***
3 января, 1910 год
Юноша стоял в полном одиночестве на опушке леса, подставив лицо под медленно падающие снежинки, которые сдувал лёгкий ветерок, когда те прикасались к гладкой коже, оставаясь только на длинных ресницах. Совершенное лицо, словно высеченное из белоснежного мрамора искусным скульптором, не выражало ничего, кроме спокойствия. И даже шаги за спиной не смогли помешать его умиротворению, ведь он прекрасно знал, кто это. Только один известный ему вампир ходил так — твёрдо, немного торопливо, но почти бесшумно. — Знаешь, я тут долго думала прошлой ночью, — раздался медленный, задумчивый, родной голос, в котором непривычно и невыносимо было слышать грустные нотки. — И я так и не пришла к какому-нибудь ответу или выводу. — Случилось что-то? — обеспокоенно прозвучал тихий вопрос. Еве стало даже как-то неловко от того, сколько было беспокойства в обычно спокойных глазах глубокого кровавого оттенка. — Нет… Нет, ничего. Просто… — она замолчала, пытаясь собраться с мыслями, неловко поведя миниатюрным плечиком. Гарри смиренно стоял на месте, давая дорогой сестре столько времени, сколько потребуется. Хоть целую вечность. Ева очень редко бывала в подавленном состоянии, а если и бывала, то очень хорошо скрывала сие состояние. Она была открытой светлой личностью, однако, когда дело касалось плохих дней, она никому этого не показывала. Никому, кроме Гарри. — Я очень надеюсь, что ты поймёшь, о чём я, и не осудишь, — всё так же медленно, чуть растягивая слова, начала говорить девушка. — Мне одиноко. Да, у меня есть самое дорогое — это семья, с которой я могу провести не только отведённое мне время, а вечность. И не просто семья, а любящая семья. Но… пустота не уходит. Почему… — она затихла, но резко вскинула голову на брюнета, смотря прямо в его удивлённые глаза, и таким же ровным тоном продолжила: — Почему из всех возможных вариантов этой Вселенной эту пустоту может убрать только один человек, которого найти практически невозможно в этом огромнейшем мире? Человек, который может родиться через десятки, сотни лет, который может уйти из жизни за минуту до того, как ты обратился? А ты его не можешь найти, дождаться, осчастливить, спасти от всего мира, когда ты так ему необходим… Просто не можешь, потому что ты не властен над этим, это воля случая, удачи… И я очень долго думала над одним вопросом. Скажи, Ри, в чём… в чём же смысл жизни? Степень удивления парня было невозможно выразить словами. Он видел, как плохо сейчас его сестре. И как было плохо всё то время, пока он бегал от неё только из жалкого и глупого страха, выискивая сотни причин и оправданий своим поступкам. Он в одно мгновение оказался рядом и притянул пребывающую в ожидании и каком-то трансе Еву в крепкие, такие нужные им обоим объятия. Гарри молча опустил взгляд на снег, глубоко задумавшись над словами девушки, прижавшейся к нему, неосознанно он стал поглаживать её по голове. От успокаивающего жеста она прикрыла глаза. — Знаешь, наш мир действительно для веселья оборудован откровенно плохо, к тому же в нём вообще мало что есть справедливого. И когда нас сочиняли, родители нас не спрашивали, хотим мы сюда — не хотим, а здесь по большей части грустно и одиноко. Но нам не повезло на каком-то этапе жизни, и тогда нам дали ещё один шанс на жизнь. Однако всë в этом мире имеет цену. Взамен мы отдаём свои эмоции, своë счастье. Такая сделка может иметь разный исход, один из которых в нашу пользу — возможность найти того, в чьих силах вернуть потерянные эмоции. Но и этому человеку нужна какая-то помощь, и мы помогаем. Что-то вроде работы в обе стороны, когда двое спасают друг друга, — парень замолчал, выдерживая непродолжительную паузу, давая Еве уследить за мыслью его слов. — Я думаю, что единственное оправдание нашей жизни — это помочь другому человеку, вампиру или кому-то ещё, не суть важно. Помочь, чтобы он не так мучился. — Тебе повезло, Гарри… Очень, очень