***
Мирцелла захлёбывалась слезами. В них было столько счастья, но и горя одновременно. Тело её сжимали такие родные руки. Ей до сих пор не верилось, казалось всё приятным сном. Но нет, всё более чем реально. Томмен вместе с отцом не стали медлить, и, как только прибыли в Королевскую Гавань, тут же отправились к Мирцелле. Девушка обнимала брата так крепко, насколько это вообще было возможным. Она боялась, что если отпустит его, то парень просто растворится, она откроет глаза и снова окажется в той страшной комнате. — Где мама? — очень тихо прошептала девушка на ухо своему брату. — Умерла, — так же шепотом ответил Томмен. И тогда Мирцелла заплакала ещё сильнее. Что может быть хуже этого чувства потери? Она сидела здесь, терпела издевательства Дейрона, пока её мать ушла из жизни. Она больше не увидит её, больше не услышит её сладкого и нежного голоса. И самое ужасное — она так и не смогла с ней попрощаться. — Я так скучала, Томми… так скучала… — шептала девушка сквозь пелену слёз. Когда она распахнула глаза, то увидела совершенно неожиданную картину. Отец стояла чуть позади и тоже плакал. Он выглядел измученным и ужасно виноватым. Мирцелла отстранилась от брата. Тирион сделал шаг вперёд, боясь посмотреть дочери в глаза. Старший Ланнистер просто упал на колени перед девушкой. — Прости меня. Если найдёшь в себе силы, прости, — взмолился Тирион. Девушка подошла к нему и медленно опустилась рядом с ним. Она осторожно взяла его лицо в свои ладони и приподняла вверх. — Я так виноват, дорогая. Умоляю, прости, — его слова смешались со слезами, и разобрать их было крайне трудно. — Я прощаю тебя… папа… — Они оба одновременно тяжело выдохнули, словно сбрасывая с себя обременяющий груз. Тирион сглотнул слёзы и прижал дочь к себе. Он поцеловал её в щёку, потом в нос, затем в лоб. Она здесь, и она жива. Слишком плаксивую встречу прервал громкий смех маленькой девочки, которая вбежала в комнату, а следом за ней и не очень довольная нянька. Старший Ланнистер оглянулся назад, а потом снова посмотрел на свою дочь, задавая немой вопрос. Мирцелла коротко кивнула и поднялась на ноги, подзывая Элию к себе. Девочка тут же стала очень смиренной и послушной. Она скромно подошла к матери и ухватилась за подол её платья. — Моя дочь. Элия Мартелл, — она чётко выделила фамилию, давая понять даже стенам, что эта малышка имеет право так называться. Тирион неуклюже поднялся с колен. — Трижды дед. И как я до такого докатился? — мужчина покачал головой, а Томмен с Мирцеллой залились смехом. Им предстояло ещё многое обсудить, но впереди у них было достаточно времени.***
Лианна мчалась по коридорам Красного замка. Её сердце трепетало от предстоящей встречи с Тео. Неужели она дождалась этого? Внутри неё всё приятно щекотало. Однако волна волнения периодически захлёстывала её. Как он отреагирует на сына? Примет ли его? Таргариен верила в лучший исход. Ей уже доложили, что у неё в покоях её ожидает некий юноша. Лианна остановилась перед дверью и замерла. Каким он стал? Сильно ли изменился? Дрожь пробежалась по всему телу. Рука опустилась на ручку и дверь открылась. — Томмен? — выйдя из небольшого оцепенения, проговорила девушка. Ланнистер повернулся к ней лицом. Таргариен сначала непонимающе огляделась по сторонам, но потом, когда осознание, кто же перед ней, наконец-то достигло её головы, она бросилась к другу на шею. Томмен подхватил подругу и приподнял её над полом. Он ещё толком не отошёл от встречи с сестрой, а теперь ему предстоял очень тяжёлый диалог с Лианной. Парню пришлось первому расцепить эти цепкие объятия. Девушка чуть отдалилась от него. На её лице играла радостная улыбка, но с каждой минутой