Причины моей ненависти

      Поездка на автобусе до дома заняла у Лили полдня и полностью исчерпала как моральные, так и физические силы девочки. Поэтому, войдя в дом, она с порога бросила друзьям: «Позже поговорим» — и, завалившись на тощий матрас в дальнем углу гостиной, моментально отрубилась. Артур со Стефаном обменялись обеспокоенными взглядами, но от каких-либо комментариев воздержались.       — Ну, вот, а вы беспокоились! — укоризненно заметил Алан, забирая футляр со скрипкой. — Ничего с нашим джедаем не случилось. Как обычно погуляла где-то чуток и вернулась.       Артур бросил в сторону паренька укоризненный взгляд: от острого взгляда когтевранца не укрылся ни измождённый вид Лили, ни явственная скованность в движениях. Заботливо укрыв подругу колючим пледом, в некоторых местах погрызенным молью, Артур без тени сожаления выгнал всех на улицу. Ребята особо не возражали — погода стояла прекрасная, солнечная и тёплая, и у них были дела поважнее, чем сидеть в тёмном полуразрушенном доме и караулить пробуждение Далилы.       — С ней ведь всё будет хорошо? — шёпотом спросил Стефан перед тем как уйти следом за остальными.       — Главное, Лили дома, — ободряюще похлопав брата по плечу, заметил Артур. — Она жива. А со всем остальным мы ей обязательно поможем.       Пододвинув старое, шаткое кресло без одной ножки ближе к тому месту, где спала девочка, Артур взял в руки свои прошлогодние конспекты по трансфигурации и погрузился в чтение — он был твёрдо намерен дождаться пробуждения подруги и получить от неё исчерпывающие ответы на свои вопросы, которых за время её отсутствия скопилось немало.       Несмотря на усталость, поспать хоть сколько-нибудь приличное время Далиле не удалось: кошмар, наполненный кровью и надсадными криками заживо сгорающих людей, вырвал её из мягких объятий сна, и она проснулась от собственного крика. В эту же секунду рядом с ней оказался Артур. Решительно обхватив подругу за плечи, когтевранец притянул её к себе, сжимая в своих объятиях.       — Всё хорошо, это просто сон, — успокаивающе бормотал он ей куда-то в макушку. Вторая рука сама собой легла на спину девочки в защитном жесте, и Лили болезненно вздрогнула и зашипела сквозь стиснутые зубы: — Что? Что случилось?       — У меня на спине живого места нет, — с трудом выговорила Далила, смаргивая слёзы, ни с того, ни с сего заполнившие глаза. — У тебя заживляющая мазь есть?       — Разумеется, я всегда перед каникулами запасаюсь ею впрок.       Артур поднялся на ноги и направился в соседнюю комнату, где он хранил свой школьный чемодан со всеми вещами хоть как-то связанными с магическим миром, из-за которых у ребят могли возникнуть вопросы.       — Ко мне нельзя применять магию, — стоило Артуру вернуться обратно, предупредила его Лили, без тени страха или сомнения поворачиваясь к нему спиной и снимая рубашку, облегчая доступ к ранам.       У Артура похолодело всё внутри от одного взгляда на спину подруги. Лили не преувеличила: на ней, действительно, не было живого места. Всё пространство от плеч и до поясницы покрывали глубокие раны с рваными краями, уже не кровоточащие, но даже и не начавшие затягиваться.       — Почему к тебе нельзя применять магию? — судорожно сглотнув, борясь с внезапно подступившей к горлу тошнотой при столь жутком зрелище, спросил парень, аккуратно зачерпывая прохладную мазь и дрожащими пальцами нанося её на повреждения.       — Магическое истощение, — лаконично ответила Лили, привычно оттесняя боль в самые далёкие уголки своего сознания. — Мне как минимум неделю нельзя колдовать. И заживляющей мазью пользоваться тоже — этот раз последний.       — Откуда ты знаешь про истощение?       — Доктор рассказал.       Пока Артур обрабатывал её многострадальную спину, Лили во всех подробностях рассказала ему о своих приключениях сначала в гнезде наёмников, а затем и в замке Лестрейнджей.       — Когда ты вошла, я даже не заметил, что в тебе что-то изменилось, — признался Артур, до которого внезапно дошло, что волосы подруги, действительно, стали несколько темнее, да ещё и начали слегка виться. — Повернись ко мне лицом, пожалуйста.       Лили натянула рубашку и выполнила просьбу. От неё не укрылось, как Артур вздрогнул от одного только её взгляда.       — Как будто в фильм ужасов про вампиров попал, — виновато объяснил тот свою реакцию. — Весьма оригинальный цвет глаз. Пожалуй, тебе идёт. Теперь сможешь всех распугивать одним взглядом, даже не прибегая к магии.       Далила скривилась от подобного комплимента.       — Надеюсь, профессор Снейп тоже оценит мои преображения, — мрачно проговорила она, поднимаясь.       — Я бы на это сильно не рассчитывал, — высказал своё сомнение когтевранец. — Скорее уж он на тебя наорёт.       — Почему? — удивилась Лили.       — Сразу после твоего похищения я пришёл к нему и всё рассказал, даже отдал все твои волосы, которые у нас были, для поисков. Снейп долго искал тебя: и при помощи различных зелий, и ритуалами. Когда же у него ничего не получилось, он отправил меня к ребятам, а сам куда-то ушёл.       — Ты видел его после этого?       — Да, вчера, — кивнул Артур. — Но он был какой-то странный.       — В каком смысле?       — Ну, профессор Снейп всегда держится, как каменный истукан, и взгляд у него такой холодный и пронзительный, что аж кровь в жилах стынет. А вчера он выглядел как-то иначе. Был таким же холодным и отстранённым, как всегда, но вот взгляд… Он смотрел так внимательно и пристально, словно каждый раз проверял, какое действие на меня оказывают его слова, точно неопытный актёр, впервые играющий роль и пытающий определить, справляется он с нею или нет.       Лили на мгновение прикрыла глаза, беря под контроль гнев и отчаяние, всколыхнувшиеся в груди.       — Лили? — от Артура не укрылось то, как резко напряглась подруга.       — Скорее всего, это был не профессор, — металлическим голосом сказала Далила, подняв на друга тяжёлый взгляд. — Подумай сам. Профессор не смог справиться с моим поиском сам и куда-то исчез. Вскоре после этого на свободе оказывается мой крёстный, до этого восемь лет сидевший в Азкабане, и сразу же проводит ритуал Поиска, а затем и обращается напрямую к Магии, чтобы та помогла мне. Откуда Лестрейндж вообще узнал, что я попала в беду?       — Ему кто-то рассказал, — понимающе выдохнул Артур. — Ты думаешь, это был Снейп?       — Снейп — зельевар, — напомнила Лили. — Как думаешь, как много способов сбежать из Азкабана?       — Считается, что из него невозможно сбежать.       — Вот именно, — горько согласилась Лили. — Сбежать нельзя. А что насчёт подмены узников?       Артур задохнулся от догадки.       — Оборотное?       — Скорее всего.       — Это всего лишь наши предположения, — заметил Артур, не любивший делать поспешных выводов при недостаточном количестве информации.       — Да, всего лишь предположения, — подтвердила Далила. — Но не забывай, что после побега я в первую очередь направилась к Снейпу. Защитные чары на доме меня не пропустили, чего прежде никогда не бывало. А затем буквально спустя несколько секунд появился Лестрейндж, что ясно свидетельствует о том, что он, как минимум, установил на доме Следящие чары. Профессор никогда не позволил бы постороннему человеку вмешиваться в защитный контур — он слишком большой параноик для этого.       Артур был вынужден согласиться, что всё это, действительно, очень подозрительно.       — И что ты собираешься делать?       — Пока ничего, — Лили на мгновение задумалась, просчитывая свои дальнейшие действия. — Поторчу возле дома профессора, понаблюдаю. Возможно, мы с тобой ошибаемся, и он просто отправился куда-то по своим делам.       — А если нет?       — А если нет, то мне придётся вернуться в замок Лестрейнджей и задать несколько крайне неудобных вопросов своему крёстному.

***

      Уже на следующее утро, несмотря на все предыдущие заверения Малфоя о том, что слишком часто в тюрьму наведываться нельзя, Рудольфус в облике Снейпа стоял перед входом в Азкабан в компании самого Люциуса.       — Останься здесь, — сухо распорядился Лестрейндж. — Я хочу побеседовать с ним наедине.       Малфой безразлично пожал плечами: его волновало только благополучное возвращение Снейпа в родные пенаты. Остальные мелочи сиятельного лорда совершенно не касались.       — Что-то вы зачастили к нам, господа, — безразличным тоном заметил Палмер, встретивший магов, как и в прошлый раз, перед воротами.       — У мистера Снейпа появились некоторые личные вопросы к Рудольфусу, — обворожительно улыбнувшись, ответил Малфой, вручая начальнику тюрьмы увесистый мешочек с галеонами. — Сегодня он пойдёт к Лестрейнджу один.       — Один так один, — весь вид Палмера говорил о том, что ему глубоко безразлично, кто именно пойдёт к заключённому и зачем. — Времени на свидание так же, как и в прошлый раз, один час.       — Мне этого будет более чем достаточно, — заверил его Рудольфус. Один только вид серых стен Азкабана навевал на мужчину тоску. Но отступать назад было поздно, да и бессмысленно: свою миссию он выполнил. Теперь настала очередь Снейпа. Если, конечно, он согласится.       Снейп в облике Лестрейнджа сидел в дальнем углу камеры, невидящим взглядом уставившись куда-то перед собой. При звуке открывающейся двери он тут же вскинулся и наградил вошедшего цепким взглядом.       — Не ожидал, что ты вернёшься, — заметил зельевар. — Тем более так скоро.       — Я и не собирался, — заверил его Рудольфус. Дождавшись, пока шаги Палмера стихнут в коридоре, Лестрейндж продолжил: — Поверь, Снейп, я знаю много способов исчезнуть так, чтобы даже Люциус с его связями меня не смог найти.       — Не сомневаюсь в этом, — скривился Северус. — Что же заставило тебя передумать?       — Не что, а кто, — Рудольфус подошёл к узнику и опустился рядом с ним прямо на холодный пол, устало откинувшись спиной на стену. Возвышаться над Снейпом, как на допросе, Лестрейндж не хотел, всё-таки разговор предстоял щекотливый. — Если бы не Дельфини, я бы оставил тебя здесь гнить вместо себя.       — Ты рассказал ей, что мы поменялись местами? — в голосе Снейпа удивление перемешалось с возмущением.       — Нет, — покачал головой Рудольфус. — Мы с ней вообще почти ни о чём не разговаривали. Девочка ясно дала мне понять, что я для неё — совершенно посторонний человек. И она предпочтёт жить на улице со своими друзьями-оборванцами, нежели со мной в огромном замке.       — У твоей крестницы весьма сложный характер, — заметил Снейп справедливости ради. — К ней просто нужно найти подход.       — Для того чтобы найти к ней подход, мне пришлось бы запереть Дельфи в комнате и контролировать каждый её шаг, а это в мои планы не входит. Я не собираюсь становиться тюремщиком для собственной крестницы.       — И ты решил вернуться в Азкабан, — подытожил эту пламенную речь Снейп. — Почему?       Рудольфус тяжело вздохнул и прямо посмотрел в лицо зельевару:       — Девочке нужна помощь, — проговорил он максимально ровным голосом. — В плену ей серьёзно досталось: доктор Майер, — наш семейный колдомедик, — диагностировал у неё сильнейшее магическое и физическое истощение, а также обнаружил следы многочисленных пыток, в том числе от Круциатуса.       У Лестрейнджа потеплело на сердце при виде того яростного огня, который вспыхнул на дне глаз зельевара, как только он услышал о пытках, применённых к Далиле.       — Дельфини нужна помощь, — повторил Рудольфус, не сводя со Снейпа внимательного взгляда. — Однако от меня она её принять не желает. Более того, она отказалась от имени, данного ей при рождении, потребовав называть её Далилой.       Лестрейндж замолчал на некоторое время, давая зельевару возможность обдумать услышанное.       — Чего ты хочешь от меня? — прямо спросил Снейп, прекрасно понимавший, что Лестрейндж вернулся за ним не просто так.       — Дельфи дала мне ясно понять, что ты входишь в круг её доверенных лиц. Она назвала тебя своим учителем.       — Я помогал ей освоить контроль над её ментальными способностями, — подтвердил Северус.       — Я хочу, чтобы ты продолжил ей помогать, — Лестрейндж вытащил из кармана флакон, в котором клубились серебристые нити воспоминаний: — Вот, прежде чем возвращаться в свою конуру, посмотри это. А потом уже принимай какое-либо решение.       — А если я не захочу возиться с девочкой? — с вызовом спросил Северус, за что был награждён насмешливой улыбкой.       — Снейп, не принимай меня за идиота. Я. конечно, не очень хорошо тебя знаю, но сильно сомневаюсь, что ты настолько самоотвержен и глуп, чтобы соваться в Азкабан ради совершенно постороннего ребёнка. Тем более ты сам недавно сказал, что сомневался в том, что я за тобой вернусь. Следовательно, был готов остаться здесь навсегда.       В логике Лестрейнджу было не отказать, что крайне не понравилось Северусу: он планировал сохранить втайне от всех свою симпатию к Далиле.       — Позаботься о ней, — неожиданно мягко попросил Рудольфус. — Она, бесспорно, очень сильная. Но ей нужен кто-то рядом. Кто-то, кто сможет подставить ей плечо и помочь в трудную минуту.       — Я сделаю всё, что в моих силах, — заверил его Снейп, поднимаясь на ноги.       — И оставь мне немного оборотного с моими волосами, — попросил Лестрейндж, усмехнувшись. — Мне ради одного ритуала пришлось пожертвовать кистью. Не хотелось бы, чтобы тюремная охрана раньше времени заметили моё состояние и связала его с твоим посещением.       Снейп без лишних вопросов выдал Рудольфусу запас оборотного на три дня.       — Передай Дельфини, что я оставил замок открытым для неё, — попросил Лестрейндж после недолгой паузы. — Я оставил письмо для неё в её комнате. Если захочет — прочитает. Так же я написал своему Поверенному в «Гринготтсе», дав ему распоряжение открыть для Дельфи не только школьный сейф, но и все остальные. Так что, если ей понадобятся деньги, — хоть магические, хоть маггловские, — пусть не стесняется и берёт. Не важно, кем она себя считает: Далилой Вайз или Дельфини Лестрейндж. Она — моя крестница. И я сделаю всё для её счастья.