Причины моей ненависти

      Убедившись, что все гости разошлись по отведённым им комнатам, и даже Снейп наконец-то освободил библиотеку и перебрался в спальню, Костель сначала спустился в винный погреб, вытащил из стеллажа бутылку сухого белого вина времён Кромвеля, а затем поднялся на смотровую башню, откуда открывался восхитительный вид на заснеженный лес и лунный серп, висевший настолько низко, что создавалось ощущение, будто он зацепился рогом за макушку какой-то сосны.       Тихие, практически беззвучные шаги, раздавшиеся на лестнице, заставили вампира внутренне подобраться: он ожидал если не полноценной истерики, то хорошего такого разноса.       — Узнал всё, что хотел?       Лили, облачённая в тёплую шерстяную мантию, подошла к Костелю сзади и оперлась предплечьями на узкий подоконник, слегка высунувшись из окна и с интересом глядя вниз, на мощёную дорожку возле ворот.       Тонкие губы вампира искривились в насмешливой улыбке, за которой мужчина пытался скрыть лёгкую нервозность: о своём поступке Костель совершенно не жалел, но и ссориться с «внучкой» совершенно не желал.       — Злишься? — отстранённо спросил Веттин, изящным движением отламывая у бутылки горлышко вместе с пробкой и делая большой глоток ароматной, чуть кисловатой жидкости.       — Ненавижу высоту, — скривившись, заметила Лили, после чего отступила от окна на несколько шагов. От Костеля не укрылась лёгкая бледность, появившаяся на румяном лице девочки.       — Зачем тогда ты сюда поднялась?       — Ну, ты же здесь торчишь, — пожала плечами Лили. — Как я могу позволить тебе скучать в одиночестве?       Костель хмыкнул и сделал ещё один глоток вина.       — Ты не ответила на мой вопрос, — напомнил он, одновременно вытаскивая из кармана сюртука волшебную палочку и накладывая на девочку согревающие чары. Всё-таки на улице стоял нешуточный мороз, а на Лили не было ни шапки, ни шарфа, ни варежек.       — В самом деле? — усмехнулась та. — А тебе, действительно, важен ответ?       — Да.       Костель привык к одиночеству. Первую пару сотен лет было весело, он крутился в высшем свете, участвовал в кровопролитных походах, а время от времени, когда становилось скучно, отлавливал в лесу симпатичных крестьянок и делал их своими наложницами. Однако подобное времяпрепровождение Костелю быстро приелось. Лизоблюдство, пресмыкание, страх и ненависть… все эти чувства резали по нервам, вызывая острое желание вырвать собеседнику трахею голыми руками. В конечном итоге Костель просто заперся в своём замке, превратившись в этакого отшельника, лишь несколько раз в году выходя размять свои старые кости в лес в компании волков, которыми мог управлять.       С появлением Лили его покрывшаяся пылью и паутиной жизнь внезапно заиграла новыми красками. Этот ребёнок, не испытывающий ни тени страха или пиетета ни перед его сущностью, ни перед титулом, ни перед возрастом, наполнил воздух старинного замка жизнью. Впервые за долгие столетия Костель не чувствовал себя древней развалиной, бессмысленно влачащей своё существование. И ради того, чтобы Лили осталась в его жизни и дальше — сама, по доброй воле, а не потому, что он прикуёт её цепями в подземелье, — Веттин был готов пойти абсолютно на всё: принимать незнакомых людей в своём доме, изображать радушного хозяина и даже делить внимание Лили с другими. Только бы она хотя бы изредка была рядом, смотрела своими пронзительными рубиновыми глазами и одаривала старика лукавой улыбкой.       — Я не злюсь на тебя, — Лили подошла вплотную к Веттину и, запрокинув голову, посмотрела прямо в глаза. — Но если ты ещё раз сунешься к Северусу и попытаешься его купить или будешь ему угрожать, я выпущу тебе кишки.       Костель коротко рассмеялся на подобную угрозу. Нет, он не сомневался в талантах девочки. Но даже ей не под силу справиться с тысячелетним вампиром.       — Ты голоден?       Столь резкая смена темы заставила Костеля удивлённо моргнуть.       — Я не собираюсь закусывать твоими гостями, — заметил он. — Это было бы негостеприимно.       — Я и не думаю, что ты собираешься кого-то из них сожрать, — фыркнула Лили. — Просто ты выглядишь бледнее обычного, да и глаза потемнели… вот я и подумала, что ты голоден.       — Тебе не о чем беспокоиться, — сухо проговорил Костель, отступая от девочки на два шага. — Даже если бы я не ел месяц, я бы никогда не навредил тебе или близким тебе людям.       