POV *неизвестный*
Я поднимаюсь с постели, протирая глаза, сажусь на край кровати и некоторое время смотрю перед собой пустым взглядом. Чувствую, как сзади лежащий человек начинает шевелиться, а потому встаю, чтобы взять со столика графин с водой, потому что знаю, что после такой ночки мы оба захотим пить. Делаю все медленно, ленясь — впору бы воспользоваться палочкой, но так я быстрее проснусь. Пока руки машинально наливают воду в стеклянный бокал, и я правой рукой передаю его, взгляд цепляется за лежащий на столе журнал. Вчера его здесь не было. От скуки тянусь за прессой, рассматривая обложку. Надо же. Сам Малфой, собственной персоной. И сколько приятных слов, прямо-таки дифирамбы в его честь испещрили обложку, и ведь ничего не изменилось со школы. На спину ложится прохладная ладонь, кажется, меня о чем-то спрашивают, но я только и делаю, что изучаю лицо ненавистного мне человека на журнале, и потому тихо бросаю: — Уходи, пожалуйста. Слушаясь меня, встает и уходит, и я снова остаюсь в одиночестве, и только серые глаза с насмешкой смотрят на меня, словно он немой зритель этой сцены. Я отрываю обложку из плотной глянцевой бумаги, но это не помогает — за обложкой кроется еще больше снимков. Они прямо-таки устроили ему настоящую фотосессию, я смеюсь в пустой комнате над этим нелепым показушничеством, словно меня обуяло безумие. Продолжаю рвать страницы и комкать довольную рожу Малфоя, пока не дохожу до следующей статьи, посвященной «ГринСтор». Рука снова тянется за водой, и я делаю жадный глоток, смотря на черно-белый снимок из переулка — последние почести для «Флориш и Блоттс». Это уже интересно.Конец POV
Следующий день у Гермионы начался с переписки. Во-первых, она получила громовещатель от Анджелины Уизли — подруга на всех основаниях имела право высказать ей за то, что Грейнджер так надолго пропала. Поэтому Гермиона, со смешком отправив оставшийся от «кричалки» пепел в мусорное ведро, договорилась в следующем письме о том, чтобы сегодня пройтись вдвоем с подругой по магазинам и выбрать наряд. По какому случаю? А это уже второй пункт утренней переписки, и название ему было «Нотт». Первым делом, проснувшись и усевшись завтракать, Грейнджер обнаружила сову за окном. Ночная птица морщилась от такого непривычного для неё солнца, и Гермиона позволила ей залететь в квартиру и немного подремать в полумраке. Пока сова щелкала клювом у неё на шкафу, Грейнджер открывала красивый тёмно-синий конверт — даже в этом моменте Теодор хотел выделиться. Сломав фамильную печать, девушка принялась читать весьма короткое, но очень содержательное письмо — в нём мистер Нотт приглашал свою клиентку на «деловой» ужин в ресторан, название которого Гермиона видела впервые. Хотя, за эти годы она успела побывать уже во многих, учитывая все те празднества и вечеринки, на которые её приглашали как Героиню войны. В любом случае, допив кофе и встав напротив своего шкафа, Грейнджер с грустью осознала, что не имеет совершенно никакого подходящего под такой случай наряда — все парадные платья были ей малы, появляться в мантии в ресторане не хотелось, так как считалось слишком вычурно, а брючный костюм, который она надевала к Нотту на встречу в первый раз, не подходил по случаю. Именно поэтому Гермионе потребовалась прогулка по Косому переулку, и компания Анджелины идеально вписывалась в такое событие. Перед выходом на встречу, Гермионе все-таки пришлось отправить сову обратно Теодору, хотя та выглядела не выспавшейся и недовольной. В своем письме девушка выразила согласие встретиться сегодня вечером. Девушки встретились в Дырявом котле. — Я думала, ты меня избегаешь, — пробормотала Анджелина куда-то в шею подруге, когда они обнялись в пабе с приглушенными светильниками и закрытыми ставнями окон. — С чего бы это? — Ну, может, ты обиделась на то, что я так настойчиво предлагала тебе ту вакансию… Я просто хотела лучшего для тебя! — Брось, все в порядке. Эта работа поставила меня на ноги, — с благодарностью призналась Грейнджер, отстраняясь. И правда, её карман сейчас грел целый мешочек галлеонов. Она впервые могла позволить себе вот так пойти за покупками без риска потратить последние сбережения, да еще и копилка, предназначенная для выкупа здания магазина, стремительно наполнялась, принимая в себя каждый день стабильно по пять галлеонов. — Я так рада за тебя! Ну рассказывай! Девушки вышли на скрытую от глаз магглов улочку, где тут и там стояли лавки с волшебными товарами. — Кто твой работодатель? Как тебе малыш? Гермиона вдохнула знакомый воздух переулка. Запах сладостей из магической кондитерской, еле уловимые ароматы смешавшихся духов, запах кофе из бумажных стаканчиков, проносимых мимо, запах неустанно текущей жизни. Когда-то и она была частью всего этого. Рассказывая Анджелине о своей работе, девушка опустила подробности грубости Малфоя, сказав лишь, что её все устраивает, так как они почти не видятся. Конечно, для подруги личность работодателя стала шоком, и она снова принялась извиняться за то, что настаивала на отправке резюме. — За что ты извиняешься? Меня все устраивает, — пожимала плечами Грейнджер, заходя в очередной бутик. Чаще всего такие заходы оказывались бесполезными. Все платья, висевшие на вешалках, не могли впечатлить молодую колдунью настолько, чтобы она могла что-то здесь приобрести, и выпускницы Хогвартса шли дальше. Гермиона против воли остановилась в привычном месте, которое сейчас стало неузнаваемым — возле помещения, где она раньше работала. Справа, словно ничего и не случилось, пристроился Фортескью с его кафе, а на месте «Флориш и Блоттс» громоздилось новое здание. Анджелина молча стояла рядом, не зная, стоит ли ей увести Гермиону отсюда, или же надо было позволить той свыкнуться. Здание даже с улицы выглядело иначе. Фасад облепили стильными черными плитами — между немного устаревших фасадов других домов, новое помещение выглядело как пантера, затерявшаяся среди овец. Широкие большие окна во всю стену открывали вид на пока что пустующие витрины, в которых стояли голые манекены. Даже находясь в таком, так скажем, не совсем