Happy Orgasming

Чонгук просыпается зажатым между двумя телами, и требуется секунда, чтобы понять, кому они принадлежат. Намджун лежит позади, его рука перекинута через торс младшего, а Юнги спит перед ним: голова покоится на груди Чона, руки между своими бёдрами, а рука вокалиста на боку у Мина. Старшие спят, а по солнечному свету, освещающему комнату, можно понять, что ещё раннее утро. Часы показывают только шесть сорок, и Чонгук не знает, почему проснулся, но не двигается. Ни мускулом. Юнги и Намджун заслуживают сна. Трудно поверить, что то, что они сделали прошлой ночью, действительно произошло, но доказательства прямо перед ним и позади него. Юнги и его фаллоимитатор хорошо постарались несколько часов назад, потому что Чон чувствует, как там до сих пор болит. Флэшлайт Намджуна стоит на тумбочке позади Мина, и это все доказательства, которые нужны Чонгуку, чтобы удостовериться в произошедшем. Он думает, что ему должно быть стыдно за всё, но это не так. Усталость даёт о себе знать, а что касается смущения, то, возможно, оно затопит его с головой чуть позже. Кроме того, он думает, что счастлив, и это не ложь. Он, правда, рад, что смог кончить. Хорошо понимать, что в голове просто возник психологический блок, от которого можно избавиться. Это значит, что Чонгук будет в порядке; ему нужно будет всего лишь подрочить пару раз и кончить, полностью убедив себя, что с ним всё нормально. Этот кошмар закончился. Но... Чон не чувствует себя счастливым. Ему не ясна причина, а усталость настолько сильна, что по какой-то причине счастья как такового нет. Это... ощущение пустоты в груди, как будто чего-то не хватает, и он не знает, чего именно. Юнги издаёт сопение во cне, прижимается ближе к Чонгуку, и сердце младшего делает кульбит: чувство пустоты на мгновение исчезает. Парень утыкается носом в волосы хёна и задумывается, что тому снится. Наверное, Чонгук снова уснул после этого, потому что в следующий раз, когда он открывает глаза, Юнги уже бодрствует и смотрит на него, подпирая голову руками. Через мгновение приходит осознание, что чьи-то пальцы бегают по его волосам, и они не принадлежат Мину. Чон поворачивается на спину и обнаруживает, что Намджун тоже не спит. — Утро, — шепчет лидер, не прекращая свои действия. — Утро, — отвечает Чонгук. Боже, его голос никогда не звучит таким по утрам; он облажался вчера, крича так громко. — Как спалось? — интересуется старший. — Нормально, — парень кивает, вздыхая. — Но, кажется, я не выспался. — Всё ещё чувствуешь усталость, да? — Юнги обнимает Чонгука рукой за талию. Чонгук кивает, а затем зевает так сильно, что на глазах выступают слёзы. — Как ты себя чувствуешь? — Намджун приподнимается на локте, чтобы мягко убрать пряди волос с чужого лба. — Устал, — отвечает он, тем самым и отвечая на предыдущий вопрос Юнги. Намджун тихо усмехается и уточняет: — А кроме этого? — Я рад, что моя проблема была в голове, — признаётся младший, задумываясь. — Надеюсь, я исправился. — Ты никогда не был сломан, — говорит лидер, и они замолкают. Старшие не уходят, продолжают лежать здесь с макнэ, создавая ту близость и тепло между ними, которых, вероятно, не должно быть. Пальцы Намджуна мягко перебирают волосы, а Юнги выводит круги на боку донсена кончиком пальца. Чонгук не знает, что делать, и не уверен, почему они до сих пор не ушли. Эта мысль возвращает его к прошлой ночи. Он вспоминает, как был почти уверен, что хёны собираются уйти после того, как сделали больно; они не уходят и сейчас, но это, почему-то, всё равно больно. Чон предпочёл бы, чтобы старшие вообще ему не помогали, чтобы не позволять себе наслаждаться происходящим. — Мне очень жаль, — говорит Чонгук, и на лицах рэперов появляется небольшое смущение. — За... то, что касался вас вчера. В конце. Я... я не знаю, что на меня нашло. — Всё в порядке, — отвечает Юнги. — Нет, это не... не так, — младший качает отрицательно головой. — Ты сказал мне не трогать тебя так, но я всё равно сделал это, и мне жаль. — Мы сказали тебе, что не будем доставать члены, — губы Мина растянулись в слабой улыбке. — Технически, этого и не случилось. — Дело не в этом, — Чонгук закрывает глаза и делает вдох, прежде чем начать говорить снова. — Я знаю, что не должен был этого делать. Я просто... потерялся. Не понимал, что делаю, как будто обезумел или что-то вроде этого, — качает головой. — Этого никогда со мной не было. Не до такой степени. — Да, — соглашается тихо Намджун. — Было похоже, будто ты выпал. Юнги кивает: — Выглядело как сабспейс. Лидер кивает тоже, и Чонгук не просит их уточнить, что такое сабспейс. Ему всё равно. Он хочет, чтобы они ушли, но также отчаянно желает, чтобы остались. Хочет поцеловать их, дотронуться, но ему не хочется испытывать жажду к чему-то подобному. Его глаза снова закрываются на секунду, он вдыхает, а потом выдыхает, пока в лёгких не остаётся места. — Это сработало, — говорит Юнги. — Мне кажется, что ты должен выглядеть счастливее, чем сейчас. — Я счастлив. Просто устал, — отвечает младший, понимая, что его слова всего лишь полуправда. — Честно говоря, я немного удивлён, что вам действительно удалось это сделать. — Заставить тебя кончить? — уточняет Мин. — Да, — Чонгук слегка краснеет. — Почему? — старший выглядит заинтересованным, но не давит такими вопросами на донсена, который точно знает, что ответить. — Потому что... на секунду я снова оказался в своей голове, — объясняется он. — Наедине с мыслями «я не могу». Не специально, но... — Чонгук замолкает. — Да, мы оба это поняли, — говорит Намджун со слабой улыбкой, и Юнги кивает, соглашаясь. — Правда? — спрашивает Чон, удивлённый. — Да, — Мин улыбается мягко, понимающе, и это кажется чем-то до ужаса личным, приятным. — До того, как мы взяли второй фаллоимитатор, ты начал преследовать оргазм, а не просто позволял ему случиться. — Я вроде... — Чонгук ищет слова, чтобы точнее описать то, что вчера чувствовал, — потом забыл о том, чтобы преследовать его. Вообще не мог думать о таком. — В этом был наш план, — отвечает Юнги. — План? — спрашивает Чон, выглядя ещё более удивлённым. Он не был готов услышать что-то подобное, потому что... план? Мин наблюдает за ним и молча кивает. — Отвлекать тебя от тебя же, — объясняет рэпер. — У вас действительно был план? — в тоне проскальзывает любопытство, ни капли злости или возмущения. — Вроде того, — отвечает Намджун слегка неуверенно. — Он был довольно расплывчат. Я имею в виду, что мы не знали точно, как всё пойдёт, но да, у нас было что-то вроде него. — В чём именно он состоял? — продолжает задавать вопросы младший, правда заинтересованный в этом. — Ты хочешь знать? — спрашивает лидер, и Чонгук кивает, даже не колеблясь. — У нас было несколько общих идей, которые состояли из ключевых моментов, — объясняет Намджун. — Во-первых, держать тебя вовлечённым в происходящее. Нам было нужно, чтобы ты продолжал говорить. Мы подумали, что это поможет тебе быть с нами, а не где-то ещё. Чон выглядит понимающим, поэтому кивает. Это имеет смысл, правда. — Также продолжать говорить самим, — добавляет Юнги. — Чтобы убедиться, что ты слушаешь, опять же, чтобы... не дать тебе потеряться в своей голове. Чонгук кивает ещё раз. — Говорить тебе, что делать, чтобы ты хотел быть вовлечённым в процесс. Хотя мы не знали, как это закончится, — признаётся Ким. — Как ты отреагируешь на то, чтобы... следовать нашим указаниям. Краснота на щеках младшего выступает очень быстро, а потом распространяется по всему телу, пуская мурашки. — И последнее, в чём мы действительно не были уверены, — говорит Намджун с тихим вздохом, — говорить тебе, чтобы ты не кончал. — Почему ты сделал это? — спрашивает Чонгук, вспоминая, как расстроился, когда услышал эти слова из уст хёна. — Что-то вроде реверсивной психологии, — отвечает он. — Скажи тебе не делать что-то, ты будешь хотеть этого ещё больше. — Оу, — восклицает Чон. — Это... умно. — Идея Джуна, — Юнги улыбается, смотря на лидера. — Хотя не ожидал, что он увлекается подобным. Давать указания. Намджун слегка отворачивает голову, но недостаточно быстро, чтобы скрыть свой румянец, который Чонгук всё равно замечает. — Видимо, ты немного властный в постели, — продолжает дразнить Кима рэпер. Юнги широко улыбается, и глаза Чона расширяются от осознания происходящего. Слышать, как хён назвал Намджуна властным... и знать, что тому нравилось приказывать... макнэ никогда не думал, что подобное произойдёт. — Тебе тоже это понравилось, — стреляет Ким в старшего, снова глядя на них. — Особенно удушье. Чонгук краснеет так же быстро, как и Юнги. — Да, — упрямо отвечает Мин, как будто даёт понять, что не будет проигрывать в этой маленькой игре. — Разве тебе нет? Намджун игнорирует его, продолжая говорить и смущать парней дальше: — И в конце тоже, когда мы обнимались. Похоже, что у тебя был какой-то срыв со всеми этими поцелуями. Щёки рэпера стали ещё более красными, чем до этого. — Я стал эмоциональным, — признаётся он. — Не говорите об этом никому, у меня есть образ, которого я должен придерживаться. Намджун фыркает, пока Юнги улыбается, а Чонгук не может не приподнять свои собственные уголки губ, наблюдая за перепалкой хёнов. — Почему... — начинает Чон, прежде чем теряет самообладание, — ты стал эмоциональным? Юнги тяжело вздыхает. Улыбка пропадает с лица, и когда он говорит, то голос звучит мягко и тихо. — Я знаю, что весь этот опыт был для тебя ошеломляющим, — говорит старший, — но и для меня он был таким же. Отчасти. — Как? — спрашивает Чонгук. Намджун спокоен, и трудно понять значение его хмурого взгляда, направленного на хёна. — Я был... очень счастлив, что с тобой всё в порядке. Что задуманное действительно сработало, — признаётся Мин, облизывая губы. — Я тоже очень... волновался, когда ты отключился вот так. И... — он делает паузу, его брови нахмурились, а на лице появлялась странная эмоция, как будто его смущали собственными мысли. — У меня был странный момент в конце... осознание, что ты больше не ребёнок. Хотя, наверное, я понял это раньше, ночью, а не когда уже всё закончилось. Я... я думаю, что в конце это чувство просто усилилось, — старший снова останавливается, и Чонгук словно теряет дар речи. — Типа... я знаю, что ты не ребёнок, но, видя ту сторону тебя... не знаю. Это странно звучит, — Юнги оставляет попытки объясниться. — Забудьте, просто игнорируйте меня. Чон понятия не имеет, что сказать, потому что честность данного заявления совершенно точно удивляет его. — Нет, я... — Намджун колеблется. — Я понял. Я тоже испытывал что-то подобное. Юнги выдыхает, кивает, пододвигаясь ближе к макнэ и утыкаясь носом в его волосы. Боже, Чонгук хочет, чтобы хён поцеловал его в макушку. Пальцы Кима снова начинают перебирать тёмные пряди, и никто из них до сих пор не собирается уходить. Почему? Парень чувствует, как сердце начинает болеть. — Ты хорошо себя чувствуешь? — удостоверяется Намджун. Чонгук поворачивается к нему, чтобы посмотреть на мужчину, и эта складка между его бровями вызывает беспокойство. И грусть. Ничего хорошего. Он хочет податься вперёд и поцеловать его там, чтобы сгладить эту складку губами. — У меня болит горло, — честно признаётся младший. — Нам нужно выпить что-нибудь тёплое, — говорит Ким. — И мёд, может быть. — Перед завтрашним выступлением нужно убедиться, что с моим голосом всё в порядке, — Чонгук тихо откашливается, беспокоясь за сохранность самого дорогого, что у него есть. Намджун понимающе кивает: — Я думаю, что это пройдёт через какое-то время. — Я никогда в своей жизни не кричал так сильно, — признаётся макнэ. — Вообще. Из-за чего угодно. Рэперы начинают смеяться, но смех приятен для ушей, поэтому Чонгук краснеет, не чувствуя себя пристыженным. — Как твоя спина? — в ответ интересуется Чон, неожиданно вспоминая о том, что сделал и смотря на лидера. — Эм... я не знаю, я не проверял. Но мне не больно. — Извини, — снова просит прощения Чонгук. — Не надо, — успокаивает того старший, улыбаясь. Намджун наклоняется и целует его в щёку. Чонгуку удаётся вовремя остановить дыхание, но он знает, что удивление всё равно проскальзывает на его лице. Единственный признак того, что тот всё-таки замечает это, — то, как его улыбка становится мягче. Намджун прижимается к нему ближе, обнимает под одеялом, и сердце младшего замирает. — Нам скоро нужно вставать, — напоминает макнэ, несмотря на то, как ему уютно, тепло и комфортно в чужих объятиях. — Да, — соглашается лидер, но крепче обнимает парня. У Чонгука из-за этого начинает болеть вся грудь. — Так что теперь? — Юнги смотрит на донсена. — Ты снова позвонишь доктору? — Мне это не нужно, — по крайней мере, уже нет. — Он сказал написать ему, если я не смогу вернуться к оргазму в следующие две недели. — Так тебе теперь просто нужно... — начинает Мин. — Возвращаться к нормальному оргазму, — заканчивает Чонгук. — Дрочить время от времени. Кончить. Вот и всё. — И ты можешь это сделать, — говорит рэпер. Чон кивает: — Полагаю, теперь да. — Хорошо, — старший улыбается. — В конце концов, проблема и правда была в психологическом плане. Чонгук кивает ещё раз. Это хорошо, что дело было только в его голове, а не в физиологии. Он просто надеется, что сможет кончить один, без чьей-то помощи. Юнги откидывает с себя одеяло, оставляя парней под ним, а затем садится. Намджун не спешит сделать то же самое, остаётся обнимать макнэ. — Может быть, ты поймёшь, почему это произошло. