«Первая детская смерть — оплошность врачей или набирающая силу угроза?»
Гермиона поморщилась. На её молодом лице пролегли полосы, вызванные скорбью по незнакомому малышу и беспокойством за детей Гарри, Анджелины, за Скорпиуса. Анджелина как раз сидела напротив, в её маленькой, залитой мартовским светом кухне. За окном стучала капель. На улице неделю назад еще раскидывались целые катки — приходилось украдкой накладывать заклинание на подошву ботинок, чтобы ненароком не распластаться у крыльца и не поломать себе ноги. Сейчас же теплело, солнце медленно набирало обороты, ежедневно грея замёрзший Лондон, и катки превратились в небольшие озерца. Теперь же Гермиона, скрипя зубами, перед выходом накладывала на обувь водостойкие заклинания, иначе подошва её любимых сапожек расклеилась бы уже к концу месяца — настолько девушка «любила» собрать все лужи. Под будничный перестук капель за окном и весёлую трель первых вылезших из гнёзд птиц, две выпускницы Хогвартса с каменными лицами смотрели на газетёнку, вместе с которой Анджелина принесла в светлую квартиру печаль и холод. Анджелина выглядела не так, как обычно. Её обычно прекрасные, кудрявые пышные волосы сейчас свисали, как сосульки за окном. В некоторых местах они были влажными, видимо, она так спешила к подруге, что даже не боялась капающей с крыш воды. Улыбка померкла. Она подперла рукой лицо и уставилась перед собой. Поставив воду кипятиться, Гермиона осталась у плиты, совсем забыв использовать магию. Рядом с конфоркой валялись спички, которыми она зажигала газ под чайником. Анджелина кивнула на коробок. — Можно? Недоумевая, Грейнджер передала спички подруге. Та спокойно вытащила одну и поднесла ко рту. Между губ была зажата сигарета. — Не знала, что ты… — начала было Гермиона, наткнувшись на спрашивающий взгляд. — Я не против, просто… Не зная, куда деть глаза, постоянно возвращающие своё внимание к огоньку на конце сигареты, Гермиона забегала в поисках чего-нибудь, что могло послужить в роли пепельницы. А потом вспомнила внезапно о своей магии и быстро создала маленькую, почти плоскую форму и отлеветировала её на стол. Анджелина тут же стряхнула немного пепла. — Старая привычка Джорджа, — с грустной улыбкой сообщила Анджелина, наблюдая за поднимающимися завитками синеватого дыма. — Они с Фредом часто баловались этим в школе. Иногда Джордж курил на балконе, говорил, что запах лучше всего прочего пробуждает связанные с ним воспоминания. Порой я даже слышала, что он даже начинал говорить сам с собой в такие моменты, словно там на балконе он действительно был с Фредом. После пары раз таких его «диалогов» я стала присоединяться. Ему стало лучше. Мы общались на такие темы, на которые раньше я не могла его разговорить. Думаю, именно с тех пор наши отношения стали ещё крепче, он стал видеть во мне свою утраченную половину. Гермиона слушала, затаив дыхание. Закипел чайник. Наблюдая за тем, как ложка парит над кружками, она думала о Джордже и его привычке. Табачный запах коснулся и её носа, она повела им, чтобы уловить мельчайшие оттенки, и… ничего. Ничего общего с тем ментоловым ароматом, который она слышала в Малфой-мэноре. Внезапно нахлынувшие её воспоминания заставили лёгкой улыбке появиться на губах, пока Гермиона вручную помешивала кофе. Как там мальчики? Драко уже отвёл Скорпиуса к Андромеде, как и собирался? — А потом мы перестали этим заниматься. Он переболел. Но я теперь ношу с собой пачку сигарет на всякий случай, — похлопала себя по карманам джинсов Анджелина. Отвлёкшись от мыслей, Гермиона вспомнила о гостье, которая уже потушила сигарету и отпила свой кофе. — Как думаешь, было это ошибкой медиков или… — Анджелина не смогла произнести фразу до конца и вместо этого просто вновь приникла к чашке. — Я думаю, эта эпидемия ещё добавит нам хлопот, — честно сказала Гермиона, глядя в окно на распускающуюся весну и не замечая, как от её слов Уизли сильнее сжала чашку, словно, держась за неё, она могла избежать предстоящего им кошмара. Кто знал, наступит ли он. — Надо попросить у Невилла рецепт