собранном виде, они уже были начинены магией. Из-за плеч манекенов виднелись огромные крылья — они как идеальные искусственные ангелы взирали на проходящих мимо покупателей. Одна из них, взмахнув своим белоснежным оперением, отлично контрастирующем с черной отделкой стен, подмигнула Гермионе, а потом снова застыла. На улице, прямо перед входом, стоял волшебник, направив волшебную палочку на пространство между дверью и крышей. В данный момент он, сосредоточившись, прикреплял с помощью магии огромную вывеску с названием. Прямо в центре, между ключевыми словами «Грин» и «Стор», примостилась эмблема — обращенное в профиль лицо девушки. Губы её были приоткрыты, и она чувственно двигала ими, словно что-то проговаривая, а её единственный обращенный к улице глаз следил за каждой проходящей мимо волшебницей и словно заманивал в свои сети. Анджелина не успела среагировать — Грейнджер уже шагала к магу, декорирующему главный вход. — Простите, сэр, магазин уже работает? — обратилась она к нему, пока Уизли пыталась ухватиться за её рукав. Мужчина, на вид обычный работник, повернул к ним голову и помотал головой. Весьма немногословный ответ, Гермиона поджала на него губы. — А могла бы я увидеться с хозяином? — Нет, в это время здесь никого не бывает из начальства, — уклончиво ответил мужчина, возвращаясь к вывеске и тем самым показывая, что разговор был окончен. Поняв, что она уже не сможет ничего добиться от сурового волшебника, Гермиона вместе с Анджелиной отошла от магазина, бросая последний взгляд на словно ухмыляющегося ангела на витрине. — И чего ты хотела этим добиться? Сомневаюсь, что ты жаждала устроить там шоппинг, — укорила девушку Анджелина, убирая за ухо смоляную прядь и тоже оглядываясь на манекен. — Может, получилось бы выведать что-нибудь, — понуро вздохнула Гермиона, пока они направлялись в последний на их маршруте магазин женской одежды. — Предоставь это риелтору, — посоветовала ей Уизли, топчась на порожке и сбивая снег с подошвы сапог. — Кстати, его зовут Теодор Нотт, он симпатичный, неженатый, обеспеченный и, к тому же, пригласил тебя сегодня на ужин. Так что, — Анджелина властным толчком в спину направила смеющуюся Грейнджер к первой стойке, — вперед, надо нарядить тебя как следует! А то правда, ходишь в одних джинсах! На осмотр ассортимента и примерку ушло немало времени, но через полчаса Гермиона была твердо уверена в том, что собрала на ближайшее время себе несколько образов. Во-первых, она набрала много однотонных блузок разных цветов — белых, черных, серых, и все они граничили между строгостью и свободой. Тут были и плотно застегиваемые под горло, и с небольшим, скромным вырезом, оголяющим лишь ямочку между ключицами, с короткими рукавами и с длинными. Следующим элементом стали свитера и водолазки — пока прохладно, девушка намеревалась ходить именно в них, и те тоже были самыми разными: обтягивающими или мешковатыми, вязаными или лаконично простыми, с пуговичками или с застежками. В-третьих, Гермиона позаботилась о том, чтобы у неё в гардеробе наконец появились юбки, поэтому прикупила парочку: короткую в форме «солнца» и длинную до колена, обтягивающую — «карандаш». Не обошлось дело и без пары бежевых брюк с укороченными штанинами и гладким, глянцевым ремнем. Из аксессуаров она купила лишь одну пару обуви — балетки, потому что на настаиваемых Анджелиной каблуках за Скорпиусом бы точно не угналась. А также обзавелась еще одной сумочкой. Вышло несметно дорого — по меркам Анджелины и по меркам Гермионы из прошлого, которая еле набирала деньги на новые кроссовки для пробежки раз в год. Сейчас же она с легкой душой отсыпала продавщице горсть галлеонов. Платье тоже упаковывали в сумки. Грейнджер не была уверена, куда все-таки позвал её Нотт, знала лишь название заведения, поэтому определиться было тяжело. Но Гермиона твердо была уверена в том, что маленькое черное платьице могло выручить при любых обстоятельствах, поэтому именно такое она сегодня уносила из магазина. — Привет, — выдохнула завалившаяся в магазин рыжая девушка, когда две гриффиндорки уже оплачивали покупки на кассе. В вошедшей они мигом узнали Джинни Уизли, и школьные подруги душевно поздоровались, обнявшись и расцеловав друг другу щеки. — Ты какими судьбами здесь? — поинтересовалась Анджелина, пока Джинни разглядывала выставленную на полки зимнюю коллекцию сапог. — К Рону забегала, забирала свои деньги, — нахмурилась слегка девушка, проверяя, натуральная ли кожа на обуви. Гермиона вздохнула: — Он снова занимал у тебя? — Ну, а у кого еще ему занимать? У Гарри напрямую ему просить стыдно, а Джордж уже не соглашается. Рон и так весь аванс на следующий месяц забрал, им не на что закупать зелья для Забастовочных завтраков на будущую партию. — Пусть у меня попросит, — предложила отчаянно Гермиона, в душе очень жалея друга. Она была далеко не единственной, кто столкнулся с финансовыми проблемами. Но если её бюджет страдал из-за обстоятельств, связанных с принужденным закрытием её бывшей точки работы, то бюджет Рона редел по глупости хозяина. Как только Золотое трио с шумихой после войны ворвалось во взрослую жизнь, Рональд разгулялся не на шутку. Парень всю жизнь перенимал одежду у старших братьев, ел дома то, что готовила мама на всю семью. Почти никогда он не имел личных вещей, и на гонорар после войны решил оторваться за все восемнадцать лет. Он тратил деньги на брендовую одежду, в которой не было проку — только громкое название. На рестораны, радуясь тому, что наконец-то может позволить себе дополнительную порцию супа или мясного рулета, и не надо считаться с братьями, кто и сколько съел. Таким образом улетели все деньги, что вынудило Героя войны, так часто ранее мелькавшего на тех же самых страницах «Ведьмополитена», вернуться к труду и одежде от старших братьев. Для сравнения, Малфой поступил иначе. Он не пропивал и не проедал оставленное отцом состояние. Мужчина остепенился, поставил на ноги свою молодую семью и занялся упорным трудом, отказывая себе во многих развлечениях и путешествиях, какими баловались его школьные приятели всю молодость. Малфой