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Чонгук. — Я имею в виду, — начинает он, — должна же быть причина, не так ли? — следом тоже принимает сидячее положение, как и Чонгук. — Вероятно, это из-за джетлага, усталости и прочего, и тогда ты просто поставил этот блок у себя в голове. Но должна быть какая-то причина для него, верно? Нечто большее, чем просто джетлаг. — Возможно, нет, — присоединяется к разговору Юнги, высказывая своё мнение. — Скорее всего, он не был способен это сделать, потому что убедил себя, что не сможет. — Может быть, — соглашается Намджун. — Наверное, есть что-то, над чем он может поработать, чтобы подобного больше не произошло. — Ага, — шепчет Чонгук. Он не думает, что в этом есть что-то более глубокое, но кто знает. Он сидит на кровати и смотрит, как старшие встают и надевают рубашки. Они бродят по комнате, Юнги идёт в ванную с сумкой, чтобы убрать фаллоимитаторы, Намджун берёт флэшлайт со столика и кладёт его в пакет, который находит на маленькой кухне в комнате. В какой-то момент Чонгук просто падает на кровать. Нет причин двигаться. У них ещё есть час или полтора, прежде чем они должны быть готовы. К тому же, он всё равно устал. Простыни пахнут Намджуном и Юнги, и Чонгук утыкается в них лицом, чувствуя тепло и ощущение, будто его всё ещё окружают с обеих сторон тёплые тела хёнов, но одновременно с этим холод и одиночество. Рэперы ещё раз проверяют его, прежде чем уйти. Намджун приносит чай, а Юнги спрашивает, всё ли в порядке. Уточняет, слишком ли он устал для репетиций, говорит, что могут его прикрыть, если Чонгуку требуется чуть больше времени для сна. Чонгук говорит «нет», он просто вздремнёт ещё немного и оденется на репетицию. А потом они уходят. Чонгук продолжает лежать на простынях, которые пахнут хёнами, и чувство усталости никогда не было настолько сильным. Никогда он не чувствовал себя настолько одиноким. Он даже не может объяснить это: Чонгук провёл всю ночь с двумя людьми, и нет причин чувствовать себя так. Перед репетицией ему дают чай с мёдом, а менеджеры и доктор пытаются быстро вылечить его горло перед выступлением на следующий день. Каждый перерыв одно и то же: горячие напитки, мёд, немного сосательных таблеток, вода с газировкой, чтобы он прочищал горло, пока его голос не стал более менее в порядке. Оно болит не так уж и сильно, не так, как обычно бывает при простуде, поэтому всё проходит довольно быстро, и это заставляет Чонгука чувствовать облегчение. Последнее, чего он хочет, — это невозможность выступить, потому что он кричал во время оргазма. Сами репетиции ужасны. Чонгук на них едва двигается и поёт, потому что чертовски устал и просто не может избавиться от этого чувства. Его тело абсолютно истощено. К счастью, он хорошо притворяется, чтобы никто не заметил его недуг. Нет никаких причин для такой усталости, потому что прошлой ночью он почти ничего не сделал. Раньше у него был гораздо более физически требовательный секс, и он никогда не влиял на него таким образом. Сейчас Чон не знает, что с ним не так. Когда он возвращается в отель тем же вечером, то падает в кровать, сняв только обувь. Простыни до сих пор пахнут Намджуном и Юнги, хотя и не так сильно, как хочется. Ему кажется, что всё в нём кричит о старших, и не понимает, почему. Чонгук не тот, кто цепляется за кого-то, правда. Происходящее не похоже на него, но не может отрицать того факта, что, как только зарывается лицом в подушки и вдыхает, то хочет, чтобы хёны были рядом с ним. Он справляется со своими желаниями, в итоге вставая и направляясь в душ, а потом, прислонившись головой к холодной плитке и чувствуя горячую воду спиной, Чонгук дрочит. Он кончает, думая о Юнги и Намджуне, об их последней ночи. Мин трахает его фаллоимитатором, пока лидер поглаживает его член, и то, как они смотрели на него, а потом друг на друга. Чонгук представляет, как его целуют. Не только в лоб или висок, но и в губы тоже: долго и страстно, так, будто они любят его. Он воображает, что заставляет их чувствовать себя хорошо — своими руками, ртом, так, как они захотят, и Чон ненавидит себя за то, что думает об этом. По крайней мере, он кончает. Это не так приятно, как вчера, но это всё ещё оргазм, полученный самостоятельно, который, наконец-то, снова может испытывать, и никакая дополнительная помощь не требуется. К тому же, Чонгук не думает, что какой-либо оргазм будет таким же, как тот, который у него был со старшими. Он рад, что с его членом всё в порядке, чувствуется облегчение, но всё это кажется немного... пустым. Когда он забирается обратно в кровать, то ещё слишком рано, и в любое другое время он бы, наверное, чем-нибудь занимался: играл в игры, тусил с одним из хёнов, снимал видео. Что-нибудь. Но парень полагает, что ложиться рано спать совсем не вредно. Дополнительные часы сна помогут ему избавиться от этой странной, бесконечной усталости, так что он утыкается в одеяло и прячет лицо в подушку. Ему всё ещё холодно, поэтому он встаёт и выключает кондиционер, а когда становится слишком жарко, то включает обратно. Его тело сегодня полностью вымотано. Он не уверен, что с этим делать. В конце концов, Чонгук просто лежит в постели, наполовину укрытый одеялом, и думает обо всём и ни о чём одновременно. Одиночество. Вот, что он чувствует. Парень достаёт телефон и проверяет наличие новых сообщений, но там нет ни одного. Он думает о том, чтобы написать Намджуну или Юнги, но не хочет навязываться и беспокоить их. Они уже и так много сделали для него, он не должен просить большего. Чонгук просто... хочет, чтобы они вернулись. Не для секса или поцелуев, им даже не нужно обнимать его. Просто... пусть они будут здесь, в одной комнате и в одной постели с ним. Ничего больше. Сейчас он чувствует себя чертовски пустым внутри и не знает, почему продолжает цепляться за двух хёнов. Может быть, сегодня плохой день. Немного одиноко. Такое случается. На следующий день — снова репетиция, и во время одного из перерывов Чонгук обнаруживает, что Чимин смотрит на него с подозрением, и сразу же узнаёт, что Пак заметил, что что-то не так. Чон просто сидит на диване в комнате ожидания, безучастно наблюдая за тем, как все ходят вокруг, пьют воду, закусывают и разговаривают. Чонгук не голоден и не хочет ни с кем говорить. Он заснул прошлой ночью, но всё ещё совершенно измотан. Его взгляд постоянно устремляется на Юнги и Намджуна. Он тоскует по ним и не понимает, почему. Парень не уверен, что именно в нём подталкивает Чимина завести разговор. — Привет, — говорит Пак и падает на диван рядом. — Ты в порядке? Чонгук поворачивается, чтобы посмотреть на него: — Э-эм... да, просто устал. — Ты уверен, что не заболел и что-то в этом роде? — спрашивает Чимин, кладя ладонь тому на лоб. — Ты выглядишь бледным. — Хм, — Чон не знает, что сказать. Тэхён и Сокджин перестают болтать друг с другом и тоже поворачиваются в его сторону, чтобы посмотреть на него из-за стола с закусками. — Я в порядке, — говорит Чонгук, пытаясь звучать убедительно. — Не похоже, что у тебя жар, — вслух предполагает Чимин, поднимая ноги и складывая их под себя, обняв руку макнэ и опираясь на него. Глаза Юнги открываются, он сидит на отдельном диване, а Намджун закрывает мини-холодильник и поворачивается, чтобы посмотреть на него. Но Чонгуку сейчас всё равно. Он утыкается лицом в волосы Чимина и вздрагивает, сглатывая; глаза неожиданно наполняются слезами. Пак как будто замечает, что что-то не так, и младший так смущается, когда хён наклоняется и видит его выражение лица. Чонгук не плачет, но может чувствовать, что глаза на мокром месте, и он может слышать дрожь в собственном дыхании. — Хэй, — шепчет Чимин, нахмурив брови. — Я в порядке, — немедленно заверяет Чон, моргая слезящимися глазами. Все в комнате смотрят на него, даже сотрудники, прежде чем быстро отвернуться. — Я- я не знаю- я не знаю, — он качает головой. Чимин перестаёт смотреть на него и просто обнимает. В горле образуется комок, но слёзы удаётся остановить. Его брови нахмурились, и этот комок увеличивается, но это лучшее, что он чувствовал с той ночи с хёнами, поэтому просто отпускает ситуацию. Все в комнате выглядят обеспокоенными. Чонгук замечает Намджуна и Юнги, которые встречаются взглядами на несколько секунд, потом поворачиваются к нему с Чимином, а потом снова смотрят друг на друга. Это заставляет сердце младшего болеть, а его самого плакать ещё больше. Чимин хороший, в его объятиях тепло и комфортно, но Чон понимает, чьих прикосновений хочет прямо сейчас. Он не знает, как попросить об этом Намджуна и Юнги, и даже не знает, хочет ли просить. Было бы очень неловко. Что, если он будет их раздражать или доставит неудобства, а они и так сделали очень много для него. — Хочешь, чтобы я принёс тебе что-нибудь? — спрашивает Чимин через мгновение. — Или, может быть, хочешь поговорить об этом? — Нет... и нет, — шепчет Чонгук. — Я думаю, мне просто нужно немного поспать. Я, правда, устал. Лягу спать сразу после выступления, наверное. — Хочешь поспать сегодня со мной? — предлагает Пак. Чонгук думает в течение полсекунды, прежде чем мотнуть головой. Ему просто нужно преодолеть эту ерунду и понять, что спать одному неплохо. Ситуация выглядит нелепой. — Хорошо, — шепчет Чимин. — Если передумаешь, ты можешь прийти ко мне. Старший снова обнимает его, и Хосок спустя несколько секунд подходит к дивану, чтобы тоже обнять Чонгука со спины и поцеловать в затылок. Макнэ пытается снова сдержать слёзы, пока Юнги и Намджун продолжают наблюдать за ними ещё долгое время, даже после того, как другие отворачиваются. Чон видит, насколько те обеспокоены, и хочет утешить их, но не уверен, что сможет. Перед концертом Чонгук выпивает чашку кофе и пытается взбодриться. Он не может допустить, чтобы усталость и грусть повлияли на него во время шоу, поэтому сделает всё, что в его силах. Все продолжают смотреть на него, чтобы удостовериться, всё ли в порядке, и это сводит с ума. Он в порядке. У него просто плохой день. Несколько плохих дней подряд. Без разницы, это пройдёт; не хочется разочаровывать поклонников, поэтому нужно просто взять себя в руки. Чонгук старается так сильно, как только может, пропускает адреналин по венам, вынимает наушник чаще, чем обычно, чтобы слышать толпу и наслаждаться криками и шумом. Всё, что у него есть, он отдаёт, и думает, что это одна из лучших составляющих их выступлений. К концу шоу Чон беспокоится, что может потерять сознание, а несколько человек из стаффа бросаются к нему с пакетами со льдом и мокрыми полотенцами. Он пытался убрать их с себя, сказать, что он в порядке, жар во всём теле ещё никогда не чувствовался так отчётливо. В этот раз все толпятся вокруг него и волнуются: Намджун, Юнги, Чимин, остальные. Но это не нужно, потому что он в полном порядке. Кто-то суёт градусник в рот, и они убеждаются, что никакой лихорадки нет. Чонгук просто перестарался во время выступления, это не в первый