профилактического зелья. И поменьше выходить на улицу с детьми. — Болезнь может притащить любой из взрослых, — со вздохом произнесла Гермиона, подходя к столу и беря в руки злосчастную газету. — Тут сказано, что для нас опасности нет, зато мы переносим заразу. — Как крысы, — тихо буркнула под нос Анджелина, а потом снова с надеждой посмотрела на Гермиону. — Я не буду выходить из дома. Буду заказывать продукты совиной почтой. — А Джордж? Тоже уйдёт с работы? Гермиона понимала, что поступает бестактно, обрывая вот так крылья надежды подруге. Но та зря строила воздушные замки и мечтала о том, что сможет вечно прятаться от наступающей болезни. Гермиона подошла и потрепала подругу за плечо. — Эй. Ничего плохого не случится, слышишь? Мы просто будем аккуратнее в это время, но прятаться — не выход. Колдомедицина не стоит на месте, уже совсем скоро они создадут вакцину. — Надеюсь, — Анджелина положила ладонь на руку Гермионы, которая до сих пор сжимала её плечо. И потом, словно только увидев подругу, отстранилась и оглядела её с ног до головы. — Ты куда-то собралась? — она кивнула на собранный на голове аккуратный пучок, отличавшийся от того узла, в который она стягивала волосы, занимаясь домашними делами. Гермиона замялась, вспомнив о том, что у неё действительно были планы, взглянула на часы и поняла, что времени осталось не слишком много, и Анджелина что-то заподозрила в этом забегавшем взгляде и туши, обрамляющей этот самый взгляд. — Гермиона, у тебя свидание? — Э-э, — протянула девушка, приникая губами к краю чашки и тем самым лишая себя возможности раскрыть рот и ответить. — И кто этот мужчина, который нашёл подход к сердцу моей подружки? Рассказывать ничего не пришлось. В это же мгновение раздался звонок в дверь. Гермиона мысленно чертыхнулась, но всё же взяла себя в руки и направилась к двери, пока Анджелина судорожно накидывала на себя пальто, чтобы незамедлительно удалиться. — Это Нотт? — показывая пальцем на дверь, прошипела Анджелина, словно только что разгадала тайну и совершила невиданное открытие. — О, Мерлин, так газеты не врут? Перебив её, Гермиона выпучила глаза, чтобы девушка замолчала, и открыла дверь. На пороге стоял Малфой собственной персоной, и когда Анджелина заинтересованно вытянула голову, чтобы воочию лицезреть избранника Гермионы, она часто-часто заморгала, надеясь, видимо, что высокий блондин, стоявший в дверях, ей привиделся. — Грейнджер. Джонсон, — он поочерёдно кивнул стоявшим перед ним девушкам, заострив внимание на первой и улыбнувшись ей одними только глазами. — Вообще-то, я Уизли, — не до конца пришедшая в себя Анджелина подняла на уровень глаз Малфоя свою ладонь с пальцем, украшенным кольцом. Драко скептически оглядел неброскую драгоценность и поджал губы. — Сочувствую. Анджелина вспыхнула и готова была вступить в ссору, когда Гермиона многозначительно подёргала её за рукав, и та немного сгорбилась, признавая, что не время и не место для перепалки с бывшим врагом. Вместо этого она подтянула ремешок сумки и, показательно подняв голову, вышла из квартиры, обернувшись под конец. — А я помню, как мой муж врезал тебе в школе. Прямо по твоей хорьковской физиономии. От такого напоминания Драко не нашёлся, что сказать, а когда опомнился, девушка была уже несколькими этажами ниже. Фыркнув, он зашёл в квартиру, где тут же наткнулся на осуждающий взгляд пары карих глаз. — Милая у тебя подруга. — Не надо начинать разговор с людьми с оскорблений, — нравоучительно произнесла девушка. — Тогда с тобой я не буду повторять эту ошибку, — Драко ухмыльнулся и завёл руку за спину, а вытащил её уже с букетом дивных ромашек. — Хороший способ начать разговор? Гермиона, опешив, взяла протянутый букет. — Это что? — Кажется, цветы, хотя могу ошибаться. — Ты… никогда не дарил мне цветов. — И судя по твоей странной реакции, я догадываюсь, почему, — фыркнул Малфой, и, спохватившись, Гермиона поблагодарила его, призвав вазу. — Они очень красивые. Я люблю ромашки, — улыбнулась Гермиона, напоследок вдохнув аромат и поставив их на видное место в центре