Хроники Пятого Мора

Небо было, как ведьмин котелок: клубы туч налезали друг другу на вздутые брюха, теснились у съёжившегося враз горизонта и ворчали, лопаясь отсветами пока ещё далеких молний. И ветер, несмотря на защиту горных склонов, дул крепкий. И пахло грозовой свежестью так близко, что впору поверить: это Морриган схватилась за посох и влепила промеж скал хлесткой молниевой плетью. Вверх Айвэ посмотрел с тревогой, на огрызок карты в руках – с тоской. Повертел истрепанную на сгибах бумагу и так, и эдак, и кверху ногами, но так и не разобрался в путанице линий, набросанных Леви, только вздохнул, сунув бумажный огрызок в протянутую ладонь Алистера. – Так-так-так, что тут у нас? – губы Зеврана дрогнули, будто он не сильно старательно прятал усмешку. – Доблестные Стражи заблудились в трёх соснах? – Мы совсем не просили тебя идти с нами, – буркнул Айвэ и тут же затряс головой, прижав пальцы к виску. – Прости. Просто… Поверить не могу, что просчитался с дорогой. Эта тропа точно должна вести к перевалу, о котором написал Леви; это сэкономило бы целый день, чем если бы мы пошли как зимой, траншеями… – А теперь мы сэкономим время и отмоемся от пыли прямо в дороге, очень, на мой взгляд, предусмотрительно! – показал белозубую ухмылку Зевран и шутя хлопнул по плечу. – Не повод вешать нос. Это в лесу ты как дома, а тут – горы… Знаешь, как у нас в Антиве говорят? Для настоящего мужчины опасны лишь три вещи: немилость моря, горная непогодица и обида женщины. – И ещё Вороны, – засмеялась Лелиана, отвлёкшаяся от попыток соскрести со шкуры Хуана липкие комки смолы: вдоль тропы росли кряжистые сосенки эльфам по пояс, и пес, считавший, видимо, что обычные дороги для него слишком скучны, побарахтался в хвойном опаде под каждым деревцем. Зевран разулыбался ещё шире и, отведя руку за спину, отвесил шутливый поклон. – Это, mia donna, неоспоримый факт, сочту за комплимент. И, кстати, – разогнувшись и откинув со лба упавшие прядки, прилипшие к коже– перед грозой воздух стал влажным, как в бане, – он махнул рукой на еловый лес во впадине и кружившую над ним птицу. – Не стоит ли нам взбодриться в ожидании благих вестей? В небе грохотнуло – вспышка подсветила темно-фиолетовые прожилки туч и птичий силуэт; Айвэ кивнул: выпорхнувшего из перелеска ворона он давно заметил и с надеждой наблюдал, как птица, покружившись и запомнив место, полетела к отряду. Где-то через четверть часа – они как раз успели перебраться через пересохшее русло ручья и, продрогнув под порывами ветра, снова оказаться под защитой склона, – ворон заложил над головами широкую спираль, шумно захлопал крыльями и приземлился на макушке ближайшей сосны, качнувшейся под весом птицы. Хуан залаял, вывалив от счастья язык, бросился вперёд: Айвэ едва успел схватить его за ошейник и цыкнуть, чтобы сидел смирно. Ворон зыркнул глазом на мабари, заклекотал, словно прочищал горло, и громко каркнул, клювом указав на перелесок: – Укрытие? – сообразил сразу Айвэ. – Как далеко? Ворон трижды щёлкнул клювом и перемялся на ветке, хлопнув с намёком крыльями. Переводить не пришлось – не впервой Морриган ленилась оборачиваться лишний раз для того лишь, чтобы обронить пару фраз и снова принять птичий облик, так что все сами поняли: ещё где-то полчаса пути. Алистер и Зевран, не сговариваясь, запрокинули головы и проводили взглядами особо жирную тучу, переползавшую через ближайшую гряду. – А там точно можно переждать? – с сомнением скривился Алистер. – Мы ж понятия не имеем, что она нашла… Может, лучше ущелье какое найти? – Если тебе настолько не нужны почки, лучше позови специалиста, – подмигнул Зевран, похлопав притороченные к бедру ножны. – Избавлю быстро, почти без мучений, ещё и скидку устрою как другу… Ворон покосился на спорщиков, взъерошил недовольно перья на затылке и оглушительно громко каркнул, как можно широко раззявив клюв. Спохватившийся Айвэ извинился за заминку и попросил Морриган проводить их до