Моя Амоя

      Лёвушка снял куртку, пытаясь поудобнее устроиться в кресле кинозала. Елена Сергеевна опаздывала. Фильм уже начался, когда мимо него прошёл мужчина и занял соседнее кресло. Он удивился, но сохранял спокойствие до момента, пока его ухо не обожгло горячее дыхание и не прозвучало такое знакомое: «Bonjour». Одновременно с услышанным в нос ударил пусть и приятный, но уже надоевший запах туалетной воды Грегуара.       — Que diable!* — по-французски вскрикнул Лёвушка.       Предложение сходить на эротический фильм, шедший в ограниченном прокате на французском языке с английскими субтитрами, Лёвушка воспринял как удачу. Про фильм «Индокитай» он слышал и читал неоднократно и даже не надеялся, что ему удастся посмотреть эту картину так скоро. Новинки мирового кинематографа попадали в Россию с большим опозданием. Просить отца привезти из заграничной поездки эротику Лёвушка бы не посмел. Просьба закончилась бы не просто отказом, а бурным скандалом о падении нравов и тлетворном влиянии мировой буржуазии на Лёвушкин моральный облик.       Лилия Геннадьевна должна была пойти в кино с Еленой Сергеевной, но её сын накануне приехал из-за границы, и она предпочла вечер в семейном кругу. Появление Грегуара было полной неожиданностью. Откуда же было знать ассистенту, что и для француза его сегодняшний поход в кино до вчерашнего дня тоже был неожиданностью и считался подарком судьбы?       С того памятного вечера в хранилище прошел месяц. Грегуар продолжал добиваться доступа к Лёвушкиному телу. Он уже не боялся огласки и понял, что Лёвушка сам боится. Юноша избегал его общества, а если ему и удавалось уговорить его пойти куда-то, то только в людное место. Коварный ассистент даже не гнушался приглашать на обеды эту «божественную дурочку» Наденьку, при этом оплачивая за неё. Наденька, оказавшись в обществе двух мужчин, начинала кокетничать, чем приводила француза в плохо скрываемое бешенство. Грегуар иногда ходил снять сексуальное напряжение в один недавно открывшийся гей-клуб. Заведение было молодым и только для избранных. Продажная любовь не возвращала душевного покоя, хотя и приносила удовольствие. Лёвушка стал наваждением Грегуара. Дроча по утрам на светлый образ ассистента, он представлял такие изыски с его участием, что неминуемо отводил взгляд при их встрече. Проще говоря, спермотоксикоз у Грегуара нарастал, а «крепость» не спешила выбрасывать белый флаг.       Вчера Елена Сергеевна, протянув ему ключ от своего кабинета с просьбой включить сигнализацию после окончание работы, добавила:       — Завтра иду в кино с Лёвушкой. Он неважная замена Лили, но, увы, её Женя приехал из-за границы на пару недель, и она теперь занята беляшами и кулебяками. Лёвушка хорошо воспитанный молодой человек, коньяка с ним после сеанса не выпьешь и посплетничать не получится. Скука!       Грегуар твердо решил избавить её от скучного общества Лёвушки. Пообещал бутылку настоящего французского коньяка и билет на два лица на новогодний приём во Французское посольство. С возгласом: «Да чего я не видела в этой эротической драме! Вы молодые, вам нужнее», — она отдала билет французу. Ведомый своей похотью, Грегуар оказался в чужой стране на фильме, снятом на его родине.       На Лёвушкино удивление француз ответил:       — Я соскучился по родной речи.       — Стоило ради этого ехать в Россию, — прошептал себе под нос Лёвушка.       Он понял, что спокойным этот поход в кино не будет.       