Как я встретил нашу няню

Гермиона носилась по своей квартире из стороны в сторону, держа в зубах щётку, а руками расчесывая волосы. Пробегая мимо кухни, она споткнулась о маленький порожек и, чертыхаясь, на одной ноге продолжает прыгать по квартире. «Да где же?!» Наконец, пальцы привычным движением завязывают хвост, а освободившимися руками девушка потрошит кучу одежды, которую она планировала надеть на собеседование. Под вязаным платьем наконец находится палочка. С победным мычанием она устремляется в ванну и заканчивает водные процедуры, убирая щетку в стаканчик и смывая с губ пену — краем глаза смотрит на часы и возобновляет беготню по квартире. Она снова опаздывает из-за того, что слишком долго завтракала. Хватает со стола посуду, а потом проклинает свою забывчивость и прибегает к помощи магии — по одному взмаху чашка и тарелка из-под омлета начинают плясать над раковиной, а волшебница тем временем уже суетится у выхода и, мельком бросая взгляд на зеркало, несется к камину. «Как меня угораздило опоздать на собеседование?» С этой печальной мыслью она оглядывает переполох — все еще плескающуюся в мыльной пене посуду, разбросанную одежду, непонятно как оказавшийся в коридоре шампунь, — после чего берет дрожащей рукой летучий порох. — Министерство магии, Атриум. Зеленое пламя на пару секунд охватывает её силуэт, щекоча кожу теплым прикосновением, а потом снова тухнет, и вокруг слышатся сотни голосов. Шагнув из камина, Гермиона оказывается в Атриуме и, плавно втекая в бесконечный поток магов, спешит к лифтам. Ответное письмо на её заявку пришло тем же вечером, когда она отправила конверт. Аккуратный почерк извещал её, что её заявление будет рассмотрено, а для начала её приглашают на собеседование. И никакого имени или хотя бы инициалов, только номер офиса секретаря таинственного работодателя, готового платить десять галлеонов в день няне своего ребенка. За десять галлеонов в день можно закрыть глаза на многие тайны и странности, как и на то, что богач настоял на том, чтобы Грейнджер сперва встретилась с секретарем, затем с ребенком и, только пройдя два этих испытания, она наконец могла познакомиться с тем, кто собирался нанять её на работу. «Странно все это…» — подумала про себя Гермиона, забегая в один из лифтов, ведущих в недры Министерства. Её окружали неизвестные ей люди — каждый выглядел до смешного сосредоточенным и важным, словно его только что лично пригласил министр разделить с ним обеденный перерыв. Гермиона ненавидела министерских клерков, она решила это уже давно, задолго до того, как буржуи из зала суда отняли у мистера Либро его магазин, а вместе с этим выбили почву из-под ног Грейнджер, для которой ранее не было никаких преград и сложностей. За исключением, пожалуй, дела о казни Клювокрыла на третьем курсе — даже с её помощью Хагрид тогда проиграл дело. И кто был виноват? Снова эти двуличные судейские крысы под предводительством Люциуса Малфоя, которые, приняв клевету за чистую монету, с удовольствием топили добродушного лесничего на разбирательстве своими сомнительными доводами. Это не справедливость, а жестокость. Гермиона сжала зубы и наконец расслабила руку, которой до этого прочно ухватилась за поручень — звоночек над головой оповестил её о том, что она спустилась на нужный уровень — туда, где обитают министр и все его приближенные в купе с обслуживающим персоналом. Вершина айсберга лжи и честолюбия. Вишенка на торте тщеславия. Едва удерживаясь от того, чтобы не поморщиться, Гермиона вышла из лифта и огляделась, пытаясь понять в какую сторону идти, ведь ошибки быть не должно — она и так опаздывает уже на десять минут, не хватало еще заплутать. Она двинулась в правую сторону, выискивая нужную табличку. Нет, она не ненавидела абсолютно всех министерских работников. Кингсли Бруствер, нынешний министр, Гарри, мистер Уизли и еще куча её знакомых трудилась именно здесь, в центре магического Лондона. Но такие хорошие люди в этом гадюшнике — редкость, в чем задумавшаяся Гермиона тут же убедилась. Шедший в противоположную сторону от неё мужчина в длинной серой мантии сильно задевает её плечом, что заставляет не то, что просто остановиться, но