Невинность

      Внеплановые миссии обычно самые неприятные. Неожиданно возникшая угроза, требующая моментального устранения, всегда самая сложная, и если раньше Сефирот имел наглость отказываться от заданий, которые ему не нравились, то в этот раз так просто отвертеться не получилось. Мэтры трущобного «Городка удовольствий» выплатили крупную сумму Шин-Ра, чтобы те избавили их территорию от разбушевавшегося в окрестностях особо свирепого бегемота, который то ли сбежал из Вутайской базы в Мидгаре, то ли его специально выпустили. Зверь был ранен и голоден, поэтому нападал на всех, кого встречал на своем пути. СОЛДАТам Второго класса устранить хищника не получилось, более того, отправленный туда отряд был полностью уничтожен, оставшись кровавой лужей и комком недоеденных кишок. Большие силы были направлены на завершение войны с Вутаем, терять кого-то из Вторых было неразумно, поэтому у Сефирота не оставалось права на отказ. Он единственный, в данный момент, мог положить конец всему, при минимальных затратах.       Второй внеплановой вещью было ничто иное, как присутствие на миссии Клауда Страйфа, которого Сефирот изначально не собирался брать с собой за ненадобностью, но решил, что мальчишке будет полезно взглянуть в лицо смерти. Все же, для успешного поступления в СОЛДАТы требовалась закаленная психика, и нигде, кроме как в реальном бою нельзя было «очерстветь» достаточно, чтобы воспринимать смерть, как данность, а опасность, как рутину.       Пусть Страйфу по уставу не полагается, но Сефирот берет для него настоящий СОЛДАТский меч, чтобы проверить насколько его умения отражать атаки эффективны в реальном бою. Клауд немного мнется, почему-то напуганный тем, что о нарушении могут узнать, и почему-то волнующийся об этом, а не о свирепом бегемоте, которому его тощего тельца хватит на один хрустящий укус. Но Клауд с Сефиротом, а рядом с ним не существует никакой опасности, поэтому Страйф спокоен. Не позволит же он ему умереть, раз взял с собой.       Расслабиться и наблюдать за мастером клинка Страйфу мешают все те же привычные крысы, следующие всюду за монстром и доедающие остатки его трапезы. Клауд инстинктивно тянется к ружью, болтающемуся на лямке за спиной, но одергивает себя, вынуждая подпустить тварей ближе, чтобы уже тогда разделаться с прыгающей на него крысой мечом. Брызнувшая в лицо пахучая кровь и грузная туша свалившаяся под ноги резко отличаются от ярких неоновых мишеней, исчезающих без следа. Клауд отражает атаки рефлекторно, пытаясь представить, что это все те же цветные кубы, а не нечто живое, что реально может его убить или покалечить. Страйф не отходит на расстояние и не берет ружье, опасаясь, что Сефирот решит, что раз ему привычнее оружие пехоты, которые из-за своей слабости вынуждены держать дистанцию, то там ему и место.       Клауд только мельком наблюдает за битвой, что происходит между генералом и бегемотом, и не может понять, то ли бой реально затянулся, то ли его кто-то, например Сефирот, специально растягивает. Он атакует колющими ударами, хотя Страйф прекрасно знает, что он может одним взмахом разрубить зверя на части. Долго зацикливаться на Сефироте ему мешает крыса, что целится кривыми длинными зубами в его ногу, и Клауд едва успевает отреагировать, чтобы отпрыгнуть в сторону и следующим взмахом меча убить зверя. — Не отвлекаться, Страйф! — неожиданно слышит Клауд, сразу же поворачивая голову на голос.       Сефирот, уже расправившийся с бегемотом, сидит на крыше полу развалившегося здания и смотрит на него, своим видом давая понять, что помогать с мелочью он не будет. Он опускает взгляд ниже и видит тушу хищника, у которого отсутствует голова, а из разрубленной шеи сочится багровая, почти черная смердящая кровь. — Есть, сэр! — так же рефлекторно отвечает Страйф, про себя думая, что Сефирот, все же, тянул.       