Моя Амоя

      По мере нормализации половой жизни пары, Леон стал сговорчивее, постепенно превращаясь из капризного юноши в мужчину.       — Поставлю протез яичка, если ты отрежешь косу! — поспорил он с любимым.       Грегуар обрезал её на глазах у Леона опасной бритвой и выторговал у любимого ещё и право выбрать протез.       Усечение рубцов на бедре проводили несколько раз, но результаты были неутешительны. Белые полосы хоть и стали менее заметными, но дефект бедра стал еще более выражен. От операции закачивания собственного жира или силикона Леон отказался. Были изготовлены несколько накладных протезов из разных материалов. Это позволило носить обтягивающие джинсы. Леон стал посещать тренажерный зал по два часа ежедневно. Потом увлекся тайским боксом. Но самое удивительное заключалось в том, что он стал поклонником маркиза де Сада. Грегуара не пришлось долго уговаривать сходить в тематический клуб. Что произошло с Леоном, он не понимал, но удовольствие от истязаний он получал космическое. Первым пощады запросил Грегуар.       — Я иногда просто боюсь, что после этого у меня не хватит сил на секс, — сказал он любимому после двух часов сессии.       — Я влюбился в блистательного блонди. Графа! А он обрезал косу для меня, живет в однокомнатной квартире, ежедневно ходит на работу. Но теперь пороть меня ему не в радость. Я просчитался... — сказал Леон, снимая зажимы с сосков.       — Ну, если хочешь, давай снимем квартиру побольше. Отец учил нас жить по- другому. Здесь я сын и брат. Репутация очень важна в нашем окружении. Когда-то моё поведение разрушило помолвку Бланки. Жених разорвал её, указав причиной моё распутство и решив, что и сестра может повести себя в браке недостойно. Там не было большой любви, и сестра перенесла это спокойно. Чем меньше себе позволю я, тем больше смогут себе позволить мои потомки. Я не очень хороший отец и задолжал моему сыну... Иногда я думаю, что не надо было соглашаться на этот брак, но когда вижу Робера, я счастлив.       Закончив это говорить, Грегуар застыл с счастливой, дурацкой улыбкой, смотря в одну точку. В этот момент он выглядел как очень счастливый человек.       — Но ваш отец не особо много сэкономил, еще и мне зачем-то деньги платит. Я честно не пойму... Жанна как будто стесняется посвящать меня в жизнь семьи. Я теперь вроде её часть и мог бы помочь, — решил поговорить Леон о наболевшем.       — Деньги. Он боится, что я тебя брошу. Потом, это долг чести. В нашей среде это очень важно и придает достоверность истории твоего происхождения. Мы не бедствуем, но у семьи долги. Долг уже небольшой... Не заставляй меня тебе это рассказывать! Я даже вспоминать не хочу, что творилось, когда пропала мама. — Он немного помолчал, потом продолжил:       — Мне было двенадцать лет. Отец попал в руки к мерзавцам. Они много чего обещали, даже воскресить маму. Он очень её любил. Почти все имущество было заложено. Нас спас Марсель, муж Маргариты. Он открыл отель в родовом замке, набрав кредитов на себя, потому что у нас ничего не было. Отцу денег никто бы не дал. Его все считали сумасшедшим. Нас отослали к маминым родителям в небольшую рыбацкую деревеньку. Мы прожили там два года. Это были самые тяжёлые два года в моей жизни. Отца, как оказалось, опаивали галлюциногенами. Он пять лет выходил из этого состояния и все эти пять лет верный Марсель управлял отелем и выплачивал проценты по долгу. Судился, вымаливал отсрочку у банков, оплачивал лечение отца, заботился о нас. Все, что попросил Марсель — это руку Маргариты. Я вел её к алтарю. Отец был все ещё плох. Графство я получил в семнадцать лет. Это майорат. Его прежний владелец умер, не оставив потомка мужского пола, и у нас появился устойчивый доход. Невеселая история, да и что теперь об этом говорить. Я встретил мужчину своей мечты и преподаю русскую литературу. Отец своей железной рукой управляет всем семейным имуществом, а Марсель управляет отелем. Маргарита растит сыновей. Жанна и Бланка шьют. Все счастливы.       