укрытия; птица скосила блестящий глаз – почти откровенная насмешка, – и вспорхнула с ветки, присыпавшей землю желтоватыми, отмершими за зиму хвоинками. – Спасибо! – улыбнулся Айвэ в воздух и отпустил ошейник Хуана, почти обиженно заскулившего вслед ворону – тот набрал безопасную высоту и пронзительно закричал, распахнув в потоке ветра полотна крыльев. – Мне показалось, или она сказала, что одним «спасибо» мы точно не отделаемся? – вскинул бровь Зевран. Алистер забухтел: – Если тебе кажется, что вороны разговаривают, то плохи твои дела, знаешь ли… – Точно это и сказала, – уверенно кивнул Айвэ, вздохнул. – И не удивлюсь, если назвала нас идиотами. Давайте что ли шевелиться? И они зашевелились. Тропка у следующего пересохшего русла разветвилась: правый рукав вился выше, в горы и к заброшенной дороге на Пик Солдата, левый спускался вдоль серого потока гравия и нырял в перелесок. Здесь намыло слой глинистой, отдающей ржавчиной земли, и вглубь её пустили корни коренастые ели, припудренные сизым налетом в тон тучам. Было тихо – птицы умолкли, наги попрятались по норам, – и только гроза ворчала в небе, бросая на лес густые, тревожные тени. Эхо громовых раскатов грохотало в горных расщелинах, словно великан, развлекаясь, швырял в их недра валуны. Бросит – прислушается, как тот упадет на дно, посмеётся тихо под нос, снова замахнётся, выбрав булыжник покрупнее: чтобы звук был дольше, пугал случайно забредших в обитель великана путников. Правильно, чего в горы потащились, не лезли бы… Айвэ уже нёс торбу Морриган, так что рюкзак Лелианы отобрал себе Алистер, забросил на плечо, тихо засмеялся её справедливому возмущению. Закричал пронзительно ворон, заложил новый круг, поторапливая, но все-таки не бросил, покорно дождался на ветке – зашагали быстрее, потом перешли на трусцу, помогая друг другу перебираться через опрокинутые еловые стволы. Местами попадались следы распиленных бревен –охотники, должно быть, расчищали тропы, – но все деревья, сломанные ранними грозами этой весны, лежали нетронутые. В год Мора, наверное, не до этого было крестьянам разорённого Штормового побережья. Сквозь редевшие к опушке стволы уже виднелся рыжий от глины бок мазанки, служившей охотникам временным пристанищем, и все-таки, они не успели. Камнем свалилась с неба Морриган, едва не врезавшись Айвэ в грудь; он только успел полу куртки отдёрнуть – птица забилась за пазуху, оберегая перья, – и тут грохнуло, блеснуло, взорвалось в небе бело-фиолетовым контрастным светом, порыв ветра плюнул в лица колючую хвою, и хлынуло, наконец, сплошной стеной. От ливня воздух стал серым и непроглядным. Кроны елей почти не спасали: тугие струи больно хлестали по макушкам, затекали за шиворот. Оскальзываясь на размокшей в миг глине, они побежали до мазанки, и хотя ливень жег разгоряченные скулы и хлестал в спины… Пах он все же свежей хвоей и скорым летом. И небо было ужасно, нереально, будто окружала их изменчивая Тень, красивым. Айвэ влюбился в горы раньше, чем узнал, как опасны обвалы на перевалах и как жестока метель Сулкерова перевала, но и тогда не разлюбил каменистые пейзажи – что ему какой-то ливень? Зевран и Хуан, кажется, устроили соревнование, кто раньше, пригнувшаяся Лелиана, наблюдая за гонкой, захохотала – пес выигрывал на прямых участках, но слишком тяжело, увязая в глине, разворачивался у стволов, уступая Зеврану несколько мгновений, – да так заразительно, что нельзя было этому смеху не завторить. Айвэ лишь раз улыбнулся на бегу, осторожно прижимая полу куртки со спрятавшейся птицей, и не смог остановиться, захохотал тоже как безумный, до слез, терявшихся в струях ливня. Добежавший первым Зевран едва не снес хлипкую дверь мазанки, и они шумной мокрой гурьбой ввалились внутрь. Лелиана споткнулась о порожек и налетела на подхватившего её Алистера, вцепилась ему в плечо, почти сползла по Стражу, не в силах перестать захлёбываться смехом, залаял требовательно Хуан – он тоже хотел присоединиться