Причины моей ненависти

      Дорн сидел на невысоком табурете, установленном в самом дальнем углу тренировочного зала, и наблюдал за тем, как двое учеников весьма посредственно имитируют дуэль на рапирах. В обычное время мужчина бы уже давно остановил бой, навешал нерадивым ученикам тумаков и принялся обстоятельно объяснять, где именно те ошиблись. Однако сейчас мысли боевого мага были далеки от тренировки.       — Девочку нужно освободить, — Вера, имевшая привычку каким-то мистическим образом появляться из ниоткуда в особняке, аппарация на территории которого запрещена, положила свою узкую морщинистую ладонь на плечо мужчины, привлекая к себе внимание.       — Ты видел, что она сделала со Стефаном. Это не ребёнок — зверь. И как бы Генрих ни тешил себя мыслью, что сможет приручить её, у него ничего не получится. Непомерная гордыня застилает Главе глаза и мешает увидеть простую истину.       — Какую именно? — почти не шевеля губами, спросил Дорн.       — Этот ребёнок не сломается. Но она ничего не простит и не забудет. Она дождётся ошибки, — малейшей ошибки с нашей стороны, — и уничтожит всех.       — Говоришь так, словно это маггловский дьявол в человеческом обличье, а не девятилетняя девочка, — усмехнулся мужчина, однако во взгляде его не было ни намёка на веселье. — Если мы с тобой пойдём против воли Главы, он с нас шкуры живьём спустит. Я не готов рисковать собственной головой. А ты?       Вера раздражённо скрипнула зубами и стремительно покинула зал: освобождать девчонку своими руками она не собиралась. Дорн прав, за подобное самоуправство Генрих по голове не погладит. Но и оставлять всё так, как есть, было нельзя — женщину одолевали дурные предчувствия.       Беласко, ожидаемо, обнаружился в своей комнате. Он сидел прямо на полу, подложив правую ногу под левое бедро, и невозмутимо читал какую-то книгу. Появление Веры, вошедшей к нему без стука, мужчину ничуть не удивило.       — Что бы ты ни попросила, мой ответ нет, — твёрдо сказал Беласко, не отрываясь от своего занятия. — Ты — хитрая старая ведьма. Но и я не дурак. Я не стану лезть в это дело.       — Если она вырвется на свободу, мы все погибнем, — попыталась достучаться до него Вера.       — Туда нам всем и дорога, — последовал флегматичный ответ. — Мы все — убийцы. Никто из нас не умрёт дома в своей постели, даже ты. У каждого наёмника будет «последнее дело», — внезапно Беласко закрыл книгу и посмотрел в лицо своей собеседница. — Ты видела её глаза?       — Да.       — В них плескалась чистая, незамутнённая тьма… — взгляд Беласко стал жёстким. — Этот ребёнок знает, что такое боль и страдание. Ещё до Стефана её руки явно уже были обагрены кровью.       — Я в её глазах видела Смерть, — тихо проговорила Вера, потупив взор. — Я достаточно пожила на этом свете и не боюсь смерти. Но как же наши ученики? Они ещё совсем дети. И не имеют никакого отношения к тому, что творит Генрих.       — Ты сама сказала, они — наши ученики, — не повёлся на провокацию Ворон. — У каждого из них был выбор: присоединиться к нам или умереть. Все предпочли жизнь, не понимая, что всего лишь отсрочили неизбежное. Уходи, Вера. Ты не сможешь меня переубедить.       Наградив упрямого наёмника недовольным взглядом, женщина покинула чужую спальню. Маятник часов начал своё неумолимое движение.

