Как я встретил нашу няню

Вернувшись домой, Гермиона закинула часть монет в вазу, переоделась в домашнюю одежду и позвонила в доставку еды. Через некоторое время ей должны были привезти пиццу — все-таки обед она пропустила, и перекус был бы очень кстати. Забрав через час у курьера свой заказ, она прошла в свою спальню и устроилась с плоской коробкой на кровати, задумчиво призывая к себе поочередно книги с разных полок. Будь здесь мама, что бы она сказала? Дочь мало того, что затащила в постель еду, так еще и собиралась что-то читать этими грязными руками! Но Гермиону мало волновало сейчас мнение родителей. Откусывая нежное тесто с начинкой из ветчины и грибов, она открыла первую книгу, заставив её парить перед собой. «Основы магических знаний» значит... Что она могла рассказать Скорпиусу об основах волшебства, если сама узнавала их не от родителей, а из учебников? Взяв еще и пергамент с пером, Гермиона заколдовала их так, чтобы они строчили под её диктовку. Малфой дал ей огромную власть, разрешив курировать начальное становление своего сына, как волшебника, и Гермиона постарается сделать из маленького Скорпиуса не такого забияку, каким был его отец. Первым делом перо выписало на пергаменте пункт: «Чистота крови не имеет значения». Она закусила губу. А что, если она все-таки берет на себя слишком много? Что, если такие моральные устои должен был втолковать ему родитель? Поставив знак вопроса, Гермиона приказала перу писать дальше — история Магии, Хогвартс, его предметы, история создателей и факультеты. Немного подумав, она выписала целый абзац, назвав его «опасное» — сюда ушли взрывоопасные зелья, хищные растения и животные, которые могли встретиться в лесах Англии и Шотландии, включая домашних вредителей, таких как докси или гномы. Отдельным подпунктом стали темные артефакты, коих, как выяснила девушка, в мэноре осталось немало. После того, как она поставила точку у крайнего слова, Гермиона тут же поняла, что у неё творческий кризис. Она зашагала по комнате, поедая пиццу и раз за разом возвращаясь взглядом к своему пергаменту с планом обучения. Ей нужна была помощь. Поговорив по телефону, девушка стала ждать, и спустя некоторое время услышала характерный треск в камине — в её гостиную кто-то прибыл. Вернее, не кто-то, а сам Гарри Поттер собственной персоной. — Кто-нибудь есть дома? — позвал он, кашляя от каминной золы, и через пару мгновений ему навстречу из коридора выскользнула подруга. Увидев её, он улыбнулся. — Привет, Гермиона. — Пошли, — требовательно позвала она его без лишних слов, и мужчина подчинился. Хоть и немного неуверенно: он не понимал, почему Грейнджер тащила его в спальню с таким лицом, словно обнаружила еще один крестраж. — Хей, что случилось? — Нужен твой совет. Комната подруги предстала ему во всей красе — расстеленная постель, открытая коробка пиццы, разбросанные книги и учебники за первый курс. Сама же девушка уселась за кровать и поманила его за собой, задумчиво смотря в стену. — Угощайся, — предложила она ему, кивком указав на пиццу, и глаза Поттера заблестели. Он с удовольствием сел рядом и взял в руки сочный кусок немного подостывшей пиццы. — Спасибо, — с улыбкой проговорил мужчина, вгрызаясь зубами в тесто и закатывая от удовольствия глаза. — Я не хочу ничего сказать, Джинни готовит прекрасно… Но как же иногда хочется… Обычного маггловского фаст-фуда. Гермиона со смешком оглядела Поттера — глава аврората сидел на её расправленной кровати по-турецки, сжимая в руках ароматный кусок такой вредной, но очень вкусной и знакомой им из детства еды. — Ты только из Министерства? — Угум, — произнес с набитым ртом Гарри, махнув головой, чтобы отбросить с глаз челку. — Сразу после смены к тебе. Ты сказала, что у тебя что-то срочное? — Да. Начать стоит с того, что я нашла работу, — издалека завела тему Гермиона, подгибая под себя ноги и смущенно улыбаясь в свои колени. Гарри кивнул и улыбнулся, показывая, что слушает и рад за неё. — Так вот. Я работаю на Малфоя. Гарри поперхнулся, и девушке пришлось проползти по кровати вперед, чтобы достать его вытянутой рукой и похлопать по спине. Нетерпеливо смахнул с себя её руки, мужчина вытер рот и поднял на подругу заслезившиеся от кашля глаза. — Скажи, что мне послышалось. — Не могу, — тяжело вздохнула девушка. — Гермиона, я же сотню раз предлагал тебе деньги, — молящим тоном заговорил Гарри, вознося освободившиеся от пиццы руки к потолку. — Сколько хочешь. Даже без возврата. А ты выбрала не меня и мою бескорыстную помощь, а… его? — Не его, — поправила Поттера гриффиндорка, возвращаясь на место и снова утыкаясь лицом в колени. — А Скорпиуса. — Это еще кто такой? — Его сын, — с очередным обреченным вздохом Гермиона поднимает глаза. — Я устроилась няней. — Скажи, что ты шутишь, — во второй раз предпринимает попытку Гарри, но его подруга лишь качает головой, что заставляет мужчину взвыть, запрокинув голову. — Как тебе это в голову пришло, черт возьми? — Не ругайся. У меня не было выбора! — протестует Грейнджер, захлопывая пустую коробку из-под пиццы и под гневным взглядом вынося её из комнаты на кухню. Надо было