки, вышедшие на охоту, откуда-то доносились звуки заичьих прыжков, кузнечики заводили свою трель, а ветер мягко покачивал зелëные ветви многовековых деревьев. Ничего подозрительного не слышно. Так, что же привело его сюда? Ведомый этим странным, но правильным чувством Гарри вошëл в лес. Он мягко ступал по траве, бесшумно, если вдруг недалеко будет пробегать какой-нибудь нежданный «гость». К тому же недавно в Чикаго были замечены кочевники. Гарри пришлось разобраться с ними по просьбе Эдвона, но где-то в чаще могли прятаться ещё десятки вампиров. Постоянно оглядываясь по сторонам в надежде найти причину странного чувства, он шëл всё дальше, начиная совершать короткие перебежки, дабы сократить время. Тем временем Гарри прислушался к себе. Это чувство явно было похоже на беспокойство, сильное желание немедленно спасти, сберечь от угрозы. Но… за кого можно настолько переживать в лесу? Время суток весьма позднее. И на эту территорию мало кто забредает из людей. В основном это заблудившиеся охотники, но после историй, что здесь водятся вампиры, посетителей стало катастрофически мало, никого, если быть точным. Это было даже хорошо, и никто из клана не скучал по ним. Но даже если это охотник, то с какой стати у Гарри это чувство? Если только… Если только это не его пара… Которая в опасности и нуждается в нём. Гарри резко поднял наклонившуюся пару минут назад в задумчивости голову и внимательно заозирался по сторонам, чуть ли не к коре каждого доступного взору дерева приглядывался в поиске каких-то следов. По звукам всё было так же. Для лучшего обзора вампир забрался на дерево. Но из-за тумана ничего такого видно не было. Со всей скоростью он перепрыгивал с дерева на дерево, игнорируя цепляющийся за ветки плащ. Периодически он останавливался, вновь и вновь прислушиваясь, пока не услышал тихий детский плач, который словно заглушали рукой, а после громкий испуганный вскрик. За этим последовал рык. Всë так же, по деревьям, он добрался до нужного места. На обширной поляне сидел мальчик, прижавшивсь спиной к большому камню, а напротив него стояло шесть волков, медленно подходящие к нему. Несмотря на его шумное передвижение, на Гарри обратил внимание только один волк, но и тот почти сразу вернулся к «добыче». Не долго думая, Гарольд спрыгнул с дерева, встав между волками и мальчиком. Животные зарычали сильнее прежнего, но уже на вампира. Плач сзади усилился. «Вот твари. Совсем страх потеряли». В один момент клыки стали удлиняться, а тело, разрываемое бушующими чувствами и холодной яростью, приготовилось к нападению, которое не заставило себя ждать. Крайний с правой стороны волк предпринял попытку вцепиться в плечо вампира. Первой идеей было разорвать наглеца на части, но ребëнок позади вряд ли выдержит такое зрелище. Волк был отброшен на десяток метров в сторону, в дерево. Послышался хруст костей и скулëж, полный боли. В копилку ощущений можно смело добавить чувство дежавю. Остальные поспешили заступиться за товарища, но их ждала та же участь. Когда последний пометил собой дерево, волки, которые ещё были в состоянии, предпочли убежать, превозмогая боль. «Совсем что ли инстинкт самосохранения отпал?» Уже через несколько секунд Гарри был полностью спокоен, чтобы не напугать мальчика ещё больше. Он подошёл и присел на корточки, чтобы быть с ребëнком на одном уровне. — Привет, — выдохнул Гарри, и продолжил, тщательно подбирая слова: — Я тебя не обижу, уже всë хорошо… Мальчик, услышав спокойный голос, убрал ладони с лица, обхватив ими прижатые к груди колени. По ещё округлым щëчкам стекали крупные слëзы и падали на грязную футболку голубого цвета (в ноябре-то!). Медного оттенка волосы тоже были в грязи и безобразно растрëпанны, тонкие губы дрожали от страха и холода, а красивые зелёные глаза полны страха. — Всë закончилось? — совсем-совсем тихо, боясь, что звери вернутся, спросил мальчик, и настороженно оглянулся по сторонам. — Да… Да, всё закончилось. Как тебя