губы опускались в прежнее положение. Ланнистер с огромной тяжестью во взгляде протянул Таргариен небольшой листок. — Мне… жаль… — Девушка осторожно взяла письмо. Страх окутал её хрупкое тело, когда пальцы разворачивали лист. Глаза опустились на текст и судорожно забегали по нему. «Моя любимая и драгоценная Лианна. Моя любовь к тебе — самое сильное чувство из всех нам доступных. Не было и дня, чтобы ты не приходила в мои мысли. Я переживал за тебя, но если ты читаешь это письмо, значит, с тобой всё хорошо. Я трус. Прости меня. Моя совесть и честь загнали меня в тупик. Весь мир кричал мне лишь одно, с того самого момента, как я вернулся домой, хотя, может и раньше. Клятвопреступник. Да, таковым я себя считаю. Ты, должно быть, качаешь головой на этих словах. Только ты видела во мне самое лучшее. Но я не тот, кто сможет сделать тебя счастливой. Повторюсь, я трус. Меня отяготило моё бремя, меня стало страшить собственное будущее. Я ушёл в Ночной Дозор. Простишь ли ты меня? Нет. Не думаю. Я сам себя не могу простить. Но здесь, на Стене, моё сердце будто оттаяло от вечной зимы. Я эгоист, знаю. Не ищи никаких оправданий моему поступку. Порой я сам себя не понимаю. Мне следовало остаться с тобой, но теперь уже слишком поздно. Теперь моя жизнь окрасилась в чёрный цвет. Теперь мой долг — защищать царство людей. И эту клятву я не посмею нарушить, как бы больно мне не было. Я люблю тебя, и всегда буду любить лишь тебя. Твой Тео». Слёзы застыли на её глазах, не решаясь скатываться вниз. Тело Лианны охватила сильная дрожь. Листок на мгновение повис в воздухе, а потом медленно упал на пол. Она не знала, что говорить, не знала, что думать. Ночной Дозор? Зачем? А как же их сын? Что будет с ним? Разве это любовь? Таргариен просто неподвижно стояла, пытаясь ухватиться хоть за маленькую ниточку. Осознание окутывало её постепенно. Сначала слёзы брызнули из глаз огромной волной, потом раздался истошный крик, ноги подкосились, и девушка рухнула вниз. Томмен не говорил ничего, просто опустился рядом и обнял подругу. Он ожидал такой реакции, но пока не подозревал, что за ней стоит просто нестерпимая боль. Ох, Тео, что же ты натворил.***
Темноволосая девушка измеряла шагами палубу «Леди Удачи», осматривая судно во всех деталях. Ей уже не терпелось поскорее покинуть столицу и попасть домой. Смерть матери очень сильно озадачила Грейджой. Теперь Железные острова должны были перейти Родрику, но тот только и делал, что кружился возле Лианны, напрочь позабыв о своих обязанностях. Как-то раз он даже ляпнул, что намерен отказаться от своих прав. Аша тогда очень разозлилась и уже несколько дней не разговаривала с ним. Либо любовь окончательно вышибла из него все мозги, либо он просто притворялся идиотом. — Вам кто-нибудь говорил, миледи, что злость только красит вас? — раздался у неё за спиной довольно знакомый голос. Девушка выбралась из своих мыслей и кинула очень быстрый взгляд на парня. — Сделай так, чтобы я тебя не видела, Ренли! Никогда! — огрызнулась она. Баратеон выполнил её просьбу. Он скрылся за огромной мачтой, но корабль не покинул. — Так лучше? — уточнил он. На его лице сияла хитрая улыбка. Ну уж нет, в этот раз эту крепость он завоюет. Девушка недовольно фыркнула. — Милорд, я прошу покинуть моё судно, немедленно! Вы отравляете местный воздух! — Ренли зажмурился. Какой же она была вредной и неприступной. Юноша обогнул мачту и теперь его глаза сверлили девушку. — Я покажусь вам очень злобным. Но я, миледи, планирую отравлять вам воздух до конца ваших дней, — он дёрнул бровью, явно заигрывая с Грейджой. — Тогда мне следует немедленно броситься за борт, — заявила Аша и стремительно пошла к краю