дать Гарри остыть. Зная вспыльчивый нрав друга, можно было предугадать его реакцию, тем более, когда дело касалось его заклятого школьного врага. Поэтому Гермиона выдержала паузу, захватив с собой газировку из холодильника, и вернулась в спальню. — У тебя был выбор, — сказал уже тише Гарри, сидя все в том же положении на кровати. — Ты могла обратиться за помощью ко мне. Или, если тебя так прельщает работа нянькой, ты могла выбрать любую другую семью. Не ту, члены которой спят и видят, как бы убить тебя. Ауч. Неприятное напоминание Гарри заставило предплечье саднить немного сильнее, чем обычно, и Гермиона рассеянным жестом растерла левую руку — это не укрылось от пытливого взгляда друга. Он сразу смягчился, почувствовав вину за свои слова. — Болит? — Уже реже. А твой шрам? — Перестал. — Класс. Гермиона примирительно примостилась на краешек кровати рядом с Гарри, и тот потрепал её за колено, приподняв уголки губ. — Ну и как тебе в норе хорька? Девушка тут же заулыбалась, почувствовав смену настроения Гарри, чей тон приобрел легкость и веселость. Он не собирался задавать лишние вопросы, если только в другой раз, за что Гермиона была ужасно благодарна. Будь здесь Джинни, она бы ужаснулась и предупредила её об опасности такого решения, а Рон наверняка устроил бы сцену в стиле «он же наш враг!». Но это Гарри. Он молча смотрел на неё в ожидании ответов и пил большими глотками вожделенный маггловский лимонад. — Я ожидала куда большей пафосности, — только и смогла ответить Гермиона, с содроганием вспомнив свое первое возвращение в злополучную гостиную мэнора. Опустив все возникшие с этим образом воспоминания, девушка продолжила. — Скорпиус очень милый мальчик, мы познакомились с ним задолго до Рождества, и он, кажется, рад, что я теперь с ним сижу. Еще мне кажется, что я смогу правильно на него повлиять. Ну… думаю, что у твоих детей не возникнет вражды с ним, как было в наше время. Поттер отстраненно кивал. Одним из страхов аврора было то, что его дети отправятся в школу такими же, как он был в детстве — одинокими. Что в классе будет хулиган, который не будет давать им проходу. — И какой же совет ты от меня хочешь? — Ты знаешь, что такое «ОМЗ»? — «Основы магических знаний»? Конечно, — Гарри кивнул, закрывая крышечкой бутылку. Гермиона же удивленно приподняла брови, и Поттер поспешил объясниться. — Джинни давно уже занимается с Джеймсом. Полезная штука, кстати. — Ну вот, — огорченно выдохнула девушка. Она была рада тому, что Гарри наконец полностью освоился в их новом мире. Он, как и сама Гермиона, воспитывался в маггловской семье, и девушка хотела заручиться его поддержкой в вопросе воспитания ребенка — разобрать, чего же ему не хватало в детстве, чтобы он не чувствовал себя таким потерянным в Хогвартсе. И научить этому Скорпиуса. Но Гарри уже обзавелся семьей и детьми, а это значило, что он мог наблюдать за воспитанием детей волшебником воочию. Она осталась одна. Грейнджер постаралась не показать своего расстройства на лице, вместо этого, наоборот, приободрилась. — Помоги тогда составить мне программу, пожалуйста, — попросила она, левитируя листок с уже перечисленными пунктами. Поправляя очки, Поттер вчитывается в надписи. — Что бы ты предпочел узнать о магии в детстве? Что, тебе кажется, ты упустил? Гарри немного подумал, а потом усмехнулся: — Транспорт. — Что? Серьезно? — удивилась Гермиона, засмеявшись, и друг неловко улыбнулся в ответ. — Для меня это был настоящий стресс. Платформа девять и три четверти, камины, порталы, трансгрессия — я чувствовал себя так, словно все вокруг умеют этим пользоваться, а я какой-то дефектный. Гермиона рассмеялась еще громче, когда они начали припоминать забавные случаи, связанные с магическим транспортом — то, как в двенадцать лет Гарри перелетел через камин дальше, чем нужно было, как их с Роном не пустила на поезд платформа, как они потом парили над Лондоном в машине мистера Уизли. Как впервые трансгрессировали, или как упали на траву после первого пользования порталом. Вдоволь насмеявшись, они успокоились, и по воле девушки на пергаменте появился соответствующий пункт. Затем, устроив общий мозговой штурм, они также припомнили несколько моментов для списка: статут о секретности и другие полезные вещи. Гарри одобрил пункт про чистую кровь, но Гермиона все-таки решила переговорить для начала с Малфоем-старшим. Они еще недолго повалялись в кровати, и Гарри предложил познакомить сына Драко с маггловской литературой тоже — чтобы он смог поддержать разговор в Хогвартсе и с магглорожденными волшебниками. Грейнджер приняла предложение с восторгом, покопалась в своих шкафах и нашла стопку маггловских сказок — о Золушке, Аладдине и других героях. В конце концов, и там, и там было волшебство, так что Скорпиусу должно понравиться. Друзья распрощались. Гарри поблагодарил Гермиону за разделенный «ужин», пожелал ей удачи и на всякий случай попросил держать его в курсе, вдруг Малфой возьмется за старое и будет унижать или как-то обижать Грейнджер. С улыбкой Гермиона заверила парня в том, что они договорились не обзываться и не ссориться в присутствии