Пока гетеросексуальная пара на экране предавалась неистовой страсти, рука француза путешествовала по бедру ассистента. Лёвушка уже несколько раз убирал её от себя и со злостью пару раз ущипнул. Грегуар не оставлял свои поползновения, с каждым разом кладя руку всё ближе к паху. Когда француз потянул за язычок молнии Лёвушкиных брюк, терпению жертвы пришёл конец. Он завладел рукой француза и провел болевой приём, которому ещё в детстве его обучил отец. Грегуар вскрикнул. Со всех сторон посыпались замечания и просьбы не мешать просмотру.       Лёвушка резко встал и, с трудом пробираясь к концу ряда, повторяя как молитву извинения, вышел из зала.       Осень затягивалась. Начало ноября в этом году выдалось теплым и сухим. Листья взлетали из-под ног прохожих, гонимые порывом осеннего ветерка. Солнышко светило ярко, но уже не грело. Воздух был уже холодным, и юноша надел шапку, прикрыв отросшие и начавшие виться чёрные волосы. Лёвушка быстро шёл, почти бежал по парку с грустными мыслями. Поход в кино был испорчен.       Грегуар позвонил на следующий день к Лёвушке домой.       — Ты так поспешно сбежал вчера... Хочу пригласить тебя в субботу в одно место. Я очень хочу тебе помочь. Жизнь дается человеку один раз, если сделать ошибку, она превратится в пытку. Женитьба на безразличной для тебя женщине может превратить её в настоящий ад.       Адрес, названный французом, показался Лёвушке знакомым.       Всю неделю Грегуар не появлялся на кафедре и только в пятницу вечером зашёл и напомнил о встрече.       Адрес не случайно показался Лёвушке знакомым. Грегуар привел его в бывший дворец пионеров. Учась в школе, он ходил сюда в кружок судомоделизма. Знакомое с детства здание украшала моргающая вывеска с ничего не говорящим названием «Клетка для попугаев». В зале, где Лёвушка в школьные годы участвовал в новогодних представлениях, стояли столики. Между столиками сновали официанты. На маленькой сцене в середине зала танцевал юноша, вся одежда которого состояла из стрингов. Лёвушка сразу понял, что попал в гей-клуб. Он хотел уйти, но француз предусмотрительно повесил одежду в гардеробе на один номерок, забрав его себе. Однако за столик они не сели, а поднялись на второй этаж. Комнату, в которую его привел Грегуар, Лёвушка помнил хорошо, хоть она очень изменилась. Вместо стоящих здесь раньше столов, за которыми он с ребятами совсем недавно мастерил макеты кораблей, теперь стояли мягкие кресла и кровать. Такие Лёвушка видел только в иностранных фильмах. Громадная, двуспальная кровать с высокой спинкой, обитой светло-коричневой кожей. Спинку кровати украшали наручники из кожаных ремешков. Лёвушка сразу понял, что сейчас будет происходить. Попятившись, он уперся в Грегуара, стоявшего сзади него. Сильные руки обхватили его за талию.       — Не бойся. Я ничего тебе не сделаю. Ты здесь, чтобы смотреть, — прошептал ему француз и, взяв за руку, подвел к одному из кресел, стоящему напротив кровати. Лёвушка послушно сел.       Через какое-то время в комнату вошел официант. Он принес бутылку вина и бокалы. Грегуар что-то тихо ему сказал и налил вина в бокалы. Осушив один залпом, второй он передал ассистенту. Минут через пять в комнату вошел черноволосый парень, одетый в халат. Подойдя к кровати, он уронил халат на пол. Под ним не было одежды. Собираясь лечь на кровать, парень посмотрел на Лёвушку и улыбнулся. У паренька появились ямочки на щеках. У ассистента мелькнула мысль, что ямочки такие же, как у него самого. Лёвушка перевел взгляд на Грегуара. Он уже снимал джинсы. Черноволосый парень, копия Лёвушки, поставил правое колено на кровать, опёрся на руки и прогнулся в пояснице. Он был хорош, его идеальная гладкая кожа имела лёгкий золотистый загар. Лёвушка про себя позавидовал, его тело было белым, и он этого стеснялся. Тем временем красавчик по вызову устроился на матрасе так, что его маленькая круглая попа была оттопырена и хорошо видна Лёвушке. Парень знал, как себя показать. Как на ладони была видна гладко выбритая промежность и чуть приоткрытая розовая дырочка. Брюнет явно пользовался популярностью.       