еще и отступить на пару метров — в плечевом суставе что-то неприятно заныло, и Гермиона нахмурилась, недовольно посмотрев на обидчика исподлобья. — Грейнджер, ты? — произносит слегка удивленный, но от того не менее надменный голос над её головой. Стоящий перед девушкой сотрудник Министерства оказался её школьным неприятелем — Драко Малфоем. Одетый в дорогую светло-серую мантию, в отличие от выряженных в классическую темно-синюю форму окружающих коллег, он наверняка занимал высокую должность. Что не удивительно, ведь они встретились на первом уровне. Гермиона не успевает ничего ответить, как снова видит то, чего уже так давно не встречала в свой адрес. Презрение. — Твою мать, я же только купил эту мантию, — Малфой придирчиво осматривает дорогую ткань, словно на его глазах кто-то только что оставил там жирное пятно. Выражение его лица злобное. — И тут ты. После тебя вещи только на свалку отправлять. — Что?! — возмутилась девушка, опешив от такой грубости и откровенного хамства. Да ведь это он в неё врезался! — Ты в своем уме? Это ты на меня налетел. — Ты как раньше не признавала ничьей правоты, кроме своей, так и сейчас, — кривит губы мужчина. — Грязнокровки всегда такие упертые и неуклюжие, или ты одна у нас самородок? — А ты как раньше не умел разговаривать с людьми без оскорблений, так и сейчас не можешь, — она воинственно приподнимает подбородок. И тут же чувствует, как внутрь пробирается то неприятное, липкое чувство собственной никчемности, то самое послевкусие от обидного слова. Как давно она не слышала его в свой адрес… Конечно, Малфой просто не мог промолчать и не доставить ей удовольствия вспомнить это чудесное ощущение. — И знаешь, что? Я даже не стану отвечать тебе тем же, — с жалостью посмотрела на него девушка, от чего его даже передернуло. — Я поступлю, как воспитанный и умный человек. Извини, Малфой, я не хотела задеть тебя. А теперь, если мы и правда сможем притвориться нормальными людьми, не подскажешь, где офис 506М? Мужчина в шоке уставился на невысокую женщину, смотрящую на него с таким открытым вызовом и протестом. Он приподнимает брови. — Я отказываюсь играть в твою дурацкую игру в нормальных, потому что я и так такой. А что касается офиса, так ты можешь смело брать свою тощую задницу в свои ручки и идти искать себе другого экскурсовода. Поставив в этом ужасно грубом разговоре точку, он снова окатывает её ненавидящим взглядом и уходит, предварительно толкнув плечом, в этот раз совершенно намеренно. Неприятно. Гермиона морщится и потирает многострадальное плечо, со вздохом повернув голову и проводив взглядом бывшего однокурсника. Все тот же омерзительный мальчишка, который доводил её до слез в детстве. И с чего бы ей удалось достучаться до его человечности? Завернув рукав свитера и глядя на часы, Грейнджер с ужасом осознает, что потратила на пустой разговор с Малфоем несколько драгоценных минут, и устремляется дальше по коридору — взгляд бегает по стенам слева и справа от неё, выискивая заветные цифры. И вот, наконец, уже почти в конце, в наименее освещенном углу, она находит нужный офис. Не удосужившись даже пригладить зачесанные в хвост волосы и восстановить дыхание после этой пробежки, она чуть ли не врывается в кабинет, забыв постучать. — Добрый день! Простите за опоздание, так получилось, что я заблудилась… Она лопочет извинения, но сидящая за правым столом девушка даже не поднимает на неё головы, все еще бегая пером по пергаменту. Замерев, Гермиона какое-то время прислушивается к скрипу пера, а потом неловко прочищает горло и наконец видит лицо секретарши. — Вы опоздали, — на губах появляется дежурная улыбка, совсем не сочетающаяся со словами. — Я бы сказала, что это провал, мисс Грейнджер. Но лишь из уважения к вам и к вашему вкладу в мир над нашими головами я все-таки не стану отменять собеседование. «Что за стерва?» — Такого больше не повторится, — кивнула Гермиона, а потом заметила, как специально для неё отъехало кресло для гостей, приглашая присесть. — Очень на это надеюсь, мой начальник не терпит непунктуальных сотрудников, что здесь, что в собственном доме. Гермиона успевает краешком глаза посмотреть на