к общему веселью, но все ещё топтался у входа, пытаясь стрясти с лап комья жирной глинистой грязи. Торопливо Айвэ распахнул полу куртки: Морриган, цепляясь когтями за ткань, переползла на плечо, почти нежно ущипнула клювом ухо, тяжело перепорхнула на пол – как ни старался уберечь её оперение долиец, дождь не пощадил ни куртку, ни рубаху, ни зажатую меж ними птицу, – и встряхнулась, гневно заклекотав. Все торопливо закивали – даже Алистер, закативший глаза, – отвернулись. В животный облик Морриган часто обращалась на ходу, одним стремительным движением, в котором плавный шаг моментально перетекал в звериный оскал и замах лапой – даже эльфийский взор не разглядит деталей. А вот обратно в человека превращаться на чужих глазах не любила. – Предполагать осмелюсь, – вскоре раздался её скупой, словно каркающий смех, – что в следующий раз отправим Алистера мы по лесам искать на всех ночлег? – Ну я ж летать не умею, – отупело уставился на нее Страж. – Разве не твоей должна проблема эта стать? – Морриган отряхнула жалостливо поникшие перья у ворота одежд, передернула плечами – промокшая ткань липла неприятно к телу, подчеркивая фигуру. У Алистера покраснели уши, но он все равно возразил бы – распахнул рот, огляделся в поисках поддержки, – не оборви его радостный возглас Зеврана: – Здесь заготовлены дрова. Сухие! – засияв, как новенький золотой, жестом ярморочного шута Ворон откинул с поленницы рогожу. – И одеяла! – с другого конца мазанки отозвалась Лелиана, подпихнув к центру стопку пыльных, но приличных на вид покрывал, захлопала в ладоши. – Много одеял, мы сможем просушить одежду, если завернемся в них. Чур, леди первые! Алистер и Зевран заворчали, отвернулись, Айвэ, тоже показав спутницам спину, склонился над Хуаном, обтёр грязные лапы откопанной из рюкзака тряпкой, в которой слишком запоздало признал запасную рубашку. Ну и ладно, все равно промокла так же, как и не запасная, толку от нее… Довольный пес ткнулся лбом в грудь, потерся, избавляясь от остатков влаги за ушами, и поднырнул под локтем – торопился помешать другим переодеваться. – Эх ты, – вздохнул ему вслед Айвэ и попытался отжать волосы. Жесткие, завившиеся бараньими кольцами пряди впитали в себя галлон воды, не меньше; он так увлекся неравной схваткой, что скорее почувствовал, чем услышал, как подошла со спины Морриган, закутанная в одеяло, хмыкнула насмешливо, наблюдая за бесплодными попытками с интересом первооткрывателя. – Я бы не отказался от помощи, – покосился на нее с хитринкой в глазах Айвэ. – Помощи? – задумчиво склонила Морриган голову к плечу, коснулась с брезгливой полуулыбкой гнезда на макушке. – Спалить под корень? Срезать? Простор и выбор я тебе даю. Айвэ давно знал, что смотреть надо не на её лицо – и вообще не надо смотреть, замер, чувствуя, как шуршат по загривку мурашки от невесомого, ласкового касания к виску. И в миг перестала бить хребет – там, где прилипла к спине мокрая ткань, – крупная дрожь… – Морриган! – позвала Лелиана, и ведьма отдернула руку, как ошпаренная, обернулась. Бард улыбнулась робко, показала на сложенные конусом поленья в вырытой посреди глинобитного пола яме, заменявшей очаг. – Прости, не могла бы ты?.. – Нарасхват сегодня, видно, я и мой талант, – хмыкнула ведьма почти снисходительно, но заставлять упрашивать не стала, отошла к очагу, нахмурилась, прищёлкнула пальцами – и пересадила с ладони на растопку из сухой коры золотистый огонек. Поленья занялись хорошо. Через несколько минут пылал весь очаг, через четверть часа комната пыхала жаром, и свет костра очерчивал на стене ломанные, как в сказочных снах, силуэты усевшихся вокруг огня путников. Старые одеяла пахли пылью и сухой лавандой, которой их переложили, чтобы не сожрала моль; грубая шерсть кололась, все норовила съехать с плеча, как ни держи, и всё же было почему-то невообразимо уютно сидеть вот так, кутаясь в оставленные по чьей-то доброте покрывала и наблюдая, как румянятся над