взлетел по карьерной лестнице и сейчас уже самостоятельно зарабатывал столько, что мог обеспечить и себе, и сыну, крепкое и устойчивое будущее. И, конечно, нет, Гермиона ни в коем случае не прочитала это в статье про Малфоя в том журнале. Ей же было совершенно не интересно, какими заслугами бывший однокурсник оказался подле министра. И вообще, желтая пресса была не самым достоверным источником. Наверняка Скитер все трижды приукрасила. На этом твердом заверении Гермиона вернулась к своим подругами на землю, которые уже выходили из магазина. — Ты так ничего и не купила, — напомнила подруге Грейнджер, и Джинни передернула плечами, косо взглянув на вывеску. — В последнее время не могу здесь ничего подобрать для себя. Вот откроется «ГринСтор», может, появится в этой дыре что-то стоящее… Она немедленно получила щипок за руку от Анджелины, которая многозначительно нахмурила черные брови и еле заметно кивнула на идущую рядом Гермиону. — Конечно, мне, как и всем, будет не хватать старого доброго книжного, — уверила её Джинни, почуяв, что сболтнула лишнего, и переглянулась со второй Уизли. Та кивнула, мол, хорошо исправилась. — Может, перекусим? — предложила немного раздраженно Грейнджер, которой уже порядком надоели эти «заговоры» за спиной. Словно она была душевнобольной, и при упоминании о своем любимом магазине могла начать крушить только-только строящийся «ГринСтор». Да, было грустно. Но она же переступила эту черту, и живет дальше. Это всего лишь скопление пыльных книг, убеждала она себя. Не человек же погиб. Только магазин. — Я даже не знаю, — протянула Анджелина. — Дома ужин не приготовлен… — А я не против, — заулыбалась Джинни, поняв, что на неё никто не злится. — Когда у нас еще получится вот так спокойно посидеть за чашкой кофе? С таким девизом дамы вошли в первую попавшуюся закусочную, взяли себе по кружке ароматного капучино и устроились за столиком прямо у окна. Гермиона со скучающим видом помешивала кофе и ждала, пока ей принесут десерт — тыквенный чизкейк. — Самое вкусное, что я здесь пробовала, — нахваливала Джинни, указывая на него в меню, а потом её глаза загорелись каким-то особенным блеском. — Я недавно пыталась приготовить такой же пудинг, как был у нас в Хогвартсе, и, представляете, ничего не получилось! Ума не приложу, что там колдуют эти эльфы… — А ты пробовала добавлять желатин по рецепту той ведьмы, про которую тебе писала Молли? — Нет, я вообще не люблю делать что-то по рецепту, — Джинни слизнула с края чашки пенку. — Обожаю эксперименты. Вот представь, недавно добавила очищающее зелье для посуды в ведро с половыми тряпками. И что ты думаешь? Кристально чистый пол! — Да ладно! — задохнулась от восторга Анджелина, не глядя передавая Гермионе её чизкейк и чуть не роняя его подруге на пальто. Слишком уж была увлечена разговором. — Я обязательно попробую. Но вообще-то я слышала, что сама Селестина Уорлок рекомендует использовать… Гермиона все пыталась вклиниться в этот невероятно захватывающий диалог, но все попытки были тщетны. Она просто не знала, что сказать. Она не видела разницы между марками желатина. Она не использовала зелий для мытья полов. А когда разговор подруг плавно перешел к обсуждению того, в каком возрасте у их детей выпали первые зубки, её взгляд и вовсе затуманился и стал пустым. Какую важную часть жизни она упустила? Если раньше все бежали за советом к ней, то почему сегодня она теряется, когда её спрашивают о том, какой комбинезончик будет лучше всего сочетаться с глазками младенца? Почему не может сформулировать ответ, когда её спрашивают, считает ли она цены в детском отделе приемлемыми? Она снова попыталась вслушаться в разговор Джинни и Анджелины, надеясь уловить там что-то стоящее и интересное. — …А он мне говорит, что я не поймала еще двух докси в шкафу Альбуса, представляешь? — Пф-ф! Это же и его дети тоже, скажи, чтобы он, как мужчина, разобрался! Кстати на досуге Джордж мне тоже выдал, что я заставила всю нашу комнату детскими игрушками, и ему мало места для изобретений. — А я давно говорила, вам нужно гнёздышко побольше! — Так и я о том же! И ты пойми, ну эти его изобретения вот тут уже сидят! Гермиона мысленно фыркнула. Нашли проблему… Может, ей просто не судьба понять их когда-нибудь? Может, это её удел — безмолвно наблюдать за тем, как растут чужие дети, быть в компании «несчастной незамужней подругой», которую все всегда жалеют. Уныло ковыряясь в своем чизкейке, который и правда оказался вкусным, Гермиона вдруг услышала восклицание Джинни, которое в корне не похоже на тот её трёп о ползунках. — Посмотрите, там Малфой? Она указывает в окно, и Гермиона подвигается ближе на своем диванчике, чтобы увидеть происходящее. На улице и правда стоит Драко. Точнее, не стоит, а идёт по переулку, запахивая свое пальто посильнее, чтобы ветер не пробирался под одежду. Шаги его были твердыми и очень уверенными — у него явно была здесь какая-то цель. Под взглядами троих гриффиндорок он подходит ближе и останавливается немного в стороне. Только сейчас Гермиона заметила, где конкретно они нашли себе кафе — почти напротив бывшего «Флориш и Блоттс». А сейчас им заискивающе сверкал на солнце черный, невероятно дорого выглядевший «ГринСтор», возле которого и остановился Драко. Он о чем-то разговаривал с тем самым волшебником, который все еще возился с вывеской — буквы так и норовили съехать на пару сантиметров вниз, что делало надпись неровной. Кажется, Малфоя не устроил ответ его собеседника, потому что он грубо отпихнул от себя руку, попытавшуюся его остановить на пути ко входной двери. Уже на ступеньках он проводит рукой по волосам, отчего то нервничая. Манекены-ангелы смотрят на него, также глупо и остекленело улыбаясь, но тем не менее, дверь открывается и его пропускают внутрь. — А что за восторг в голосе? — фыркает Анджелина, глядя на Джинни, которая тоже смотрела в окно на исчезнувшего за дверью бутика блондина. — А вы не видели новый выпуск «Ведьмополитена»? — Видели, — закатывая глаза, пробурчала себе под нос Гермиона, наконец отрываясь от разглядывания крылатых манекенов. — И