раз. Кто-то говорит о вызове машины скорой помощи, и парень рад, что те не звонят, потому что это было бы ещё более ненужным сейчас. Ему неловко, когда их менеджер ругает его, но не потому, что злится, а потому, что волнуется, но Чонгук едва слышит это. Плевать. Не имеет значения. Он в порядке. Следующее, что захватывает всё его тело, — истощение. Младший не чувствует своих конечностей, когда едет обратно в отель. Чимин находится рядом в машине, у него в руках одно мокрое полотенце, которое он постоянно пытается прижать ко лбу Чонгука, несмотря на протесты. Всё хорошо. Ему больше не жарко, просто немного уставший, а ещё холодно. После того, как Пак перестал вытирать его тканью, макнэ кладёт голову ему на колени и позволяет пальцам хёна зарыться в его волосы. Это не совсем то, чего хочет Чонгук, и этого недостаточно, но всё равно приятно. Утешающе. Он ценит эту заботу. Чимин снова предлагает поспать в его комнате, но Чон отказывается. Ему нужен продолжительный душ, чтобы смыть с тела весь сегодняшний день, так что это первое, что он делает, когда заходит в номер. Он не дрочит в этот раз, потому что нет ни единого желания заниматься подобным. Парень просто моется и некоторое время стоит под тёплой водой. К тому времени, как выходит из ванны, он чувствует себя менее загруженным; набирает себе воды, садится на кровать и пытается смотреть видео своих любимых ютуберов. Ничего из этого, кажется, не помогает ему расслабиться или взбодриться, а идея спать очень привлекательна, но сон означает сдаться усталости, поэтому он не ложится. Стук в его дверь слышится через полчаса, и когда Чонгук встаёт, чтобы открыть, то думает, что это Чимин. Быстрый взгляд в глазок говорит ему, что это совсем не так. Он открывает и видит перед собой Юнги и Намджуна, но не знает, как реагировать. Радостно? Обеспокоенно? Облегчённо? — Хэй, — шепчет Намджун. Сердце Чонгука мгновенно ухает в груди. — Не возражаешь, если мы зайдём? — спрашивает Юнги, и младший тихо отходит в сторону. Он закрывает за ними дверь, но оставляет незапертой, потому что хёны вряд ли собираются оставаться здесь. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает лидер, до сих пор выглядящий обеспокоенным. Чонгук хочет его обнять. — Хорошо, — отвечает парень. — Устал. — Ты чувствуешь усталость с тех пор... — Юнги замолкает, подталкивая того самому закончить предложение. Чонгук кивает: — Это не ваша вина. Прошло уже несколько дней. — Эм-м, — Намджун смущённо потирает затылок, а потом договаривает: — Мы эм-м... боимся, что это может быть как раз-таки нашей виной. — Что ты имеешь в виду? — удивлённо спрашивает Чонгук, хмурясь. — Кроме усталости, — Юнги не отвечает на вопрос, но задаёт свой собственный, звуча очень нежно. — Ты чувствовал себя... грустно? — М-м-м, — Чонгук реагирует на слова неловким пожатием плеч. Хёны не должны винить себя за его проблемы. — Может быть, да. — Больше спал? — продолжает Мин. Чон снова отвечает пожатием плеч. — Я не видел, чтобы ты слишком много ел, — говорит старший, выражая своё беспокойство и наблюдательность. Чонгук действительно мало ел, потому что не чувствовал голод. — Чувствовал себя немного... — Намджун нахмурил брови, — пусто? После этого вопроса слёзы начинают выступать на глазах без какой-либо причины. Откуда они знают об этом? Чон никому не говорил, как ему плохо уже несколько дней. — Ох, Гук-и, — на выдохе произносит Юнги, а затем подходит к младшему и обнимает его. Намджун присоединяется через секунду, прижимаясь к макнэ с другой стороны. Мурашки бегут по позвоночнику, а слёзы с новой силой текут по щекам, и Чонгук фыркает, но старшие обнимают его только крепче. Так много эмоций захлёстывают его с необычной скоростью, что тело начинает дрожать почти сразу. Он не понимает, почему. Почему это происходит с ним, почему хёны винят себя? Почему так чертовски приятно, когда они его обнимают с обеих сторон? — Мы думаем, что у тебя может быть дроп, — шепчет Юнги, чьи пальцы зарываются в волосы Чонгука. — Дроп? — спрашивает парень, шмыгая носом. — Сабдроп, — уточняет Намджун и кивает. — Я не знаю, что это такое, — бормочет младший, чувствуя себя безумно маленьким в чужих объятиях. Он хочет перестать так сильно плакать. Это так неловко, боже. — Давай пойдём в кровать, — тихо предлагает лидер. — Мы объясним. — Хорошо, — соглашается Чонгук, но когда старшие отстраняются, разрывая объятия, то хочется плакать ещё больше. Намджун ведёт парня к постели, положив руку на нижнюю часть спины, ближе к пояснице, а Юнги бежит к двери и запирает её. Может быть, они планируют остаться. Он хочет, чтобы они остались. — Ложись посередине, — говорит Ким. Они собираются лечь, и Чонгук не понимает до конца. Разве те не хотели просто присесть? Возможно, хёны хотят его снова обнять, и сердце подпрыгивает только от одной мысли об этом. Чон ложится, а Намджун снимает рубашку, прежде чем присоединиться. Парень не понимает, зачем, но и спорить не будет, а стыд затапливает его с головой из-за того, насколько сильно ему хочется почувствовать оголённую кожу старшего. Юнги подходит к ним, перед этим выключая прикроватную лампу на своей стороне и оставляя свет только на намджуновой, а затем тоже снимает футболку. Чонгук молчит и не может заставить себя протестовать. Они обнимают его: пододвигаются ближе, прижимаются с обеих сторон и располагают руки у него на животе. В горле образуется комок, а глаза снова начинают пощипывать. Он так счастлив и смущён одновременно. Хёны чувствуются тепло. Их объятия надёжные, и это приятно. Чонгук не может смотреть на них, вместо этого рассматривает потолочный вентилятор и думает, что он в порядке. Это всё, чего ему хотелось, и в итоге получил даже больше, чем мог предполагать. — Что... — Чон сбивается, шмыгает носом и пытается успокоиться. — Что такое сабдроп? — Это... — начинает Юнги тихим голосом, осторожно подбирая слова. — Это может случиться иногда после активного секса, когда ты в позиции сабмиссива. Обычно... — он останавливается, крепче держится за руку макнэ, а тот только думает о том, каким покорным был в ту ночь. Хён так близко. — Ты знаешь, как... во время секса, особенно того, который включает в себя немного боли-, — Чонгук предполагает, что его щёки покраснели бы ещё больше, не будь они уже такими тёплыми от слёз, — ты получаешь много адреналина и эндорфинов вместе с другими гормонами, и они... наполняют всё твое тело? Рэпер делает паузу, поэтому Чон кивает, всё ещё не смотря на него. — И ты чувствуешь себя немного... — продолжает старший. — Почти так, будто ты под кайфом? Действительно хорошее чувство. Чонгук снова кивает. Он понимает, что имеет в виду хён. Ощущал это два дня назад: головокружение и так, будто ты плаваешь на задворках своего сознания. Намджун прижимается носом к его шее, и так хочется, чтобы он поцеловал его там. — Это приятное чувство называется сабспейс, — говорит Юнги. — И он... все эти гормоны, которые приходят вместе с сабспейсом в конце насыщенного секса, они всё ещё в твоём теле, не уходят... просто так, когда всё заканчивается. Так что, ты должен... медленно прийти в себя. Твой партнёр должен тебе помочь «спуститься», позаботиться о тебе. Чтобы все эти гормоны не «взорвались» разом, — Мин вздыхает, а Чонгук оборачивается, чтобы взглянуть на него. Его брови нахмурены, а губы сжаты в тонкую полоску. Он выглядит так грустно, что Чон начинает чувствовать то же самое. — Если они всё-таки это не сделают, то тебе придётся пройти через сабдроп. — Что значит «пройти через сабдроп»? — спрашивает Чонгук. — Это значит, что у тебя есть некоторые симптомы, — отвечает Намджун, и Чон теперь поворачивается к нему, замечая, что у того на лице нет и капли веселья. — Усталость, грусть, пустота, потеря аппетита, тебе может быть трудно на чём-то сконцентрироваться. Что-то вроде этого. — Но... — пытается сказать младший и не знает, что именно. По крайней мере, он больше не плачет. — Так что это наша вина, — Намджун грустно улыбается. — Мы не убедились, что ты правильно вышел из сабспейса. Недостаточно позаботились о тебе. — Но вы это сделали, — протестует Чонгук, поворачивая голову сначала к одному, а затем к другому, замечая их грустные лица. — Вы- вы дали мне воду и... очистили меня, — он краснеет, — и- и вы остались, и- — Этого было недостаточно, — шепчет Юнги, пресекая все попытки. — Мы думаем, может быть, это было... потому что мы не дали тебе того, чего ты... хотел в тот момент. Чонгук знает, о чём тот говорит. Он говорит о нём, отчаянно прикасающемся к ним, почти цепляющемся и умоляющем, чтобы он смог заставить их чувствовать себя хорошо. Парень не может отрицать, что действительно хотел и всё ещё желает этого, но его прикосновения это не то, чего они хотят. Это не сделает им хорошо. Чонгук не хочет делать что-то, что сделает их несчастливыми. — Касаться вас, когда вы не хотите этого, — это не то, что сделало бы меня счастливым, — серьёзно заявляет парень, сглатывая. — Может быть, я желал этого в тот момент, — продолжает он, борясь с румянцем, потому что чувствует, что это необходимо сказать. — Но мне бы никогда не принесло удовольствие делать то, чего вы не хотели. — Тогда... — Юнги выглядит слегка потерянным, понимая, что проблема может быть в другом. — Мне просто грустно, что... — Чонгук замолкает на полуслове. Он хотел прикоснуться к ним, но знал, что они нет. Даже в тот момент парень смог вспомнить, как они говорили, что не хотят доставать свои члены. Он помнил, правда. Но больше всего на свете тогда он желал... поцелуй. Поцелуи — то, чему Чонгук сказал «нет», а не старшие; возможно, скажи он, что не против них, то те бы поцеловали его. Если бы он захотел, то хёны несомненно ему это дали, и ему всё ещё стыдно за это. — Что? — шепчет Мин, когда Чон продолжает молчать. — Почему ты грустишь? — Мне грустно, что... — парень делает паузу, закрывая глаза и решаясь быть настолько честным, насколько может себе позволить. — И, пожалуйста, не судите меня за это- — Никогда, — прерывает его Намджун. — Обещаем, Гук-и, — говорит старший тихим голосом вслед за лидером. Чонгук кивает, принимая это во внимание: — Мне грустно, что... вы не хотели, чтобы к вам прикасались. Потому что... я действительно хотел этого... тогда. Но я рад, что вы не позволили мне, я не думаю, что мог бы простить себя, если бы вы разрешили, чувствуя какое-то обязательство. Намджун кивает, а Юнги открывает рот, чтобы что-то сказать, но младший просто продолжает говорить: — Это просто-, — он не знает, что бормочет, но не может остановиться. — Просто ваши тела среагировали. Физически. На меня, — качает головой. — Я этого не ожидал, думал, что выдумал сам себе. — Размытые линии, — шепчет Намджун. Чонгук кивает: — Мне понравилось, — отвечает парень, и его глаза снова наполняются слезами. Он чересчур честен сейчас. — Мне понравилось, что вы наслаждались мной, по крайней мере, визуально. — Гук-и, — шепчет Юнги и целует макнэ в макушку. Его сердце дрогнуло, и по вискам скатились две первые слезинки. — Я ненавидел-, — продолжает он, шмыгая. — Я ненавидел, что вы заставили меня чувствовать себя... так хорошо, и вы позаботились обо мне, а я не мог ничего дать вам в ответ. — Ты не должен был, — тихо отвечает Юнги. — Я знаю, но... — Чонгук не знает, что сказать. — Нет, всё в порядке, — говорит Намджун. — Я понимаю тебя. — Но я бы никогда не хотел сделать то, чего не хотели бы вы, — повторяет младший, чтобы точнее донести свою мысль до парней. Он просто хочет, чтобы они желали того же, чего и он. И Чонгук так сильно хочет поцеловать их. — Чего ты хочешь сейчас? — спрашивает Мин, и в его глазах тоже застыла влага. — Ничего, — выдыхает макнэ. — Это не правда, — уверенно отвечает рэпер. Чонгук снова закрывает глаза, потому что больше не может смотреть на Юнги и боится взглянуть на Намджуна, слыша с его стороны тихий всхлип. Чон больше ничего не говорит; он не может сказать, чего хочет, поэтому и не станет. Старшие просто крепче обнимают его, но младший не позволяет себе насладиться контактом. Когда Ким целует его в висок, прямо там, где находятся солёные дорожки из-за слёз, сердце начинает болеть. — Ты такой напряжённый, — шепчет