***

      Далила особо не торопилась. Да, исчезновение с её рук антимагических браслетов скоро обнаружится — спасибо зеркальному потолку. Однако это уже не было большой проблемой. Её магия, слишком долго запертая внутри тела, рвалась наружу.       Сосредоточившись, Лили прислушалась к приглушённой какофонии голосов, раздававшихся у неё в голове — в замке находилось по меньшей мере сотня человек. Правда, судя по всему, большая часть была детьми и подростками — это значительно упрощало дело.       Поднявшись на ноги, полностью игнорируя боль во всём теле и совершенно не смущаясь собственной наготы, Далила подошла к двери, положила на неё ладонь и прошептала: «Алохомора». Уж чему-чему, а простейшим заклинаниям по вскрытию замков Артур её обучил. Иначе как бы они с друзьями лазили в чужие дома?       Дверь с привычным скрипом отворилась. В коридоре было темно. Сконцентрировавшись, Лили сказала: «Люмос» — и крохотный светящийся шарик возник у неё на ладони. Его света было достаточно, чтобы подняться по крутой лестнице, ни обо что не запнувшись.       Поднявшись из подвала в светлый, просторный холл, Далила столкнулась с неразрешимой дилеммой. С одной стороны, ей следовало воспользоваться ситуацией и незаметно сбежать. Но, с другой стороны, позволить остаться безнаказанными людям, посмевшим похитить её и пытать, она никак не могла.       Как часто бывает в подобных ситуациях, решение принял случай. Со стороны лестницы, ведущей на второй этаж, послышались быстрые, торопливые шаги, и спустя мгновение перед Лили появился юноша лет пятнадцать, одетый в простые брюки и белую рубашку. Замерев, как вкопанный, паренёк окинул девочку шокированный взглядом. И это стало его роковой ошибкой. Перехватив его взгляд, Далила легко проскользнула в незащищённое сознание, подчиняя его своей воле.       — Раздевайся, — металлическим голосом велела она. Парень послушно стянул с себя рубашку и брюки.       Нижнюю часть гардероба Лили полностью проигнорировала, ограничившись одной только рубашкой. Хлопковая ткань неприятно прилипала к свежим ранам на спине, причиняя нешуточную боль, но Далила смогла абстрагироваться от неё: заняться лечением можно будет позже. Сначала — месть.       Обхватив своего невольного миньона за руку, девочка вынудила парня приблизить к ней лицо. Сама же Далила тем временем принялась легко скользить в его сознании, точно нож в масле, в поисках информации. В частности, девочку волновало текущее местонахождение двух её палачей: Беласко и Генриха.       — Проводи меня в комнату к Беласко, — после недолгих раздумий велела Лили. — И наложи на меня дезиллюминационные чары (благо, она успела мельком заметить в памяти своего заложника момент, как их обучали этому заклинанию, и у этого уникума оно даже получалось).       Парень, стоявший перед Далилой в одних трусах, наклонился к брюкам и вытащил из кармана волшебную палочку. Проговорив заклинание, юноша прикоснулся кончиком палочки к макушке Лили — ей показалось, будто об её голову разбили сырое яйцо, а по телу, начиная от того места, на которое пришёлся удар, расползлись холодные струйки. Опустив голову вниз, на своё тело, девочка убедилась в том, что заклинание сработало — она полностью слилась с окружающим фоном.       — Отведи меня к Беласко, — велела она своему временному рабу.       Вместе они прошли по коридору на втором этаже — абсолютно пустынному, к слову, словно все обитатели особняка резко вымерли, хотя Лили ощущала присутствие большого количество чужих сознаний. Юноша остановился перед одной из многочисленных дверей.       — Комната Беласко, — сообщил он равнодушно. — Он должен быть здесь.       — Умница, — похвалила его Лили. — Почему в коридоре никого нет? Где все?       — Леди Вера велела всем апрентисам собраться в тренировочном зале.       — Зачем?       — Она не объяснила.       — Почему же ты не там?       — Леди Вера велела спуститься в подвал и открыть засов на первой камере.       «На моей камере», — догадалась Лили. — «Как интересно».       — Глава тоже находится в тренировочном зале?       — Нет, Глава не покидает своего этажа.       — Возвращайся к леди Вере, — Лили получила всю необходимую информацию. — Передай ей, что я заберу Беласко и Генриха, остальные меня не интересуют. Иди.       Парень развернулся и, двигаясь, точно сомнамбула, побрёл по направлению к лестнице. Лили же решительно толкнула дверь — та легко поддалась, впуская девочку в небольшую, аскетичную комнату, на полу которой спокойно сидел Беласко с книгой в руках.       Мужчина слышал шаги и негромкий разговор возле своей двери — не узнать голос пленницы он не мог. Поэтому он был готов. Стоило только двери открыться, мужчина тут же метнул вперёд кинжал, однако тот прошёл сквозь пустоту.       Лили лишь чудом удалось уклониться от кинжала, летящего ей точно в живот. Оружие прошло сквозь пустоту и врезалось в стену за её спиной. Столь прохладный приём привёл Далилу в бешенство. Оглушительно захлопнув за собой дверь, девочка грубо вторглась в сознание своего мучителя, с удовольствием ломая немногочисленные и крайне примитивные окклюментивные барьеры, которые там были.       В голове Беласко было очень много интересного. Особенно две встречи с Люциусом Малфоем в «Белой виверне».       «Не зря мне это надутый павлин с первого взгляда не понравился», — мрачно подумала Лили, просмотрев обе встречи Ворона с сиятельным лордом. — «Значит, не угодила я белобрысику? Испугался дьявольского отродья? Это он ещё не видел, на что я способна, если меня разозлить. Но это поправимо».       — Проводи меня к Генриху, — велела Лили, привычно беря чужое сознание под полный контроль.       Беласко покорно поднялся на ноги, вышел из комнаты и направился в сторону лестницы, ведущей на третий этаж.       — Глава не принимает сегодня, — путь в покои Генриха мужчине преградил скучающий охранник. — Если у тебя нет ничего срочного, приходи завтра.       Лили взяла Беласко за руку — чтобы не потерять контакт с его сознанием, — после чего посмотрела в глаза стражу, погружая того в сон. Фокус с захватом сразу нескольких сознаний был крайне сложным — Далиле потребовалось несколько месяцев упорных тренировок, чтобы овладеть им, и то он удавался через раз. Однако в данной ситуации риск был вполне оправдан. В этот раз у неё всё получилось, правда, с небольшой оговоркой: вместо того, чтобы просто уснуть, мужчина рухнул на пол, как мешок с мукой, словно кто-то щёлкнул переключателем. Подумав, что могла ненароком его убить, Лили отпустила руку Беласко и, опустившись на колени перед распластанным телом охранника, аккуратно приложила пальцы ему на шею под нижнюю челюсть — пульс прощупывался без труда, что успокоило девочку. Лишние жертвы ей были ни к чему.       — Сними с меня дезиллюминационные чары, — велела она, вновь полностью сосредотачиваясь исключительно на сознании Беласко.       Ворон вытащил из крепления на предплечье волшебную палочку и, направив её на Лили, проговорил: «Фините».       — Вот и замечательно, — резюмировала Далила, убедившись в том, что её тело вновь стало видимым. — А теперь веди меня к Главе.       Появление Далилы, да ещё и в сопровождении Беласко, стало для Генриха неприятным сюрпризом. Однако предпринять Глава ничего не успел: Лили хватило одного взгляда глаза в глаза, чтобы поработить его волю.       — Вы — отвратительный, жалкий слизняк, — равнодушно проговорила Лили, медленно приближаясь к своей жертве. — Сейчас вы узнаете, что такое боль.       Далила воскресила в памяти все те фееричные ощущения, которые она испытала под Круциатусом, а затем и под плетью. Генрих громко закричал и свалился со стула на пол, извиваясь, как червяк на крючке. Далила же продолжала внушать его разуму, что мужчина испытывает дикую, нестерпимую боль. Ей хотелось, чтобы мерзкий старикашка, прежде чем умрёт, на собственной шкуре понял, каково ей пришлось.       Долго, впрочем, Лили не выдержала — чужие страдания не доставляли ей особого удовольствия. Помучив Генриха минут пять, она подошла к нему вплотную, взяла за волосы и недрогнувшей рукой перерезала ему горло. Мужчина отчаянно захрипел, потом издал довольно забавный булькающий звук, а затем умолк, уже навечно. Далила же равнодушно вытерла ритуальный нож о его мантию и, выпрямившись, повернулась к Беласко, внимательно наблюдавшему за ней.       Будучи полностью сконцентрированной на пытках своего главного истязателя, Лили потеряла концентрацию, и Беласко сумел освободиться от её власти. Но, несмотря на это, мужчина не сделал ни малейшей попытки, чтобы её остановить. Более того, сейчас он спокойно взирал на неё своими карими глазами, готовый принять свою судьбу.       — Перемести меня в Галифакс, в Тупик прядильщиков, — решение далось Лили неожиданно легко. — И будем считать, что мы в расчёте.       — Не будешь меня убивать? — удивился Ворон.       — Хватит с меня на сегодня крови, — устало проговорила Лили. — Я просто хочу домой. И чтобы все от меня отстали.       — Из особняка нельзя аппарировать. Нужно будет выйти в сад.       Далила неопределённо пожала плечами: в сад, так в сад. Главное, как можно скорее покинуть это отвратительное место.       В холле их уже ждали. Вера и Дорн стояли возле подножия лестницы. В руках мужчины была тяжёлая булава.       — Мы не собираемся тебя задерживать, — поспешно проговорила колдунья, перехватив тяжёлый взгляд Далилы. — Но я хочу получить гарантии, что ты не станешь мстить клану.       — Непреложный обет подойдёт? — равнодушно уточнила девочка.       — Вполне.       Уверенно приблизившись к пожилой ведьме, Лили протянула ей перепачканную в крови руку, которую та с готовностью обхватила своими длинными изящными пальцами.       — Гильдия не имеет претензий и не собирается мстить, — твёрдо проговорила Вера, глядя в жуткие красные глаза напротив.       «Разве у неё глаза были не тёмно-серые?» — с суеверным ужасом подумала она, разглядывая лицо их недавней пленницы. Оно как-то тоже неуловимо изменилось, нос заострился, скулы стали выше, да и волосы, кажется, потемнели и начали заметно виться.       — Я не имею претензий к Гильдии и не собираюсь мстить, — следом за Верой проговорила Далила. — Но я оставляю за собой право защищаться самой и защищать близких мне людей, если кто-то из членов Гильдии нападёт первым.       Это было справедливое уточнение, и Вера не могла ничего здесь возразить. Дорн скрепил их клятву.       — Прощайте, — холодно бросила Далила, в сопровождении Беласко дойдя до двери. — Надеюсь, больше никогда не увидимся.       — Прощай, — эхом отозвалась Вера, с огромным трудом поборов желание перекреститься, как какая-нибудь маггла. — Да не пересекутся больше наши пути.