Лили возвела глаза к потолку и укоризненно покачала головой, после чего решительно сократила то небольшое расстояние, что отделяло её от вампира, расстегнула три верхние пуговицы мантии и слегка откинула голову, соблазнительно выгибая хрупкую шею.       — Я не буду возражать, если ты утолишь голод мной, — тоном, будто предложить вампиру испить её крови, было чем-то совершенно обыденным, сообщила Лили. — Если ты, конечно, хочешь.       Костель подозрительно прищурился.       — Зачем тебе это? Кажется, не так давно ты была категорически против делиться со мной своей кровью.       — Ну, и что? — на лице Лили застыло выражение абсолютной безмятежности. — Я ведь уже один раз кормила тебя. Не вижу причин не сделать этого ещё раз.       «Невыносимый ребёнок», — подумал Костель. Поставив початую бутылку с вином на пол, он уверенно подхватил Лили на руки таким образом, чтобы её шея оказалась напротив его рта — отказываться от столь щедрого предложения вампир был не намерен.       Веттин слышал, как сердце Лили ускорило свой бег — несмотря на всю браваду, девочке, очевидно, было страшно. Что, впрочем, понятно и естественно: боли боятся все (ну, кроме разве что мазохистов). Однако, несмотря на страх, Лили покорно подставила сонную артерию для укуса, одновременно мёртвой хваткой вцепившись в плечи вампира, удерживая себя в нужном положении.       — Вернёмся в дом, — твёрдо проговорил Костель, направляясь в сторону лестницы. — На улице холодно, ты можешь заболеть. — А затем, после короткой паузы, добавил, насмешливо сверкая глазами: — Кроме того, я, как воспитанный человек, привык принимать пищу в столовой.       Лили фыркнула на это замечание, но ни возражать, ни сопротивляться не стала, позволив Костелю таскать себя на руках, точно маленького ребёнка (коим она, в сущности, и являлась, хотя и отчаянно отказывалась в этом признаваться даже самой себе).       Вопреки собственным словам Костель доставил свою драгоценную ношу не в столовую, а в уютную гостиную, оформленную в тёмно-коричневых тонах, располагавшуюся рядом с его рабочим кабинетом. Осторожно усадив Лили на диван, вампир отошёл к камину, подбросил в него несколько дубовых поленьев и заклинанием поджёг их.       Пока вампир возился с камином, Лили сняла мантию, аккуратно сложила её и повесила на спинку дивана, оставшись в длинном до щиколоток платье насыщенного зелёного цвета — несмотря на свою любовь к современной маггловской одежде вроде джинс, в знак уважения к «дедушке» в его доме девочка носила традиционную одежду волшебниц-аристократок.       — Ты ведь понимаешь, что не обязана меня кормить? — оставшись стоять возле камина, на всякий случай уточнил Костель, внимательно вглядываясь в лицо Лили. — Я вполне в состоянии позаботиться о себе без твоего участия.       — Разумеется, я это понимаю, — заверила его Лили. — Но тебе ведь хочется именно моей крови? Ты сам в прошлый раз сказал, что тебе понравилось.       Костель подошёл к дивану, протянул руку и медленно провёл пальцами по шее девочки от уха до ключиц, трогательно выглядывающих из выреза платья.       — Твоя кровь как изысканный деликатес, — голос вампира против его воли сел, приобретя чувственную хрипотцу. — Божественный нектар, со вкусом которого ничего в этом мире не способно сравниться.       — Тогда пей, — Лили откинулась на спинку дивана, не отрывая от вампира какого-то странного, тёмного взгляда. — Я разрешаю.       Повторять не пришлось. Уперевшись коленом в сиденье дивана, а руку положив на подлокотник, Костель нежно обхватил шею девочки свободной рукой и погрузил удлинившиеся клыки в артерию.       С губ Лили сорвался болезненный вздох, после чего она прикрыла глаза, заставляя себя расслабиться и позволить вампиру сделать всё необходимое.       На то, чтобы утолить голод, Костелю понадобилось около минуты. Всё ещё ощущая терпкий вкус крови Лили на своих губах, мужчина аккуратно втянул зубы и чуть отстранился. В его руке тут же появилась волшебная палочка, с помощью которой он собирался исцелить след своего укуса.       — Не нужно, — перехватив его запястье, покачала головой Лили. Вытащив из кармана платья платок, она приложила его к двум крохотным ранкам на шее, останавливая кровь. — Я сама справлюсь.       Костель нахмурился: с девочкой, определённо, было что-то не так, только он никак не мог понять, что именно.       — Доброй ночи, — не дав вампиру возможности обдумать её странное поведение, Лили поднялась с дивана, забрала мантию и удалилась, бесшумно закрыв за собой дверь.