Юнги, тоже целуя его в висок, но с другой стороны. — Возьми то, что ты хочешь. Позволь нам дать тебе это. Чонгук не знает, что значит «это», но думает, что может. Они пришли сюда, чтобы позаботиться о нём, помочь пройти через «сабдроп» вещи, но парень не может себе позволить наслаждаться этим. Ему слишком сильно это понравится. — Пожалуйста, — просит Намджун, снова целуя донсена в висок, и Чонгук... Чонгук просто плачет. Он начинает плакать и не может остановиться, а старшие только обнимают сильнее и целуют его, но слёзы скатываются по щекам с новой силой. Всхлипы срываются с его губ, влага оставляет после себя солёные дорожки, но никто не вытирает их. Чонгук пытается остановить рыдания, моргая, но бесполезно, поэтому просто закрывает глаза, заставляя себя дышать настолько ровно, насколько это возможно. Ситуация не становится лучше, потому что он слышит тихий плач Юнги и Намджуна, и это так чертовски неприятно жжётся в груди, потому что им очень больно. — Извините, — выдыхает Чонгук. — Нет, — шепчет Ким. — Всё в порядке. Ты можешь плакать, сколько хочешь. — Мы так сильно любим тебя, — говорит Юнги. — Ты знаешь это. Чонгук кивает, просто продолжая плакать. Они держат его, и он позволяет, а слёзы идут до тех пор, пока ничего не остаётся. Парень не может сказать, пропадает ли та опустошённость в груди или её становится больше. Пролитые слёзы заставляют его чувствовать себя пустым, но Намджун и Юнги рядом наполняют его таким сильным счастьем и любовью, что сердце практически разрывается. Когда Чонгук успокаивается, а дыхание выравнивается, то он ловит хёнов, пытающихся осторожно стереть с его щёк влагу, и это причиняет боль, хотя он больше не плачет. Достаточно на сегодня. Он не может расстраивать их еще больше. Юнги отодвигается от него, наклоняется к полу, возвращаясь на прежнее место со своей футболкой, которой и пытается убрать слёзы. Это заставляет парня чувствовать себя большим ребёнком, но в глазах Мина нет осуждения, так что, возможно всё в порядке. — Немного лучше? — шепчет Юнги с маленькой улыбкой, бросая футболку обратно на пол. Чонгук просто пожимает плечами. — Иди сюда, — говорит Намджун, дёргая макнэ за бедро. Макнэ не уверен, что именно хочет лидер. — Перевернись на меня, — уточняет старший. — Я хочу, чтобы ты был ближе. И почему Чонгук должен отказываться? Он делает то, что хочет Ким, рассчитывая сначала просто перевернуться на бок, но тот дёргает его повыше, так, чтобы Чон лежал на его обнажённой груди, а руки расположил на талии младшего. Его ноги слегка раздвинуты, и этого достаточно, чтобы одно из бёдер Чонгука проскользнуло между ними, а лицо уткнулось в шею Намджуна. Юнги пододвигается ближе к ним, лежа на боку и подперев голову рукой, а другой рукой мягко перебирая пряди парня. Удовлетворённость. Чонгук чувствует её и позволяет себе закрыть глаза. Это то, как она ощущается для него. И, боже, Намджун так приятно пахнет. — Ты такой хороший мальчик, — шепчет Юнги. Чонгук краснеет, но ничего не говорит: он хочет им быть. Всегда. Его сердце никогда не было наполнено таким счастьем. Намджун целует его в шею, говоря: — Самый лучший. Он слегка двигается под младшим, обхватив рукой его торс, его бёдра смещаются, потирая промежность Чона, и тот беспокоится на секунду, что может возбудиться. — Ты мастурбировал после?.. — спрашивает Юнги. Чонгук кивает в шею лидера. — Ты кончил? — подсказывает он следом. Макнэ снова кивает. Когда он открывает глаза и оборачивается, то видит улыбающегося рэпера, поэтому снова закрывает их, краснея. Губы Чонгука поджимаются, и он оставляет крошечный поцелуй на шее Намджуна. Это благодарность, ничего больше. Просто как и две ночи назад. Он не может взять себя в руки, чтобы поблагодарить вслух прямо сейчас, поэтому он... целует. Поскольку лидер даже никак не комментирует это, парень думает, что всё в порядке. Может быть, всё более, чем в порядке, потому что внезапно Намджун тоже целует его. Маленький клевок в шею, но это похоже на ответный для Чонгука. Младший рискует и целует хёна в шею ещё раз, снова получая от него ответ. Возможно, Киму это нравится, а возможно, он хочет, чтобы донсен продолжал его целовать. Но это всё ещё нормально. Так что, Чонгук снова клюёт старшего прямо под челюсть. Намджун целует в ответ: — Гук-и... — Хм-м? — напевает парень, опасаясь, что его могут попросить остановиться. — Что за прелестный мальчик, — выдыхает лидер, и сердце Чона заходится в быстром ритме. Он немного отстраняется и смотрит на Намджуна. Его глаза закрыты, а сам по себе выглядит довольным; грудь медленно поднимается и опускается, и Чонгук может думать только об одном. Такой красивый. Может, хёну действительно нравится, когда младший его целует, может, всё это его тоже утешает. Именно поэтому Чон целует его в щёку. Выражение лица Кима не меняется, а глаза не открываются. Юнги тот, кто улыбается, наблюдая за этим. — Просто говорю «спасибо», — парень не уверен, почему должен что-то говорить в свою защиту и как-то аргументировать свои действия. — Не нужно объяснять, — Юнги наклоняется вперёд, качая головой. — Делай, что хочешь. Он не имеет это в виду на самом деле, думает макнэ, но потом рэпер наклоняется ещё ближе и клюёт его в щёку, и Чонгук больше не может думать об этом. Его собственные щёки тёплые, и он чувствует скромную улыбку на своём лице, но всё равно подаётся вперёд, чтобы оставить поцелуй на чужой. Быстро. Прежде, чем он начнёт обдумывать случившееся и передумает. Юнги улыбается и целует Чона в лоб, прямо посередине, а Чонгук возвращает ответный на кончик носа хёна. Это заставляет старшего улыбнуться шире, а Намджун издаёт тихий смех под макнэ. Когда парень смотрит вниз, Ким улыбается так широко, что он сам не может сдержать своей улыбки. Лидер тянет его вниз, и сердце делает грёбаное сальто, потому что Чонгук думает, что Намджун собирается поцеловать его в губы. Но он этого не делает. Ким оставляет поцелуй на щеке. Щёки, лоб и виски — это безопасно, они могут продолжать без лишних волнений. Парень держит эту мысль в голове и целует хёна в висок. Руки Намджуна снова обвиваются вокруг макнэ, его ладонь скользит вверх и вниз по его спине, и тот клюёт старшего в лоб. Пальцы Юнги начинают перебирать волосы Чона, и улыбка с лица Чонгука исчезает, сменяясь чувством удовлетворения. Он целует Намджуна в висок снова, и улыбка рэпера слегка блекнет, хоть и не до конца. Младший поднимает руки и убирает его волосы со лба. Реакция Кима — лёгкий вздох, а потом глаза закрываются, поэтому парень проводит пальцами по его прядям. Намджуну это нравится. Чонгук не знал об этом, потому что никогда не делал с лидером чего-то подобного, но тому определённо это нравится. Именно по этой причине он снова проходит по мягким волосам и наклоняется, целуя в лоб. Намджун издаёт ещё один вздох, и что-то в этой незамысловатой реакции делает Чона... счастливым. Он заставляет старшего чувствовать себя хорошо, каким-то образом нашёл способ сделать это. Чонгук хочет, чтобы тот чувствовал себя хорошо всегда, поэтому целует Намджуна в щёку. Это головокружительно. Он повторяет своё действие: мягко и неторопливо, а потом улыбается, а Юнги наклоняется, чтобы оставить чмоки на его виске, и не остаётся ничего, кроме как плавиться под тёплыми прикосновениями. Чонгук снова целует Намджуна в щёку, закрыв свои собственные глаза, когда губы прижимаются к его коже. Старший сейчас так близко, и макнэ должен нервничать из-за этого, но подобного чувства в груди нет: только спокойствие. Он целует Кима в нос, а потом приоткрывает веки, и поцелуй приходится в челюсть, но сам лидер выглядит таким мягким и расслабленным. Прижавшись губами к тёплому участку кожи, Чонгук снова проводит пальцами по чужим волосам, не чувствуя внутри пустоту. Она пропала, а на сердце становится так легко. Чон клюёт Намджуна в щёку, а Юнги наклоняется, чтобы оставить такой же чмок в том же месте на младшем. Всё отдаётся в груди таким теплом. Щёки Чонгука, его грудь, мягкая кожа Намджуна и дыхание Юнги; ему безумно приятно, но всё будто похоже на сон. Это мечта, о которой только можно было желать. Беспокойство исчезает, а контроль над телом пропадает в последний момент, полностью отдаваясь чувству, которое находится в груди из-за хёна перед собой. Губы Намджуна мягкие, когда Чонгук целует их. Маленький клевок, похожий на те, что они дарили друг другу ранее, безумно нежный, что он не может не сделать этого снова. Чон не ощущает, что лидер сразу напрягается, даже не осознаёт, что делает, а чуть позже резко замирает. Кровь стынет в жилах, а в желудке что-то резко падает вниз. Что он сделал? Чонгук отстраняется, пытается довольно быстро слезть с Намджуна, но чужая хватка на спине усиливается, не давая сделать задуманное. Что он сделал? Глаза Кима широко раскрыты, как у Юнги, а младший снова чувствует выступившие слёзы. О чём он думал? Что он- — Всё в порядке, — шепчет Намджун, притягивая его обратно, но парень слышит в его голосе панику. — Я-, — он пытается, но не знает, что сказать. Что он... сделал? — Всё нормально, — повторяет лидер снова, на этот раз более уверенно, а затем наклоняется и прижимается к губам Чонгука своими. Младший не двигается. Он не может этого сделать, как и ответить, потому что осознание приходит медленно. Намджун целует его. Целует? Ким отстраняется, взглядом начинает бегать по лицу напротив, а потом кладёт ладони на щёки донсена и целует снова. Но Чонгук всё ещё не отвечает и никак не двигается, не в состоянии даже прикрыть глаза. Что он сделал? Что делает Намджун? Тот отстраняется опять, но на этот раз с нахмуренными бровями. — Поцелуй меня в ответ, — серьёзным и хриплым голосом говорит он. Намджун целует Чонгука снова, но на этот раз не отодвигается, наоборот, прижимается сильнее и остаётся в таком положении, пока младший закрывает глаза и всё ещё не двигается. Это не реально, просто не может такого быть. Вряд ли происходящее можно расценивать, как что-то хорошее. Только когда Чон чувствует, как пальцы пробегают по его волосам, и понимает, что это Юнги, то думает, что, возможно, старший таким образом хочет сказать, что всё в порядке. Это нормально — прижиматься к губам Намджуна своими. Они целуются. По-настоящему. Чонгук получил настоящий поцелуй и не может в это поверить. Ким отстраняется, чтобы прижаться в новом поцелуе, на этот раз более мягком, и теперь черёд макнэ хмуриться. Его и в самом деле поцеловали. Намджун раздвигает свои губы между чонгуковыми, так что парень спешит повторить то же самое и всхлипывает, когда хён берёт его нижнюю губу между своими. Когда тот отстраняется, глаза младшего всё ещё закрыты, и он хочет извиниться, но не может выдавить из себя и слова. Он даже не может смотреть на кого-либо из них. Одна ладонь Намджуна пропадает с его щеки, а потом к ней прикасаются пальцы, и даже не видя, Чонгук знает, что они принадлежат Киму. Когда голова Чона поворачивается в сторону, а мягкие губы прижимаются к его собственным, он понимает, что это не Намджун. Он открывает глаза и видит Юнги, чьи губы уже отстранились, но не более чем на дюйм от него. Хёны поцеловали его. Они оба. Внезапно Чонгук не уверен, должен ли паниковать или нет; он наблюдает, как Мин закрывает глаза, но прямо перед тем, как губы старшего снова касаются его- — Не надо, — шепчет Чон. Юнги останавливается, в страхе открывает глаза и отодвигается. Чонгук думает, что его сердце разобьётся на миллион осколков, но он не может позволить им делать это. Рука Намджуна с его щеки падает на бедро. — Не делайте этого ради меня, — говорит младший, чувствуя боль в груди. Смущение окрашивает лицо Юнги, и когда Чонгук смотрит на Намджуна, то замечает то же самое замешательство. — Не надо, если вы чувствуете, что обязаны, — пытается объяснить Чон. — Мне жаль, что я поцеловал тебя, — произносит он и смотрит на Кима с быстро бьющимся сердцем. — Я... я даже не осознавал, что делаю. Я не знаю, что со мной не так, я просто... прости. Мне, правда, жаль. Я не хочу продолжать это, если ты не хочешь, извини, я не хотел целовать тебя, — повторяет следом, а потом делает паузу. — Не переходите через себя ради меня. Несмотря на свои слова, он знает, что