Хроники Пятого Мора

9:14 Века Дракона После долгих объяснений Айвэ только вздыхает: «Жалко» – и нерешительно отпускает юбку Хранительницы. Маретари улыбается – эльфёныш, даже если вытягивается на носочках, едва может уткнуться носом ей в живот, – поверх его макушки смотрит за деловой суетой охотников, разворачивающих последний парус аравеля. Чандал перепроверяет упряжь, пока галлы, фырча, тыкаются ему в щёки и плечи бархатными носами, пожёвывают растопыренные уши. Ниис, тряхнув светлой, одуванчиково-пушистой головой, перебрасывается с ним парой слов, поймав взгляд Хранительницы, машет рукой: всё готово. Пора отправляться, но она всё равно опускается на одно колено, чтобы закончить разговор с ребёнком как с равным, лицом к лицу. – Уверена, в следующий раз я никак не смогу быть на Арлатвене без тебя. Только подрасти немного, хорошо, da’len? «Без тебя, моего ученика», – не договаривает, но едва ли не вслух думает Маретари, и Ашалле, догадавшись без слов, также тонко улыбается, кивает немым согласием: именно так, Хранительница. Обнимает прижавшегося к её ноге Айвэ, рассеянно гладит по встрёпанным вихрам, пока ветер шелестит тканью юбки и расправляет заалевшие паруса. Маретари напоминает ей, чтобы не забыла, как выдастся дождливый день, отправить охотников за веретёнкой и папоротниковыми коробочками. Переглядывается с Пайвелом, кивает на прощание Айлену: он присмотрит за соклановцами, тесным полукольцом окружившими аравель. На душе тревожно. Она не так стара, как многие другие Хранители, но даже самым молодым из них об ученике задуматься стоит как можно раньше. Тяжело оставить клан без мага даже на время Арлатвена, а если с ней что-то случится в пути… Одна надежда на Айвэ. «Кровь Тальдарона», – с нежной тоской, вспоминая годы ученичества у старого Хранителя, думает Маретари, и, кажется, весь клан понимает, почему она с таким вниманием печётся о мальчишке – кроме, конечно же, него самого. Айвэ знает, кем был его отец, но не догадывается, о чем молит Творцов Хранительница. Маретари надеется лишь, что на следующем Арлатвене сможет представить нового ученика. Она поправляет выбившуюся из общего плетения косичку, опёршись на посох, встаёт, снисходительно принимает помощь Нииса, с почтением предлагающего руку при подъеме в аравель. Паруса хлопают. Маретари с верхней ступеньки смотрит на клан и на Айвэ. Она не знает, что судьба уготовила ему другой путь, что не ей стоит опасаться скорой гибели и беспокоиться об ученике – наоборот, это его будут хоронить, по шемскому обычаю, укрыв не цветами, но полотнищем ферелденского знамени. Не знает, как будет скорбеть. Не знает, что Айвэ не успеет спасти Сабре, но смертью своей выкупит кланам земли Новых Долов и новую надежду. Пока не знает. Аравель трогается в путь. 9:24 Века Дракона Айвэ не оправдывает её надежд: кровь древних элвен молчит в своем потомке, у хранительского сына ни капли, ни полкапли даже магического таланта. Он растет самым обычным: как все мальчишки клана, ссаживает коленки, учится стрелять под руководством Нииса, уходит на реку ловить рыбу – и возвращается с пустыми виршами, но с сырыми волосами и донельзя довольной улыбкой. Когда настаёт срок Арлатвена, Айвэ слишком молод, чтобы лицо его украшал валласлин. Маретари вообще не думает, что он помнит данное ещё ребенку обещание – до вечера накануне, когда тот в компании Тамлена приходит просить. Она отказывает. Путь лежит из Бресилиана в Тирашан, на другой конец континента; ученика она взяла бы с собой, чтобы видел, как живёт народ, но обычного мальчишку – зачем, когда есть взрослые, готовые к тяготам дороги охотники?.. Айвэ поджимает губы и смотрит с тоской, но принимает её решение, как должное, почтительно кивает и хватает упрямящегося Тамлена – мы достаточно взрослые, Хранительница, почему!? – за плечо, пытаясь успокоить. Не видит, как одними глазами улыбается Маретари, провожая их к семьям: из порывистого Тамлена и рассудительного Айвэ получились, несмотря на все детские ссоры, друзья не разлей вода, и охотники вырастут такие же – талантливые и преданные клану, как и полагается настоящим Сабре. Она думает, что в следующий раз обязательно возьмет их с собой. Но как бы ни грели мысли о будущем, в настоящем Маретари уезжает из клана с тяжелым сердцем, беспокоясь об ученике, которого нет. А возвращается – с посветлевшим от радости взглядом, потому что Мерриль – хрупкая большеглазая девочка, – едва ли не с ужасом косится на клан, тесно обступивший аравель, и шугано вжимает голову в плечи, но следует шаг в шаг, стараясь соответствовать статусу ученицы. – Боранен перебрались через Морозные горы, – степенно делится Хранительница новостями с обступившими её