что там? — с интересом спрашивает Анджелина, подаваясь вперед. Девушка, видимо, не оформляла подписку на девчачий журнал. — Ничего интересного, — снова ворчит Грейнджер, тыкаясь носом в своё капучино, пока Джинни таращит глаза. — Малфоя признали самым красивым холостым волшебником Британии, — огласила Джинни, накрутив на палец огненно рыжий локон и приподняв уголок губ в усмешке. — Ну ты-то куда, — укорила её Гермиона, шлепая по ладошке жену друга. — А Гарри уже не такой красивый, значит? А куда же делись «глаза, зеленей чем чародея жаба»? Анджелина хихикнула, отправляя в рот кусочек шоколадного бисквита, пока Джинни краснела, а Гермиона театрально хваталась за сердце и продолжала причитать. — И «волосы, черней тоски, чернее классной грифельной доски»? Джинни уже перелезла почти всем телом через стол, чем вызвала у Анджелины не то, что хихиканье, а настоящий взрыв хохота. В Гермиону уже почти летела сахарница со стола, и та остановилась, еле сдерживая смех на пару со второй Уизли. — Ха-ха, — закатив глаза, с сарказмом посмеялась Джинни, возвращаясь на место и обмахивая покрасневшее лицо папкой меню. — Вообще-то, Гарри для меня самый красивый! И, кстати, там я называла его еще и Божеством. И вот в этом уж точно не ошиблась, уж поверьте. Я же вам рассказывала про брачную ночь? — О да! — замахала руками Анджелина. — Больше не надо, спасибо, — поддакнула ей Гермиона, и все три девушки успокоились, лишь иногда тихонько посмеиваясь над случившимся переполохолом. Приятно было хоть иногда возвращаться в детство. А то у всех на уме только готовка и подгузники.***
Гермиона застегнула сережку на мочке уха, сидя перед зеркалом и шевеля беззвучно губами, подпевая звучащей из магнитолы мелодии. Она не могла с уверенностью сказать, нервничает она или нет. На свидания ей уже доводилось ходить, и не однократно. Чаще всего её спутниками становились знакомые её друзей — Гарри мог представить ей своих сотрудников с целью свести наконец свою школьную подругу с хорошим мужчиной. Но почему-то во всех случаях ничего так и не клеилось — быть может, проблема была в ней? Парни еще неделю одолевали её письмами с просьбами о второй встрече, но никто не покорял гриффиндорское сердце настолько, чтобы она согласилась на еще одно свидание. — Что мне ждать от тебя? — пропела строчку из песни девушка, закрывая коробочку с украшениями. Она подошла к камину и задумчиво взяла щепотку пороха. Её беспокоил тот факт, что она не понимала, куда направляется, знала только название для перемещения, и с таким тяжелым сердцем зашла в камин. Вышла девушка в тускло освещенном помещении, и её сразу встретил улыбчивый портье, забрав мантию. — Добро пожаловать, мисс Грейнджер. Ваш спутник уже прибыл и ждет вас. Гермиона даже не смогла сильно удивиться тому, что её узнали, настолько была поражена красотой зала, в который она вошла. Помещение сразу навеяло ей воспоминания о Франции — именно так выглядели рестораны и шале, когда она с родителями путешествовала после второго курса, и эта мысль сделала внутренний вид ресторана, в который она попала, еще приятнее. Стены были выполнены на манер сложенных друг на друга бревен, как в старой хижине. Напротив друг друга у стен светились теплым пламенем два камина, создавая ощущение уюта. Угольки в них иногда громко трещали, почти попадая в ритм звучащей мелодии. Следуя за управляющим, который вёл её к столику, Гермиона вертела головой, чтобы найти источник звука, и наконец обнаружила его — в дальнем углу на возвышении парили скрипки и пара духовых инструментов, а прекрасное фортепиано отблескивало в зал перламутровым свечением, пока его клавиши прогибались под умелыми прикосновениями невидимого музыканта. Зал был небольшим, но зрительно его расширяли огромные окна, демонстрирующие посетителям чарующий пейзаж — там простирались высокие, занесенные снегом горные вершины. Горный хребет словно огибал маленький ресторанчик, делая его единственным человеческим местом в округе, последним теплым пристанищем. Снег медленно падал, тоже словно пытаясь попадать в такт какой-то известной классической мелодии. И Гермиона, зачарованная этими белоснежными хлопьями и их вальсом, не сразу поняла, что уже пришла к нужному столику. — Гермиона, — приветственно улыбнулся ей Теодор, сразу же поднимаясь со своего стула и обходя стол, чтобы выдвинуть стул напротив для подошедшей девушки. — Здравствуй. Грейнджер немного неуклюже приземлилась на предложенное место и улыбнулась мужчине в ответ, который смотрел на неё с трудно-читаемым выражением на лице. — Здравствуй, Теодор. — Ты обворожительна, — отметил Нотт, рассматривая её всю целиком и одновременно останавливаясь на каждой мелочи, будь то увлажненные прозрачным блеском губы или же неброская заколка, укрощающая густую шевелюру. — Я счастлив, что ты все-таки согласилась со мной встретиться. Это немного смутило девушку, и она опустила взгляд, оторвавшись от глаз Тео. Риелтор сегодня тоже выглядел нарядно, надев светло-голубую рубашку и коричневого благородного цвета костюм. Он идеально вписывался в атмосферу ресторана, и пока официант предлагал ей какой-нибудь напиток на аперитив, а её руки машинально принимали меню, она снова оглядела зал. Помещение было сказочным и таким родным. Оно напоминало ей и о шале во Франции, и о гостиной в башне Гриффиндора, с этими теплыми оттенками мебели и каминами. — Прекрасное место. Я была удивлена сперва, что не слышала о таком, — завела разговор Гермиона, а Тео стрельнул в неё взглядом поверх меню. — Где мы находимся? — Я рад, что мне удалось удивить тебя. Мы сейчас в Озёрном краю, среди самых высоких гор Великобритании. — Удивительно, — вздохнула Гермиона, снова вглядываясь в окно. Снежинки снаружи начинали падать не так равномерно, они словно совершали несколько пируэтов перед тем, как окончательно опуститься, и такие парящие рисунки завораживали с каждой секундой все больше. Тео снова, как и в своем кабинете, наслаждался тем, как Грейнджер реагирует на пейзажи. В её глазах при виде прекрасного зарождался особый блеск, который был так ему знаком — он и сам обожал