соседствующий пустой стол, пока недружелюбная девушка предлагает кофе или чаю. Стол, несомненно, должен принадлежать хозяину этого офиса, и это отчетливо заметно — шикарное кожаное кресло на колесиках, а не тот стул, на котором сидела секретарша, и сразу было заметно, что для левого стола использовалась более дорогая древесина. Что касалось оформления рабочего места, то Гермиону немного удивила пустота. Она вспомнила, как собрала целую коробку вещей со своего рабочего места во «Флориш и Блоттс», включая фоторамки, сувениры, кружки и книги, но здесь же — только одна рамка, колдографию в которой Гермиона не видела со своего места. И все, ни одной лишней бумажки или валяющегося пера — все на своем месте, идеально вычищенное и сияющее. Настала очередь секретаря прокашливаться, когда она с неудовольствием отметила, что Гермиона не слушает её разъяснений. — Простите, я всё слушала, — вернула свое внимание к девушке Гермиона, поджимая ближе к креслу ноги. — Вы говорили о том, почему все так секретно. — Верно, — кивнула блондинка. На вид секретарше было примерно столько же, сколько и Гермионе — возможно, чуть меньше. Волосы по-деловому собраны в зализанный пучок, а одета девушка была в строгую блузку и юбку-карандаш, как и полагалось приличному секретарю. — Видите ли, начальник попросил меня оставить анонимное объявление в Пророке не просто так. Мы и раньше отправляли вакансию в газеты, но в большинстве случаев на объявление откликались только девушки, которых меньше всего интересовал ребенок. Им важно было лишь то, кем был его холостяк-отец. Девушка так доверительно закивала, словно Гермиона должна была сейчас все понять, но та приняла во внимание только то, что её нанимал мужчина, у которого не было жены. Она-то думала, что идет к какой-нибудь молодой и жутко занятой семейной паре. Собственно говоря, эта новость никак не смутила гриффиндорку — какая разница, кто родитель, если сидеть она будет не с ним, а с ребенком. — С тех пор мы приняли решение публиковать анонимные вакансии и знакомить работницу сначала с ребенком, а затем уже с будущим работодателем — так мы уменьшаем риск нанять глупую девицу, мечтающую выскочить замуж. Но вы, мисс Грейнджер, совершенно не похожи на глупую. Думаю, вы ему понравитесь, вот только над внешним видом надо будет поработать, — скептически оглядела гостью девушка. — Но главное — понравиться ребенку. Вы готовы? Гермиона сморгнула пелену задумчивости и удивленно уставилась на вставшую девушку, которая уже тянулась за баночкой летучего порошка и указывала кивком на камин. — Что, прямо сейчас? И никаких бумаг и справок? — переспросила Гермиона, становясь вслед за секретаршей ногами в золу камина. — Я же сказала — фактически, все наше собеседование состоит из знакомства с ребенком. Если вы не найдете с ним общий язык, боюсь, справки уже ничем не помогут вам, — невинно улыбнулась девушка, отчего Гермиона слегка побеспокоилась. Создавалось ощущение, что она летит прямо в лапы к дракону, но ведь это просто ребенок. Чего тут бояться? Испытав привычное щекочущее чувство перемещения по каминной сети, Грейнджер ступила на ковер в незнакомой гостиной и отряхнула запачкавшийся в золе свитер. Красивая, богато обставленная комната для приема гостей была поначалу мрачноватой, но как только нога Гермионы вступила на неё, то шторы, плотно скрывающие вид из окна и не пропускающие солнечных лучей, гостеприимно раскрылись и впустили свет. Комната тут же заиграла новыми красками, и в голове всплыли какие-то давно забытые образы. Была ли она здесь когда-то? Вряд ли, она редко попадала в такие шикарные дома. Взгляд зацепился за красивый рояль, стоящий в углу, и Гермиона захотела немедленно провести пальцами по послушным клавишам — в детстве мама заставляла посещать музыкальные уроки, но, к сожалению, обучение в Хогвартсе заставило забыть о творчестве на года. — Эрик, — крикнула, хлопнув в ладоши, секретарша, про которую Гермиона уже успела забыть. Голос волной разнесся по комнате, и на зов тут же явился домовой эльф в белой наволочке. Ушки его, как могла отметить гостья, были даже больше, чем у Добби, а глаза имели не зеленый, а мутно голубой