хочет больше поцелуев. Больше прикосновений, ласк, близости, но если старшие и правда идут на такое, потому что чувствуют себя обязанными... Что вообще заставило его поцеловать Намджуна? В комнате повисает долгая пауза, во время которой рэперы переглядываются и выглядят... потерянными. Как будто не знают, что делать. — Извините, что продолжаю делать это. Мне так жаль, что я.. такой, — голос Чонгука дрожит из-за накатывающей паники. — Я не знаю, почему это происходит со мной. — Это не... — Юнги замолкает, — твоя вина. Парень не верит ему, ни капли. — Тебе всё ещё больно, — говорит Ким, проводя большим пальцем по скуле донсена. — Это наша вина. — Нет, это не так, — он качает головой. — Я просто не могу-, — по какой-то причине резко возникшая злость наполняет его до такой степени, что хочется рвать на себе волосы, — думать. Я не могу думать. — Это может быть из-за сабдропа, — шепчет Юнги. — Почему это звучит так, будто ты просто, блять, выдумал это? — выпаливает Чонгук со злостью. — Это не так, — Мин грустно смеётся. — То, что мы сейчас здесь, должно помочь тебе. Но мы можем уйти, если хочешь, — он кладёт ладонь на щёку младшему. — Сабдроп пройдёт в любом случае, максимум через несколько дней. Мы здесь для того, чтобы только ускорить этот процесс. Слушая это, макнэ понимает, что, вообще-то, не хочет, чтобы те уходили. Ему становится стыдно за минутный порыв гнева. — Я не... — он краснеет, больше не ощущая злость, но кажется, будто он проиграл в какой-то борьбе с самим собой. И, боже, его чувства настолько быстро меняются. — Я не хочу, чтобы вы уходили. — Хорошо, — Юнги осторожно улыбается, чтобы не вызвать ещё одну волну отрицательных эмоций. Наступает короткая минута молчания, во время которой Чонгук просто хочет, чтобы этот день закончился. — Я хочу тебя поцеловать, — тихо бормочет Мин, и парень поднимает на него взгляд. — Что? — спрашивает он. Намджун тоже наблюдает за Юнги, и Чон думает, что лидер тоже будет выглядеть растерянным, как и он, но у того на лице читается только грусть, никак не замешательство в тихом признании. — Я не... — Юнги хмурится, а пальцы касаются мягких волос Чонгука. — Я обычно не занимаюсь такими вещами, — он вздрагивает. — И я не конкретно про то, чем мы занимались, потому что, конечно, такого я тоже никогда не делал. В плане... на одну ночь, потому что не разбираюсь в одноразовом перепихе. Каждый раз, когда я пытаюсь заняться им... — старший вздыхает, а голос смягчается. — Всегда привязываюсь. Знаю, что это бессмысленно по многим причинам, но я не контролирую это, так что... да, — он пожимает плечами. — По какой-то грёбаной причине каждый человек, с кем я пытался переспать, говорил мне, что я... превращаю это во что-то личное. Поначалу нихрена не понимал, что это значит, но теперь до меня дошло. Я люблю целоваться. Люблю быть рядом, обниматься и- делать всякую романтическую хрень, вроде этого. Но с тобой... После этого откровенного монолога Юнги замолкает. Он снова играет с волосами Чонгука, нервничая, и похоже, что думает над своими последующими словами. Никто не смеет прерывать его и что-то говорить. — Я не знаю, с тобой всё было по-другому, — в конце концов признаётся он, глядя на младшего. — Но всё равно есть что-то похожее,— звучит вопросительно, мало похоже на утверждение. — Конечно, я знаю, что это... не секс на одну ночь. И не случайный, как иногда бывает. Это не... ничего серьёзного, даже не уверен, что произошедшее между нами вообще можно считать за секс, но я... — он снова хмурится. — Я действительно чувствую потребность... в близости, — это тоже звучит как вопрос. — Не уверен, проблема ли в том, что... это часть меня, и я такой, какой есть, или это ты так повлиял. И вообще всё, что мы делали, то, как ты отреагировал на нас два дня назад, или твоя боль прямо сейчас. Я не знаю, эта потребность в близости только для того, чтобы тебе стало лучше, или для того, чтобы и мне тоже, но я действительно хочу поцеловать тебя, — признаётся Мин на выдохе. — Я не вру. Рот Чонгука открывается, но он не знает, что сказать. Честность и прямолинейность Юнги поражает. Рэпер поворачивается к Намджуну: — Скажи мне, что ты не испытываешь чего-то подобного. Скажи, что дело только во мне. — Не только в тебе, — бормочет Ким. — Ты тот, кто пришёл ко мне ранее, — говорит Юнги. — Ты тот, кто понял, что это может быть сабдроп, что мы должны быть вместе сейчас, а потом добавил, что это будет хорошо для всех нас. — Я знаю, — шепчет в ответ лидер. Он долго выдыхает через нос, и Чонгук готовится, даже не зная, к чему. — С той ночи я тоже чувствую себя немного... не в своей тарелке, — он отворачивается, но потом возвращается в прежнее положение и сосредотачивается на Чоне. — Не так, как ты, конечно. Просто чувствовал себя... виноватым, я думаю. Как будто я недостаточно хорошо справился, — он снова вздыхает. — Я мог- я мог бы сразу понять, что что-то не так. В ту ночь ты не должен был плакать после того, как всё закончилось, не должен был быть грустным. Но я не знал, как улучшить ситуацию. И я просто- я чувствую, что я... подвёл тебя. Будто я сделал всего одну вещь хорошо, а остальное хуже некуда, — он хмурится. — Типа я был... плохим доминантом или что-то вроде этого. — Ты меня не подвёл, — шепчет Чонгук. — Но я чувствую, что да, — Намджун грустно улыбается. — И я знаю, что ты говорил, что в итоге не был бы счастлив, если бы мы... дали тебе то, что ты хотел в тот момент. Я понимаю, правда. Но тогда... я обдумывал это. Ты был не в лучшем состоянии, чтобы принимать решения, связанные с согласием. И в том, о чём мы договаривались раньше, было решено, что нельзя переходить эту черту. В конце концов, я рад, что мы не сделали этого, — он делает паузу, — но поцелуи... единственная причина, почему я тогда не поцеловал тебя, в том, что ты сам сказал, что против этого. Я бы сделал это. Я чувствовал, что... поцелуи могли бы как-то улучшить ситуацию, но ты сам решил поставить на них табу. Комок в горле Чонгука появляется снова, потому что он был прав. Это его вина. — Ты хочешь этого сейчас? — спрашивает Намджун с нахмуренными бровями. — Ты сказал, что не заметил, как начал целовать меня... Возможно, ты снова ушёл в сабспейс. Я мог заметить это, возможно, потому, что мы снова вместе, а эмоций слишком много, — предполагает он, пока в голове у младшего звучат слова «сабспейс». — Не так важно, почему, просто... прямо сейчас, когда ты в сознательном состоянии, ты хочешь этого? Хочешь поцеловать нас? — А вы? — спрашивает Чонгук. — Вы всё ещё хотите этого? Никто не двигается несколько секунд, а макнэ не хочет отвечать первым. Через какое-то время Намджун кивает. — Это только потому, что ты чувствуешь себя плохим доминантом? — интересуется парень. — Как будто ты должен что-то наверстать? Лидер молчит. — Я не знаю, — в конце концов шепчет он, звуча искренне. — Это лишь малая часть. Часть меня... просто очень хочет исправить то, что я сделал не так в прошлый раз, а другая, чтобы ты хорошо себя чувствовал, потому что я всегда желаю этого. В остальном же... это комфорт. Я не знаю, эгоистично ли это, но думаю, знай я, что ты чувствуешь себя сейчас в порядке, мне тоже стало бы лучше, — он делает паузу. Юнги сказал то же самое: происходящее окутывает его комфортом. Намджун делает глубокий вдох, а потом договаривает: — К тому же, мы не можем игнорировать... реакцию твоего тела, которая у тебя была на-, — старший смотрит на Юнги. — Нас, — подсказывает Мин. — Да, — соглашается Намджун. — Я не ожидал, что подобное случится. Всё дело в комфорте, для всех троих. Чонгук хочет утешения, и Намджун с Юнги тоже. Они чувствуют себя плохо по каким-то причинам, и все желают одного и того же, считая себя эгоистами и не зная, что делать. Они молчат, пальцы Юнги ещё раз перебирают волосы младшего, а тот, вспоминая, прикасается к коже головы Намджуна, чьи веки трепещут, а потом закрываются. Происходящее влияет не только на Чонгука, но и на них тоже, и это утешительно само по себе — чувствовать, что ты не один, что кто-то испытывает то же самое. Старшие ищут в нём комфорт так же, как и он в них, и, кажется, сейчас они все могут получить то, что хотят. Чонгук глубоко вдыхает, набирается смелости и целует Намджуна в губы. Поцелуй мягкий и короткий, и когда парень отстраняется, то глаза хёна всё ещё закрыты, а губы сжаты. В этот раз никакого удивления, потому что Ким ожидал, что макнэ поцелует его. Намджун выглядит мило. Он открывает глаза и наклоняется, чтобы снова прижаться к губам младшего. Это всё ещё мягко, просто нажатие губ, но они целуются. Теперь они оба знают, что хотят этого, поэтому всё чувствуется по-другому. Когда они отстраняются, Чонгук поворачивается, чтобы посмотреть на Юнги, и он ждёт, пока тот наклонится, но Мин делает заминку, колеблясь. Возможно, потому что думает, что младший снова остановит его, как в прошлый раз, и сама эта мысль смехотворна. Чонгук не даёт хёну находиться в таком подвешенном состоянии, поэтому сам сокращает расстояние между ними. Юнги отвечает сразу же, прижимаясь сильнее; они целуются всего мгновение, а потом отстраняются и прислоняют лбы друг к другу. — Тебе это нравится? — шепчет рэпер. — Чувствуется хорошо? Чонгук кивает на оба вопроса. — Тебе тоже приятно? — Да, — выдыхает Юнги и снова соединяет их губы. Сердце младшего разрывается от мысли, что он наконец-то принёс им удовольствие, и разум затмевается. Рот Мина приоткрывается под губами Чонгука, его пальцы бегают по задней части шеи макнэ, а поцелуй выходит для обоих приятным, и это лучшее чувство в мире. Намджун тоже не просто лежит на месте; руки оглаживают спину и бока Чона. Возможно, он не тот, кто целует сейчас его, но он всё ещё здесь, готовый поддержать. Знать, что они оба для него, что оба хотят поцеловать его... это опьяняет, вызывая головокружение. Это прекрасно, и Чонгук не хочет лишаться этого. Где-то в глубине его сознания появляется мысль, как, должно быть, странно и неправильно всё происходящее, потому что это его лучшие друзья, его хёны, но подобные переживания отходят на второй план. Всё, что существует сейчас, — это губы Юнги на чонгуковых, и руки Намджуна, притягивающие ближе. Это успокаивает. Возвращает ту лёгкость, которая чувствовалась перед тем, как младший впервые поцеловал Намджуна. Он надеется, что старшие тоже ощутят подобное. Юнги падает на подушку, его губы на секунду отрываются от губ Чонгука, но затем незамедлительно тянет парня к себе и целует снова. Положение немного неловкое, когда макнэ сидит на бедре одного хёна и тянется к другому. Он мог бы опереться одной рукой около головы Юнги, но Намджун так комфортно устроился, что Чонгук не хочет как-то двигаться, поэтому остаётся на прежнем месте. Он подмечает, что поцелуи Юнги менее мягкие, чем у Кима. Слегка глубже, из-за чего Чону приходится шире открывать рот. Рэпер переместил обе руки на его шею, чтобы держать её и играться с волосами на затылке, и оба парня теряются в поцелуе, который длится чуть меньше минуты. То, как пальцы хёна слегка тянут за волосы, заставляет сердце Чонгука биться быстрее, и задуматься, как два дня назад Юнги держал его затылок и насаживал на свой фаллоимитатор. Он хочет, чтобы Мин был грубее, чтобы снова заставил его подавиться своей игрушкой. Или членом. Возможно, пальцами. Или, блять, всем, чем Юнги захочет. Чонгук желает язык хёна у себя во рту, но пытается не настаивать на этом. Когда губы Намджуна прижимаются к его шее, то дыхание сбивается, и он вынужден прекратить целовать рэпера под собой только для того, чтобы сделать вдох. Ким, похоже, видит в этом возможность притянуть Чонгука к себе, чтобы прижаться к губам, и в этот раз не так мягко. Поцелуи такие же глубокие, как и у Юнги, даже глубже. Намджун сдерживал Чонгука, когда тот целовал его в прошлый раз, возможно, что сейчас и сам пытается не сорваться. Думать об этом очень волнующе. Лидер тоже не был мягок с младшим две ночи назад; он способен дать больше, жёстче, грубее, и Чон знает это, потому что видел и чувствовал, как сильно Намджун может отшлёпать. — Блять, — тяжело выдыхает Юнги, наклоняясь и целуя Чонгука в шею. — Ты так хорошо целуешься. Парень на