Он концентрируется на мелких монстрах, как на мишенях, прикладывая все силы, чтобы действовать быстро и слаженно — сейчас за ним наблюдают и все ошибки увидят. Разочаровывать генерала, потратившего время на на него, какого-то Клауда из пехоты, он не собирается. Крысы-переростки мстительно сверкают алыми глазами, разгневанные не то смертью сородичей, не то тем, что лакомый кусочек теплого мяса сопротивляется. Их остается всего двое и Страйф, спасибо тренировкам, успевает убить обоих меньше чем за минуту, двигаясь и целясь на поражение.       Смахивая кровь с кончика меча, Клауд облегченно выдыхает. Теперь он может сражаться с мелкими монстрами на малой дистанции, почти как настоящий СОЛДАТ.       Сефирот спрыгивает со здания, сдержанно кивает, мол, молодец, закончил, теперь пора обратно в штаб.       На обратной дороге к поездам, ведущим на верхнюю платформу, их путь пролегал через трущобы седьмого сектора. Клауд невольно задумался о том, что будь с ним сейчас Зак, то они задержались внизу ещё на несколько часов, уминая бутерброды Айрис и слушая её веселую болтовню. Но Фэйра здесь не было, а самому идти к девушке, что сейчас наверняка в церкви, ему было неловко. К тому же, сейчас с ним Сефирот и он вряд ли оценит его энтузиазм, а просить генерала идти дальше одному и вовсе казалось плевком в лицо, ведь это он его с собой взял, а не их вместе направили. Поборов себя и свою совесть Страйф решил, что встретится со своим вторым, из имеющихся друзей, в следующий раз.       Стоило ему вспомнить об Айрис, как его тут же окликнули, заставляя вздрогнуть от неожиданности. Вероятнее всего, она заметила его, когда они проходили мимо церкви. Страйф, к тому времени, уже успел снять шлем, и по светлой шевелюре его было легко опознать. — Клауд! — она подбежала к ним и Страйф мысленно извинился перед генералом. — Не ожидала тебя здесь увидеть, ты надолго? — Привет, Айрис, — Клауду нужно было быстро с ней попрощаться, чтобы не заставлять генерала ждать, при этом не обидев. — Мы с задания и нам уже пора возвращаться обратно. Мы с Заком придем к тебе в другой раз. — Ходили за тем монстром? — Айрис успешно проигнорировала все его попытки сбежать. — И как? — она приветливо взглянула на Сефирота, который отошел чуть дальше и даже не смотрел в их сторону, но все равно прекрасно слышал разговор. — Больше он никого не сожрет, — уверил её Страйф. — Рад был с тобой повидаться, Айрис. До встречи.       Клауд сразу же начал отходить, улыбаясь и махая руками, надеясь, что его правильно поймут. Ему почти на подсознательном уровне казалось, что Сефирот раздражен, а такого его состояния он побаивался, пусть и не встречался с ним слишком часто, и обычно злость была нацелена не на него.       Айрис хитро сощурилась и подбежала к нему, стремительно сокращая дистанцию и обеими руками хлопая по его ладоням, из-за чего Клауд изумленно ошатнулся. — До скорого, Клауд! — весело сказала она и стала уходить, прежде чем Страйф понял, что произошло.       Сефирот, стоящий неподалеку, тихо фыркнул, почувствовав что-то подозрительно напоминающее укол ревности, но сразу же отмахнулся от этого навязчивого чувства. Мальчишка же быстро её спровадил и не стал вести долгих разговоров. К тому же, насколько он помнил, это была девушка Зака, что помогало ситуации. Да и даже сама мысль о том, чтобы ревновать Клауда казалась ему абсурдной. Генерал не был уверен в том, что чувствовал к Страйфу, но никогда не задумывался о том, что это могла быть симпатия, вместо этого сравнивая это теплое и приятное чувство с тем умилением, что испытываешь, когда видишь котенка. Сефирот каждую их встречу боролся с желанием потрепать Клауда по голове и взъерошить волосы. Тот об этом, разумеется, не догадывался.