Тем временем Грегуар освободился от одежды и, стрельнув взглядом через плечо, развернулся к Лёвушке всем корпусом, демонстрируя красивое, гармонично сложенное, хорошо накачанное тело и бодро стоящий член, перевитый набухшими венами. Француз смотрел жгуче, с лёгким прищуром. Лёвушка ощутил жар в теле и лёгкий узел возбуждения в животе.       Грегуар насладился смущением своего bel homme aux yeux gris** и повернулся к гостю. Блонди огладил маленькую ягодицу и парень слишком блядски улыбнулся, оттопырив попу сильнее. Грегуар наклонился к шлюхе и что-то прошептал в ушко. Парень слегка кивнул и перевернулся на спину, раскинув в стороны стройные ноги. Француз навис над ним и прошёлся длинными пальцами по груди, плоскому животу до самого гладко выбритого лобка. Черноволосый сладко вздохнул, его аккуратный член начал набухать и через минуту уже бодро торчал вверх.       Грегуар начал слегка прикусывать шею парня, а пальцами тем временем начал теребить, слегка пощипывать и покручивать тёмные соски на гладкой безволосой груди. От манипуляций с его возбуждёнными горошинками парень «на час» начал глубоко и шумно дышать, сладко постанывать и елозить бёдрами по постели. Возбуждаться вполоборота шлюха умел виртуозно.       Когда брюнет перешёл на громкие стоны в голос, Грегуар легко перевернул его и поставил на колени, высоко задрав его загорелую задницу. Легко примерившись, одним движением француз вошёл в раскрытую и заранее смазанную дырку, заставив при этом буквально задохнуться брюнета. Мальчик по вызову громко охнул, сжал пальцами чёрную простыню и блаженно закатил глаза. Грегуар пару раз плавно качнул тазом, а затем крепко ухватил шлюху за бедра и начал ритмично насаживать загорелое тело на свой крупный член.       Черноволосый парень громко и сладко стонал от каждой фрикции, иногда жалобно срываясь на скулеж.       Лёвушка во все глаза смотрел на развернувшееся прямо перед ним действо. Он чувствовал огромное смущение от того, чему стал свидетелем, чувствовал стыд и, что самое главное, непередаваемое возбуждение. Этот парень, удивительно похожий на него самого, так стонал, что Лёвушка сделался пунцовым и сидел, глядя не мигая, пытаясь сдвинуть ноги так, чтобы его рвущийся наружу член был незаметен. Ассистенту было хорошо видно, как толстый член француза проникает в блестящее, покрасневшее отверстие между поджарых ягодиц. Грегуар периодически вытаскивал член, смотрел в широко раскрытую дырку и слегка постукивал по ней своим стволом, затем снова загоняя его внутрь, вырывая при этом новый стон наслаждения.       Но особенно остро Лёвушка ощутил возбуждение, когда француз просунул ладони под грудь парня и сильно сжал его соски. Красивый мальчик заскулил и начал содрогаться в оргазме, истошно крича. Соски самого Лёвушки в этот момент предательски заострились, а дырочка между круглыми полушариями сладко поджалась. Грегуар размахнулся и звонко шлёпнул ладонями по обеим ягодицам, заставив гостя вздрогнуть всем телом. В этот момент француз повернулся к Лёвушке и окинул его горячим взглядом масляных глаз. Пунцовый ассистент смущённо опустил глаза, не выдержав этого. Лёвушка очень надеялся, что никто не заметит, если он позорно кончит.       