цвет. — Эрик слушает мисс Скарлетт и её гостью. — Хозяин говорил тебе, зачем я прибуду? Эльф повернул свою ушастую голову на Гермиону, которая сейчас стояла в сторонке и гладила поверхность музыкального инструмента. «Вот бы сыграть на нём». — Да, Хозяин утром сказал Эрику, что сегодня днем прибудет мисс Скарлетт с гостьей, и приказал ему привести мастера Скорпиуса. «Скорпиуса?!» В голове всплыли воспоминания почти полугодовой давности — маленький застенчивый мальчик с прелестными серыми глазками, в точности, как у отца, вот только без намека на злобу и жестокость. Скорпиус. Астория Малфой. Его отец! Гермиона отдернула руку от рояля, словно тот в один момент накалился до немыслимой температуры. Рояль Малфоя. Его идеальная, как и его кровь, гостиная. Его домовой, который уже отправился на поиски мальчика. И его секретарша. «После тебя вещи только на свалку отправлять» . — Мисс Грейнджер? Вам плохо? Девушка, которую, оказывается, звали Скарлетт, чуть прищурившись, смотрела на отскочившую от инструмента Гермиону. Она попала в дом Пожирателя смерти. Хоть и бывшего, но… Мерлин. Взглянув себе под ноги, а затем на окружающую её мебель, Гермиона легко представила себе несколько другую картину — пустой угол, голый пол без ковра, этот камин, и даже та самая дверь, ведущая к лестнице в подвал. Она сама притащила себя в дом, где её пытали. Да её же пытали прямо там, где сейчас стояла эта блондиночка! Память услужливо подрисовала вместо неё Беллатрису, а в ногах — собственное тело. Вот почему гостиная показалась ей смутно знакомой. — Мне… Мне нужно уйти. Нетвердым шагом она направилась к камину, особо не вслушиваясь в то, что там говорила Скарлетт, ведь в голове вопила сирена — «Беги!», и Гермиона прислушалась к ней. К горлу подступил ком, сотканный из страха, а левое предплечье странно покалывало. — Я… простите… Рука уже тянется к горшочку с порохом, как вдруг — голосок за её спиной. — Гермиона? Она застывает с поднятой ногой, готовая ступить в камин в том случае, если ей в спину сейчас прилетит Круциатус или ещё что похлеще. Но это не заклятье её останавливает, а тоненький голос ребенка, застывшего в высоком дверном проеме. Гермиона оборачивается и видит знакомое детское личико. — Привет, — она находит силы преодолеть внезапно охвативший её приступ паники, чтобы не напугать ребенка. Он и так смотрит на неё, как на восьмое чудо света. Почти не изменился с их первой и последней встречи — все та же маленькая копия папы, с этими гладко причесанными светлыми волосиками и любопытным взглядом, которым он рассматривал книжки в магазине. — Скорпиус, как невежливо! Разве так тебя учила бабушка? Малыш спохватился, услышав критику от Скарлетт, и поспешил исправиться. — Простите! Я хотел сказать — добрый день, мисс Грейнджер, — он протараторил эту фразу так, словно она мешала ему дышать, а потом снова избавился от этой напускной формальности и широко улыбнулся. — Это и правда ты? — Кажется, так и есть. А это и правда ты, Скорпиус? — улыбается ему в ответ Гермиона, и мальчишка смеётся её игривой манере разговора. Скарлетт остается только, как в большом теннисе, вертеть головой из стороны в сторону с открытым ртом. — Вы уже знакомы? Как в ответ на вопрос секретарши отца, мальчик пробегает через гостиную, чуть не споткнувшись об край ковра, и налетает на ноги своей старой знакомой. У детей все не так, как у взрослых — им хватает одного дня, одного разговора, чтобы привязаться ко взрослому, тем более к тому, кто ведет себя очень мило. Поэтому сейчас Скорпиус обжимался с ногами Гермионы, и та закачалась, чувствуя себя неустойчиво. — Ты не мог бы… отпустить? — жалобно просит она, и Скорпиус отстраняется так же быстро, как подбежал. Она узнает это выражение на его лице — такое же, как в тот раз, в августе, когда он думал что Гермиона сейчас его отругает за чтение «её» книг. Видимо, в этом доме было все очень строго с дисциплиной, раз малыш так легко пугался возможности быть наказанным. — Я не против объятий, я просто чуть не упала, — постаралась объяснить ему девушка. — Мисс Грейнджер, объясните, вы уже знакомы с ребенком? — настойчиво спрашивает секретарша. — Совсем мельком. Он с