ребенка, что должно было заметно облегчить жизнь. Поттер отправился в супермаркет за продуктами, ведь он так и не привык к тому, что в их с Джинни доме теперь хозяйничает домовой. Он говорил, что, покупая продукты сам, он чувствовал, что кормит семью с душой, ему нравилось готовить для Джинни и детей. Когда Поттер ушел, Гермиона долго не могла отделаться от чувства потери. Она осталась в квартире совсем одна. Где-то там, далеко, Малфой сидел и читал, пока в соседней комнате видел сны маленький Скорпиус. А в другом месте Гарри возвращался в шумный дом, наполненный детским смехом и любовью. А что она? А она даже не уверена, что приготовить себе на ужин, что уж говорить о семье и будущем. То было туманным и непроглядным. Из всего, что сейчас составляло её жизнь, она была крепко уверена лишь в одном: завтра она снова увидит Скорпиуса.

***

На следующий день, по своему уже почти сформировавшемуся расписанию, Гермиона после завтрака прибыла в Малфой-мэнор. Скорпиус ждал её, размазывая остатки каши по тарелке, а вот его отца девушка уже не застала, и это стало великим облегчением. Она не хотела, чтобы лицезрение надменной малфоевской физиономии входило у неё в привычку. А вот лучезарная улыбка, обращенная к ней от ребенка, могла бы стать приятным дополнением каждого утра. Сегодня по плану у них была утренняя прогулка на свежем воздухе, затем обед и дневной сон. А потом, по пробуждению мальчика, его нужно было отвести в холл на урок по танцам с прибывшим учителем, и в это время у Гермионы будет свободный часик. Одев малыша во все самое теплое, девушка в приподнятом настроении отправилась с ним в зимние сады Малфоев. Скорпиус вел её к уже полюбившейся девушке беседке, чтобы продолжить лепить свой ледяной дворец, и Грейнджер с удобством устроилась на скамейке под деревянной крышей. — Гермиона, — позвал её мальчик через некоторое время протяжным голоском, и девушка подскочила на ноги, боясь, что что-то могло случиться. — Да? — она быстро оглядела с головы до ног Скорпиуса на предмет ушибов или признаков обморожения. Но ребенок выглядел вполне здоровым и спокойным, если не считать высунутого от усердия язычка и сдвинутых, еле видневшихся из-под шапки светлых бровей. — Это Хогвартс? Гермиона удивленно посмотрела на снежную поделку мальчика, и тот, явно в нетерпении, переспросил уже точнее: — Это похоже на Хогвартс? — О да, — закивала согласно Грейнджер, вздыхая с облегчением. Девушка подошла ближе и уселась на колени прямо возле детской постройки. С восторгом она осмотрела большой снежный замок. Стены и крыша его были высокими, достаточными для того, чтобы ребенок и даже невысокий взрослый могли там, пригнувшись, поместиться. Четыре угла украшали круглые башенки с окнами в виде дырок. Конечно, до оригинала было далеко, но, учитывая, что Скорпиус ни разу не видел замок, результат был отличным. На всякий случай Гермиона заколдовала замок так, чтобы тот не таял раньше времени — этот приём она подсмотрела у своего хорошего знакомого с Косого переулка, мистера Фортескью. Именно таким заклинанием он зачаровывал своё знаменитое мороженое. — Очень похоже! Ты здорово постарался, — одобрительно улыбнулась Грейнджер, и Скорпиус надул важно щечки от полученной похвалы. — Полезем внутрь? — попросил он, указывая пальчиком на зияющую дыру в стене — главный вход в замок. Согнувшись так, чтобы уместиться в импровизированном убежище, Гермиона пролезла за мальчиком в его ледяной дворец. Внутри было еще холоднее, чем снаружи, и она на всякий случай посмотрела на нос ребенка, торчавший из-под шарфа. Еще не красный, но надолго им тут задерживаться все равно нельзя. — А зачем тут это? — спросила Гермиона, показывая на сложенные в углу снежки небольшого размера. — А, это, — спохватился мальчик, переползая в противоположный угол к снежкам. — Это оружие, конечно! Под изумленным взглядом Грейнджер мальчик взял один шарик в руку и с воинственным криком кинул его в еще одну дыру, наверняка выполняющую роль окна. С подбадривающим визгом Скорпиус приказал Гермионе, как настоящий полководец, тоже начать обстрел заднего двора мэнора. — Круто, а против кого воюем? — спросила девушка в перерыве между стрельбой. — Против В-а-альдеморта, — мальчик, по незнанию, немного исковеркал имя, но от этого слова по спине девушки пробежала дрожь, и она уронила свой снежок. Тот раскололся на два снежных полушария. Скорпиус же продолжил пояснять суть своей игры. — Он нападает на Хогвартс! К оружию! — Скорпиус, это плохая игра, — нахмурилась Гермиона, перестав лепить недостающие снаряды для своего военачальника, и только настороженно наблюдала за тем, как мальчик с боевыми кличами побеждает вымышленных врагов. — Почему? — ребенок удивленно присел на колени, сжав в руке снежок и откровенно не понимая, почему его няня не хочет с ним играть. — Во-первых, это очень, очень злое имя, принадлежавшее очень плохому и злому волшебнику. Папа бы не обрадовался, если бы услышал его от тебя. Вообще, откуда ты его взял? — Из книжки, — пожал плечами Скорпиус. — Она была о битве за Хогвартс. Там была и ты, — с придыханием вспомнил