комплимент краснеет, а губы сами по себе растягиваются в улыбке. Он пытается продолжить целовать Кима, но чувствует ответную реакцию. — Это правда, — говорит Намджун, глядя в глаза макнэ. Это заставляет его покраснеть только сильнее, поэтому отворачивается, но у него на самом деле нет времени на размышления об этом. — Сядь и на меня тоже, — говорит Юнги, немного приблизившись к Намджуну и схватившись за бедро Чонгука, чтобы притянуть к себе. Лидер целует его снова и касается парня, заставляя его двинуться и подчиниться желанию старшего. Чон думает, что да, оседлать одно бедро Юнги и одно бедро Намджуна — хорошая идея. Ему намного легче наклониться к хёнам и поцеловать их обоих. Любого. Кого он должен, чёрт возьми, поцеловать первым? Как он может выбирать между ними? Кажется, Мин решает этот вопрос сам, потому что тянет его вниз, к себе. Юнги любит целоваться, Чонгук может сказать это с уверенностью. Да, тот сам говорил об этом. А ещё упомянул, что у него чувствительные соски, не так ли? Всего несколько дней назад. Намджун упомянул про чувствительную мошонку, и это не та информация, которую можно использовать в любой момент, но сейчас он помнит о таком. Чонгук кладёт руку на обнажённую грудь Юнги, очень близко к соскам, но не касаясь их. Разрешено ли ему трогать своего хёна вот так? Они договорились сегодня только о поцелуях, верно? Но через какое-то время Мин тоже располагает свою ладонь на груди младшего, поглаживая, трогая и задевая его соски, как будто ничего страшного не происходит. Возможно, это и так, ведь на Чонгуке рубашка, пока у рэпера нет никакой верхней одежды, и потому, что тот уже прикасался к макнэ таким образом. Его движения уверенные, и то, как он целует Чона, не колеблясь... Парень хочет быть таким же бесстрашным прямо сейчас. Внезапно он вспоминает, как Юнги смотрел на него две ночи назад и говорил, насколько он хорошо выглядит. Помнит, как старшие касались его в тот момент просто потому, что хотели. Мин касается сейчас младшего ещё более интимно, чем тогда, а ситуация приобретает что-то личное, эгоистичное со стороны рэпера. Он не прикасается к Чонгуку, чтобы угодить ему, он делает это, потому что хочет. И Чон жаждет, чтобы тот продолжил. Желает, чтобы Юнги делал с его телом всё, что вздумается, как и Намджун. Он хочет, чтобы они им наслаждались, не только визуально. Хёны должны чувствовать себя удовлетворенными. И эта мысль чертовски пугает Чонгука. Готовность, которую он чувствует, чтобы просто... сдаться и позволить им делать что угодно, поражает. Парень доверяет старшим, они не сделают ничего, что причинило бы ему боль. И вряд ли он сможет позволить кому-то ещё сделать с ним всё, что хотят. Намджун наклоняется, чтобы поцеловать его, и это не похоже на то, будто он делает это только лишь для макнэ, каким бы приятным тот ни находил подобные ласки. Они не будут заниматься сексом или чем-то ещё, потому что происходящее не повторение ночи два дня назад. Старшие по-прежнему не хотят, чтобы Чонгук касался их в сексуальном плане, да и у Намджуна нет никаких оснований пытаться угодить, поэтому наверняка делает только по собственному желанию. Он целует Чона, потому что это нравится ему. — Прекрати думать, — шепчет Юнги и перестаёт целовать парня. — Извини, — выдыхает Чонгук в ответ и видит, как тот пытается сказать что-то ещё, но прежде, чем он это делает, младший снова целует его, пытаясь избавиться от лишних мыслей. Ему действительно нужно перестать думать, размышления сейчас не нужны. Это такой сюрреалистический момент: он целует Юнги и Намджуна и должен ценить происходящее, пока оно длится. Возможно, такого больше никогда не повторится. Когда поцелуи Намджуна переходят на челюсть младшего, то Чонгук поворачивается и целует его. Чон хотел бы иметь два рта, чтобы иметь возможность целовать обоих старших одновременно. Каждый раз, когда он целует Намджуна, то скучает по Юнги, и наоборот. Что за абсурдная вещь, учитывая, что он целовал их всего несколько минут? Как он может скучать по тому, что длилось так мало времени? Однако, он скучает по каким-то причинам. Это так хорошо, целовать Намджуна. Так правильно, спокойно и с огромным удовлетворением, и он надеется, что, даже если он не целует кого-то из хёнов, тот всё равно чувствует себя хорошо. Это всё, чего он хочет. Теперь, когда Чонгук получил поцелуи, которых так отчаянно хотел, он желает, чтобы старшие испытывали только удовольствие. Ничего больше. Поэтому, несмотря на тот факт, что он целует Намджуна, макнэ позволяет своей руке пройтись по груди Юнги, целенаправленно задевая его сосок. Он отчаянно желает сделать рэперу хорошо, и реакция Мина... этот маленький резкий хнык заставляет всю кровь приливать прямо к члену Чонгука. Он чувствует себя немного ужасно, снова возбуждаясь из-за старших. Этого не было в планах. Если сейчас старшие снова помогут ему кончить и не позволят Чону помочь им в ответ, то парень почувствует себя дерьмом. Но он не может не среагировать на шум со стороны Юнги и не может удержаться от того, чтобы снова провести рукой по чужой груди, более уверенно на этот раз. Когда Юнги издаёт тихий, плаксивый звук, Чонгук отстраняется от Намджуна и поворачивает голову, чтобы посмотреть на старшего. Он хочет удостовериться, что приносит хёну удовольствие. В третий раз, когда младший повторяет ласку, он проводит пальцем по соску Мина и убеждается, что тот знает, что всё это нарочно. Юнги смотрит прямо в глаза Чонгуку, и этот зрительный контакт напряжённый, и хоть старший теперь не реагирует хныканьем, его грудь резко поднимается и опускается. Этого достаточно, чтобы удовлетворить макнэ, убедить его, что он заставляет хёна чувствовать себя, по крайней мере, немного лучше. Однако, возможно, в движениях Чона всё ещё есть неуверенность, когда он прикасается к Юнги, потому что внезапно тот тянется к руке парня и, вместо того, чтобы оттолкнуть, только сильнее прижимает её к своей груди. Это молчаливое разрешение, из-за которого Чонгук вздрагивает. — Чувствительный, да? — шепчет Намджун, и оба парня смотрят на него. — Ты говорил это. — Да, — кивает Юнги, краснея. Он снова переводит взгляд на Чона. — Не бойся. — Бойся? — шепчет парень. — Прикоснуться, — поясняет рэпер. — Ты можешь меня трогать. И Чонгук благодарен, что разрешение теперь не молчаливое. Так лучше. Лучше говорить вслух, давать знать. Это делает вещи проще. Яснее. Младший целует Юнги снова, прикасается пальцем к его соску, тому же самому, что ласкал до этого. Возможно, продолжи он касаться его, ему удастся сделать горошину более чувствительной, заставить Мина реагировать более интенсивно. Однако, Чонгук пытается сосредоточиться и на поцелуях, чтобы сделать рэперу хорошо. Он ближе пододвигается к старшему, сильнее прижимается к чужим губам и чувствует тот доминирующий характер внутри себя, который всегда с ним с партнёрами на одну ночь, и позволяет своему языку скользнуть в рот Юнги. Мин скулит, а член Чона определённо становится твёрже, но ему плевать. Он просто хочет, чтобы хён снова хныкал. Чувство отсутствия поцелуев Намджуна накатывает на парня новой волной, когда вдруг слышит судорожный вдох лидера, и, хоть и без особого желания, Чонгук отстраняется от Юнги и нависает над Кимом, чтобы поцеловать его так же, как он целовал до этого старшего. Похоже... с Намджуном это срабатывает не так хорошо. Тот не даёт слишком долго сохранять доминирующий характер, не позволяет макнэ захватить контроль и руководить поцелуем. Чонгук — тот, кто проскальзывает языком в чужой рот, так же, как делал это с Мином, но почему-то кажется, что лидер всё ещё тот, кто всем управляет. И это... убивает Чона, заставляет хныкать и хотеть умолять о большем. Его мозг отключился снова, ошеломлённый необходимостью отпустить себя, позволить старшим делать всё, что они хотят. Его тело тает, прижимаясь к Намджуну, и он на секунду боится, что тот почувствует его стояк, а потом.... потом лидер прижимается к нему, и Чонгук чувствует, что тот тоже твёрдый. Парень прерывает поцелуй, смотрит на промежность старшего и выпуклость в штанах. Он смотрит на Кима и думает, что замечает чужое беспокойство, но затем снова опускает взгляд. Когда Чон рискует посмотреть на промежность Юнги, то видит, что Мин тоже возбуждён. Сердце Чонгука колотится с необычайной скоростью. Он отодвигается от них, откидываясь назад на пятки, не зная, что делать. Это хорошо, правда? Это то, чего он хотел, да? Чтобы им было приятно? Если и есть какой-то признак, что им хорошо, так он прямо перед ним. Но что макнэ делать сейчас? Просто продолжать целовать их? Он проигнорирует то, что видит? Ему нужно продолжить уважать границы, которые они установили, но не уверен, что сможет продолжать целовать старших, не прижимаясь к ним слишком близко и не прикасаясь к ним так, как они того не хотят. Чонгук слишком поздно понимает, что в данном положении рэперы тоже видят, насколько он возбуждён. Он хотел бы не чувствовать жар внизу живота, чтобы только старшие были твёрдыми. Это сделало бы всё куда проще, отвлекло бы от него все внимание. — Гук? — шепчет Юнги, и Чон поднимает взгляд. — Ты в порядке? — Ах... — парень не знает, что ответить. — Ты хочешь остановиться? — спрашивает рэпер. Стоп, что? Что они вообще делают? Что они должны остановить? Он снова смотрит на их промежности. Чёрт, он хочет прикоснуться. Младший понимает, что хмурится. Он хочет коснуться их так чертовски сильно. — Ты больше не хочешь целоваться? — делает ещё одну попытку Мин. — Всё хорошо, если ты хочешь остановиться. Мы можем просто... пойти спать. Поцелуи. Он имел в виду остановиться целоваться. Почему Чонгук вообще думал, что там может быть что-то ещё? — Я... — парень сглатывает, всё ещё не зная, что сказать. Он не может отвести взгляд от их возбуждённых членов под тканью штанов, потребность угодить старшим затуманивает его разум. — Ты хочешь... — Намджун замолкает, смотря на свою промежность. — Прикоснуться? Чонгук снова поднимает голову, сосредотачиваясь, ничего не произнося очень долгое время. — Это нечестный вопрос, — шепчет он. — Почему? — интересуется Ким. — Потому что-, — парень хмурится, сглатывая. — Потому что... если ты не хочешь, чтобы я касался тебя, то, блять, неважно, чего хочу я. После этого наступает тишина, и Чонгук опускает голову, уязвимый и пристыженный. Он не должен был этого говорить. Это так очевидно, насколько сильно ему хочется прикоснуться к ним. Парень уловил движение и поднял глаза, чтобы увидеть, как Юнги слегка наклонился, упершись локтем под себя, а другой рукой потянулся и взял его за запястье. Только в самую последнюю секунду макнэ понимает, куда протягивают его ладонь, но прежде, чем он действительно соприкоснётся с возбуждением хёна, выдёргивает свою руку из хватки и прижимает её к груди. — Я не-, — начинает Чонгук, но рэпер его прерывает. — Извини, — говорит он с паникой на лице. — Не надо делать это из чувства долга, — говорит Чон строго, но в голосе слышится неуверенность. — Я не хочу так. Не ещё одну услугу. — Иди сюда, — вздыхает Намджун, и Юнги заметно успокаивается. Ким приподнимается и прислоняется к изголовью кровати, Мин делает так же. Лидер тянет Чонгука за собой, всё ещё оседлавшего их бёдра. А потом... Намджун обнимает его: подтягивает младшего ближе, настолько близко, что тот может чувствовать твёрдый член хёна около своего бедра, и обвивает руками его талию. Юнги на секунду отстраняется, а потом тоже обнимает макнэ. И Чонгук снова тает. — Ты такой прелестный, — шепчет Мин в плечо парню, и тот краснеет. — Такой хороший для нас. — Как я могу быть хорошим для вас? — Чон задыхается. — Я всё делаю неправильно. — Ты не делаешь ничего неправильного, — говорит Юнги, немного отодвигаясь, чтобы получше взглянуть на донсена. — Ты такой милый и хороший. Ты просто хочешь убедиться, что мы счастливы, да? Чонгук нерешительно кивает. — Хочешь, чтобы мы чувствовали себя хорошо, — не спрашивает, а утверждает следом рэпер, и в этот раз никакого кивка не следует. Но это правда. Младший такой открытый и прозрачный в своих желаниях. Юнги наклоняется ближе и прижимается губами к уху Чонгука. — Я хочу-, — шепчет он, — чтобы ты прикоснулся ко