любоваться красотами, созданными самой природой, и наконец его страсть было кому разделить. Но он не мог позволить горным хребтам и затевающейся метели занять все внимание его спутницы, поэтому он с понимающей улыбкой заговорил: — Я надеюсь, ты голодна. Я мог бы посоветовать тебе чудесные блюда, кухня здесь, — не побоюсь этого слова — волшебная. — Ты часто тут бываешь? — у него получилось снова вернуть к себе этот благодарный, но немного застенчивый взгляд карих глаз. — Доводилось иногда. Хозяин — мой старый знакомый, по работе. — Клиент? — Именно. — Тогда доверюсь твоему вкусу, — склонила голову Гермиона, кротко рассмеявшись и пронаблюдав за тем, как Нотт с деловым видом кивнул и подозвал к себе официанта, огласив ему какие-то сложные названия блюд. С услужливым поклоном молодой парень забрал меню, спросил о напитках, на что гости ответили, что выпили бы вина, и удалился на кухню. — Ты не будешь разочарована, — пообещал девушке Теодор, проводя пальцем по запотевшему бокалу с водой. — Испортить впечатление от такого хорошего вечера уже будет нелегко, — заверила его Гермиона, дивясь собственной смелости. Что это? Она флиртует? Неужели ей не показалось, и их на первой за долгое время встрече он действительно ей приглянулся? Нотт был воспитан и весьма хорош собой, а также он проявлял внимание к её собственной персоне. Как сказала утром Джинни, мужчина был отличной кандидатурой, и, когда перед посетителями поставили бокалы красного вина, Гермиона взялась за хрупкую ножку с новым решением — дать этому молодому человеку шанс. — Я хотел бы выпить за начало нашего сотрудничества, как делового, так, надеюсь, и дружеского, — подмигнул ей Тео, приподняв бокал, и Гермиона снова улыбнулась в ответ на его обаятельные речи. Хрусталь звякнул в воздухе, и девушка распробовала чудесное вино. Она не особенно разбиралась в алкоголе, и уж тем более, не смогла бы никогда отличить сорта вина и сказать, молодое оно или выдержанное, поэтому, когда Нотт поинтересовался у неё, как ей напиток, она пожала плечами и нервно облизала губы в надежде, что на них не останется бордового следа. — Честно сказать, я не так уж и много пью… Но мне вино показалось очень вкусным. — Хочешь узнать о нём немного больше? — Да, с удовольствием, — Гермиона с интересом придвинулась ближе и подперла подбородок рукой. Тео говорил о вине так, словно это была еще одна вещь, в которой он разбирался. И его было невероятно приятно слушать — настолько, что когда он замолкал, Гермиона молилась о том, чтобы его рот снова открылся и поведал ей ещё что-то о сортах винограда и винодельнях Уэльса. — Как все-таки приятно наконец блеснуть знаниями перед отличницей, — ухмыльнулся Нотт, завершив свой рассказ и подняв бокал так, что он мог видеть спутницу только сквозь стеклянную призму. — Ты прекрасный рассказчик, Тео, — призналась Гермиона, делая еще один глоток и продолжая чувствовать на себе все тот же заинтересованный взгляд. Нотт на пару с вином горячил её щеки. Давно уже мужчины не смотрели на неё так — как на предмет восхищения. Большинство мужчин видели в Гермионе лишь Героиню войны или подругу Гарри Поттера. Она пока не знала, что видит в ней Теодор, но его искренность, его романтичная натура, любовь к хорошему вину и красивым видам, а главное, заинтересованность в ней, подкупало её. — Но я хотел бы послушать тебя, — проговорил ей Нотт, складывая руки на столе, и Гермиона, заметив этот жест, почему-то занервничала. Ей показалось, что её собственные руки не такие красивые, пальцы не такие тонкие, как у аристократа напротив, а их положение вообще неправильно. Поэтому она беспокойно начала разглаживать на скатерти складки. — Меня? И что ты хотел от меня послушать? — Твою историю. Гермиона вперила взгляд в бокал, предчувствуя нелегкий разговор. — Ты хотел бы послушать о Войне? — Нет, — мягко ответил ей Нотт, и его голос заставил Грейджер поднять взгляд. — Я хочу послушать о тебе. Чем ты живешь и чем занималась. Как так получилось, что ты задалась целью выкупить «ГринСтор», точнее, «Флориш и Блоттс». Со школьной Гермионой-подростком я уже знаком, но сейчас… напротив меня сидит повзрослевшая, красивая и умная девушка, и я хотел бы узнать её поближе. Девушка шокировано открыла и закрыла рот опять, и её спас подошедший вовремя официант. — Вот ваш заказ. Для джентльмена — португальский Бушешаш, для леди — итальянское Оссобуко. Приятного аппетита! Перед Гермионой поставили широкую тарелку, и она вдохнула запах принесенного блюда — чего и следовало ожидать, пахло очень аппетитно, и девушке не терпелось попробовать новое для неё произведение кулинарии. — Португалия? Италия? Это ресторан смешанной кухни? — Нет, — покачал отрицательно головой Теодор, накидывая на колени тонкую тканевую салфетку. — Только европейской кухни. — И давно маги научились готовить маггловские блюда? — А как ты думаешь, кто первым изобрел ту же Карбонару? — хитро посмотрел на неё, прищурившись, Нотт, и Гермиона задумчиво взяла вилку в руку. — Насколько мне известно, точной версии нет. Но я думаю, что название произошло от итальянского слова, которое переводится как «угольщик», так что, наверное, его придумали рабочие. — Или же её придумал некий волшебник, который пожелал остаться за кулисами, — ухмыльнулся мужчина, вонзая вилку в свою свинину и начиная разрезать её. Гермиона еще пару секунд в ступоре наблюдала за движением приборов, переосмысливая всё, что она знала о мире, а потом решила не забивать голову подобными вопросами и просто насладиться ужином. Телятина в её тарелке оказалась очень нежной и пряной, на манер лучших миланских блюд, и девушка с удовольствием поглощала кусочек за кусочком, запивая вином. — По слухам, ты вернулась в Хогвартс и закончила обучение? — спросил Тео, мягко возвращая их к едва затронутой теме. Гермиона прожевала кусочек отварного картофеля и промокнула салфеткой нижнюю губу. — Да, верно. Я всегда мечтала закончить седьмой курс. Но тебя я там не видела. Ты сразу открыл свой бизнес? — Нет, пришлось один год пройти небольшую реабилитацию в глазах Аврората. Ну, сама понимаешь, мой