мальчик, посмотрев на Гермиону так, словно та была его героем. А она тем временем вспомнила их первую встречу, тот восторг на лице мальчика, когда он услышал от матери имя продавщицы книг. — Гермиона Грейнджер. Не ожидала вас здесь увидеть. Мальчик вдруг вскинул голову и в немом вопросительном жесте задергал мать за её изумительную синюю мантию. — Мама, ты сказала Гермиона? Та Гермиона, которая… — Тихо, — вдруг одернула его волшебница, и малыш поник, но не отвел изучающего заинтересованного взгляда от женщины за прилавком. — Кто дал тебе эту книжку? — уже более спокойным голосом Гермиона поинтересовалась у Скорпиуса. Тот неопределенно повел плечами и вернулся к лепке снежков. Разговор ему явно наскучил. — Никто. Я сам нашел. В комнате с книгами. В библиотеке? Гермиона приняла твердое решение наведаться туда во время своего свободного часа, пока мальчик будет на танцах или спать. Но сейчас важно было объяснить Скорпиусу, почему такие игры, как инсценирование битвы за Хогвартс, не могли быть веселыми. — Можно с тобой поговорить, как со взрослым? — начала разговор Грейнджер, и тут же поняла, что выбрала правильную тактику. Услышав, что его считают взрослым, Скорпиус тут же принял подобающий вид — отложил в сторону снежок и состроил важную, серьезную гримасу, после чего уверенно кивнул. — Скорпиус, это плохая игра потому, что та битва, о которой мы сейчас говорим — это не развлечение. Там была и я, и твой папа, и даже твои бабушка с дедушкой, но никто из нас не считает, что там было весело. Это был очень грустный день. Я лишилась там друзей, как и твой папа. Это не смешно, и я хотела бы тебя попросить о том, чтобы ты не разыгрывал такие битвы в своем дворе. Мы можем представить, что защищаемся… защищаемся от дракона? Мальчик, слушавший весь монолог Гермионы затаив дыхание, в конце кивнул. Лицо его было пораженным, словно он открыл для себя нечто новое и до жути взрослое, но так оно и было. Грейнджер задумалась о том, не рано ли разговаривать с мальчиком о таких вещах, а потом решила — не рано. Лучше он усвоит раньше некоторые вещи, чем потом вырастет и будет о них шутить. Они еще порезвились в замке, фантазируя о том, что на замок нападает огромный дракон и хочет украсть прекрасную принцессу — именно так Скорпиус назвал свою няню, отчего та умиленно улыбнулась. После часа, проведенного в замке, мальчик начал тихонько шмыгать носом, что послужило девушке сигналом, и они вернулись в мэнор. Чувствуя себя не в своей тарелке, Гермиона попросила Эрика, чтобы эльфы подали обед, а сама отправилась в детскую переодевать продрогшего Скорпиуса. Тот долго прыгал вокруг неё, радостно припоминая их игру, и не давал себя переодеть, пока Грейнджер не пригрозила ему тем, что он останется вечером без сказки на ночь. Это произвело нужный эффект — Скорпиус замер, как кукла, и позволил надеть на себя сухую одежду. Гермиона сопроводила ребенка в столовую, замерев в дверях на секунду — на своем привычном месте во главе стола восседал хозяин поместья. Он сухо поздоровался с сыном, подлетевшем к своему месту, но не обратил даже малейшего внимания на застывшую при входе девушку. — Гермиона, пошли кушать, — позвал её мальчик, изогнувшись на своем стуле так, чтобы повернуться лицом к дверям. На месте рядом с ним опять стояла тарелка, полная супа. Малфой-старший лишь на мгновение поднял голову, словно чтобы проверить, к кому это обращается его сын, а затем снова вернул взгляд к тарелке. — Сядь ровно, Скорпиус, — осадил он мальчика, и тот послушно плюхнулся на сидушку. Грейнджер хотела было отказаться от трапезы, но тут же почувствовала, как в животе заурчало. Подвижные игры на свежем воздухе явно давали о себе знать, и она чувствовала нарастающий голод. Такими темпами до вечера она бы не смогла терпеть. Появившийся из ниоткуда эльф Эрик подвинул для неё стул, и Гермиона неловко заняла свое место. Она обедала за столом Драко Малфоя. Что-то из раздела фантастики, наверное. Все время, пока она провела за обедом, Скорпиус порывался рассказать папе о том, чем они вдвоем с няней занимались с утра, но мужчина каждый раз смотрел на него предупреждающе, чтобы он замолчал. На Гермиону он и вовсе предпочитал не смотреть, словно стул слева от Скорпиуса оставался пустым. Впрочем, ей это было все равно на руку. Под взглядом бывшего врага она бы наверняка не смогла съесть ни ложки. Суп оказался великолепным. Он настолько понравился девушке, что та даже поблагодарила Эрика, который появился чтобы предложить напитки. Тот изумленно прижал к голове уши и посмотрел на хозяина в шоке от похвалы, а Драко в свою очередь громко фыркнул и бросил на стол салфетку с колен. Не сказав больше ни слова, мужчина вышел через двери в гостиную, и вскоре его удаляющиеся шаги стихли. Вот так, молча. Скорпиус еще недолго отстраненно смотрел на дверь, а потом повернул голову к Грейнджер. — Я чем-то разозлил его? — растерянно спросил он, его глаза были полны обиды и непонимания. — Нет, Скорпиус, — покачала головой девушка, тоже закончив со своим супом и вставая, чтобы проводить мальчика в детскую. — Ты здесь ни при чем. — А что тогда