комнаты. — Ты будешь чай или кофе? Мне надо переодеться, и я готова выходить. — Грейнджер, ты что, потерялась во времени? — несерьёзно бурчал Драко, пока девушка отправляла его на кухню, на ходу лепеча извинения. — Давай быстрее! Она усадила его на стул, на котором пару минут назад сидела Анджелина, и завертела палочкой. Вокруг стали летать кружки, чайник, сахарница и баночка с кофе, пока Драко озадаченно поглядывал в сторону пепельницы, так что Гермиона поспешила объясниться: — Это для Анджелины. — Не знал, что Уизли курят. Может, они ещё, — Драко сделал притворно испуганное лицо и приложил ладонь к груди, словно у него закололо сердце, — и матерятся? — Очень смешно! — донеслось ему из дальних комнат в ответ, и Драко хмыкнул, отодвинув от себя пепельницу и привлекая чашку. — Знаешь, это действительно мерзкая привычка. И запах ужасный. — Не слышал, чтобы ты жаловалась раньше, только если я не делал это при Скорпиусе. — Твой запах… мне нравится, — в дверях показалась Гермиона, и Драко так и замер с чашкой у рта, ошарашенный её внезапным признанием. Гермиона засмущалась. — То есть мне нравится запах твоих сигар. Сигареты Анджелины воняли хуже, — выдала чистосердечное признание Грейнджер, убирая волшебную палочку в карман. Пока Драко пил чай, она уже успела как раз переодеться и сейчас вышагивала перед гостем в своём наряде, по её мнению, идеально подходящему под тематику их вечера: длинная разлетающаяся юбка ниже колена, заправленная в неё обычная бежевая водолазка и сапожки без каблука, на хорошей плотной высокой подошве, чтобы ноги не промокли. — Ты выглядишь… по-монашески, — выдал Драко нечто, не сильно напоминающее комплимент, и настала очередь Гермионы фыркать. — Туда обычно одеваются очень сдержанно и культурно. Она заметила, как Драко вдруг задумался. — Так Анджелина замужем за… близнецом? — Ну да, — удивилась странному вопросу Грейнджер. — Тогда ясно. А то я что-то не мог припомнить, когда это Рональд успел дать мне по лицу. Гермиона засмеялась. Её кудри, выбившиеся из прически и подсвечиваемые льющимся из окна светом, ласково мигнули Драко, и он задержал взгляд на них, не обращая внимания на то, что Гермиона болтала. — Так зачем она приходила? — Принесла новости, — Гермиона перестала смеяться. Её волосы словно тоже потускнели, перестав украшать жизнерадостную девушку. — Посмотри, на столе. Драко огляделся и потянулся пальцами к свёрнутой газете. Пары минут хватило, чтобы он бегло прошёлся взглядом по нужной статье. Как и получасом ранее у Гермионы, его лоб испещрили морщины, когда он, нахмурившись, дочитывал текст. — Гонцов, принёсших плохие вести, обычно казнят. — Драко, это же может коснуться и Скорпиуса. Я переживаю. — Это не коснётся его, — настойчиво произнёс Малфой, откидывая небрежно газету на её прежнее место. Выглядел он действительно так, что казалось, его не беспокоят прочитанные вести. Гермиона невольно задержала взгляд на таком беспечно выглядевшем мужчине на её кухне. В обрамлении послеполуденного света его волосы отдавали в тёплый оттенок сильнее, нежели в холодную платину. Свет, как в раму, охватывал его силуэт со спины, как бы подсвечивая его фигуру. Он так красиво вписывался в её квартирку и одновременно так выделялся на фоне её простоты своей идеальностью. — Ты так спокоен. Анджелина готова была устроить карантин всем Уизли, — с горестным смешком прокомментировала его невозмутимость Гермиона. — Тогда на улицах было бы не так людно, — вставил Малфой, и Гермиона снова смогла улыбнуться его шутке. Накатившая грусть почти отступила, только лёгкое волнение царапало её грудную клетку в попытках добраться до сердца и окончательно погрузить в печаль. Драко заметил взгляд Гермионы, уставленный в газету. — Грейнджер, не смей парить себе голову по этому поводу и портить настроение и себе, и мне, — он подвинулся к ней, наклонившись над столом. — Иначе я наложу на тебя Обливиэйт и заставлю забыть об этом клочке бумаги. Гермиона возмущённо подняла голову на гостя: — Ты не посмел бы. — С чего ты взяла, что я не делал так раньше? Они