матерью заходил к нам в магазин примерно полгода назад, и мы подружились. Да? — в конце она обращается с вопросом уже к Скорпиусу, и тот активно кивает так, что голова грозит вот-вот оторваться от шеи. — А что ты здесь делаешь? Ты пришла ко мне в гости? Я познакомлю тебя с папой, а потом я покажу тебе свои игрушки. Тебе ведь нравятся йо-йо? Скорпиус бегал вокруг неё, заставляя голову кружиться, и Гермиона ухватилась рукой за камин, чтобы вдруг не свалиться в обморок от переизбытка эмоций. — Это так замечательно, — заметила Скарлетт, наблюдая за картиной встречи со стороны. — Вы однозначно подходите Скорпиусу. «Да, но вряд ли подхожу его отцу», — со вздохом подмечает про себя Гермиона, бездумно принимая в руку что-то, что мальчик так отчаянно хотел ей подарить. Она с благодарностью засовывает вещицу в карман, и Скорпиус, счастливый, наконец оставляет её в покое — забирается с ногами на диван и хлопает по месту рядом с собой. Женщины садятся по обе стороны от него. Скарлетт говорит о том, как все прекрасно сложилось, а Гермиона слушает её и кивает на бесконечный поток вопросов ребенка, начинающихся с «Покажешь свою волшебную палочку?» и заканчивающихся «Почему единороги не летают?». За массивной дверью раздается мужской голос — хозяин поместья прибыл домой. Вероятно, через другой камин, который находится в кабинете. Помимо его громких и как всегда недовольных восклицаний, слышится писклявый голосок эльфа. С громким стуком открывшиеся двери ударяются об стену, и на пороге комнаты появляется Малфой и лепечущий, прижавший уши домовик. — Папочка! — восклицает Скорпиус, сползая с софы и устремляясь к вошедшему в ноги. Мальчик едва достает головой до ремня отца. — Скорпиус, — мужчина холодно приветствует сына, хоть и взгляд его немного смягчается. Но он вновь ожесточается, когда он видит сидящую на его диване Грейнджер. Та сжимается, стараясь слиться с белой кожей дивана, но безуспешно — Малфой уже почти прожег в ней дыру, а своим молчанием лишь подливал масла в огонь. Мальчик обходит его сзади и толкает со всех сил в спину, чтобы сдвинуть с места, но Малфой словно врос ботинками в паркет. Эльф уже исчез после разгневанной лекции хозяина о том, что он должен был позаботиться о приготовленном ланче. Скарлетт хотела было что-то сказать, но, заметив неприятную паузу и взгляды, направленные друг на друга двумя бывшими врагами, передумала. — Так-так, — Малфой улыбнулся одними губами. — Сначала моя мантия, а теперь еще и мой диван, Грейнджер? — Я не знала, что это твоё объявление было в газете, — честно ответила ему девушка. Он не может винить её в том, что сам «пригласил» в свой дом. Но почему он тогда так удивлен? — Потому что так и было задумано, — закатывает глаза мужчина. Малфой бросает взгляд на Скарлетт. — Потом подойди ко мне в кабинет, — ласковым голосом произносит он. Таким ласковым, что, наверное, легче было сразу застрелиться, чем пойти к нему на беседу. Скарлетт, не понимая, в чем её вина, лишь кивает. Тем временем мужчина уже переводит взгляд на незваную гостью. — А ты найдешь выход сама? Гермиона моргает несколько раз, получив такой «вежливый» намек. Не на такое она рассчитывала, когда собиралась с утра на собеседование. Она смотрит на Скорпиуса, который, не понимая ситуации, уже дергает папу за рукав мантии и спрашивает, когда они будут обедать. Драко подталкивает сына к выходу, взглядом приказав Скарлетт проводить ребенка до столовой, а сам задерживается в гостиной и смотрит на Гермиону, уже вставшую и подходящую к камину. — Если бы я знал, кого именно Скарлетт приготовила для собеседования, я бы уволил её еще вчера. Но раз уж так произошло… Спасибо, что заглянула, но мой сын не будет проводить время с отребьем. Он бросает последний презрительный взгляд в сторону девушки, и Гермиона жалеет, что не надела что-то поприличнее — последняя фраза Малфоя вероятно вызвана её маггловским видом — свитером и джинсами. Да чем угодно она могла быть вызвана! Какая разница, что на ней надето? — Нормальные люди не ведут себя так, Малфой, — качает головой девушка, уже взяв горсть пороху. — Твоему сыну очень не повезло. Она видит, как его лицо искажается чистой