огнем, нанизанные на хворостины, куски хлеба и ароматного козьего сыра. Завороженно наблюдавший за пламенем Зевран – в медовых его глазах плясали блики всех оттенков золота, от гномьих сокровищ до песков Антивы, – извернулся на своем одеяле, похрустел шеей, прижавшись плечом к теплому боку мабари. – А не разбавить ли столь удачный вечер какой-нибудь игрой? – Удачный? – скептически вскинула бровь Морриган и со значением покосилась на разложенную на поленнице одежду, исходившую паром, особо задержала взгляд на потрепанном наплечнике. – Сказать ли точно это ты хотел? – Ну уж нет, – тряхнул головой Алистер и тут же замер испуганно – не помешал ли этим Лелиане. Бард вольготно разлеглась головой на его коленях, позволив Хуану навалиться брюхом на босые ступни, и теперь, согретая с двух сторон, выглядела довольнее всех. – В твои игры играть можно, только когда мы набрались по самое не хочу! Зевран улыбнулся, пожал плечами – будто и не заметил, что край одеяла соскользнул, обнажив игру костровых бликов на бронзово-медовой коже. – О, ну так в этом и смысл? – нарочито удивился он, но поймал умоляющий взгляд Айвэ – тому до сих пор припоминалось, как костерила их наутро Винн, когда дружная компания за игрой в «правду или ложь» приговорила, увлёкшись, две бутылки бренди, – и смилостивился. – Ладно, ладно, а что насчет истории, дорогие мои зануды? – Это было бы замечательно! – сразу же извернулась на локте Лелиана, подняв голову и проигнорировав скепсис Морриган – хотя та тоже возражать не стала, лишь плотнее завернулась в одеяло и, подумав и покосившись на нежащихся в тесноте мабари и Зеврана, придвинулась и села плечом к плечу с Айвэ. – Я рассказывала про Авелин? – быстро перебрав любимые истории, спросила Лелиана. – Да, – озвучил Айвэ общее согласие и, едва не затаив дыхание – не спугнет ли? – осторожно положил руку на плечо Морриган, привлекая к себе. – А про Флемет и Конобара? – Скорее под дождем предпочту я ночевать, – буркнула Морриган, закатив глаза, и милостиво кивнула, не возражая против всего остального. – А про трех братьев и отцовский дар? – Три раза как раз и рассказывала, – хмыкнул Алистер и неловко взъерошил вихры на макушке. – Хм… а я ведь только «Песнь Света» могу пересказать, да и то близко к тексту... хм… Одного взгляда Морриган, должно быть, ему хватило, чтобы осознать ошибку и вовремя замолчать, сконфуженно уставившись на колени. Там расцвела улыбкой Лелиана – и Алистер, покрасневший ещё пуще прежнего, поторопился потупить взгляд совсем в сторону. – В таком случае… что насчет антиванских сказок? Про монашку, которая очень любила гулять в яблоневом саду, хотите? Или про монашку и пастуха… Открытый интерес выразила Морриган, Лелиана возмутилась, Алистер покраснел даже кончиками волос под общий добродушный хохот. Незаметно – или только сделав вид, что незаметно? – Морриган поёрзала, устраиваясь удобнее, и прижалась влажным виском к плечу Айвэ. Тот вздрогнул – не сразу поверил. Осторожно отвел край одеяла, невесомо, словно спрашивал разрешения, накрыл им плечи ведьмы, улыбнулся, когда она помедлила и прижалась ещё ближе так, что от запаха мокрого оперения и хвои засвербело в носу. И хоть выглядела Морриган замерзшей – губы едва не посинели, – острое плечо, прижавшееся тесно к ребрам, было упоительно горячим. – А про зайца, который украл солнце, хотите? – спросил Айвэ, перебрав в памяти все любимые сказки. Зевран цыкнул зубом разочарованно – конечно, долийские байки не сравнятся с историями про монашек, – но кивнул, соглашаясь, остальные уставились в ожидании и без всяких вопросов. Айвэ казалось, сквозь тесноту ребер он слышит, как колотится сердце Морриган. Навострил уши – нет, это ливень, и не думавший утихать, хлестал по крыше, оглушительно громко и почти знакомо, будто над головой была не мазанная глиной солома, но настил аравельных досок. Улыбнулся отчего-то – Зев правильно сказал, действительно удачный вечер, – и начал рассказ.