взрослыми. – Йонвин опять не поладили с шемлен, но обещали поберечься в этот раз. Ралаферин в порядке, что ж им будет-то. С Лавеллан беда, в один год и Хранитель, и хагрен их скончались, клан теперь ведет Дешанна. Алерион… Мерриль вздрагивает, кусая губы, и Маретари с тихим вздохом отрывается от разговора, взглядом обводя толпу. Как она и думает, встрёпанные макушки уже тут как тут. Тамлен дырявит воздух перед собой новеньким ножом, другой такой же сжимает Айвэ – рассказ Нииса, на которого мальчишка смотрит снизу вверх, едва ли на затаив дыхание, ему в разы важнее подарка. – Айвэ, Тамлен! – выкликает их Маретари, ждёт, пока мальчишки, торопливо распрощавшись с наставником, протиснутся к ней. – Знакомьтесь, это Мерриль. Почему бы вам не показать ей стоянку? Тамлен фыркает что-то насмешливо-презрительное, мол, девчонки что, уже сами не в состоянии разобраться, но Айвэ пихает его локтем в бок и смотрит на новенькую виновато, когда пытается загладить несдержанность друга. Маретари знает – Тамлен не со зла, у него язык быстрее мысли, а душа отходчивая, поэтому чуть подталкивает Мерриль в плечо, посмеиваясь: пусть не боится этих сорвиголов, не обидят. Дети уходят. Прежде чем вернуться к новостям, Хранительница долго смотрит им вслед, на застрявшие в волосах мальчишек ветки – опять на старую иву лазили, – и на то, как робко трясутся от первой шутки плечи новенькой. Маретари не знает, как будет сотрясаться в рыданиях Мерриль много лет спустя, когда древний элювиан отнимет обоих её друзей. Не знает, что ещё позже пуганная приёмыш вырастет в уверенную в своих силах Первую, которая в погоне за целью перестанет прятать от наставницы шрамы на руках. Не знает, что однажды именно эта девочка, робко следовавшая шаг в шаг, приведёт в клан друга, который, защищая её, не пощадит никого из Сабре. Пока не знает. Маретари вздыхает и возвращается к долгому рассказу. 9:34 Века Дракона Арлатвен – это радость встреч и горечь новостей, это костры ночь напролёт и десятки лиц, ими освещённых, это трепет завесного огня в фонариках и долгие речи. «Я, Гишарель, Хранитель Ралаферин, говорю вам…» Маретари побывала на собраниях и зелёной ученицей без валласлина, и официальной Первой, и опытной Хранительницей, она любит эти дни… Когда-то любила. Теперь Маретари чувствует себя старой и усталой. У клана больше нет Первой, только пришедший ей следом полукровка, и пусть Фейнриэль сметлив и добр сердцем, он – человек, которого Сабре никогда не примут, как своего. В клане одна за другой умирают галлы. У клана, как ей кажется, нет надежды… И чужие взгляды, скорбные сожалеющие улыбки, лесть и искренние похвалы, на которые так щедры соплеменники, служат лишь подтверждением. У Сабре есть уважение всех кланов, даже своевольных Уинбоу или Вирнен, есть знамя из имени мёртвого героя, есть право занять большую часть дарованных шемленской королевой земель, но есть ли у них будущее? Арлатвен – горечь и радость одновременно. Все ужасаются, когда охотник из Боранен молит о помощи – их Хранитель вместе с половиной клана убит в Иджхолле. Все ликуют, когда поднимается со своего места Ланайя и рассказывает – о героизме Затриана, о том, как прекрасны Новые Долы и что она с Ашалле с радостью примут всех, кто захочет снять колеса со своих аравелей. Все затихают в благоговейной липкой тишине, когда, тяжело опираясь на посох, в круг взглядов выходит Маретари и, откашлявшись, начинает говорить: – От многих я сегодня слышала слова скорби, и за них от лица всех Сабре благодарю вас. Мы тоже оплакиваем нашего брата и сына, но больше, чем о его смерти, я хотела рассказать вам о его жизни, чтобы вы тоже помнили его – таким, каким помню я… Она говорит, говорит долго, в невозможном для такого сборища эльфов молчании, и вместе с тем, как она рассказывает, будто затягиваются старые раны и силы возвращаются. Заканчивает Маретари в абсолютной тишине, которая тут же трескается, наполняясь гулом голосов. Арлатвен – горечь и радость, – идет своим чередом, после того, как решаются вопросы, есть время побеседовать с теми, с кем не доведётся пересечься еще десять лет. Маретари улыбается, слушая жалобы Дешанны на её своевольного Первого – она не знает, что именно этот юноша с мажьим огнем в руках и душе станет Вестником, который спасет Тедас. Не знает, что безупречно выдрессированный Дешанной охотник, который весь рассказ смотрит едва ли не ей в рот, но так и не решается после подойти с вопросами, будет во всем опорой соклановцу и однажды подберёт за ним упавшее знамя Инквизиции. Не знает, что у долийцев есть надежда, но для того, чтобы ощутить её, им многое ещё предстоит пережить… Пока Маретари не знает этого. И не узнает уже никогда.