зовут? — Эдвард, — всхлипнул мальчик. — Хорошо, Эдвард. Как ты здесь оказался? — продолжил спрашивать Гарри самым мягким голосом, на который был способен. — Я-я… Мы с р-родителями пришли в лес на прогулку, но я… убежал и заблудился, а-а потом… — под конец мальчик снова заплакал. — Хей, тише, тише, — успокаивающе прошептал Гарольд, чуть приблизившись к ребëнку. Он хотел сказать что-то из разряда «Иди ко мне, не бойся», но с почти животным ужасом осëкся. Нет. Нельзя. Но его словно поняли без слов. Просто по мимолëтному порыву в необычных глазах. Мальчик вытер руками слёзы, вновь посмотрел на своего спасителя и резко прильнул с объятиями уже в следующую секунду. Руки Гарри в ответ обхватили маленькое холодное тельце. Плечи Эдварда судорожно затряслись, а из глаз начал идти новый поток слëз. Вампир впервые не знал, что делать. Ему никогда не доводилось успокаивать людей, тем более детей, а ещё тем более свою пару. Возможно, мальчик сейчас чувствует нечто похожее на ощущение близости пары, только гораздо слабее, если учесть что он человек. Иначе не объяснить, почему он решил искать утешение в че… существе, которое только что расправилось со стаей волков без оружия и малейших повреждений на теле. Рука, словно сама по себе, начала поглаживать хрупкую спину. — Тише, маленький, тише, — тихо и даже успокаивающе прошептал Гарольд, вдыхая запах своей пары. От него пахло травой, грязью и сыростью, но аромат тёплого молока, смутно знакомых полевых цветов и мяты ещё не успел выветриться. Всхлипывания и в самом деле стали чуть тише, пока совсем не утихли. Не разрывая объятий, мальчик спросил уже спокойным голосом: — А как тебя зовут? — Зови меня Риваль, — чуть улыбнулся вампир. Эдвард, тихо-тихо, повторил имя по слогам, и Гарри почувствовал его улыбку. Это было очень мило. Впервые за всю свою достаточно долгую жизнь вампир чувствовал такое умиление. Да простит его Ева. Но мальчик явно дрожал от холода. Увы, но Гарольд никак не мог согреть его, что очень быстро омрачило все его мысли. «А что, если?.. Можно использовать пирокинез. Эдвон говорил, что с её помощью можно поднять температуру. Это может помочь». — Погоди секунду, малыш, — произнëс Гарри, разрывая объятия. — Ты замëрз, тебя срочно надо согреть. Мальчик послушно опустил руки и немного отошёл назад, всего на пару маленьких шагов. Зелëные глаза смотрели с крайним любопытством. «Если сейчас немного нагреть плащ, то это поможет его согреть», думал Гарольд, снимая его, «Дальше он сможет отогреться за счёт тепла собственного тела. Если я буду поддерживать тепло, то мальчик вполне может заработать ожог по моей вине. Надеюсь, всë получится, и Эдварда удастся согреть». Вампир сосредоточился на способности. Его руки слишком быстро нагревались, что следовало очень хорошо контролировать, если он, конечно, не хочет сжечь плащ — единственное, в чëм он может согреть малыша — ко всем чертям. Перемещая руки по краям ткани, он нагревал её до нужной температуры. Закончив, Гарри укутал в плащ удивлённо наблюдавшего за всем Эдварда и аккуратно взял его на руки, стараясь сильно не сжимать. С губ мальчика, который почувствовал внезапное тепло, сорвался поражëнный вздох. Он получше замотался в тëплый плащ и положил голову на грудь парня, постепенно заледеневшие конечности «оттаивали», приходило умиротворение и спокойствие и начинало клонить в сон от всего пережитого. А ещё он чувствовал себя в безопасности в руках этого человека. — Где ты живёшь? — задал новый вопрос вампир, ведь уже почти спящего мальчика стоило отнести домой. А пока можно отвлечь разговором. — На окраине штата Иллинойс, — мальчик широко зевнул. — Но сейчас мы в гостях у бабушки. Она живëт в деревне у подножия большой горы. «У подножия большой горы? Странное место для деревни. И опасное». Так или иначе, стоит пойти туда. Ошибиться в деревне вампир не мог: во всём городе была только одна гора. Хотя, вероятней всего, Эдварда уже ищут, и они пойдут навстречу людям. С людьми