посмотрели друг на друга, взгляды столкнулись — насмешливый с немного обиженным. — Не делал. — Не будь так уверена. Возможно, я уже дарил тебе цветы? Гермиона скептически поджала губы и склонила голову. — Возможно, я уже говорила, что ты несносен? Если нет, напоминаю ещё раз. Кстати, откуда ты их достал? — Всё это время я держал их за спиной. Не хотел, чтобы отряд «тысяча и один рыжий» нагрянули по мою душу прямо в… как там называется? — Театр, — машинально ответила Гермиона, открывая антресоли, чтобы убрать туда варенье, которая она доставала для чаепития. — Но я удивлена, что у магов нет ничего подобного. Как вы развлекаетесь в свободное время? Драко убрал её руки от стула, за которым она уже потянулась, и с укоризненным покачиванием головы отлеветировал банку на полку сам. Смутившись того, что так часто забывала о своих способностях, Гермиона всё-таки воспользовалась палочкой и заставила дверцы хлопнуть, закрывшись. — Танцами, — как нечто очевидное сказал Малфой, а потом вспомнил и продолжил: — И, конечно, картами. — Я ненавидела, когда Рон и Гарри играли в карты в школе. Постоянно обкладывались сиклями или конфетами и играли на фантики. А кто потом наводил за ними порядок? — ворчала Грейнджер, на что Драко вдруг развеселился. — Такие карты я бы тоже ненавидел. Хочешь, расскажу по дороге о том, как играем в карты мы? — Конечно. Я готова. Мы трансгрессируем в центр, а оттуда доберёмся пешком до самого здания. Драко пожал плечами, позволил забрать пустую кружку и пронаблюдал за тем, как Гермиона в последние минуты перед выходом мечется по квартире: отправляет в мойку посуду, кладёт всё самое нужное в сумочку, проходит мимо вазы, невзначай прикасаясь к ромашкам. Они поразительно мягкие, по ощущениям даже мягче пуховой перины. Затем возвращается к терпеливо ожидающему её Драко и берёт его под локоть, дожидается кивка о готовности, и они трангсрессируют. Через пару мгновений неприятных ощущений, словно тебе выворачивают наизнанку и кидают в стиральную машину, где ты бултыхаешься по кругу, их ноги становятся на твёрдую поверхность. Как приятно ощущать землю под ногами. Гермиона вздыхает с облегчением и отпускает локоть Малфоя, оглядев его — полёт прошёл нормально, невредимый Драко стоял перед ней и с неудовольствием оглядывал переулок, в котором они очутились. — Паршивый вид. Я не впечатлён. — Мы не пришли ещё, — закатила глаза Гермиона, выводя Драко из переулка на оживлённую улицу. В одночасье, словно они вытащили беруши, на них обрушилась какофония разномастных звуков. Драко дёрнулся, когда проезжающая мимо машина засигналила. Сотни людей вокруг создавали такую шумовую стену, что пробиться через неё представлялось невозможным. Улица оказалась очень оживлённой. Лужицы и, ещё лучше, ледяные изваяния, свисавшие с крыш, переливались и блестели в закатном солнце, угрожая вот-вот распасться на капли и залить собой всю пешеходную часть. Погода была действительно чудесной, апрель только начал неторопливо, но очень ярко вступать на землю и задабривал встречающую его Англию солнечными лучами. — Так что там с картами? — проговорила вопросительно Гермиона. В голосе её проскользнули снисходительные нотки. А как же, Малфой перед ней буквально потерял дар речи от того, каким для него предстал Лондон: бурлящим, живым, наполненным магглами, которые сновали тут и там. Драко норовил обернуться на каждую машину, и всё же постепенно он взял себя в руки. Заметив, с каким выражением лица смотрит на него Гермиона, он принял такой вид, словно для него прогулка по центру британской столицы — ежедневный ритуал. — Я лишь хотел сказать, что в нашем хобби мы ставим ставки чуть выше, нежели горсть сладостей. — Неужели? И как вы ещё не обанкротились? — изогнула недоверчиво бровь Грейнджер, и Драко непонимающе глянул в её сторону, обиженно засопев, словно воспринял оскорбление на свой счет. — С чего бы это? — Азартные игры — это чистый рандом. Шанс один на миллион. — Кем была бы ты, не будь ты рисковым человеком? — задал риторический вопрос Драко, и Гермиона под его