Грегуар, занимаясь любовью с мальчиком по вызову, думал о Лёвушке: «Смотри, смотри, смотри. Пройдет совсем немного времени, и ты привыкнешь ко мне, ты будешь моим. Пусть это только игра, но я привык получать желаемое. Сейчас ты моя добыча, моё желание. Какой же силы будет мой оргазм, когда ты сам по доброй воле ляжешь под меня. Я отпущу все свои инстинкты на волю, используя твоё тело для получения удовольствия. Ты тоже будешь получать удовольствие, но я буду его хозяином. Я буду решать, сколько тебе его дать. Или не давать вообще. Ты будешь в моей власти. Пусть это и звучит пафосно. Я буду твоим хозяином».       Не в силах больше смотреть на происходящее, Лёвушка выбежал из комнаты. Грегуар догнал его на лестнице, ведущей на первый этаж. Его блонди был завернут в простынь, плечи, словно плащом, были окутаны распущенными волосами, во взгляде голубых холодных глаз горела похоть. Он протянул Лёвушке номерок из гардероба.       — Подожди меня в зале. Если ты меня не дождешься, я точно умру, если не от тоски по тебе, то от простуды, — сказал искуситель.       Лёвушка дождался Грегуара. До дома добирались на такси молча. Следующая встреча произошла через неделю. Крепость выбросила белый флаг.       Лёвушка сидел в сквере возле университета. Его часы преподавания уже закончились, и парень решил побыть немного на свежем воздухе. Лёвушку мучили мысли, от которых он не мог спрятаться, от которых в груди холодело, и сделать вдох не получалось. «Понравилось. Мне понравилось?» — звучало набатом в голове. «Но это невозможно! Я же люблю девушек?» На эти вопросы у него не было ответа. Лёвушка смотрел в лужу, обрамленную льдом, как рамкой, но видел в ней не отражения медленно плывущих облаков, а темный архив университетской библиотеки. Прямо перед глазами стояли холеные, длинные пальцы, крепко сжимающие бёдра того юноши. И то удовольствие, тот кайф, который Лёвушка испытал в хранилище. Такого он не испытывал ни с одной девушкой. Удовольствие от горячего, твёрдого члена в его анусе. И кайф от желания подчиняться этому мужчине, от готовности сделать всё, что он захочет.       Лёвушка был погружен в себя, поэтому не заметил чужого присутствия. Лишь вздрогнул, почувствовав горячую широкую ладонь, накрывшую его собственную. Как тогда на балконе. Он повернул голову в сторону присевшего рядом с ним на лавку мужчины. Внимательный взгляд голубых глаз. Чужая ладонь сжала руку. Влажный розовый язык облизал тонкие губы.       — J'ai été grossier avec toi, mon cher.*** Позвольте загладить свою вину.       Глубокий, бархатный баритон проникал куда-то внутрь, в район сердца. Лёвушке было стыдно перед самим собой, но он был готов слушать и слушать этот голос. Лишь бы он повторял любимое «mon cher». Это почему-то льстило парню.       — Я хочу предложить вам начать сначала. Давайте сходим на свидание? Как вам моё предложение, mon cher?       Голубые глаза слегка прищурились, а уголки тонких губ приподнялись.       — На свидания ходят возлюбленные, а мы таковыми не являемся. Вы мне даже совсем не нравитесь. И вообще, я люблю девушек, я уже вам говорил.       Лев старался не выдать себя, но голос предательски стал высоким.       — Mon cher, зачем ты себя обманываешь? Ты забыл, как стонал, забыл, как кончил, не прикасаясь к себе? И всё это только от моего члена в твоей замечательной дырочке.       Грегуар говорил тихо, и с каждым словом всё приближался к парню.       — Я вижу, как ты смотришь на меня, mon cher. Меня ты не обманешь. Давай встретимся завтра в два? Будь готов хорошо провести время, — поставил точку блондин.       