корабля. Её руку резко перехватили и развернули к себе. — Из вас бы вышла, несомненно, дивная русалка, но вот роль леди Штормовых земель подходит вам куда больше. — Они стояли слишком близко друг к другу. И самое интересное было то, что Аша не отталкивала Баратеона. Она послушно таяла в его объятьях, сгорала под его игривым взглядом. — Предлагаете сменить кракена на шкуру какого-то оленя? — Грейджой усмехнулась. — Какого-то оленя? Вы меня оскорбляете, миледи. Я забыл вам сказать, что жёлтый идеально подчеркнёт ваши дивные глаза, — юноша нежно провёл пальцем по её подбородку, заманивая губы девушки в свой плен. — Я вам говорила, что мой самый нелюбимый цвет как раз жёлтый? — прошипела Грейджой, понимая, что начинает сдаваться. — О, вы полюбите его, так же, как и меня. — Самоуверенность Ренли просто зашкаливала, до тех пор, пока Аша грубо не отпихнула его и не влепила пощёчину. — Заслужил! Баратеон потёр место удара ладонью и оскалился. Ну ничего, в следующий раз он возьмёт с собой сети, чтобы выловить кракена из моря.***
Мужчина и женщина молча сидели на скамейке. В воздухе витал вкус горечи, горечи утраты. Вместо тёплой и радостной встречи получилось какое-то холодное и грустное воссоединение. — Мне очень жаль, Арья, — Джон подвинулся ближе к сестре и приобнял её за плечи. Женщина задрала голову вверх, явно пытаясь спрятать подступавшие слёзы. — Я любила его, — Арья выдохнула и вместе с этим из глаз проступила солёная жидкость. До сих пор леди Баратеон не могла, как следует, прийти в себя. Нельзя было просто так взять и вычеркнуть счастливые годы брака. Воспоминания огромным снежным комом накрывали её с головой. Даже приезд брата не грел душу, как это было раньше. — Я люблю его. Всегда буду любить. — Слышать такое от бывшей Безликой было, как минимум, странно, а видеть слёзы, градом скатывавшиеся по её щекам, ещё более странно. Сноу чувствовал себя очень неловко, но, тем не менее, прижимал женщину всё ближе и ближе к себе. — А Санса… говоришь, прямо в спину? — Наверное, боль от потери супруга заглушила все остальные чувства. Ведь Арья плакала только по Джендри, но никак не по своей сестре. — Да. В спину, — подтвердил Джон. — Надеюсь, что там, в ледяных чертогах, она стала той королевой, которой всегда хотела быть. — Копаться в правильности поступков Сансы совсем не хотелось. Леди Баратеон могла думать только о прошедшей битве, о том, как гвардеец принёс лишь молот её супруга, остальное же просто превратилось в пепел. — Отец, — окликнул Джона голос сзади. Мужчина повернулся, а потом резко подлетел к старшему сыну. Он заключил Неда в крепкие отцовские объятия. Ему ещё не довелось увидеться с Лианной. Должно быть, она сейчас не в лучшем состоянии, если Томмен уже успел всё рассказать. Эддард похлопал отца по плечу. От его взгляда не ускользнуло то, как мужчина изменился. Да, он немного постарел, но эта чёрная борода и седина, что проскальзывала уже сильнее, чем прежде, только украшали его. Джон выглядел статно и даже величественно. На груди у него красовалось два зверя — волк и дракон. Нед слегка улыбнулся. — Боги, как ты вырос! — Сноу пытался рассмотреть сына в мельчайших деталях. Он так увлёкся этим, что даже не заметил позади Эддарда женщину, которая держала незнакомого ему ребёнка. Арья же, затолкав слёзы обратно в себя, подошла к няньке и взяла малыша к себе на руки. — Познакомься. Твой внук. Джон. — У мужчины расширились глаза. Он переводил взгляд от мальчика к Неду и обратно. — Э-э-э, нет… он не мой, не смотри на меня так. Он сын Лианны… — юноша помедлил, — и Тео. Сноу чуть не упал на месте. Первое, что пронеслось у него в голове: «Старки живы. Ещё не всё потеряно».