случилось? — не унимался мальчик, пока Гермиона уже в комнате переодевала его в пижамку, чтобы уложить спать на пару часиков. — Твой папа очень устает на работе. Прости ему его суровость, — сжато улыбнулась Грейнджер, особо не веря в собственные слова. Какие проблемы надо иметь на работе, чтобы вот так общаться с сыном? Просто Малфой был редким эгоистом и упрямцем, ему были несвойственны проявления чувств на людях. Возможно, дело было как раз в Гермионе — он не мог уделить внимание сыну, пока рядом были посторонние. В то время, когда девушка укладывала Скорпиуса спать, она вспоминала своих друзей. Гарри, который не упускал возможности похвалить своих детей при знакомых, Анджелину, которая настолько сильно обожала своих детей, что почти не спускала с рук маленькую Роксану и неустанно обнимала шкодливого Фреда. Анджелина! Гермиона вдруг вспомнила о подруге, которая наверняка ждет известий с нового места работы девушки. Нужно будет обязательно встретиться с ней и рассказать обо всех новостях. — Ты не уйдёшь? — сквозь сон пробормотал мальчик, зацепившись за ручку волшебницы и вызвав тем самым у неё улыбку. — Нет. Когда ты проснешься, я буду неподалеку. Скорпиус спустя время уснул, вымотанный их утренними приключениями, и Гермиона, не зная, чем себя занять, отправилась гулять по мэнору в поисках библиотеки. Спросив у Эрика, который точно проникся к ней теплыми чувствами после обеда, маршрут, она принялась петлять по длинным, похожим друг на друга коридорам. Она прошла и мимо запечатанных ею дверей. Первым желанием было проникнуть внутрь, посмотреть, что же за темная магия там хранилась, но Гермиона удержалась. Может, стоило вызвать отряд из отдела магического правопорядка, чтобы она обыскали поместье на предмет темных артефактов? Ну это уж слишком. Гермиона бросила последний настороженный взгляд на дверь и продолжила свою прогулку, вскоре оказавшись у входа в библиотеку. Она была наслышана о том, что в древних волшебных семьях хранились тысячи книг, и были оборудованы целые домашние библиотеки для их хранения, но девушка все равно была приятно удивлена тому, что предстало её глазам. Большая комната с высокими потолками, уставленная книжными шкафами. В центре всей этой роскоши стоял небольшой круглый столик, окруженный парой кресел — на нём лежали некоторые книги с полок, стояла чашка из-под чая, вазочка с симпатичным букетом полевых цветов. Не забыли в этой комнате и об окнах — библиотека выглядела светлой и гостеприимной, и явно чувствовалось, что комната обжита и часто посещается. Проводя пальцами по корешкам книг, Грейнджер устроила сама себе небольшую экскурсию, надеясь, что никто не будет против. Её целью был осмотр книг на нижних полках — отсюда шестилетний ребенок мог запросто взять любой фолиант. К своему великому неудовольствию, помимо безопасных пособий по травологии или биографий великих волшебников, она заметила там книги по ЗОТИ, Чарам, книги о темной магии и многое другое. Взмахнув палочкой, она совершила небольшую перестановку — книги, которые, на её взгляд, не были предназначены детским глазкам, она поставила повыше, а их место заняли сказки, книги о квиддиче и волшебных существах. Оглядев наведенный порядок, Гермиона заметила и ту книгу, которую, вероятно, прочел на досуге Скорпиус. Или, по крайней мере, откуда он мог узнать о Волан-де-Морте и битве за Хогвартс. Новейшее издание истории Хогвартса, выпущенное совсем недавно со всеми нововведениями, а именно — упоминанием битвы от тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Взяв её, Гермиона с интересом вчиталась в последнюю главу, присев в одно из мягких кресел. И правда, тут говорилось о ней, а также о Гарри, Роне, Невилле, профессоре МакГонагалл и всех других героях войны. Сморгнув проступившие было слезы, Гермиона посмотрела на изображение — обелиск, стоявший в окрестностях замка, с высеченными на нем именами всех погибших. После прочтения главы в горле поселился ком, а мысли обуяла тоска. Гермиона еще некоторое время посидела вот так, глядя на страницы невидящим взглядом и находясь в собственных трагичных воспоминаниях. Именно в таком состоянии её нашел Эрик, который сообщил о пробуждении ребенка. Нацепив на лицо дежурную улыбку, Гермиона заглянула в комнату к продирающему глаза Скорпиусу, и, кажется, тот немного удивился. Неужели он не поверил ей, когда та сказала, что не уйдет? Перед тем, как отправлять его на танцы, Грейнджер показала мальчику принесенные книги со сказками. — А почему картинки не двигаются? — нахмурился мальчик, недоверчиво показывая на изображение Аладдина, парящего над землей на ковре-самолете. — И что это за странная метла? — Узнаешь, когда будем читать, — уверила его девушка, и Скорпиус тут же стал заинтригованным. По рекомендациям, оставленным Скарлетт, Гермиона поняла, что одевать мальчика надо во что-то удобное для танцев. С его помощью она смогла отыскать в его огромном шкафу туфли, удобные брючки и рубашку с манжетами. Скорпиус уже, видимо, знал, что для чего, так что сам помогал девушке застегнуть бесконечные пуговки и справиться со странной завязкой на туфлях. Проводив