мне. По позвоночнику макнэ проходит дрожь, а потом и мурашки по всему телу. Он выпутывается из объятий Намджуна и может только вообразить уровень недоумения на своём лице. Юнги, похоже, совсем не смутился сказанного. — Дай мне руку, — просит Мин, и Чонгук не может отказаться. Он не может и не хочет, поэтому протягивает ладонь. Рэпер снова тянет его за запястье к своей промежности. Чон позволяет Юнги положить его руку на возбуждённый член, а себе наконец-то почувствовать, насколько хён твёрд сквозь штаны. — Я хочу этого, — шепчет старший на ухо Чонгуку, и дрожь снова поднимается по позвоночнику последнего. — Я хочу, если и ты тоже. — Хён, — выдыхает парень, обхватив пальцами член Юнги через ткань и услышав резкий вдох, и сердце мгновенно забилось быстрее. Это так ошеломляет, что заставляет Чонгука забыть всего на секунду, что Намджун, возможно, будет против. И хотя он не может заставить себя полностью перестать трогать Мина, когда у него есть на это разрешение, он ослабляет хватку. А затем смотрит на лидера. Намджун, у которого рот слегка приоткрыт, и член всё такой же твёрдый, как и раньше, и который до сих пор не отпустил Чонгука. — Да, — внезапно говорит он. — Я тоже этого хочу, — берёт другую руку младшего и подносит её к своему возбуждению. Макнэ задыхается, всё ещё обеспокоенный и колеблющийся в своих действиях, но взволнованный в приятном смысле слова. Он никогда не хотел прикоснуться к кому-то так же сильно, как к хёнам прямо сейчас. Его сердце колотится, а член чертовски твёрдый. Он думает, что у него может случиться грёбаный сердечный приступ. Вместо того, чтобы размышлять и дальше, парень сильнее прижимает ладони к промежностям хёнов, обхватывая пальцами два ствола так сильно, как только может, и, хорошо, может быть, у него не сердечный приступ, но он точно может заплакать сейчас. Юнги снова прислоняется к спинке кровати, но Чонгук не двигается. Он хочет поцеловать старших, но он вроде... не может пошевелиться. Загипнотизированный мыслью, что наконец-то его руки коснулись их, что они хотят этого по собственному желанию. Его голова переполнена фантазиями — отсосать им, трахнуть их или быть трахнутым ими, но всё это... слишком много. Всё это. Всё, что он может сделать, это потереть их члены сквозь спортивные штаны. После того, как он так много думал о том, чтобы прикоснуться к ним, беспокоился об этом, понял, что... боится на самом деле вытащить их и увидеть. Он, правда, всё ещё волнуется, что старшие могут не хотеть этого. Не по-настоящему. Не так сильно, как он сам. Даже если они сказали обратное, Чонгук думает, что это лишь для него. — Ты не должен, — тихо говорит Юнги. — Правда. — Это-, — Чон резко вздыхает, — один раз... — он мотает головой. — Ты действительно хочешь этого? — Только один раз, — кивает Мин и смотрит на Намджуна. — Я хочу. Ким смотрит в ответ, и в их взгляде мелькает напряжённость. Чонгук хочет, чтобы они поцеловались, но с чего бы им? От Намджуна не слышится реального ответа. Вместо того, чтобы сказать вслух, он опускает руку на пояс своих штанов. Чонгук вынужден убрать ладонь, когда лидер начинает снимать их, но он даже не может расстраиваться из-за этого. Теперь член Намджуна прямо перед ним. Возбуждённый. — Дерьмо, — шепчет Юнги. Чон смотрит на Кима и, несмотря на то, что его член уже не скрыт тканью штанов, старший выглядит спокойным. — Пожалуйста, — говорит Намджун, глядя на свой член и обратно на Чонгука. — Пожалуйста? — младшему требуется секунда, чтобы понять, что имеет в виду хён. — О, боже. Он обхватывает пальцами ствол Кима и смотрит, как тот закрывает глаза. Блять. Намджун так возбуждён. И он сказал «пожалуйста». Чёрт возьми. — Блять, — выдыхает Чонгук. А затем рэпер стонет и приподнимает свои бёдра вверх и вниз, трахая кулак младшего, и Чон приходит в себя. Он крепче сжимает член, двигая руку вверх по стволу, и это чувствуется великолепно, потому что он больше, чем у самого Чонгука. Парень хочет его у себя во рту. Намджун издаёт тихие звуки, глубоко вздыхая, будто пытается успокоиться или что-то вроде. Его глаза открываются и сосредотачиваются сначала на Чонгуке, а затем на Юнги. — Ты собираешься?.. — спрашивает он, и его голос заставляет Юнги оторвать взгляд от его члена. Мин облизывает губы, на мгновение хмурясь. — Ох, — шепчет он, смотря на Чона, а потом на свою промежность. — Да. Младший убирает руку, и рэпер упирается одной рукой в матрас, приподнимая бёдра, а свободной стягивает вниз свои штаны и нижнее бельё. Он припускает их слегка, достаточно, чтобы обнажить член и мошонку, и Чонгук снова загипнотизирован. Юнги... меньше, чем младший представлял. Он не- не очень маленький, но определённо меньше, чем у макнэ, и розовый. Боже, головка его члена такая розовая. Чон так отвлёкся, глядя на хёна, что едва замечает, как Намджун убирает его руку с себя и снимает вниз собственные штаны и боксёры. — Хён, ты такой прелестный, — шепчет Чонгук и сразу же краснеет. Милый член Юнги дёргается, подпрыгивая вверх. Рэпер краснеет, глядя в сторону, и младший внезапно вспоминает, что однажды тот сказал, что ему тоже нравится похвала. — Такой хорошенький, — повторяет Чон в этот раз преднамеренно, и берёт член хёна в руку, удивляясь тому, как его ладонь охватывает почти весь ствол. Он обхватывает член Намджуна снова другой рукой. — Да, — шепчет лидер. Чонгук думает, что Ким так реагирует потому, что он прикасается к нему, но глаза старшего прикованы к Юнги, а не к нему, и кажется, что соглашается с тем, что член их хёна милый. Это заставляет Мина ещё сильнее краснеть, а сердце младшего биться быстрее. Он хочет видеть, как они целуют друг друга, и это желание становится только отчаяннее. — Заткнитесь, — шепчет Юнги. — Чёрт, замолчите и просто-, — он слегка задыхается, когда Чонгук начинает его поглаживать — его и Намджуна. — Да... Блять, Гук-и. — Хорошо? — спрашивает макнэ. Тот быстро кивает, извиваясь телом, когда рука движется по его члену, и парень немного ускоряет движения. Он поворачивается к лидеру: — А... тебе? Намджун тоже кивает на вопрос, а затем обхватывает рукой руку младшего на своём стволе. — Плотнее, — советует он, сжимая ладонь Чона, и тот слушается, наблюдая, как брови старшего нахмурились, а с губ Юнги слетел тихий вдох; оба парня закрыли глаза. Это невероятно, прикасаться к ним вот так, смотреть, как наслаждаются ласками от его руки. У Чонгука пульсирует член, прося внимания, но он игнорирует это, потому что подобное вообще не волнует, не когда он, наконец-то, приносит хёнам удовольствие. И он собирается сделать так, чтобы они чувствовали себя великолепно; заставит их кончить так сильно, как они заставили его две ночи назад. Он будет таким хорошим для них. Проходит около минуты, в течение которой Чонгук дрочит им, и они продолжают лежать с закрытыми глазами, в абсолютной тишине, и это... это неловко. Почему это кажется настолько неловким? Даже два дня назад, в самом начале всё было не так ужасно, как сейчас. И ведь что-то подобное происходит не в первый раз, тогда почему? Чон не хочет, чтобы всё было вот таким, но он... не знает, что сделать, чтобы изменить ситуацию. Парень пытается сжать кулак крепче, когда проводит по членам вверх и вниз, надеясь таким образом вызвать хоть какую-то реакцию. В некотором смысле, это срабатывает: Юнги шипит, а челюсти Намджуна сжимаются, но больше ничего. Они выглядят так... Чонгук больше не думает, что они чувствуют себя хорошо, и это... это заставляет сердце в груди сжиматься, как и горлу; разочарование и стыд заполняют каждую клеточку его тела. Он проебался. Он получил то, что хотел и не смог сделать всё в лучшем виде, не смог принести старшим то удовольствие, которое они заслужили. Парень отпускает их члены, Юнги и Намджун открывают глаза, пока Чонгук склоняет голову вниз, закрывая собственные веки и борясь с болью в груди. — Гук-и? — шепчет Мин. Младший ничего не говорит, дрожь проходит по всему телу, и мысль в голове звучит ещё более отчётливо: они делают это для него. Хёны действительно не хотят, чтобы он их трогал. — Чонгук, — говорит Намджун, отталкиваясь от изголовья кровати и приближаясь к нему. Он кладёт свою ладонь на его щёку, но тот по-прежнему не открывает глаза. — Хэй, что случилось? Ты в порядке? Юнги тоже пододвигается к нему: — Ты хочешь остановиться? Чон хмурится. Нет, он не желает останавливаться. Он хочет, чтобы старшие хотели его тоже. — Всё в порядке, если ты передумал, — говорит Намджун, и младший думает, что лидер говорит это только для него, потому что единственный, кто хочет остановиться — это сам Ким. — Правда, Гук. — Нет, это ты передумал, — обвинительным тоном говорит парень. — Что ты имеешь в виду? — тихо спрашивает старший, и Чонгуку даже не нужно смотреть на него, чтобы понять, что тот обеспокоен. — Это было неловко, — в тоне макнэ появляется гнев. — Вы выглядели так, будто вам это не нравится. — Я не-, — Намджун говорит одновременно с Юнги: — Нет. — Да, — в глазах Чона начинаются появляться слёзы. — Вы даже не открыли глаза. Мин вздыхает, обнимая младшего, но Чонгук не хочет сейчас никаких объятий. Он хочет, чтобы хёны ушли, позволив ему спокойно поплакать. — Я не буду врать, — говорит Юнги, усиливая хватку. — Это немного неловко. Но не из-за тебя. И не потому, что я не хочу этого. Это больше... его вина. — Эм... Ауч, — произносит Намджун, и Чон отстраняется от старшего, чтобы было удобнее посмотреть на обоих рэперов, начиная чувствовать себя ещё более смущённым, чем когда-либо. — Ну же, — говорит Мин. — Ты понимаешь, о чём я говорю, — он смотрит на возбуждение лидера. — Твой член больше не в штанах, ты возбуждён, я тоже, и это... странно, — снова переводит взгляд на Чонгука. — Но это не твоя вина. — Ага, — на выдохе соглашается Ким. Теперь, по крайней мере, парень чувствует себя менее неловко, хотя это не делает ситуацию намного лучше. — Так вы не хотите... — младший позволяет остальной части предложения затеряться между ними. Юнги и Намджун смотрят друг на друга, теперь они сидят ближе друг к другу, после того, как обняли макнэ, и Чонгук беспокоится, что эта близость может сделать всё ещё более неловко. Следует действительно длинная пауза; ничего, кроме тишины. Старшие несколько раз оглядывают друг друга, их члены всё ещё стоят, и это, может быть, хороший знак. Чонгук боится позволить себе слишком сильно думать об этом. — Мы могли бы просто... — Намджун замолкает, глядя на губы Мина. — Забыть. На секунду... что мы это... мы. — Типа-, — Юнги в замешательстве нахмурился. — Ты сказал, что хочешь этого, — Ким делает паузу, а старший перед ним кивает спустя секунду. — Я тоже хочу, — продолжает он, и беспокойство Чонгука исчезает, когда он слушает разговор хёнов. — Так что мы могли бы... хоть раз не думать об этом и просто... жить моментом. Позволить себе получить то, что мы хотим. — Ты говоришь это мне или себе? — спрашивает Юнги. — Обоим, — сразу же отвечает лидер. — Мы оба думаем слишком много. — Так мы просто... — Мин не договаривает. — Прекратим париться, — заканчивает Намджун. — Будем делать то, что хотим, — он смотрит на Чонгука. — И что хочет он. Младший краснеет, а Юнги глубоко вздыхает. Ещё одна пауза между ними, после которой рэпер смотрит прямо в глаза макнэ. — Я хочу трахнуть твой рот, — говорит он, мягко накрывая щёку парня ладонью. Чонгук чувствует, что задыхается. — С тех пор, как увидел, как ты давишься моим фаллоимитатором, я думал об этом. Хочу, чтобы ты подавился моим членом, — он нежно проводит большим пальцем по нижней губе Чона, шепча так, будто озвучивает вслух самые сладкие вещи. И, может быть, они таковыми и являются, по крайней мере, чувствуется точно. — Посмотри на меня, — просит он, и Чонгук переводит на него взгляд. — Я хочу этого. Хочешь ли... Могу ли я сделать это с тобой? Младший кивает, даже не обдумав как следует. Юнги хочет выебать его в рот. Он хочет использовать его рот, чтобы сделать себе хорошо; он хочет его. Чону не нужно думать, прежде чем сказать «да». Пусть хёны воспользуются его телом, пускай делают всё, что хотят. Он примет это. — Что ты хочешь сделать? — спрашивает Мин, глядя на Намджуна. Тот молчит секунду. — Я... много, чего