пристальным взглядом поджала губы, задумавшись о такой точке зрения. — Допустим, тебе и кому-то ещё повезло несколько раз. — Допустим, те же самые Гринграссы проиграли собственный банк одному очень скупому гоблину и теперь уже сотни лет, поколение за поколением, пытаются пропитаться за чужой счёт, подобно паразитам. К счастью, их род почти закончен, и больше не будет в мире этих… — Стой, что? Гринграссы владели… Гринготтсом? — Название никогда не наводило тебя на эту мысль? — Драко выражал собой подлинное удивление. — После одной партии, проведённой в Блэк-мэноре пару веков назад, одному гоблину очень сильно повезло, как ты говоришь. — Так вот откуда эта глупая идея давать всему свои имена, хоть и в странных каламбурах. — Оттуда и неумение вести дела, — нахмурившись, Драко цокнул языком. — Они и сели тогда за игральный стол в надежде отбить деньги, которые уходили на содержание дракона в подземельях и на погашение всех долгов. Пошли ва-банк и проиграли. Гермиона шла пару минут молча, обдумывая сказанное. Она была рискованным человеком, это точно. Она рисковала сотню раз, будучи на грани смерти. Она рисковала даже тогда, когда несколько месяцев назад отправилась в министерство, чтобы пройти собеседование у Скарлетт и попасть гувернанткой в дом Драко. Вся её жизнь — это риск, но в последнее время кто-то постоянно смешивал ей карты. — И… как ты играешь в карты? Драко покосился на неё. — Имеешь в виду, насколько я удачлив? — он кривовато усмехнулся, обнажая клык с правой стороны челюсти и что-то вспоминая. — Довольно удачлив. Гермиона прищурилась от внезапно выглянувшего из-за многоэтажки солнца. День словно пытался насытиться крайними минутами, урвать последний кусочек отведённого ему времени — чтобы спрятать своё главное сокровище — солнце — подальше до самого утра. Взглянув на Малфоя, Грейнджер поняла его весёлое настроение. Ответ сам бросался в глаза, как солнечный луч. Малфой всё ещё был богат и вряд ли мог держаться на плаву только благодаря высокой должности в Министерстве. Вполне возможно, у мужчины были какие-то предприятия, бизнесы, «подводные камни», приносящие ему пассивный доход, и, конечно, теперь Гермиона знала, что он играл в карты. Судя по его блаженной улыбке, вызванной воспоминаниями, он играл в них действительно удачно. — С кем ты играешь? — С друзьями, чаще всего. Это могут быть домашние посиделки, мы ставим в гостиной покерный стол, Забини приносит побольше итальянского вина, Монтегю обеспечивает хорошую компанию из дев… Он осёкся. Гермиона в ступоре забыла проследить за дорогой и споткнулась о камень, чертыхнувшись под нос. — Короче, нанимает официанток. — Эльфов вам уже мало? — Гермиона постаралась увести Драко от темы, которой он застеснялся, и тот благодарно улыбнулся, вздохнув полной грудью и решив всё-таки умолчать о том, что на подобных посиделках были не только официантки, но и колдомедсестрички, спортсменки в квиддичной форме, секретарши и курсантки-авроры. На любую фантазию, особенно такую грязную, как у Монтегю. — Всё же так как-то… человечнее, — Драко было противно, что он так лихо врёт, но успокаивало то, что Грейнджер щурилась на него полными смеха глазами. Она не верила ни одному его слову. Он пока не понял, хорошо это или плохо, но отчётливо знал, что ему почему-то на пару секунд стало стыдно. — Но есть дни, когда мы решаем собраться и выйти куда-то. Например, в Зонко. — Зонко? — Гермиона переспросила удивлённо. — Да, у них один хозяин с магазином в Хогсмиде. Место не броское, но лучшее из предложенных в магическом Лондоне, уж не знаю, как за границей. И тогда ставки уже идут крупнее — не на древнегреческую вазу из коллекции моей матери, а на чьи-то предприятия, счета. Там я почти никого не знаю, — тут он коварно улыбнулся, обнажив не только клык, а весь ряд зубов. — Зато знаю, как приятно забирать деньги незнакомцев. — Малфой, ты — акула волшебного мира, — усмехнулась Гермиона, оглядывая горизонт. — С этим животным меня ещё не сравнивали. Почему? — Тихо плаваешь вокруг, скалишься. Нападаешь не ради пропитания, а