Гарольду лучше не встречаться, дабы люди не опознали в нëм вампира. Тогда общение с Эдвардом ставится под очень большой вопрос. Его ведь могут так сильно запугать ужасными историями, что мальчик и сам не захочет подходить к Гарри. Допустить этого Сельвиор не мог. — Хорошо. Тогда в путь. Обхватив ребëнка получше, Гарри, мгновенно соориентировавшись на местности, направился в сторону деревни. — Сколько тебе лет? — задал очень интересующий его вопрос Гарри. — Мне шесть, — с гордой улыбкой ответил Эдвард. — А тебе? Вампир засмеялся от встречного вопроса. — О, поверь, я намного старше тебя. — Неужели ты такой старый? — в удивлении у мальчика даже рот приоткрылся. — Ты выглядишь очень молодо и красиво. «Просто чудо». — Не представляешь, насколько, — мягко усмехнулся вампир. — Я просто хорошо сохранился. — И ты живëшь очень-очень-очень долго? — снова спросил мальчик, смотря на брюнета своими очаровательными зелëными глазами. — Да. — А каково это — жить так долго? Весело, наверное. И болеешь наверняка редко. — Долгая жизнь может быть как даром, так и проклятием. Зависит от того, как ты её проживаешь. Я прожил свою в ожидании. Гарри слабо улыбнулся, опустив взгляд на мальчика. Все сто семь лет его жизни того стоили. Но впереди ещë достаточно времени, которое снова будет наполнена этим тоскливым чувством ожидания. — В ожидании чего? — задумчиво спросил Эдвард. Сельвиор задумался. Сказать напрямую он в любом случае не мог. Нельзя. Не время. Мальчик слишком мал. Он улыбнулся: — В ожидании чуда. Оно, наконец-то, появилось, а значит, скоро всё будет хорошо. Только надо ещë немного подождать. Глаза мальчика загорелись огнëм. Прекрасным зелёным огнём. — А какое оно? Чудо? — Восхитительное, — ответил Гарри, вглядываясь в волшебные глаза мальчика. — Мой папа говорит, что чудес не бывает, — Эдвард немного помрачнел, улыбка сошла с милого личика. — Сказал, что чудо ждут только глупые люди, что не хотят стараться для того, чего они хотят. Но есть мечты, для которых нужно приложить усилия. Только тогда они осуществятся. — Думаю, твой папа отчасти прав. Мечта — то самое необходимое, что движет нами, заставляет идти дальше, самосовершенствоваться. Но о чуде я не стал бы говорить столь категорично. Чудо — это неожиданность, покрытая загадкой. То, о чём ты не мог позволить себе думать вчера, сегодня просто случается, — он смотрел прямо в восхищённые глаза ребёнка. — Я бы с радостью послушал что-нибудь о тебе и твоей семье. — Хм, — Эдвард мило нахмурился, размышляя. Гарри со смешинками в красном взгляде наблюдал за пришедшими в движение шестерëнками в медноволосой голове. — Моего папу зовут Эдвард, — он коротко хихикнул, — он великолепный аналитик в крупной компании. А моя мама, Элизабет, пианистка. Она часто играет в ресторане тёти Шерон. Красиво-красиво. Мама часто берёт меня с собой, главное, чтобы я вёл себя тихо, — мальчик шаловливо улыбнулся. — Когда вырасту, обязательно стану пианистом. Буду играть красивые-красивые мелодии, прямо как мама! Риваль, будешь моим главным гостем на выступлениях? — Конечно, — Гарри изобразил преувеличенно притворное оскорблëнное лицо и широко улыбнулся, услышав смех Эдварда. — Как я могу пропустить становление великого пианиста? — Никак! Совершенно! Ты обязан послушать, как я буду играть! — С удовольствием. Мы сможем даже сыграть вместе — я хорошо играю на пианино и скрипке. — Ого! Здорово! — Эдвард светился искренним восторгом. — Я когда-то думал о скрипке. Возможно, когда-нибудь и до неё руки дойдут. — Не упускай возможность научиться новому, Эдвард, — наставнически произнёс вампир и ободряюще улыбнулся. — Хорошо, Риваль, — он энергично закивал головой, словно болванчик. Бесконечно милый болванчик. Даже грязь на лице и ужасно спутавшиеся волосы не могли изменить впечатление Гарри. — У тебя ещё очень много времени. Ты успеешь попробовать всё, что только пожелаешь, и даже больше… …А я всегда буду рядом с тобой и во всём поддержу, душа моя…