мальчика в холл, где его уже ждала седая дама с пучком и очками-половинками, как у Дамблдора, Гермиона осталась снова одна. Она устало плюхнулась на диван в гостиной и взяла первый попавшийся журнал с журнального столика, чтобы занять себя хотя бы желтой прессой. С обложки «Ведьмополитена» на неё взирали серые глаза Малфоя. Кадр из той самой фотосессии, на которой ей посчастливилось поприсутствовать вчера. Зазывающие заголовки гласили: «Драко Малфой. Самый завидный холостяк магической Британии». Она, подавив рвущийся на волю смешок, ради интереса открыла указанную страницу. На развороте девушка снова встретилась с фотографиями ухмыляющегося Малфоя, и, к своему удивлению, заметила тут тот самый снимок, который они сделали при ней: опираясь на стоящий сзади высокий стул, Драко посмотрел в сторону, на неё, когда их взгляды встретились тем утром. В его смеющихся глазах стояло все то же неприкрытое презрение, когда он посмотрел в её сторону — хоть она и не попадала в кадр, Гермиона знала, что в тот момент она стояла там. Его губы были изогнуты в подобие улыбки — Мерлин, неужели кто-то верил в то, что этот мужчина умеет улыбаться? А глаза… Эта неприязнь словно стекала со страниц журнала и капала на джинсы. Он всегда так смотрит на неё? Или это был лишь образ для фотосессии? В любом случае, Гермиону бросало в пот каждый раз, когда колдография Малфоя отводила взгляд от камеры и смотрела в сторону. Стилисты потрудились на славу — даже зная, что он разглядывает её как сорняк на своей лужайке, Гермиона не могла оторвать глаз от этого мужчины. Было ли дело в стилистах, или в семейном очаровании Малфоев? Скорпиус тоже рос очень красивым мальчиком — у него были серо-голубые глаза, те же платиновые волосики. Малфои обладали ангельской внешностью. Гермиона с интересом пробежалась взглядом по колонке, посвященной Драко — Скитер в красках расписывала все достоинства молодого заместителя министра Магии. Взгляд споткнулся и вернулся к началу строчки. Заместитель министра?! Как, черт возьми, Малфой смог добраться до такой высокой должности? Она знала, что Малфой высокопоставленный работник первого уровня, но чтобы настолько?.. Внизу также была цитата, приведенная Ритой от лица звезды этого выпуска. «Всем дают вторые шансы, но не все могут ими воспользоваться», — гласила подпись под очередным пафосным фото, где Малфой закидывает ногу на ногу, сидя в черном кожаном кресле. Что за бред? Он называет это вторым шансом? Гермиона вспоминает, как Малфой холодно общается с сыном, как из-за своей занятости не находит время, чтобы уделить его ребенку… И это ты называешь «воспользоваться вторым шансом», Драко? Малфой снова падал в ту же яму, из которой не смог выкарабкаться Люциус — он сейчас погрязнет в своей карьере и упустит воспитание сына. Раздраженно скрипнув зубами, Гермиона начала гневно листать страницы и наткнулась на не менее яркий заголовок — «Флориш и Блоттс» больше нет. Новый бутик «ГринСтор» откроется в Косом переулке». Снизу было совсем мало информации, лишь то, что официальное открытие еще впереди, и сведения о том, что в новом магазине будет продаваться дизайнерская одежда для волшебниц и волшебников. Гермиона закусила губу от досады — на черно-белой колдографии красовался её любимый книжный магазин. Как и говорил мистер Либро — они собираются торговать тряпками на месте легендарного книжного. И у кого только совести хватило откусить себе этот участок с Косого переулка? — Интересная статья, Грейнджер? — раздался насмешливый голос со стороны дверей, и Гермиона молниеносно опустила журнал вниз. На входе в гостиную стоял сам Малфой, словно только что сошедший с обложки — та же наглая ухмылка и холодный взгляд, которым он прямо сейчас изучал сидящую на диване девушку. — На колдографии номер три я получился особенно хорошо. Ну, так говорят другие женщины. У тебя всегда был странный вкус, так что… — мужчина пожал плечами, все еще в открытую разглядывая Гермиону и насмехаясь над ней. Девушка зарделась и захлопнула журнал, отложив его в сторону. Малфой только что застал её, разглядывающую выпуск «Ведьмополитена» с самим собой на обложке — какой позор! И ведь теперь не объяснишь ему, что она читала совсем другую страницу. — Я… Я… — Не трудись, Грейнджер. Твои горящие глаза говорят за тебя, — Драко подпер плечом дверной проём. Глаза Гермионы и правда горели, но по другой причине — как же хотелось вмазать по этой самодовольной роже! Отчасти потому, что он был прав, и она действительно пять минут назад разглядывала его изображение и называла про себя его внешность ангельской. — Я лишь хотела сказать, что читала статью про новый магазин в Косом переулке, — спокойно, превозмогая накатившую злость на себя и на Драко, сказала девушка. — Само собой, — невозмутимо кивнул Малфой. Он ей не верил. Просто блестяще. — Где Скорпиус? — На занятиях танцами, — без запинки ответила Гермиона, радуясь возможности сменить тему. — Давно? — Уже минут двадцать как. — Хорошо. Как выйдет, приведи его в мой кабинет, — через плечо сказал Малфой, наконец оставляя Гермиону одну. Она выдохнула с облегчением и бросила