злобой, но потом весь обзор застилает зеленое пламя — если ей действительно удалось задеть его и разозлить, он может смело наорать на дымоход. А она тем временем уже вылетает из собственного камина, как пробка из бутылки шампанского, и тут же её взгляду предстаёт бардак, оставленный ею после сборов с утра. Не раздеваясь, она решила навести порядок, что как раз должно было отвлечь её от злобы и обиды, скопившейся за это нелегкое утро. Когда все вещи были разложены по местам, а кровь до сих пор кипела от гнева, Гермионе пришлось переместиться на кухню и занять себя готовкой. Она помешивала ложкой овощное рагу и пыталась переварить случившееся. Лицо Скорпиуса не шло у нее из головы. Он был так рад, так счастлив видеть её. Где же Астория, почему именно Драко занимается поиском няни? Задумавшись об этом, Гермиона чуть не пересолила блюдо, и догадка, ясная как день, озарила её лицо. Малфой развелся. Ведь Скарлетт назвала его «холостяком», и его положение разведенного отца объясняло необходимость найма няни. Но ничего не могло объяснить его непроходимую твердолобость, когда дело касалось статуса крови других людей. Она с громким щелчком выключила переключатель на газовой конфорке и пустым взглядом уставилась в рагу, наблюдая за плавающими на поверхности кусочками картофеля. Могут пройти годы, даже десятилетия, но Драко Малфой никогда не научится толерантности, он застрял со своими принципами где-то в Средневековье. Почему она не могла заниматься с ребенком? Неужели было что-то, что он мог объяснить сыну лучше, чем она, лучшая выпускница Хогвартса? Как несправедливо! А они ведь могли подружиться со Скорпиусом. По крайней мере, мальчик уже давно считал её своим другом, и даже что-то подарил… Вспомнив об этом, Гермиона облокотилась о кухонную тумбу и залезла рукой в карман, вызволяя оттуда какую-то картонную коробочку. Шоколадная конфетка в форме горшочка. Гермиона усмехается, разглядывая сладость — при первой встрече они с мальчиком обсуждали сказку про прыгливый горшок, неужели он помнит? Или это просто совпадение? От размышлений её отвлек стук в окно, но она не ждала сегодня почту: счета должны были прийти в конце недели, с Гарри они созваниваются по мобильникам, а с Анджелиной виделись только вчера. Она ещё нигде не работает, а письма из суда уже перестали приходить. Гермиона раскрывает окно и впускает красивую сипуху, держащую в лапках письмо. Кажется, сова точно не Министерская, так как к лапе не привязан мешочек для кнатов, а значит, письмо личного характера. Её уже настораживает какая-то слишком вычурная фамильная печать, и она с неприязнью узнаёт букву «М», выведенную воском. Раскрывая конверт, Гермиона без какого-либо энтузиазма вчитывается в буквы, ожидая увидеть очередное напоминание о том, что она ничтожество. «Мисс Гермиона Грейнджер, ваше заявление рассмотрено мистером Драко Малфоем и считается одобренным. Он ждет вас завтра к восьми утра по адресу Малфой-Мэнор, Уилтшир. Все необходимое для занятий с ребенком вам предоставит личный секретарь мистера Драко Малфоя. P.S. Мистер Скорпиус Малфой настаивает на передаче вам своих самых теплых пожеланий и с нетерпением ждет встречи. С уважением, Личный секретарь мистера Драко Малфоя, Скарлетт Кларус». Под текстом красовалась улыбающаяся рожица, нарисованная детской рукой. Гермиона сама сперва не знала, что и думать. Бросить письмо в камин? Но каракули малыша согревают душу, оставаясь единственной приятной вещью за вечер, и мысль о сожжении отпадала. Интересно, почему Малфой передумал? К нему вернулся здравый смысл? В любом случае, нужно было выбирать — наступить на горло своей гордости, и начать заботиться о милом мальчике, который с такой радостью общается с ней, или же проигнорировать предложение, преподав Малфою урок о том, что не нужно лишний раз открывать рот и грубить. Кинув письмо на стол, Гермиона отошла к плите и намеревалась уже перекусить, как из кармана снова выпала коробочка. Глазам женщины снова предстала конфетка, подаренная Скорпиусом. В конце концов, сидеть ведь она будет не со старшим Малфоем. Он будет уходить на работу к тому времени, когда Гермиона прибудет в Мэнор, а когда вернется — она уже исчезнет. С таким расчетом их шансы встретиться даже меньше, чем те, что были в Хогвартсе. Десять галлеонов в день за то, что она будет общаться со Скорпиусом, проводить ему уроки, и готовить к учебе в Хогвартсе. Неужели она испугается?