повезло. Ты почувствовал, нашёл, спас свою пару. Всë это время, чем больше Гарри думал, тем чётче осознавал своё везение. Осталось дождаться момента, когда его пара повзрослеет достаточно, чтобы узнать правду. До сих пор в планах вампира было не попадаться на глаза молодому парню, давая спокойно жить. Исключение составляет угроза жизни Эдварда — в этом случае Гарри обязан спасти его. Пока что с этим было всё в порядке. Острую опасность, как в ночь их первой встречи, Сельвиор не чувствовал. Это заставляло чувствовать спокойствие. Однако не стоило забывать, в каком мире они живут — бесконечные революции, серийные убийцы, свободно гуляющие по улицам, кровопролитные войны и битвы, эпидемии опасных болезней (та же чума ещё не полностью прошла, в сводках можно было увидеть строку с числом больных). Не представлялось возможным увидеть, что их ждало завтра, и наступит ли оно. Но сейчас Гарри нашёл причину сражаться до последнего. — И ты найдёшь, — он чуть отстранился, чтобы взять хрупкую руку девушки в свою. По пальцам прошла мелкая дрожь и лёгкое покалывание. — Обязательно найдёшь. Никогда не сдавайся и не сомневайся в этом. Ощущение странного покалывания исчезло только после того, как Ева вырвала свою руку, чтобы обнять Гарри. Парень нахмурился, глядя на раскрытую ладонь. Никогда раньше такого не было. — Что такое? — чуть отстранилась блондинка. — Пустяки. Идём домой.***
Дома их встретила тишина. Эдвон нашёлся в гостиной, расслабленно лежащим на диване, скинув обувь. Рукой он прикрывал глаза от света ламп, наслаждаясь блаженной темнотой. Увидь его в этот момент обычный человек, тот мгновенно бы кинулся в дикую панику от вида бездыханного, мертвенно-бледного тела. — С возвращением, — выдохнул Глава клана, открывая глаза. — Как погуляли? — Отлично, — широко улыбнулась Ева и оживлëнной походкой пошла на голос Эстер. Гарри проводил её немного печальным взглядом, но через секунду вернул себе самообладание. «Что-то у вас, ребята, случилось» — раздался задумчивый голос Эдвона. — Да нет. Просто поговорили по душам, — улыбнулся брюнет. Комната погрузилась в тишину. — Гарри? — М? — Я ничего не говорил, — усмехнулся Эдвон, осознавая, что только что произошло и как это могло, собственно, произойти. — В смысле? — нахмурился парень. — Дядя, это шутка такая? Я же точно слышал. Мне не могло показаться. — Тебе и не показалось, верно, — кивнул Эдвон. — «Дело в том, что я об этом подумал. Это были мои мысли, которые ты сумел услышать». Парень со смесью шока, неверия и надежды, что это что угодно, но не реальность, смотрел на рыжеволосого. Губы мужчины не шевелились от слова совсем, однако Гарри слышал его голос в своей голове, словно при обычном разговоре. Эдвон усмехнулся и резко поменял своё положение на сидячее. — Я умею читать мысли, — с каменным лицом проговорил брюнет. — Прекрасно. Но почему? Как? Это ещё одна способность? Но как это возможно, если у меня может быть лишь две способности — ментального и материального уровня? — Очевидно, в начале мы не правильно идентифицировали одну из твоих способностей. Возможно, одна из них приобретëнная, скопированная в какой-то момент у другого вампира. Постарайся вспомнить, при каких обстоятельствах ты открыл свои способности. Гарольд хорошо помнил эти моменты. Воспоминания часто одолевали расслабленные тело и мысли. — Внушение открылось во время ссоры между Евой и Эстер. Пирокинез… — его глаза расширились от осознания, — после битвы с кланом Сандерс. Получается, — перед глазами промелькнуло воспоминание: вампир, что доставил трудности и был владельцем этой способности, а Гарри был тем, кто оторвал ему голову, пока тот сражался с Эстер, — именно тогда я получил пирокинез. Эдвон пребывал в глубокой задумчивости, смотря в одну точку на стене позади брюнета. Через минуту он спросил: — У тебя был с ним физический контакт? Ты касался его? Гарольд уверенно кивнул. — Как и многих