взгляд на часы. Уже вечер, а она-то думала, почему Драко вернулся так рано. Как странно, при возне с ребенком день прошел на удивление быстро. Скорпиус вскоре освободился. Он выглядел замученным, едва ли не огрызаясь со своим преподавателем, но Гермиона быстро пресекла эти попытки на корню — не хватало ему еще начать пререкаться с учителями. Но мальчик сразу приободрился, когда девушка сказала ему, что его ждет папа. Скорпиус тут же потащил Гермиону в кабинет Малфоя-старшего, радостно улыбаясь. Неужели встреча с отцом для него была такой редкостью? Постучав и дождавшись разрешения войти, Гермиона пропустила вперед ребенка, а потом и сама оказалась в кабинете «самого завидного холостяка». Все обставлено просто, но со вкусом. В центре стоял большой деревянный стол, на котором лежали папки и пергаментные листы. По бокам от стола расположились два книжных стеллажа, видимо с теми книгами, которые должны были быть под рукой. В углу стоял закрытый шкафчик со стеклянными дверцами, через которые можно было легко увидеть несколько бутылок, и вряд ли там хранился тыквенный сок. — Проходите, мисс Грейнджер, — пригласил её Драко притворно вежливым тоном. Так вот, как мы заговорили? — Спасибо, мистер Малфой, — приняла его правила Гермиона, подходя ближе к столу. В кресле для посетителей уже болтал ножками Скорпиус, держа в руках что-то со стола отца и играясь с этим. — Сын, я хотел видеть тебя, — обратился к нему Малфой, скрестив пальцы на столе в замок и устремив испытывающий взгляд на Скорпиуса — тот испуганно вжал голову в плечики. — Ты знаешь, что завтра приезжает бабушка? — Бабушка Цисси? — Точно, — подтвердил мужчина, сопроводив ласковое обращение сына легкой улыбкой. — И я хотел бы, чтобы во время присутствия бабушки в мэноре ты во всем её слушался, а не как в прошлый раз. Что было в прошлый раз Гермиона не знала, но по недовольному тону Малфоя-старшего и по виноватому лицу Скорпиуса могла примерно догадываться. — Хорошо. А она надолго приедет? — До четырнадцатого февраля. Полагаю, ты знаешь, что это может означать, — Малфой немного поморщился, словно от зубной боли. — Не знаю, — захлопал глазками Скорпиус, и Драко вдруг заметил то, что сын «своровал» с его стола. Перегнувшись через стол, он требовательным жестом выставил руку, и мальчик с оскорбленным видом передал ему обратно коробку из-под сигар. Под осуждающим взглядом Гермионы, мужчина закатил глаза её молчаливому упреку и спрятал коробочку в выдвигаемый ящик. — Твоя бабушка не упустит возможности закатить приём, даже по такому поводу, как день всех влюбленных, — со вздохом ответил ребенку Драко, задвигая ящик. — Так что на этой неделе ты будешь заниматься только танцами и этикетом — готовиться. Послезавтра придет портной, чтобы снять мерки для твоей первой парадной мантии. — Я не хочу на приём! — Я тебя не спрашивал, чего ты хочешь, а чего нет, — руки Малфоя снова сложились в замок на столешнице. — А теперь иди к себе. Мисс Грейнджер скоро подойдет. Когда дверь за Скорпиусом закрылась, Малфой перестал сдерживаться — он скривился и откинулся на спинку своего кресла, словно пытаясь оказаться как можно дальше от посетительницы. — Что это за взгляд был только что? — Какой взгляд? — переспросила, не понимая, девушка. — Когда Скорпиус взял сигары. — Такие вещи должны храниться в недоступном для детей месте. — Я же не прикурил ему, — невозмутимо стоял на своем Малфой. — И все равно, это плохой пример. — А ты вдруг решила меня научить, как воспитывать ребенка? Что ты об этом знаешь, Грейнджер? — Достаточно, — пропустила остроту мимо ушей девушка. На самом деле, фраза Драко слегка задела её. — Чтобы понимать, что это, — она указала на стол, в ящике которого теперь лежал портсигар, — детям не игрушка. — Хорошо, — поднял руки Малфой, уставший от этого спора. — Ты здесь не за тем, чтобы читать мне нотации. Я хотел сказать, что завтра и послезавтра ты можешь быть свободна. Моя мать любит проводить время со Скорпиусом, когда приезжает из Франции. К тому же, мэнор будут готовить к приёму, и ты будешь только под ногами мешаться. — Понятно. Ей и правда нужна была пара свободных дней. Анджелина наверняка уже заждалась известий от неё. — И вот ещё что... — Драко махнул рукой, и на столе перед ними оказалась стопка книг. Приблизившись, Гермиона поняла, что там лежали принесенные ею сказки. — Откуда?.. — Ты думаешь, что сможешь пронести в мой дом свою маггловскую дрянь, а я не узнаю? — с издевкой спросил Малфой, тыкая концом палочки в лежащую поверх стопки «Белоснежку». — Что это и почему оно находится в моем доме? — Это книги, Малфой. Думала, ты с ними знаком, — Гермиона приподняла голову повыше, чтобы лучше видеть, как желваки на лице Малфоя задвигались от его раздражения. — Очень смешно. Я знаю, что это книги, но почему они оказались в спальне Скорпиуса? — Я принесла их, чтобы читать ему. — Тебе не хватило моей библиотеки, поэтому ты решила принести эту маггловскую заразу? — Ты сам дал мне шефство над его воспитанием. Когда Скорпиус вырастет, он отправится в Хогвартс, и, как цивилизованный человек, будет общаться там с такими, как