***

      Клауд с облегчением вздыхает, когда они садятся на поезд, отправляющийся наверх. Верхнюю платформу он находил куда привлекательнее трущоб кишащих монстрами. Возвращались в штаб они уже вечером, поэтому вагоны были заполнены людьми едущими с работы домой. Им с генералом удалось найти свободные места лишь в хвосте поезда, в котором народу было гораздо меньше, чем в остальных вагонах. Страйф сел рядом с Сефиротом, но не слишком близко, будто бы побаиваясь того ощущения опасности, что он почувствовал в трущобах. На самом деле он не был ни в чем виноват, но хотелось извиниться перед генералом, что он заставил его ждать, пусть и всего минуту.       Сефирот же напротив, сейчас выглядел достаточно расслабленным и молча смотрел в окно, игнорируя Клауда время от времени косящего взгляд на него. Они успели проехать половину пути, как Сефирот слегка повернул голову к Страйфу, встречаясь с ним взглядом, отчего мальчишка тут же смущенно отвел взгляд, поджимая губы и делая вид, что вовсе он не пялился. — Клауд, — Сефирот прервал молчание, наблюдая как вздрагивает Страйф от звука своего имени.       Девчонка из трущоб несколько раз назвала его по имени и мужчине почему-то тоже захотелось попробовать его на вкус и произнести вслух. Клауд же, никогда прежде не слышавший, как Сефирот зовет его по имени, завис, обдумывая, что бы это могло значить, но пронзительный взгляд не мешал ему собраться с мыслями. — Да, сэр? — осторожно спросил он, соблюдая субординацию, хоть и желая назвать имя Сефирота. — Ещё есть время до отбоя, — издалека начал генерал и Страйф уже хотел расстроиться, что его погонят в тренировочный зал сразу после миссии. — Анджил оставил мне бутылку Банорского Белого, но я терпеть не могу пить в одиночестве, — он умолчал о том, что выпивая в одиночестве, он вместо того, чтобы расслабиться, ещё больше стрессует. — Ты не против составить мне компанию? — Да, — ответил Клауд чем хотел, тут же одернув себя за резкость, и за то, что забыл добавить «сэр». — не против, сэр, — тут же поправился он, отводя взгляд и не замечая, как Сефирот слегка улыбается.

***

      Квартира Сефирота встречает их полумраком и запахом апельсинов. Она не блистает изысками, но все же хорошо обставлена в белых и серых тонах, в ней было довольно тепло и приятно, что позволяет назвать её уютной.       Клауд проходит внутрь, помня, что генералу не нравится, когда кто-то мнется на пороге. Он стесняется самого факта нахождения в этом месте и ему кажется неправильным, что такой, как он, сейчас находится в доме своего бога и имеет наглость попросить воды, потому что в горле чертовски пересохло. Страйф пытается вспомнить, почему он вообще согласился и сходится на том, что генералам не отказывают, а ещё потому что Сефирот назвал его по имени и заставил забыть о логике, а ещё он дал ему свой плеер и проводил с ним почти каждый вечер, помогая и направляя, ну и потому, что он ему чертовски, до боли в сердце и сладости в животе, нравится.       Когда Сефирот разливает вино по бокалам, Клауд думает о том, насколько романтично, на самом деле, выглядит эта обстановка, но генерал же позвал его не за этим, а просто потому… на самом деле никакого объяснения Страйф найти не может, поэтому старается не думать об этом, чтобы сильнее не раскраснеться и не заставить Сефирота задавать неудобные вопросы. В прошлый раз все было совсем иначе, они были в компании и Страйф тогда был с ним едва знаком, поэтому общая зажатость позволяла ему действовать рационально, но сейчас, спустя время, Клауд… расслабился. У него все еще было к Сефироту особое отношение, но он уже не так сильно боялся его ранга и мог чувствовать себя с мужчиной вполне комфортно.       