ради удовольствия. Удивительно жестокий подвид хищников. — Тогда тебе повезло, что сейчас я не голоден и вполне всем доволен. Вокруг все отчётливее наступал вечер. Через дорогу от здания театра, к которому они уже приближались, была небольшая площадь с каким-то памятником. Возле него собрались несколько музыкантов — компания из разношёрстных мужчин и женщин настраивала и расставляла инструменты, один из них положил чехол от гитары, предназначенный для сбора монет, пожертвованных случайными прохожими бродячим артистам. Наконец, они добрались до места назначения. Королевский национальный театр Лондона — именно его Гермиона выбрала для того, чтобы показать Малфою первое в его жизни театральное представление. Она взглянула на мужчину, представляя, что сейчас творится в его голове. Понимает ли он, что вступает в мир магглов, что готовится влиться в их культуру? Осознавал ли он это, когда напоминал ей об их договорённости тогда, на фермерском рынке, что они сходят сюда? Взгляд Малфоя был чётко сфокусирован, зрачки бегали, цепляясь за каждую деталь, пока они проходили металлоискатель, пока сдавали верхнюю одежду и пока приобретали билеты. Гермиона застенчиво стояла в стороне, пока Драко, ослепительно улыбаясь, чтобы скрыть свою неуверенность, отдавал кучу налички на кассе, явно не представляя, что даёт слишком много. Кассир, тем временем, не удивлённый такими деньгами, просто спокойно вернул лишнее и пробил им два билета на «Отелло». Их встретил огромный зал под куполом, увенчанном люстрой. Впереди широкая сцена, которая могла вместить на себе десяток актёров, а на ней уже приготовленные декорации. Гермиона повела Драко к назначенным им местам, хладнокровно рассматривая зал, но сердце её бешено прыгало в груди — хоть она и запретила Малфою брать дорогущие билеты на галёрке, они выбрали не менее комфортные билеты чуть ниже, в бельэтаже. Она никогда не сидела с родителями выше партера и сейчас с неимоверным удовольствием устраивалась на возвышении. — Не министерская ложа на стадионе, но сойдёт, — одобрил в своём тоне Драко, раскрывая брошюру, которую ему выдали на входе, и держа её одной рукой. Вторую руку он опустил на подлокотник меж их сиденьями. — Ты совсем не привык отказывать себе в чём-то? — поинтересовалась Гермиона, немного ёрзая в кресле, чтобы видеть Малфоя лучше в затухающем свете люстр и настенных ламп. В полумраке серые глаза на прощание сверкнули грустью. — Грейнджер, я отказывал себе слишком во многом. Неужели ты думаешь, что всё, что меня интересовало в детстве, — это новые модели мётел? Наконец наступила полная темнота, и Гермиона уже не видела глаз напротив, но продолжала вглядываться в лицо, которое могла с лёгкостью воспроизвести по памяти. Вот оно, совсем рядом — заострённый подбородок, чёткая линия скул, особенно сейчас, когда он погрузился в неприятные мысли. Сдвинутые к переносице брови над глазами цвета плавленого метала. Гермионе захотелось пролить свет на него. Вырвать из той тьмы, в которую он постоянно погружался. Она протянула руку, чтобы коснуться его там, где по её предположению были щёки. — Я так не думаю, — прошептала она сочувственно, и её пальцы уже почти коснулись бледной кожи, когда её напугал громкий звук. Грянули фанфары. Сердце пропустило несколько ударов — музыка прозвучала как взрыв, и Гермиона дёрнулась. Рука взметнулась в поисках опоры и схватилась за что-то. Пальцами она крепко ухватилась за кисть Драко, которая всё ещё лежала между ними. Он не выдал своё удивление ни одной клеточкой тела. И только когда на сцене появился проблеск света, а первый актёр вышел к зрителям, он развернул руку так, чтобы подушечками пальцев огладить тыльную сторону её ладони, а потом трепетно сжать её руку в ответ. «— Многие ходят туда, чтобы увидеться со старыми друзьями в такой неформальной обстановке, как я сегодня. Ещё это отличный повод для свидания, парочки обожают ходить в кино, держаться за руки, пить газировку и кормить друг друга попкорном. — Тогда не вижу причин, почему бы тебе не составить мне компанию в этот ваш кинотеатр. — Ты приглашаешь на свидание? Меня? — она не смогла убрать из голоса удивлённо-насмешливую интонацию. — Обычная экскурсия в мир магглов, — снисходительно усмехнулся Малфой. — За руку держать не обещаю».***