Внезапно его голос обрёл нотки металла. И, несмотря на улыбающиеся, добрые глаза, не подчиниться было невозможно. У Лёвушки не было сил сопротивляться доминирующей ауре француза. Голубой глаз подмигнул, горячая ладонь на прощание сжала руку. Грегуар широко улыбнулся и встал со скамьи.       Лёвушка крутился у зеркала битый час, всё пытаясь подобрать подходящий наряд. Ни одна рубашка или брюки ему не нравились. Почему-то хотелось одеться так, чтобы чёртов француз проглотил свою блядскую косу. Вся его приличная одежда теперь лежала одной кучей прямо на кровати. «Гора тряпья, ни на что не годная!» — в сердцах Лёвушка спихнул всё на пол и огорчённо топнул ногой. «Как же я в ЭТОМ произведу впечатление на моего блонди?»       Он стоял, рассматривая свой мятый гардероб. Неожиданно ему в голову пришла мысль. Лёвушка опять полез в шкаф и с одной из полок вытащил аккуратно сложенные новые джинсы. За пуговицу что-то зацепилось, и следом за джинсами из глубин шкафа выпала черная рубашка. Лёвушка взял её в руки и, рассмотрев поближе, понял, что нашёл то, что нужно. Не теряя времени, он натянул на себя давно забытые обновки.       Лев глянул на себя в зеркало. Мягкий шёлк рубашки был приятен к телу настолько, что соски, оказавшиеся совершенно беззащитными перед прохладной гладью ткани, внезапно стали чувствительными. Волна лёгкого возбуждения прокатилась по телу, устремившись к паху. Соски заострились, и теперь при каждом вдохе их щекотало прохладным шёлком. Как по команде напрягся член, теперь доставлявший неудобство из-за узости брюк. «Да что же это?!» — подумал Лёвушка, переведя дыхание. — «Что он со мной делает?»       Услужливое сознание мигом нарисовало образ ненавистного француза с его блядской косой. Такого уж ненавистного? Левая рука легла на грудь, и подушечки пальцев слегка погладили сосок. Брюнет невольно выдохнул, а в пах отправилась острая стрела возбуждения. Правая рука расстегнула джинсы и сжала затвердевший член.       — Мм-мм! — простонал Лёвушка. Та рука, что ласкала сосок, пробралась под рубашку, и мягкие пальцы сначала погладили темный ореол, а затем большой и указательный слегка сжали острую вершинку. Воображение тут же нарисовало образ ненавистного француза. Лёвушка стал сильнее сжимать и даже покручивать возбужденные холмики. И от этого ноги буквально подкосились. Он быстро опустился на колени, а грудью лег на кровать. Невольно оттопырил попу. И тут же возникло дикое, непреодолимое желание почувствовать в своей дырочке что-то, желательно член.       Лёвушка быстро стянул с бёдер джинсы, облизал два пальца и завёл руку назад. Новая волна возбуждения прокатилась по венам, стоило только протолкнуть один палец через туго сжатое колечко, да посильнее сжать сосок. Парень застонал, а чтобы никто не услышал, уткнулся лицом в покрывало. Лёвушка ритмично толкал в себя уже два пальца, а второй рукой теребил, сжимал, крутил, тер то один, то другой сосок. Парень воображал, что всё это с ним делает чёртов блонди. От осознания этого накатила волна стыда, а следом сильнейший экстаз. Лёвушка внезапно для себя бурно кончил, заскулив в покрывало, даже не прикоснувшись к члену.       — Да что же это такое?! Что ты со мной делаешь, Грег?? — взвыл парень, всхлипнув.       — Сыночек, у тебя всё хорошо? — раздался из-за двери взволнованный мамин голос. — Почему ты стонешь?       Лёвушка вздрогнул и одним движением натянул джинсы на голую попу. Мама положила руку на ручку двери, но открывать не стала.       — У меня всё хорошо, мамочка. Я споткнулся о ковёр и упал. Но не волнуйся, всё хорошо, — сказал Лёвушка хриплым после оргазма голосом.       — Будь осторожен, дорогой, — проговорила женщина и ушла в сторону кухни.