В апартаментах генерала, которые отличались не только отсутствием соседей, но и наличием телевизора, по которому сейчас крутили какой-то не слишком интересный фильм, Клауда невольно тянуло в сон. Ему всегда хотелось спать, когда он чувствовал себя в полной безопасности. Все же в казармах он был более насторожен. Ещё Страйф списывал свою сонливость на вино, которое вопреки крепкому запаху оказалось довольно сладким и отдавало яблочным привкусом. Весь вечер они с Сефиротом почти не разговаривают, сидя на широком кожаном диване, наслаждаясь вином, молчанием, и нелепым фильмом о каком-то блондинистом археологе, умудляющемся попасть во все ловушки, при этом не теряя позитивного настроя. От скуки Клауд проваливается в полудрему.       Чужая рука осторожно, почти нежно, трогает его волосы, и на Клауда это действует настолько успокаивающе, что хочется закрыть глаза и больше ни о чем не думать. Сефироту волосы Клауда всегда хочется пригладить. Они тянут к себе одним лишь своим взъерошенным видом и до них манит дотронуться, ещё сильнее взлохматить торчащие пряди и удивиться тому какие мягкие густые локоны. Сефирот невольно хочет взять себе дурную привычку постоянно их трогать, будь это просто приветственный жест или совместное времяпровождение за служебной документацией, где Клауд будет подолгу просто сидеть рядом, счастливой собакой позволяя трепать и выглаживать собственные волосы. Они расслабляют и успокаивают куда больше, чем вино ударившее в голову.       Все случилось так быстро, что если бы Клауду какое-то время назад сказали, что его до изнеможения будет тренировать сам Сефирот, швыряя по всему тренировочному полю, как котёнка, подарит свой плеер, а потом позовет вместе выпить вина и приласкает, то он бы этому человеку, как минимум, не поверил.       Клауд в действительности чувствовал себя псом, которого приучили хорошо слушаться, бросаться на противника по приказу «фас», любить одного хозяина и только ему позволять вдоволь себя погладить. Вернее сказать, щенком, поскольку первое у него получалось ещё плохо, а вот с последним никаких проблем не было, как раз таки потому, что делать ничего не приходилось. Страйфа манили и пугали те чувства, что он испытывал. Манил и пугал Сефирот, который почему-то делал сейчас то, что делал. Без слов и объяснений, просто потому что хотел. И Клауд желал услышать причину.       Будь между ними больше искренности и меньше недосказанности, Клауд, быть может, понял бы, что только рядом с ним, Сефироту, непонятным для него самого образом, удавалось восстанавливать душевное равновесие, сбрасывать напряжение и при этом не чувствовать гложущего сердце одиночества.       Рука Сефирота с волос перемещается ниже, мягко погладив шею и приятно отмечая, что Клауд не напрягается — привык. Генерал не поворачивается и не смотрит на него, ловя смутное отражение парня в экране телевизора на темной сцене. Он действительно выглядит хорошо.       Желание спать проходит сразу же, как Сефирот касается его кожи. Клауд замирает, прислушиваясь к ощущениям и не веря в реальность происходящего. Рука генерала поддевает острый подбородок, гладит нижнюю губу и Страйф не может сдержать себя от сумасшедшего желания, гладящие его пальцы, лизнуть. Вместо подзатыльника за вольности, Клауд получает совсем другую ответную реакцию. Развернув кисть, Сефирот разжимает не сопротивляющиеся губы и толкается вперед, зажимая между двумя пальцами теплый и мягкий язычок. Страйф, совсем не зная, что делает, смыкает губы, позволяя генералу буквально иметь его пальцами в рот, получая от этого и какое-то извращенное удовольствие, и совершенно ничего одновременно.       Сефироту снова хочется произнести его имя, чтобы узнать реакцию Клауда на него в такой момент, но вместе с этой мыслью вспоминается девчонка Айрис, имя которой он услышал и запомнил. Генерал хмурится, сейчас даже не пытаясь задушить в себе какое-то чувство собственничества, и не отрицая то, что приревновал Страйфа тогда. Только теперь она где-то далеко, а Клауд у него дома, на его диване, бесстыдно облизывает его пальцы.       