***

      Северус уже успел переодеться в тёплую фланелевую пижаму чёрного цвета и собирался ложиться спать, когда дверь в его комнату неожиданно открылась, явив взору Лили, облачённую в забавную белую пижаму с плюшевыми мишками на груди.       — Сегодня я сплю с тобой, — категорично заявила девочка. Миновав растерявшегося от такой дерзости зельевара, она бесцеремонно забралась в кровать, заняв правую половину, и с головой укрылась одеялом.       — Просто чудесно, — саркастично проговорил Снейп, взмахом волшебной палочки туша свечи, стоявшие в канделябре на невысоком столике в центре комнаты. — Моё мнение, как всегда, никого не волнует…       — Волнует, — донёсся из-под одеяла приглушённый голос. — Если бы ты был против, я бы не пришла.       Северус, естественно, против не был. Несмотря на дурную привычку во сне обхватывать его всеми конечностями, точно осьминог добычу, Лили не доставляла мужчине никаких неудобств. Более того, её присутствие оказывало какое-то просто-таки магическое воздействие: ещё ни разу за время их совместных ночёвок Снейп не видел кошмаров, хотя те были рядовым явлением в его жизни.       — У тебя что-то случилось?       Северус занял свободную половину кровати и осторожно положил руку на плечо девочки.       — Нет, — Лили высунула из-под одеяла голову и повернулась к нему лицом. — Просто захотела провести с тобой немного времени. Ты ведь завтра вернёшься в школу, а я опять останусь одна.       Северус нахмурился.       — Ты не одна, — напомнил он. — У тебя есть целая толпа Защитников, готовых исполнить любой твой каприз, а ещё Костель, из которого ты, судя по тому, что я успел увидеть, тоже вьёшь верёвки.       В тусклом свете луны, пробивающемся сквозь неплотно задвинутые шторы, Северус заметил, как губы девочки тронула лёгкая улыбка.       — Ты прав, — согласилась она. — Но я бы с радостью променяла всю эту толпу на одного тебя.       Вздохнув, Северус обнял девочку за плечи и притянул к себе, крепко прижимая к своей груди.       — Потерпи немного, — попросил он. — Учебный год закончится, и целых два месяца я буду полностью в твоём распоряжении. Ещё надоесть успею.       — Исключено.       Северус нежно перебирал пальцами волосы на затылке Лили. Внезапно его чуткий нос уловил металлические нотки, свойственные запаху крови.       — Ты поранилась? — настороженно спросил он.       — Нет, — покачала головой Лили. — Почему ты спрашиваешь?       — Я чувствую запах крови.       — А, это Костель ужинал, — легкомысленно отмахнулась та. — Должно быть, я не до конца убрала следы крови с шеи.       — Ты поишь этого вампира своей кровью? — Северус почувствовал, как в груди вспыхнул яростный огонь. — Он заставляет тебя?       — Я отдала ему свою кровь добровольно. Кроме того, это был только второй раз — я не выступаю донором Костеля на постоянной основе.       — Зачем ты это сделала? — требовательно спросил Северус.       — Захотела, — последовал лаконичный ответ.       — Это не ответ, — раздражённо сказал Снейп.       — Другого у меня для тебя нет.       На несколько секунд в комнате повисло напряжённое молчание. Затем Северус протянул руку к тумбочке, взял с неё волшебную палочку и зажёг крохотный огонёк Люмоса на её конце.       — Покажи мне.       Прекрасно понимая, что просто так Северус теперь не отстанет, Лили, тяжело вздохнув, села и, откинув волосы, продемонстрировала свежие следы от зубов на своей шее.       — Варварство, — сквозь зубы процедил Снейп, разглядывая припухшие ранки на тонкой коже. — Он даже не потрудился исцелить тебя!       — Я ему запретила, — Лили поправила волосы, чтобы они скрыли от глаз Северуса неприглядный след ужина Костеля. — Пусть останется шрам.       Северус недовольно поджал губы и прямо посмотрел в рубиновые глаза напротив.       — Зачем тебе шрам от вампирьих клыков? — обманчиво спокойным голосом спросил он.       Лили грустно улыбнулась, а затем вдруг приподняла край пижамной кофты, демонстрируя Снейпу неровную бугристую линию шрама около дюйма длиной.       — Мне его оставил Стефан, — тихо сообщила она. — Случайно. Мы поссорились, он толкнул меня и я, оступившись, упала с лестничного пролёта и напоролась на кусок торчащей арматуры — мы тогда как раз жили на заброшенной стройке.       Северус длинно вздохнул. Он видел этот шрам, но никогда не интересовался историей его возникновения.       — Артур предлагал купить зелье от шрамов, даже готов был сам найти на него деньги, но я отказалась.       — Почему? — Северус был растерян. У него и самого было достаточно много шрамов, и, если бы он мог, то свёл их все.       — Это напоминание, — ответила Лили, одёргивая обратно пижаму. — О том, что самую сильную боль причиняют близкие люди. И необходимо уметь их за это прощать.       Северус почувствовал какое-то странное, щемящее чувство в груди. Лили не переставала его поражать, умудряясь сочетать в себе совершенно несочетаемое, а её отношение к некоторым вопросам, бесспорно, вызывало уважение.       — Значит, Веттин теперь тоже попадает под категорию близких людей?       — Да, — подтвердила Лили. — Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы вы двое не ссорились. Вы оба мне дороги, и я не хочу никого выбирать.       — Тебе и не придётся, — заверил её Северус. — Пока Костель не угрожает твоей жизни и здоровью, причин для ссор с ним у меня не будет.       — Хорошо.       Лили откинулась на подушку и закрыла глаза. Погасив Люмос и вернув волшебную палочку обратно на тумбочку, Северус лёг и, после краткой борьбы с собой, обнял девочку за талию, укрывая её в коконе своих рук.