я. Он должен уметь поддержать разговор не только о волшебстве, чтобы чувствовать себя уверенным в разговоре с ровесниками. — Я, в свое время, отлично справлялся и без маггловской литературы. — Да? И к чему это привело? — Гермиона изогнула бровь, явно почувствовав себя главной в сформировавшейся дискуссии. — Ты хочешь, чтобы он стал таким же, как ты? Малфой, до этого рассматривающий обложки сказок, вскинул голову — губы его дёрнулись в гневном оскале. — Таким же — это каким? Пути назад не было, во всех смыслах. Вряд ли она смогла бы добежать до двери прежде, чем получит заклятье промеж лопаток. Поэтому нужно было говорить правду. — Злым мальчишкой с навязанными стереотипами! — зло выплюнула Гермиона прежде, чем он смог бы заткнуть её. — Мальчишкой, которого боялись, который стал жестоким из-за того, что его родной отец не любил!.. Камин, который был не заметен до этого момента, вспыхнул ярким пламенем, и в него незамедлительно улетела несчастная «Белоснежка». Драко, после того, как смог усмирить свое тело, не слушающееся его в приступах гнева, уперся руками о столешницу, тяжело задышав и опустив голову со свисающей на глаза прядью. — Даже не смей больше, — говорил он тихо, но отчётливо, — говорить мне о моем отце. Вообще поднимать тему о вещах… о которых ничего не знаешь. — Неужели ты не видишь, что повторяешь свою историю? Почему ты не можешь уделять больше внимания Скорпиусу? Он ведь так ждет, так любит… — Я слишком занят, — уклончиво ответил Драко, все еще впиваясь пальцами в край стола. — Я даю ему столько времени, сколько возможно. — И чем же ты занят? Запираешься после работы в своем кабинете, куришь свои сигары и строишь планы по завоеванию кресла министра? — Прекрати трепаться. — Правда глаза режет? — Я сказал прекрати, — он в очередной раз поднял на неё глаза. Он больше не психовал, не швырялся книгами и не кричал на неё. Только смотрел полными боли и отчаяния глазами, и это отрезвляло похлеще, чем летящая в камин «Белоснежка». Поэтому Гермиона лишь кивнула, глядя на его побелевшие пальцы, сжимающие стол. Чего она добилась? Смогла ли до него достучаться? В камине треснула разлетевшаяся по шву пожираемая огнем сказка. — Скоро укладывать Скорпиуса спать. Я пойду… Он лишь кивнул. Его гнева как не бывало. Малфой сел обратно в кресло и задумчиво потянулся к шкафчику, куда совсем недавно прятал сигары. — Грейнджер, и еще кое-что. Пока моя мать будет гостить здесь, постарайся одеваться… чуть более прилично. Я то привык к твоим маггловским обноскам, а вот её будет труднее убедить в том, что с нашим сыном сидит не бродяга. Замечание было сказано таким будничным тоном, что даже отвечать издевкой на него не хотелось, и Гермиона решила проигнорировать слова Малфоя, сказав следующее: — Кстати об этом. Ты случайно не знаешь, кто хозяин нового магазина в Косом переулке? Она наблюдала за тем, как от палочки на конце сигары загорается тусклый огонек, а после затяжного вдоха по кабинету расплывается зеленоватое облако табачного дыма. Гермиона готовится сделать усилие, чтобы не кашлянуть, но это было почти терпимо. Запах даже почти приятен — очень мужской и дорогой, с каким-то мятным оттенком. Глаза Малфоя кажутся двумя серебряными звездами в этой дымке. Они странно сверкнули ей в ответ на поставленный вопрос прежде, чем мужчина открыл рот: — Не имею понятия. На такой ноте она выходит из кабинета. Девушка быстро находит спальню Скорпиуса — мальчик уже в пижаме, ждет её прихода. Завидев девушку на входе в свою комнату, он игриво прячется под одеяло. Гермиона вымотана разговором, но находит в себе силы, чтобы подойти и пощекотать ребенка через одеяло, отчего тот заливается детским хохотом. — Вылезай давай. — Я в норке. — Ты мышонок? — Нет. Хорёк! Гермиона тоже смеется на неожиданное восклицания мальчика, и тот, услышав её смех, послушно высовывает личико в районе подушки. — Тогда ты самый милый хорёк из тех, что я видела, — признается ему девушка, взбивая подушку и укладывая ребенка в ровное положение. — Что мы будем читать? Твои сказки? Особо ни на что не надеясь, девушка оглядывает комнату — там, где она оставила свои книги, их уже не было. Очень жаль, это были её любимые детские книги, но видимо, Малфой решил оставить их у себя. — Нет, — убрав из голоса грусть, ответила Гермиона. — Давай что-нибудь из твоего. Мальчик указывает пальцем на полку над кроватью, и Грейнджер тянется, чтобы взять комикс «Патрик Пигс. Помешанный простец». Такой же она видела у Рона в детстве. Принявшись за чтение, она краем глаза следила за тем, как Скорпиус потихоньку засыпал, проваливаясь в мир грёз. В тот момент, когда она уже почти убедилась в том, что он заснул, она почувствовала странный запах — запах мятного дыма. Оглянувшись назад, Грейнджер заметила, что дверь, которую она точно закрывала за собой, была открыта. А на том столике, где всего пять минут назад ничего не было, снова громоздилась стопка принесенных ею сказок. В носу все еще стоял приятный ментоловый запах от малфоевских сигар, и Гермиона заулыбалась, поправляя одеяльце Скорпиуса. Возможно, его отец был не совсем безнадежным.