***

Этим же вечером Гермиона решила связаться с риелтором. Приняв наиболее деловой вид, одевшись в брючный костюм и собрав волосы в пучок, как она сегодня подсмотрела у Скарлетт, она трансгрессировала в обычное на вид маггловское высотное здание. Зайдя в высотку, она подошла к таблице с этажами и расположенными на них кабинетами — вот почему в Министерстве не могли сделать все так же? Быстро отыскав нужную фамилию, она поднялась на лифте к нужному ей офису и постучала в дверь. Дверь ей открыл старый знакомый со школы. Бывший слизеринский хулиган пропустил её внутрь, удивленно улыбаясь. — Гермиона Грейнджер! Или… мне лучше обращаться к тебе, как к миссис Уизли? Нотт подмигнул, закрывая за ней дверь в офис и приглашая жестом присесть в кресло, что Гермиона и сделала. — М-м-м, нет, просто Гермиона. Без Уизли, — несколько смущенно ответила девушка, пока парень обходил её и облокачивался об столешницу. Теодор после выпуска нашел свою страсть в недвижимости — он знал, каких людей нужно соединить для сделки, и, самое главное, знал как сделать на этом деньги. Его офис находился в самом престижном небоскребе магического Лондона. Если Министерство углублялось в землю, пряча свои секреты, то Нотт хотел показать себя, возвысившись к небесам. Как и в школе, Тео оставался симпатичным веселым парнем — он сидел перед своей гостьей в розовой рубашке с закатанными до локтей рукавами и улыбался так, словно и не было между ними всех этих лет вражды. — Так, значит, люди болтают чушь? — А что люди болтают? — заинтересовалась Гермиона, поднимая голову на мужчину. Как легко было притвориться обычными людьми, обсуждающими городские сплетни. Просто забыть о том напряженном дне, об оскорблениях и ухмылках Малфоя. — Что ты с Уизли помолвлена, — Тео потер запястье, сжимаемое кожаным ремешком классических часов. Его взгляд выражал искреннее любопытство. Гермиона не удержалась от смешка. — Люди любят трепать языками. Это враньё. — Ты меня не разочаровала, — стрельнул в неё взглядом риелтор, склонив голову. — Но ты же ко мне пришла не свою личную жизнь обсудить? — Ты прав. Твой контакт я взяла у Джорджа — он сказал, ты любишь повозиться с недвижимостью, а меня как раз интересует одно помещение. Ей было немного неловко от того, что она так бесцеремонно завалилась к Нотту на работу — если она помнила, их со слизеринцем последний разговор произошел еще на курсе шестом. Но либо она слишком устала, чтобы задумываться о таких мелочах, либо Тео был таким общительным и простым — она ощущала разговор так, словно они были старыми друзьями. Услышав о цели визита гриффиндорки, Тео чуть ли не облизнулся — все-таки он был прирожденной акулой этого бизнеса. Взмах палочки, и все ящики его рабочего стола выдвинулись. —  И где? — Косой переулок. — Хм, — мужчина ухмыльнулся, убирая со лба нависшие темные, почти черные пряди. — Сильное заявление. Почти все ящики, как по команде, закрылись, оставив лишь один. — И что за здание интересует нашу мисс Грейнджер? — «Флориш и Блоттс». Вернее… то, что от него теперь осталось. Теодор задумчиво почесал подбородок кончиком палочки, когда ему в руки прилетела папка и раскрылась на ладонях. Ожидая и одновременно пугаясь вердикта, Гермиона заламывала пальцы. Она должна знать. Знать, стоит ли ей идти на риск. — Сейчас помещение располагает в себе новый магазин, в котором пока что идут ремонтные работы, но я уже могу сказать тебе название — «ГринСтор». Кажется, очередной модный бутик. — Ты мог бы сказать мне, в какую сумму обойдется выкуп здания? — выпалила девушка, вцепившись пальцами в ткань своего пиджака и сжав её в кулаке. — Мог бы. Но я не понимаю, зачем тебе это. Было всего два варианта значения этой фразы. Либо Тео действительно искренне интересовался намерениями однокурсницы, либо он так набивал цену за информацию. Гермиона не спешила выдавать ему свои мотивы — с такими людьми откровенничать