отец… — Тео поморщился, оборвав реплику на полуслове, и снова приложился к бокалу, а девушка прикусила губу, укорив себя за неправильно поставленный вопрос. Отец Тео, Нотт-старший, также как и остальные выжившие Пожиратели смерти, был осужден и заключен под стражу. Также, приспешники Тёмного Лорда лишились всех своих титулов, состояния, всех прав, и в то число попали Люциус Малфой, Гойл-старший вместе с сыном, который оказывал сопротивление Золотому трио в Выручай-комнате и своими действиями чуть не сжёг надежду Магической Британии, а также и другие фамилии, такие как Макнейр, Мальсибер, Эйвери и прочие. Некоторые же фамилии, такие как Кэрроу, Лестрейндж и Долохов, до сих пор украшали списки укрывающихся от правосудия преступников. — Ты закончила выпускной год и..? — Ах, точно, — Грейнджер вынырнула из своих раздумий. — И я пошла работать в Косой переулок. — Во «Флориш и Блоттс», — догадался Теодор, мигом раскусив то, зачем девушка напротив так жаждала выкупить помещение. — И что же случилось? — После войны и бесконечных налётов Пожирателей на переулок магазину требовался серьезный ремонт, да и некоторое время после войны посетителей было не так уж и много. Люди боялись показываться в публичных местах еще некоторое время после падения Волан-де-Морта, поэтому продажи оставляли желать лучшего, — со вздохом констатировала Гермиона, пока мужчина кивал каждому её слову с понимающим видом. — Да, я помню. Почти все предприятия тогда постиг кризис, честно сказать, я даже удивлен, что «Флориш и Блоттс» продержались так долго. Девушке это заявление не очень-то пришлось по душе, и она даже слегка надулась, что не укрылось от внимательного взгляда. — Не обижайся. Уверен, ты — лучшее, что приключилось с этой лавкой за все годы её существования. — Конечно, — с сарказмом скривилась Гермиона, снова отпив терпкий напиток. — Надо же было так катастрофически облажаться и проиграть его кредиторам. — Плохой настрой, Гермиона, — покачал головой Нотт, давая знак официанту, чтобы он обновил им их алкоголь. — Как я уже и говорил, ты лучшее, что могло случиться с «Флориш и Блоттс». — Почему? — обреченно пробормотала волшебница, переводя взгляд со своей почти опустевшей тарелки на собеседника, снова дивясь тому, сколько поддержки находит в его глазах. — Потому что ты вернёшь его, обновишь и подаришь новую жизнь. — Но как? — Ты уникальная волшебница. К тому же, — ухмыльнулся Нотт, ухватываясь за только что принесенный бокал и кивком принуждая девушку сделать то же самое, — у тебя есть я. И вместе мы вернем тебе твой магазин. Улыбнувшись, Гермиона протянула руку, чтобы соприкоснуться своим бокалом с бокалом Тео, и под хрустальный звон по её жилам разлилось тепло и уверенность в собственных силах. Остаток вечера прошел идеально, как в сказке. Они долго болтали обо всем на свете, почти не касаясь школьных воспоминаний. Тео был совершенно новым человеком, которого Гермиона для себя открыла. Он не стремился утянуть её в прошлое, он без каких-либо усилий продвигал её к будущему. Именно поэтому, после оплаты счета, когда Нотт вежливо подал ей локоть и повёл в сторону фойе, она позволила на прощание поцеловать себя в щеку. Таких фамильярностей она не позволяла раньше ни одному кавалеру, но по её плечам словно пробежала дрожь, когда мужчина галантно накинул ей на плечи мантию и провел к камину. — Я мог бы проводить тебя, — предложил он напоследок, когда она уже брала в руку порох. — Прокатиться по каминной сети? Думаю, ты только зря испачкаешься в саже, — уклончиво увильнула девушка, поправив волосы и положив их поверх мантии. Возможно, Тео и правда заслуживал своего шанса, ведь вечер был просто удивительным. Возможно, когда-нибудь она скажет, что было бы неплохо, если бы он проводил её. И они бы выпили чай на её маленькой, но уютной кухне. Возможно, такой вечер был бы даже стократ приятнее и закончился бы еще интереснее. Но не сегодня. Помахав на прощание такому же счастливому Нотту, Гермиона вернулась в свою гостиную, чувствуя, как уголки её губ неумолимо тянутся в блаженную улыбку.***
Следующий день Гермиона наконец посвятила себе. Она убралась в квартире, которая уже была похожа на склад всякого хлама — тут были и игрушки, и одежда: старая и новая, которую девушка приобрела вчера в переулке. К тому же, она пересчитала свои накопления и завела учет своих галлеонов — рядом с трансфигурированной вазой лежал блокнот, в который она намеревалась записывать, сколько монет уже набралось, чтобы не потерять счета. К своему великому удовольствию, вечером того же дня, валяясь на кровати и поедая ложкой мороженое под какой-то нудный многосерийный сериал по телевизору, она услышала стук в окошко. Пробежав в соседствующую со спальней гостиную, она впустила сову, которая в свою очередь обронила девушке в ладошки синий конверт. — Тео, — она с улыбкой узнала фирменный стиль молодого предпринимателя и начала спешно открывать конверт. «Привет, мисс Грейнджер, Не знаю, как ты, а я до сих пор нахожусь под впечатлением от нашей встречи. Ты очаровательна. Я хотел бы пригласить тебя на еще одно свидание, и буду счастлив, если вновь увижу тебя. Точнее, это не простое свидание, а очень красивое мероприятие, которое устраивает один наш общий знакомый. P.S. Посмотри в конверте». Отложив недочитанное до конца письмо, Гермиона с интересом заглянула в конверт и увидела там незамеченный до этого лист бумаги. Розовый пергамент был сложен вдвое, и, как только она его развернула, по комнате пронесся удивленный полувздох-полусмешок. «Приглашение На приём, организованный лордом Малфоем и его матерью Нарциссой Малфой, по случаю празднования Дня Всех Влюбленных. Обязательное условие: вход только с парой». До того, как в голове её могли столкнуться «за» и «против» такого предложения, Гермиона быстренько вернула внимание к письму. «…P.P.S. Воспользуюсь запрещенным приемом и скажу, что, возможно, появление на банкете может ускорить твое дело с магазином». Действительно, Нотт, как истинные слизеринец, не мог не подразнить её тем, что предвещал этот приём. Но прежде, чем делать вывод, она