других. Почему у меня появилась только его способность? — Могу предположить, что тогда ты коснулся открытого участка кожи, поэтому тебе передалась чужая способность. — Получается так. Совсем недавно я взял руку Евы. Я ощутил странное покалывание от прикосновения, — Гарри обвëл взглядом комнату, остановившись только на Эдвоне. — Мы допустили ошибку. Поспешили. Только исчезли вопросы по имеющимся способностям, как всплывает это. Как работает способность они разобрались. А что насчёт свободного места в «копилке»? Каков лимит? Что будет с Гарри, когда место будет заполнено под завязку? Он умрёт или свихнëтся, утонув в безумии? Или что-то ещё, может быть? Ему придётся самому разбираться с каждой приобретëнной способностью, или с прикосновением к нему переходят и инструкции о применении? Скопированная способность появится на время или же останется навсегда? На этот вопрос можно сразу дать ответ. Если вспомнить, пирокинез до сих пор есть и используются без каких-либо проблем, значит, второй вариант. Доставит ли это неприятности? Определëнно. Иного варианта и быть не может, учитывая специфику везения Гарольда. — Всë успеется со временем, Гарри. У тебя его ещё очень много. Не стоит спешить разбираться со всем, — мужчина с лицом мудреца покачал головой. Воображение Гарри взяло на себя смелость подрисовать ему рыжую бороду. И это в такой-то ответственный момент! — Ладно, — согласился с ним Гарри, сдерживая себя от смешка. — Но что делать? Если я каждый раз буду касаться кого-то из одарëнных вампиров и копировать их способности, насколько меня хватит? Смогу ли я взять их под контроль? — Что ж, все наши носят достаточно закрытую одежду, дабы не светить бледностью, но что касается чужаков… — Глава неспешно стал натягивать обувь, так крепко шнуруя ботинки, что шнурки весьма слышно трещали, грозясь порваться. — Было бы разумно защитить твои руки от каких-либо физических контактов. Банально, конечно, но как насчёт перчаток? — Да, думаю, это хорошая идея, — уголок губ парня чуть поднялся в лёгкой улыбке. — Отлично. Значит, решено.***
Уже ближе к утру темноволосый вампир стоял у окна, встречая рассвет. Рука уверенно держала смычок, порхая по струнам медленно и так легко, словно смычок стал продолжением руки. Скрипка издавала спокойную, чарующую мелодию. Заставляющая испытать лёгкое торжество и радость встречи двух старых друзей она ласковыми руками направляла прямиком туда, где было бесконечно хорошо, где царило спокойствие. Эстер и Ева в полной тишине сидели в их комнате. Они замерли без движения, с прикрытыми глазами. Они доверчиво позволяли волшебной мелодии проникать под кожу, с головой погружая в омут умиротворения. Лаэрт замер с книгой в библиотеке. Люциан с лёгкой улыбкой лежал рядом на небольшом диване, махая свисающими ногами, с закрытой книгой на груди. Удивительно приятно слышать музыку брата после довольно долгого затишья. Смысл текста с упрямством истинного осла ускользал от понимания, так и зазывая наслаждаться мелодией. Немного радостно-грустной, но не менее приветливой мелодией, помогающей утреннему солнцу пробуждать природу ото сна. Эдвон сидел в полумраке комнаты своего Наследника, наблюдая за силуэтом у окна. Долгое время Гарри не брался за инструмент, отчего каждое утро в груди поселялось чувство неполноценности, словно чего-то не хватает. Не хватало красивой музыки, ласкающей слух. Глава, как и Ева, и Эстер, и Лаэрт, соврал бы, сказав, что такая утренняя традиция ему не по душе. Наоборот, этот особый ритуал приводил в восторг. Будто излечивал его измученную, находящуюся в вечном трауре душу. Жаль, что лечение действовало лишь на время. Фигура чуть раскачивалась в такт. Музыканта не было в этой комнате, он был далеко за пределами этого мира. В месте, куда обычному существу не попасть ни за какие богатства. Смычок плавно двигался туда-сюда, ведомый расслабленной уверенной рукой. Прямо как в еë руке.