опасно. — Просто… интересно. — Интересно, — протянул Нотт, отрываясь от стола и приближаясь к гостевому креслу. — Охотно верю. Он подошел еще ближе, наклонившись и уперев руки в подлокотники по обе стороны от девушки. Гермиона беспокойно заерзала. Она не боялась слизеринца, просто такое нарушение личного пространства было само по себе непривычным. Но Тео лишь с минуту поизучал лицо Грейнджер, уперто хранящей молчание, и в его взгляде что-то изменилось. Гермиона только успела заметить то, какие милые у него ямочки на щеках, когда Нотт уже отошел. — Специалисты оценивают помещение в восемьсот галлеонов, не считая ежемесячной ренты. — Во сколько? — подавилась воздухом гриффиндорка, еще сильнее комкая в руках юбку от нервов. — А что ты хотела? Улица проходимая, место более, чем популярное, и оттого еще более выгодное. А что тебя с ним связывает? — спросил Нотт, захлопнув папку, в которой больше не было ничего интересного. — Не знаю… Мерлин, так… дорого. Тео позволил Гермионе минуту посидеть, обдумывая услышанную цифру. Он уставился в свое панорамное окно и закусывал изнутри щеку, о чем-то размышляя, но спустя некоторое время наконец окликнул свою клиентку. — Я полагаю, тебе нужно это помещение, хоть о причинах я могу только догадываться, — начал мужчина под кивок Гермионы. — Я могу помочь тебе с этим. Не бесплатно, конечно. — О, нет, — вдруг Грейнджер резко засобиралась, взяла сумочку и, закинув ремешок на плечо, встала, окидывая кабинет горьким взглядом. В голове все не могла уложиться занебесная сумма. — У меня сейчас совсем нет денег на чьи-то услуги. — Кто-то разве говорил о деньгах? — спросил Нотт, не отрывая взгляда от вида из окна, и Гермиона, заинтересованная, тоже подошла ближе. Тео, заметив её движение, подвинулся. — Смотри. Последовав его примеру, девушка посмотрела на раскрывающийся из окна вид. Сумерки нежным покрывалом окутывали успокаивающийся после дневной суматохи город. Розовеющий закат добавлял в эту идиллию немного сказочности, отблескивая красными и желтыми красками на отражающую поверхность оконных стекол, коих в центре города было не мало. — Как красиво, — прошептала Гермиона, на миг забыв о деньгах. — Да, в Министерстве такого не увидишь, — заметил Нотт, снова опираясь руками о стоящий позади стол и поворачивая голову на стоящую рядом Гермиону. Девушка неотрывно смотрела на заходящее солнце, и когда она повернула голову к слизеринцу, в глазах до сих пор оставались образы прекрасного. — Я не знаю, что ты задумала, но хочу тебе помочь. В жизни мне мало удавалось быть по-настоящему полезным, — усмехнулся Тео, снова поправляя челку. — Мои услуги будут стоить тебе… один ужин. — Ужин? — приподняла брови девушка, не веря услышанному. — Да, со мной. Место выберу я, — поставил последнее условие мужчина. Гермиона в упор смотрела на слизеринца, пытаясь с лица считать в чем заключался подвох. В школе она редко обращала внимание на Теодора — тот был лишь тенью, следующей по пятам за Малфоем, так что должного впечатления о нем было сложно сложить. Но сейчас, когда рядом не было властного главаря их «банды», когда на смену зеленому галстуку и ехидной улыбочке пришла светло-розовая рубашка и добродушная улыбка, Гермиона посмотрела на Нотта по-другому. Почему бы не согласиться? Она не была до конца уверена, чего этим хочет добиться Тео, но точно знала, что он хочет ей помочь, а это — главное. — Я не против, — наконец с улыбкой выдохнула девушка и вернулась взглядом к закату, все еще чувствуя покрасневшим лицом, что Нотт смотрит на неё. И все-таки, она не знала, чего от него ждать. — Только… Пообещай, что это просто ужин. Нотт примирительно поднял руки, выражение лица изображало полнейшую покорность. — Я джентльмен, Грейнджер. Обещаю, никаких приставаний. Облегченно кивнув, Гермиона договорилась о том, что они свяжутся позже по почте. Когда она пришла домой, то быстро наколдовала глубокую прозрачную вазу, налепив на неё белый лист с надписью «Восемьсот шагов к «Флориш и Блоттс». Перед сном она кинула в вазу первые пять галлеонов, как планировала делать теперь каждый день. А теперь ей нужен был отдых — завтра она вновь направляется в очаг своих ночных кошмаров.