должна сходить завтра еще на одну встречу со Скорпиусом и, если получится, уже сделать выводы, стоит ей пойти на второе свидание или все-таки благоразумнее будет не трогать лишний раз осиное гнездо. Поэтому утром пятницы, за два дня до празднования, Гермиона прибыла на место в приободренном настроении. Она с улыбкой вышла из камина в гостиной аристократов и уже предвкушала встречу со Скорпиусом, потому что успела по тому соскучиться. Услышав, как открывается с еле слышным скрипом дверь из коридора, девушка обрадованно обернулась в ту сторону. И обомлела на секунду. Или, может, на несколько десятков секунд, потому что совершенно не ожидала увидеть здесь в такое время Скарлетт. С резинкой для волос в зубах, с руками, нервно прижимающими к себе полы блузки. Та была не застегнута и лишь болталась на её боках, обнажая подтянутый животик и черный кружевной бюстгалтер блондинки. Секретарша замерла в дверях в той же нелепой позе — с резинкой во рту. Её руки машинально прикрыли бюст, когда глаза, расширившись, в упор смотрели на прибывшую няню Скорпиуса. — Ого, — только и сумела произнести Гермиона, чьи руки по инерции продолжали гладить бордовую водолазку, чтобы убедиться, что к ней не прилипла сажа. — Доброе утро, мисс Грейнджер, — пискнула Кларус, наконец вытащив из зубов резинку. Для этого ей пришлось оторвать одну руку от блузки, и Гермионе, обладающей идеальным зрением, открылся вид на темно-бордовое пятнышко чуть выше груди. Она бы сейчас с удовольствием обменяла свое зрение на близорукость Гарри, лишь бы не видеть эти следы. Не на такую встречу она надеялась сегодня. — И вам доброе утро. Две молодые женщины смотрели друг на друга из разных углов комнаты, не зная, что сказать. Скарлетт постепенно краснела, снова пытаясь прикрыться, а Гермиона отчаянно желала развидеть эту картину. Вторая дверь, ведущая из столовой, тоже открылась, но Гермиона этого не заметила, так как стояла к ней спиной, а вот блондинка в шоке уставилась на вошедшую женщину. — Мисс Кларус, я полагаю, ваше совещание с моим сыном подошло к концу? — холодный голос Нарциссы Малфой Гермиона узнала бы даже во сне, и она резко обернулась на говорившую. Возле входа в комнату действительно стояла мать Драко. Она, не отрываясь, смотрела на секретаршу своего сына, сложив пальцы впереди в замок на платье. Её голова была чуть наклонена, словно Нарцисса разглядывала диковинную вещицу, но глаза… глаза оставались непроницаемыми. — Простите, я… уже ухожу, — на одном дыхании выговорила перепуганная до смерти Скарлетт. Гермиона вовремя отошла от камина, чтобы дать блондинке сию же секунду исчезнуть в изумрудном огне. — Здравствуйте, миссис Малфой, — Грейнджер едва заметно склонила голову, выказывая свое почтение хозяйке дома. — Мисс Грейнджер, приятно видеть вас в добром здравии, — шелестя юбками, Нарцисса наконец подошла ближе, уголок её губ был приподнят. Она пересекла гостиную и оказалась рядом, чтобы мягко пожать протянутую ладошку гостьи. — Скорпиус вас заждался. — Я всегда прихожу в это время… — девушка бросила нервный взгляд на часы. — О, не подумайте, я и не прошу приходить вас раньше. Просто за эти два дня он, кажется, соскучился по вам сильнее, чем по мне за этот месяц, — кривовато усмехнулась Нарцисса на манер Драко, и Гермиона в который раз отметила, что в Драко лично она замечала гораздо больше от матери, нежели от отца. — Нет, что вы, он часто о вас вспоминает! — заверила её Гермиона, на что та отмахнулась. — Не нужно, я знаю, что он меня недолюбливает. Я всегда была строга с ним. Но мы, кажется, заболтались. Он уже ожидает вас. Нарцисса указала ей на дверь, из которой сама недавно вышла, и Гермиона последовала её указке. Встреча с мальчиком оказалась очень теплой. Он долго обнимал няню за ноги и лепетал о том, как ему хотелось с ней увидеться и сколько нового он готов рассказать ей. Первым делом мальчик показал подарки, которые ему привезла бабушка, и с гордостью покрутился перед Грейнджер, демонстрируя новый костюмчик от парижских модельеров. — Красивый, — похвалила она его, смеясь от того, как Скорпиус пухлыми пальчиками пытается распрямить кружева на своем жабо, которое делало из него настоящего джентльмена на манер французских романов. Пока Скорпиус в своей детской спальне пытался без помощи примерить свои новые туфли для танцев, Гермиона старалась в скоростном режиме осмыслить стрессовую ситуацию, в которой она оказалась с утра. Неужели между Малфоем и его секретарем не только деловые отношения? И Нарцисса об этом знала, или просто не подала виду, что удивилась? Почему тогда Малфой не сделает Скарлетт мачехой для сына? Между ними любовь или просто секс? Перед глазами почему-то снова показались засосы, расположенные на груди Кларус. «Это не твоё дело!» — твердил голос разума, но Гермиона ничего не могла с собой поделать. Её съедало любопытство. — Тебе нравится работать на него? Гермионе в этот момент показалось, что Скарлетт споткнулась или поскользнулась. Она резко опустила голову вниз, посмотрев под ноги, а когда снова подняла, то на её щеках был заметен легкий румянец. — Мистер Малфой… Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Но если я скажу, что, будь у меня выбор на кого работать, то я бы все равно выбрала его — вам будет этого достаточно? Мерлин… Бедняжка. Угораздило же улыбчивую, наивную девушку влюбиться в грозного дракона. И тут Гермиона поняла, что не испытывает ничего, кроме жалости. Никакого осуждения. Ведь наверняка, будь мотивы Малфоя хоть чуточку серьезными, Кларус не таскала бы ему кофе в кабинет. Из-за не очень хорошей погоды Гермиона провела со Скорпиусом почти весь день в стенах мэнора, и была рада размять ноги, когда эльф объявил о том, что стол уже накрыли для обеда. Приготовившись строить из себя непоколебимую скалу, Грейнджер зашла в столовую и обнаружила, что главы семейства не было. Была лишь Нарцисса, занявшая пустующая ранее место справа от стула Драко. Видимо, у Малфоев все еще соблюдалась некая семейная иерархия — как старший мужчина своего рода, коим его оставил после ареста Люциус, Драко занимал самое важное