Грегуар говорил короткими предложениями, тщательно подбирая слова. Казалось, он боялся сказать лишнее. Мужчины молчали всю дорогу до дома. Каждый обдумывал услышанное и сказанное. Дома разговор продолжил Грегуар:       — Так мне подыскивать квартиру побольше?       Они готовились ужинать.       — Не надо, я привык к этой. Я не согласен с теорией о всеобщем счастье. Мне кажется, Жанна не особо счастлива, — ответил Леон.       — Жанна хотела бы собственное дело, но для его начала нужны деньги. Я дать не могу, это вызовет недовольство отца.       Грегуар замолчал.       Этот разговор имел продолжение на Рождество между Жанной и Леоном. Праздновали в загородном доме Маргариты и Марселя. Леон приехал раньше Грегуара и раскладывал подарки под ёлкой. Жанна вошла в комнату со своими подарками, и они начали шуточную борьбу за лучшее место под ёлкой.       — Здесь нет подарка, который я действительно хочу получить от брата. Вот уже два года я прошу его разрешить открыть отель в принадлежащем ему заброшенном замке, расположенном в Провансе. Но он твердит одно: что у него нет денег. Когда я прошу у отца денег на обустройство отеля, он говорит, что даст денег, если Грегуар подпишет договор на аренду. Думаю, они сговорились, — подытожила девушка, укладывая под ёлку коробку в блестящей обертке.       — Обмани их и найди другое место для отеля, — посоветовал Леон, подписывая очередную коробку с подарком.       — Второго такого места нет. Там озера, и вообще недалеко до моря. Леон, это Прованс. Ты вообще это не представишь, пока не увидишь, — перестала Жанна укладывать подарки под ёлку, так она взволновалась.       Леон смотрел на Жанну и видел, что она почти плачет, прикусывая нижнюю губу.       — Я не смогу тебе помочь. Меня самого тошнит от переводов кулинарных справочников. Хоть деньги неплохие.       Леон подвинулся поближе к Жанне и попытался её погладить по голове. В этот момент она напоминала ему капризного ребенка.       — Я бы тебя на работу взяла. Экскурсии на русском! Да у нас бы отбоя от клиентов не было. Персонал русскоговорящий. У нас бы номера через туристическое агентство разлетались бы как горячие пирожки. Ой, а если уговорить Грегуара на дегустацию вин на винодельне! Представляешь, у нас эксклюзив на дегустацию его вин! Да у него поставки на годы вперед расписаны. А поля лаванды.... А если наладить небольшое производство эфирного масла из лаванды? Еще мы можем там экскурсии проводить. Производство показывать, а масло раздавать экскурсантам. У Грегуара на полях более двадцати сортов растет на продажу. А если все сорта рядом посадить... Да это полный фурор!       Говоря это, Жанна ходила по комнате, увлеченно жестикулируя.       Леон смотрел на неё, и ему казалось, что девушка немножко сошла с ума. Глаза младшей де Шамб горели огнем оптимизма, а речью она рисовала заманчивые картины прибыльного предприятия. Леон, имея экономическое образование, понимал, что подводные камни наверняка есть, но Жанна была очень убедительна в своей речи. Он решил после праздника изучить вопрос подробнее.       Вопрос был изучен, и Леон пришел к выводу о рентабельности проекта. Осталась самая малость: добыть денег и заставить Грегуара подписать договор аренды. Леон даже вынашивал план воздействия на любимого через секс. Отказаться от секса он и сам не мог. Ночи с пятницы на субботу он ждал с жаждой идущего по пустыне.       В эту ночь они ходили в клуб. Откажи Леон Грегуару в обычном сексе, тот мог отказаться идти с ним на сессию. В этом случае очень трудно было сказать, кто будет больше наказан.       Вопрос был решён в начале февраля.       На свой день рождения Жанна получила долгожданные подарки: договор на аренду замка от брата и пластиковую карту от отца.       — На следующей неделе едем в Прованс, — шепнула она Леону во время застолья.       