Прошёл длительный спектакль, в течение которого Драко постоянно комментировал происходящее под гневные шёпотки сидящих вокруг людей. И Гермиона впервые не попрекала его. Она словно не замечала недовольств вокруг, а лишь наоборот, иногда тихонько, как влюблённая девчонка подросток, хихикала над шутками своего кавалера. Спектакль оказался плодом для настоящих дискуссий между двумя волшебниками. Как только, одарив аплодисментами вместе со всем залом актёров, они вышли на улицу, забрав свои пальто, то тут же втянулись в горячие споры. Темы сменялись одна за другой. Драко словно вышел из «сонного» режима — на его лице появлялась такая искренняя улыбка, когда он обсуждал глупость Отелло, поведшегося на ловушку Яго и Родриго, но Гермиона пытается убедить его в том, что самый глупый персонаж произведения это сам Яго, который проболтался жене о своих планах и, в конце концов, попался на собственной уловке. На выходе из театра Драко уже вовсю смеялся и махал руками, пытаясь перекрыть поток аргументов, льющихся изо рта Гермионы. — Даже я сыграл бы правдоподобнее. — А что? Я бы посмотрела, — посмеивалась Гермиона, вытаскивая свалившийся набекрень пучок из-под воротника и распуская волосы. — Ты бы отлично смотрелся в тех подштанниках. Сказанное стоило того выражения лица Драко, которое он состроил. Смех Гермионы переливом капели, подхваченным ветром, пролетел между ними и унёсся ввысь, к фиолетовому небу, застланному тучами. Малфой последил за её улыбкой и задумался. Веселье девушки напомнило ему о сыне. — Как там Скорпиус, интересно? — Поверь, ему с Дромедой сейчас гораздо интереснее, чем с нами. — Это почему? — Всем нужен отдых друг от друга, — пожала плечами Гермиона, рассматривая улицы, уже освещённые фонарями и призрачным светом луны. — Он должен общаться и с другими взрослыми и детьми. С Тедди ему нескучно. — Со мной ему тоже нескучно, — пробурчал молодой отец, и Гермиона ободряюще глянула на него, словно обняла одним взглядом. — Ты прав. Но и тебе иногда нужен отдых от него. От всего, — с этими словами она обвела улицу в надежде увидеть что-то подходящее, и её внимание привлекла та самая компания уличных музыкантов. Они уже вовсю распелись. Рядом собралась неплохая толпа: тут были и подростки, двигающиеся в такт музыки, и семьи с детьми. Малышня задорно кружила вокруг, даже не пытаясь попасть в такт, им было весело от самой атмосферы. Гермиона расплылась в улыбке и повела Драко за собой. Саундтрек для отрывка: песня Just the Two of Us, исполнители Grover Washington, Jr., Bill Withers Их ушей коснулся джаз. Зажигательный, но в то же время такой… будоражащий чувства. Под него хотелось забыться. Хотелось нарядиться в короткое платье в стиле 30-х годов, оказаться в Новом Орлеане и просто насладиться красками жизни в компании друзей в каком-нибудь из баров. Но так как они были на центральных улицах Лондона, а не в баре, Гермиона ограничилась лишь тем, что покачивалась с пятки на носок и кивала головой в ритм. Драко наблюдал за ней. Наблюдал за тем, как расцвело её лицо, как вспыхнули глаза, подобно тем моментам, когда она была особенно возбуждена и подвластна эмоциям. Как тогда, на приёме, когда он в карнавальной маске остановился перед ней во время танца. Распущенные волосы подпрыгивали, когда она забывалась и особенно энергично двигалась. Ей не стоялось на месте. — Ма-алфой, — протянула она, не в силах больше скрывать своего умысла. В её взгляде Драко, к своему испугу, увидел твёрдую решительность, желание… вытащить его танцевать. — Пойдём! — запричитала она как ребёнок, которого отец не пускал на карусели. — О, нет, только не джаз! — отрезал он в ответ, поднимая руки и не давая ей за них ухватиться. — Почему? — возмутилась разгорячённая мелодией девушка. — Я не умею, — соврал Драко и заметил признаки недоверия в шоколадном взгляде. Она