место. По правую руку восседала его мать, а по левую — наследник. Слуги же, или, в случае Гермионы, няня ребенка, занимали место рядом с мальчиком. Нарцисса не притрагивалась к своему супу, пока все не займут своим места. Но как только она начала есть, а Драко все еще не было, Грейнджер поняла — сегодня они обедают без него. Скорпиус, дуя на свою ложечку, бросал тоскливые взгляды на стул Драко, и Нарцисса, тоже замечая это, хмурила тонкие светлые брови. Отсутствие сына внушало ей недовольство. — Где же папа? — взвыл в конце концов ребенок, отломив от хлеба мякоть и скрутив её в шарик, за что получил грозный взгляд от бабули Цисси. — Наверное, сегодня он предпочел отобедать на работе, — стальным голосом произнесла Нарцисса, закончив свою трапезу. Как только тарелка исчезла, она сразу вызвала Эрика и сказала ему, что хотела бы еще раз ознакомиться со списком гостей на воскресенье, а затем, извинившись, удалилась по своим организационным делам. Переглянувшись со Скорпиусом, Гермиона хитренько прищурилась и отправила в рот скатанный из мякоти хлеба шарик, попытавшись тем самым отвлечь мальчика от грустных мыслей. Тот, как она и ожидала, прижал ладошки ко рту и начал сдавленно фыркать, пытаясь хохотать потише. После обеда у них было занятие на фортепиано, и Гермиона устроилась на скамеечке перед инструментом. — Покажи мне клавишу До Диез, — попросила его девушка, и Скорпиус деловито нажал пальчиком на черную клавишу между До и Ре. — Умница. А теперь… Она проверяла знания мальчика, спрашивая у него об интервалах, бемолях, альтерации и прочем, прочем, пока не убедилась, что познания ребенка весьма и весьма глубоки. Тогда она попросила его придумать мелодию, состоящую буквально из трех клавиш. Пока Скорпиус увлеченно нажимал на клавиши, в зал вошла Нарцисса с бокалом обеденного белого вина, и одобрительно улыбнулась учительнице своего внука. Увлекшись обучением и мелодиями, льющимися из инструмента, Грейнджер не сразу поняла, что к зрителям присоединился еще один человек. Когда Скорпиус нажал на последнюю клавишу, а Нарцисса, поставив бокал на камин, умилительно похлопала в ладоши, раздался мужской голос: — Это было похоже на скрип половиц в старом доме Блэков, — недовольно вставил свой комментарий Драко, до этого молча наблюдавший за занятием сына из дверного проема. — Прости, папа, — Скорпиус вяло опустил голову, и Гермионе показалось, к великому ужасу, что губки его задрожали, а глаза увлажнились. — Вы зря так говорите, мистер Малфой, — возразила тут же девушка, у которой сердце сжималось от вида поникшего мальчика. — Скорпиус очень талантлив, просто нужно немного практики… — А мне кажется, что много, мисс Грейнджер. И, прошу, не стоит перечить мне при сыне, — сквозь зубы сделал ей выговор мужчина, проходя в комнату и поравнявшись со сверлившей его взглядом Нарциссой. И женщину еще кое-что не оставляло в покое. — Прежде, чем ты сам покажешь нам свои собственные идеальные навыки игры на фортепиано, в которой ты, к слову, в детстве не преуспевал, я хочу поинтересоваться, почему тебя не было на обеде. — Легко, — фыркнул Драко на вызов матери, взглядом заставив Гермиону слезть со скамеечки и газелью отлететь к дивану. Мужчина сел рядом с сыном, бросив на него колкий взгляд. — Смотри за пальцами, Скорпиус. И из-под его пальцев полилась музыка. Прекрасная, чарующая, поглощающая. Гермиона по неволе заслушалась, и все бы ничего, если бы Малфой еще не вздумал продолжить в это же время разговор. — А что касается обеда. Неужели я не могу устроить себе ланч на работе с коллегами или в близлежащем к Министерству ресторане? — О, несомненно, можешь. Вот только следи за тем, чтобы в следующий раз, когда ты пригласишь своих коллег на поздний ланч к нам домой, твои коллеги уходили до пробуждения Скорпиуса. Драко даже отвел взгляд от клавиш, чтобы лично наблюдать это выражение превосходства, промелькнувшее на лице его матери. Гермиона же подумала о том, что если бы их разговор был соревнованием, Нарцисса одной фразой заработала себе сто очков. Мужчина посмотрел на сына, чтобы убедиться, что тот не вслушивался в разговор — но мальчик был полностью увлечен отцовской игрой, глядя на бегающие по клавишам тонкие пальцы чуть ли не с открытым ртом. — Туше, — хмыкнул Драко, резко стукнув по клавишам и закончив свое произведение. Казалось, его нисколько не смутило то, что Нарцисса припомнила ему его любовницу. Или, если такое происходило и раньше, любовниц. — Надеюсь, мы услышали друг друга. И, я надеюсь, ты не притащишь своего секретаря на приём. — Обижаешь. Я иду с тобой, maman. — Гермио-она, — донеслось из-за инструмента, и девушка вытянула шею, чтобы увидеть говорившего Скорпиуса. — Ты же придешь к нам на праздник? Все головы теперь были повернуты к няне маленького наследника, и Грейнджер на секунду подавилась собственным ответом под столь пристальным вниманием. — Сын, на наш праздник всем дамам надо приходить с кавалерами, — слащаво обратился к Скорпиусу Драко, перебив тем самым хотевшую было ответить девушку. А потом его серые глаза посмотрели прямиком на Гермиону, и в них сверкала ядом издевка. — А твоя няня таковым не обладает. И прежде, чем уязвленная такой неприятной правдой Гермиона смогла бы ответить, за неё вступился юный джентльмен: — Я буду её кавалером, — выпятил грудь, украшенную кружевным жабо, Скорпиус, глядя на отца с мольбой во взгляде. Тот на секунду смутился, а Нарцисса усмехнулась, все еще попивая вино. — Даже если и так. У мисс Грейнджер нет приглашения, твоя бабуля уже все раздала, — Драко состроил самую грустную мину из всех, на которые был способен, и плечики мальчика тоскливо опустились. — Не надо сваливать все на меня, — заворчала было Нарцисса, но Гермиона, не в силах больше подвергаться такому унижению, резко встала с дивана. — Ничего страшного, Скорпиус, не расстраивайся, — её голос был мил, но в то же время она не могла отметить, что там проскользнула нотка торжества. Ах нет приглашения у мисс Грейнджер? Не обладает кавалером? Гермиона уже знала, что ответит на приглашение Теодору, когда вернется вечером домой.