Прованс Леон полюбил если не с первого взгляда, то со второго точно. До Марселя летели на самолете. Леон всю дорогу напевал песню «Прованс» популярной русской певицы. Старичок, сидящий рядом, спросил на хорошем русском:       — Месье из Роcсии?       — Нет, я француз, но преподаю русский, — соврал ему «чистокровный» француз.       — Вы поете совершенно без акцента, — заметил старичок.       Леон уже и сам верил, что та жизнь, которой он живет сейчас, его единственная настоящая жизнь.       До замка ехали на машине. Прованс в феврале поражал сочетанием снега и обилием зелени, голых деревьев и вечнозелёных оливковых рощ, стройных рядов кипарисов вдоль дорог, зарослями кустарников розмарина, обширными полями, пустующими в это время года; стройными рядами голых виноградных лоз, застывшими в ожидание лета, когда они оживут и зелень новых побегов окутает проволоку, а позже заблестят на солнце изумруды и рубины виноградных гроздьев. Таким увидел Прованс Леон впервые. Увидел и полюбил на всю жизнь.       Замок разочаровал. Строение из белого туфа напоминало огромный квадратный дом с внутренним тесным двориком. Даже трехэтажные башни, расположенные по углам дома, не делали его замком. Но одно его порадовало: в замке имелось подземелье. Достаточно сухое и хорошо освещенное полуподвальное помещение. Он уже присмотрел для себя несколько комнаток и представлял, где поставит станок и крест, как развесит на стенах свои игрушки, хранящиеся в двух чемоданах в комнате Грегуара, и уже практически видел Грегуара, затянутого в чёрный латекс с плеткой в этих не мрачных, но очень атмосферных помещениях.       После осмотра места будущего отеля Леон вернулся к Грегуару в Париж. Жанна осталась в Провансе и начала работы по превращению нелепого строения, по недоразумению носящего названия замка, в отель.       Леон вынужден был отказаться от работы в издательстве. Поручения Жанны занимали много времени. Леон стал бухгалтером и экономистом, отслеживая платежи по благоустройству отеля, и выискивал по книгам интересные факты о местах, расположенных вокруг замка. Мужчины рода де Шамб, казалось, не интересовались, чем заняты Леон и Жанна.       Внес Леон и свою лепту в благоустройство отеля, заказав наборы полотенец для номеров отеля с вышитым львенком и гербом де Монсоро. Коронованный лев, стоящий в профиль, в окружении стилизованных лилий на синем королевском фоне. Львенок напоминал того самого забавного лопоухого зверя, поющего хором с черепахой в очках. Оплатил он их карточкой, подаренной бароном.       В Прованс он вернулся в середине июня, за месяц до открытия отеля. У младшей де Шамб все получилось. Отель, оформленный в стиле и цветах Прованса, был великолепен. Леону и Грегуару была отведена просторная комната в одной из верхних комнат башни. Днём оба исполняя распоряжения Жанны, готовили отель к открытию. Леон обследовал окрестности замка и осматривал места для будущих экскурсий, а ночью они благоустраивали комнаты подвала для своих личных целей. К выбранными в подвале Леоном комнатам было проведено отопление и освещение, оборудован санузел. Из Парижа было привезено оборудование, большинство которого Грегуар купил Леону в подарок.       На 15 июля было назначено открытие отеля. В этот день Леон понял, до чего тесен мир. Из ста четырнадцати мест в отеле в первый день восемьдесят семь ждали своих постояльцев. Микроавтобусы фирм, через которые бронировались номера, до самого вечера привозили постояльцев. Граф и его сестра лично встречали их во дворе. Леон присутствовал в качестве переводчика. Графу говорить по-русски не полагалось по замыслу режиссера этого спектакля — Жанны.       Леон уже скучал, когда к двери замка подъехал очередной микроавтобус. Единственного пассажира, вышедшего из автобуса, Леон знал хорошо. Это был Женя, сын Лили Геннадьевны Петруниной, доцента кафедры и его руководителя дипломной работы. Надежды, что он не узнает Лёва Михайлова, у Леона не было. «Бежать, — мелькнуло в голове у Леона. — Но тогда придется бежать всю жизнь».       И он застыл на месте.