Сефирот, распаляясь от этих мыслей, убирает руку, поворачивается к Клауду, и, смотря на его чуть приоткрытые губы и частое дыхание, поддается вперед нависая над Страйфом, заставляя того съехать вниз в горизонтальное положение. Секундно оценивая, что мальчишка не против, генерал прижимается к его губам собственными, не тратя время на мнимые ласки, проталкивается языком, приятно отмечая, что Клауд неловко пытается ответить на поцелуй.       Сам же Страйф буквально сходит с ума, он не понимает, чего хочет, но все происходящее ему чертовски нравится. Настолько сильно, что он буквально готов умереть, если перед смертью его поцелует Сефирот.       Целуется Сефирот так же как и дерется — не оставляя оппоненту никакого шанса на сопротивление. Он позволяет себе задрать одежду Клауда, погладить его грудь, сжать пальцы на узкой талии и прикусить тому нижнюю губу, когда он что-то попытается сказать. Сефирот целует его шею, проводит языком по гладкой коже, желая оставить на ней багровый засос и примыкая губами, чтобы сделать это, но тут же чувствуя, как Страйф, набравшись смелости, оттягивает его за волосы назад. — Следы останутся… — сбивчиво бормочет Клауд.       Он не может носить шарф вечно и он правда боится, что засосы на шее не оставят ему и шанса оправдаться перед тем, что он не спит с генералом. Потому что он, если и спит, то точно не хочет, чтобы об этом знал весь штаб Шин-Ра.       Сефирот фыркает, но шею оставляет в покое, опускаясь поцелуями ниже, почему-то порываясь снова сделать что-то, что заставило бы Клауда тянуть его за волосы. С его прической ещё никто никогда так не поступал, поэтому ощущение было в новинку, но мужчина не назвал бы его неприятным. Только Клауд на засосы на груди так не реагирует, вместо этого податливо выгибаясь навстречу и шумно сбивчиво дыша. Сефироту доставляет особое удовольствие слушать сдавленные стоны Страйфа, стоит ему пройтись языком по соскам.       Он возвращается к губам Клауда, страстно целуя его и поглаживая руками мальчишеское тело. Руки Сефирота тянутся вниз, к штанам Страйфа, но тот тут же выставляет свои вперёд, всеми имеющимися силами отстраняя от себя мужчину. Тут же смущаясь и закрывая лицо руками, что-то невнятно бормоча себе под нос.       Сефирот оценивает этот жест как стоп-сигнал и действительно останавливается, подавляя свои желания и пытаясь оценивать трезво, что Клауд, наверняка, не сопротивлялся, потому что он — генерал, а ещё он испугался такого напора и, вообще-то Сефирот был тем, кто спас его от подобной участи, казалось бы не затем, чтобы потом самолично трахнуть. Он ненавидит себя, а ещё Клауда, за то, что не остановил его сразу, позволив достаточно возбудиться и резко оборвав все. «Ему всего шестнадцать» — говорит себе Сефирот, отстраняясь от Клауда и поднимаясь с дивана. — Тебе пора, — говорит Сефирот и его голос звучит необычно хрипло.       Клауду второй раз повторять не приходится, он быстро встает, наспех поправляет одежду, все ещё что-то тихо говоря, кажется, извиняясь и выходит за дверь, даже не взглянув на Сефирота. Тот действительно начинает думать о том, что мальчишка его ненавидит за то, что он воспользовался своим положением и с самого начала планировал его трахнуть. Понимая, что перестарался, Сефирот с какой-то ненавистью смотрит на недопитую бутылку вина, тут же подхватывая её и идя к раковине, чтобы вылить содержимое, будто думая, что если бы не алкоголь, которого на двоих было мало, чтобы потерять голову, он бы не сорвался.       Страйф спускается на лифте вниз к казармам, понимая, что отбой уже давно пробил, и что сейчас ему могут сулить неприятности от начальства. Станет ли Сефирот покрывать его после того, как он ему отказал. На самом деле Клауд чертовски испугался такой близости и почти инстинктивно оттолкнул от себя мужчину, а тот так быстро для себя что-то решил, что у Страйфа не осталось ни шанса на оправдания. Наверняка, он хотел бы, чтобы Сефирот был чуть настойчивее, но с другой стороны, он был рад, что его согласие для генерала что-то значило. Чем больше Клауд думал, тем хуже ему становилось — сейчас он отказал мужчине о котором мечтал каждую ночь. Просто легендарный идиот.