хочу, — в конце концов говорит он. — Много, — повторяет Чонгук. — Я хочу... отшлёпать тебя снова, — произносит Намджун, кладя ладонь на другую щёку младшего. — Хочу заставить тебя кончить. Хочу, чтобы ты... — он колеблется, — снова потерялся в ощущениях настолько, что заставит тебя оставить на моей спине больше царапин. — Блять, — шепчет макнэ. — Ты хочешь этого? — спрашивает лидер, расчёсывая рукой его волосы. Брови Чонгука нахмурились: ему не нужно думать о таких вещах. Он знает, что ответит, но всё равно пытается взвесить «за» и «против», потому что видит, как этого хотят хёны. Трудно думать об этом, как следует, но он всё ещё чувствует себя отлично. Парень ощущает волнение, предвкушение и немного беспокойства. Впервые за два дня Чон чувствует себя бодрым и хочет их. Хочет сдаться. Отдаться им целиком так сильно. Он кивает. — Скажи это, — требует Юнги. — Дай нам разрешение. — Я хочу этого, — младший задыхается, а сердцебиение ускоряется настолько сильно, что у него кружится голова. — Стоп-слово? — Что? — переспрашивает он. — Безопасное слово, Чонгук, — повторяет Юнги. Парень думает всего секунду: — Пульгоги. Намджун целует его. Прижимается губами к его так сильно и резко, что парень не успевает даже вдохнуть. Его глаза на мгновение расширяются, прежде чем закрыться, и Чон позволяет чужому языку проникнуть в его рот. Он чувствует, как хёны сдвигаются, но не хочет открывать веки, не когда Намджун целует его. Только когда чувствует, что мир вращается, губы отрываются от губ старшего, а голова ударяется о подушку, он открывает глаза. Юнги стоит рядом с Чонгуком на коленях, надрачивая себе, а Намджун стягивает с себя штаны и нижнее бельё. Бросив их на пол, седлает бёдра младшего, полностью уверенный в себе и своих действиях; он берёт обе руки Чонгука и подносит их к его рту. — Сделай их мокрыми, — говорит он, и макнэ высовывает язык, чтобы начать облизывать свои ладони. Он делает, что ему сказали, и это ощущается так будто он находится вне своего тела, как будто это не он лежит здесь. Как это может быть он? Как это может быть реальным? Изменения в атмосфере, уверенность, внезапно исходящая от Юнги и Намджуна, полное отсутствие неловкости — всё бьёт по Чонгуку хлыстом. И делает его член твёрже. Ему хочется умолять, но он даже не знает, о чём. Намджун довольно скоро отводит руки Чона от его лица, а затем тянет их обе к своему члену. Младший обхватывает пальцами ствол, а Ким кладёт свою ладонь поверх них, отчего хватка макнэ становится ещё крепче. А потом он просто... трахает кулак Чонгука, толкается в узкое пространство и стонет. Всё это так горячо, и парень думает, как бы Намджун трахал его, и уже готов кончить только от этого. Юнги приближается к голове младшего, всё ещё поглаживая себя, и тот не ждёт, пока ему дадут указания, попросят или сделают что-нибудь. Он открывает рот, высовывает язык и умоляет, не говоря ни слова. — Блять, Гук, — выдыхает рэпер, нахмурившись, словно ему больно, и приближается к Чонгуку; член нависает над чужими губами, пока Мин продолжает надрачивать себе. Макнэ сам с трудом сдерживается, чтобы не наклониться к нему. — Блять, ты до безумия сексуальный. Чон хнычет, а потом головка члена Юнги трётся о высунутый язык. — Да, — стонет Намджун, сильнее трахая кулак. — Да, он такой горячий. Парень снова издаёт всхлип, и Мин, наконец-то, проскальзывает членом в чужой рот. — М-м-м... Блять, хороший мальчик, — говорит Юнги. — Такой прелестный. Головокружение возникает снова, а время в сознании замедляется; всё сужается до члена рэпера в его рту и члена Намджуна в его ладонях. Он пытается что-то сделать, чтобы не просто лежать: крепче обхватывает ствол Кима, прижимает язык к головке Юнги, но становится труднее, когда тот начинает трахать его. В голове всё расплывается, и Чонгук чувствует, что о нём позаботятся, он в надёжных руках, что его используют самым лучшим способом из всех возможных. Он хочет отпустить себя и, самое главное, он может. Чон слышит шёпот Мина «хороший мальчик» или «проделываешь такую хорошую работу», а Намджун говорит, что он «так усердно работает для нас». Парень ощущает, как Юнги толкается глубже, заставляет давиться его членом, но даже это чувство находится где-то на периферии сознания. Однако, старший осторожен с ним, отстраняясь при повторной тошноте, но Чонгук поднимает голову и снова глубоко заглатывает. «Пожалуйста», пытается передать он взглядом. «Пожалуйста, продолжай. Я хочу задыхаться». Рэпер понимает. Каким-то образом, но он понимает, потому что толкается в рот Чона, и того снова рвёт, но Юнги не отстраняется. — Вот и всё, — говорит Намджун. — Удерживай это вот так, да. Хороший мальчик. Член Чонгука пульсирует так сильно, что причиняет боль, а отсутствие какого-либо контакта делает его таким отчаянным к желанию получить прикосновения к себе впервые за весь вечер. Однако, он игнорирует это, концентрируясь на том, чтобы держать своё горло расслабленным для Юнги, слушать наставления Намджуна и быть для них хорошим. Но когда у него перехватывает дыхание, и он пытается вдохнуть через нос, то снова давится, и Мин немедленно отстраняется. Юнги наклоняется, чтобы поцеловать открытый рот Чонгука, а младший задыхается, не силах ответить. — Блять, так хорошо, — говорит рэпер в губы макнэ. — Такой прелестный ротик. — Пожалуйста, — хрипит парень. — Пожалуйста, что? — спрашивает старший. — Пожалуйста, больше, — отвечает Чон без капли стыда: уже ничего не осталось. Юнги снова целует его нижнюю губу, выпрямляется и даёт тому достаточно времени, чтобы вдохнуть, прежде чем снова начать трахать его рот, издавая стоны и тяжело дыша. — Я не продержусь долго, — предупреждает Мин, и сердце Чонгука бьётся в волнении. Он хочет, чтобы хён кончил, желает сказать вслух, насколько сильно. Как отчаянно ему хочется попробовать на вкус Юнги, удостовериться, как тому хорошо, проглатывая всё до последней капли. Но он не может говорить, поэтому просто хнычет вокруг члена старшего. Это заставляет того застонать снова. Мин убирает руки с матраса и обхватывает ими голову Чонгука, удерживая его сильнее и трахая его рот чаще. Чонгук чувствует, как Намджун перестал толкаться в его руки, но не может сосредоточиться на этом, он хочет сосредоточиться на Юнги, на его сведённых бровях, закрытых глазах и на том, как напрягся его подбородок. — Блять, — Юнги стонет и внезапно достаёт свой член изо рта Чонгука, начиная дрочить себе, и прежде чем он успевает расстроиться из-за того, что Юнги не кончает ему в рот, чувствует капли спермы на своём лице. Чонгук скулит. Он скулит, высовывает язык, пытаясь поймать немного семени Юнги, чувствуя себя грязным и отчаявшимся, как будто не получил то, что заслуживает. Глаза старшего закрыты, его тело подрагивает каждые несколько секунд, и затем Чонгук чувствует пальцы, гладящие его по щеке. Пальцы Намджуна, испачканные спермой Юнги прямо в открытый рот Чонгука. Он закрывает глаза и посасывает пальцы Намджуна. — Гуки, — Чонгук чувствует, как рэпер ложится рядом — Ты хотел, чтобы я...? — и Чонгук хнычет, извиваясь на кровати, и Юнги спрашивает снова: — Малыш, ты хотел, чтобы я кончил тебе в рот? Чон кивает в ответ и открывает глаза. — Оу, извини, — он улыбается и целует донсена в лоб. Намджун достает пальцы изо рта Чонгука и прежде чем он успевает подумать о том, чтобы что-то сказать, Юнги заменяет своими. — Ты хочешь, чтобы Джун-и кончил для тебя? — спрашивает он. Чонгук кивает, смотрит на Намджуна, пытаясь сказать «пожалуйста» прямо с чужими пальцами во рту. — Что ты сказал? — Юнги достаёт пальцы изо рта Чонгука. — Пожалуйста, — сломанным голосом повторяет младший, и Намджун наклоняется, чтобы поцеловать его. — Блять, — шепчет Мин. Лидер целует его мокро, проникая языком в рот Чонгука так, что должно быть он чувствует вкус спермы Юнги, но, кажется, ему плевать. Он тянется к спортивным штанам Чона, и тот поднимает бедра, позволяя снять свои с нижним бельём, и стонет, когда Намджун прижимает свой член к его. У Кима перехватывает дыхание, но он продолжает целовать парня. Бёдра Чонгука поднимаются, но тот прижимает их так, чтобы их члены тёрлись друг о друга. — Хён, хён, — выдыхает парень старшему в губы. — Намджун-хён. Он сдвигает бёдра, несмотря на то, что старший держит Чонгука, и хён шлёпает его. Заняло секунду, чтобы понять, что произошло, и ещё одну, чтобы почувствовать боль, но когда пришло осознание, Чонгук лишь застонал. — Я кончу по всему твоему красивому твёрдому члену, — прошептал Намджун, и у макнэ закатываются глаза. — Блять, ты выглядишь великолепно, — шепчет ему на ухо Юнги, и Чонгук дрожит. — Да, — выдыхает Намджун, у него сбивается дыхание, и он целует донсена в лоб. — Шлёпни его ещё раз, — говорит Юнги. Тот делает, что ему сказали, и Чонгук стонет. — Блять, я сейчас кончу, — шепчет лидер. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — мямлит Чонгук, и Намджун замирает, не дыша, напрягается каждый мускул на его лице, затем Чонгук чувствует, как Ким кончает ему на член и живот, и Чонгук понимает, что пропал. Его больше нет. Намджун падает на Чонгука и трясется, пряча лицо в его шее. Его хватка на бедрах ослабевает, и Чонгук сразу начинается тереться об Намджуна, его твёрдый член скользит по мягкому, у Чонгука в голове ни одной мысли, только желание. Намджун шипит, но не двигается, продолжая лежать на Чонгуке. — Вот так, малыш, трись об его член, — шепчет Юнги. — Ты кончишь так сильно для нас, не так ли? Он чувствует, как Юнги берет его руку, поднимает ее и кладет на спину Намджуну. — Давай, обними его, — снова голос Юнги. — Вонзи в него ногти. Дай ему то, что он просил. Чонгук слушается и впивается ногтями в спину Намджуна. — Вот так, милый, — Юнги целует Чонгука в щеку, и последний ловит его взгляд. — Ты звучишь так хорошо, когда скулишь. Намджун целует младшего в шею. Его член окончательно обмяк, а Чон собирается кончить. — Кончи для нас, малыш, — говорит Юнги. — Отпусти для нас. Кончи. И Чонгук кончает. У него закрываются глаза и ничего не слышит; не знает, кричал ли он или плакал, или всё вместе, но чувствует, что Намджун и Юнги крепко держат его, и думает, что это хорошо. Всё будет в порядке, если они держат его, так что он на мгновение позволяет себе отключиться. Когда парень приходит в себя, Намджун и Юнги крепко обнимают его, перешептываясь между собой о чём-то, чего мозг Чонгука пока не в состоянии воспринимать. Казалось, они заметили, что что-то не так, потому что резко замолчали. — Эй, — сказал тихо Намджун. — Как ты? — Что произошло? — голос Чонгука звучал грубо как после сна. — Ты отключился, — сказал Юнги. — И был в отключке дольше, чем в прошлый раз. Сначала даже напугал нас. — Почему? — спросил он. — Что я сделал? — Поначалу твои глаза были открыты, но ты не отвечал нам, — рассказал Юнги. — Это напугало меня до чёртиков, но Намджун успокоил меня. Лидер поцеловал Чонгука в щёку. — Потом ты начал издавать какое-то... бурчание и, — Мин поцеловал Чонгука в другую щеку. — Мы думаем, что ты уснул. — Как долго?.. — Чонгук замолкает. — Около сорока минут, — ответил Намджун. — Мы почистили тебя, так что не волнуйся, что будешь липким или ещё что-то, — он улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально. Хорошо. Очень хорошо, — отвечает Чонгук, немного краснея. — Я вымотан. — Сейчас очень поздно, — Юнги улыбается, но улыбка быстро пропадает. — Ты не расстроен? — Нет, — Чонгук отвечает, не понимая, почему тот спрашивает. — Хорошо, — рэпер целует его в висок. Младший зевает, и Намджун мягко смеётся. — Тебе стоит поспать. — Вы же не собираетесь?.. — Чонгук замолкает. — Нет, мы не уйдем, — отвечает Намджун, и Чонгук с облегчением выдыхает. — Спи, малыш, — шепчет Юнги, сердце макнэ делает кульбит. — Ты усердно потрудился сегодня. — Это правда, — согласился лидер. — Хорошо, — говорит Чонгук и закрывает глаза. Через секунду Чонгук передумывает и снова открывает глаза, поворачивается к Юнги и целует его в губы, осознавая, что это, возможно, последний раз, когда он решится сделать что-то подобное. Юнги улыбается. Намджун гладит Чонгука по щеке, поворачивая его голову к себе, и оставляет поцелуй. Целомудренно. Мягко. Сонно.