хотела было сказать что-то ещё, но её перебили. К ним подошёл молодой человек афроамериканской внешности. Его тугие, как кнуты, косы были собраны в низкий хвост из дредов. Он выглядел значительно моложе пары волшебников, Гермиона подумала, что он мог быть ещё студентом или даже старшеклассником. — Позвольте пригласить вас, — с белозубой улыбкой сказал он, протянув руку Гермионе. Та растерянно заморгала. Желание танцевать никуда не делось — она оглядела площадку и заметила, что там уже двигались в зажигательном джазе несколько пар. Она взглянула на Драко — тот сложил руки на груди, приподняв в ожидании брови. Мол, «делай, что хочешь». Грейнджер фыркнула так, чтобы услышал только он, и улыбнулась незнакомцу. — Позволяю, — усмехнулась она, протянув руку. Ею овладела музыка. Она слышала лишь то, как рядом надрывался саксофон в умелых руках джазиста. Как шлёпали по лужам другие соседствующие пары. Как подбадривали танцующих хлопками случайные прохожие, останавливающиеся возле весёлого сборища и не сумевшие оторвать взгляда. Окружающая толпа расплылась в одно пятно, в котором изредка мелькала белокурая голова, но и она вскоре пропала из обзора. Гермиона сначала забеспокоилась, а потом заставила себя сосредоточиться на своём неожиданном партнёре. Кажется, тот был хорошим танцором, гораздо лучше чем она, любительница. Он вёл, но не очень уверенно, словно стесняясь лишний раз прислониться к её телу на глазах у её грозно выглядевшего спутника. Рядом были его друзья. Они крикнули ему что-то на французском, и он рассмеялся: — Elle est une vraie beauté! * — ответил он со смехом, не сводя глаз с Гермионы, отчего та опустила взгляд в пол. Это помогло ей заметить приближающуюся к ним пару знакомой обуви. — Oh, je sais. Si je peux?.. ** — раздался тут же мелодичный голос, такой далёкий от жёсткого голоса Драко. Разговаривая на французском, он словно заметно смягчался. Гермиона, расплавившись от «рычавшего» Р в голосе Малфоя, не заметила, как тот, не дождавшись ответа на свой вопрос, подвинул мальчишку и занял его место как раз вовремя, чтобы вступить в новую фазу танца. Гермиона онемела, когда он быстро развернулся к ней спиной, а потом спохватилась и сделала то же движение. Чтобы потом снова резко вернуться в исходное положение и увидеть хитрую, но такую чертовски обаятельную улыбку Малфоя. Она успела лишь ойкнуть, когда он схватил её за руки и повёл в танце. Уверенно, с жаром, разогревшемся между ними, в тех сантиметрах, что их отделяли. Это расстояние показалось пропастью, через которую хотелось перепрыгнуть, чтобы оказаться ближе. Под ногами вся слякоть вконец превратилась в воду, но они не обращали внимания, как дети прыгая через лужи. Смех девушки идеально вписывался в мотивы мелодии. Они не замечали, как тучи сгустились сильнее и начал моросить дождь. Пары вокруг начали останавливаться, но вместо того чтобы убежать в укрытие, они смотрели на них. Музыканты тоже остались. Возможно, потому, что их согревала кинутая Драко крупная купюра, как просьба не переставать играть. — Лжец! — крикнула она сквозь капли, разбивающиеся об асфальт и превращающие танцевальную площадку в бассейн. Драко развернул её резко спиной к себе и, наконец, смог почти обнять её — это было лишь элементом танца. Его руки крестом обвились вокруг неё. Лицо он положил к ней на плечо, чтобы лучше слышать. Её губы были в парах миллиметров от его щёк, и Драко ощутил, насколько прерывистым стало её дыхание. Она едва не задыхалась от бурлящей энергии. — Почему это? — прозвучало, как насмешка. — Потому что сказал, что не умеешь… ой! — дыхание в который раз за вечер перехватило. Она вскрикнула, потому что в этот самый момент Драко поднял её, крепко обхватив за талию и закружив. Дождь забарабанил по лицу, когда Гермиона подняла его, украшенное счастливой улыбкой, в небо. За то короткое мгновение она, кажется, рассмотрела каждую звезду, ведь сейчас Драко неосознанно, но действительно приблизил её к небесам, к тому самому Раю. Когда ноги почувствовали землю, она вновь была лицом к лицу с ним. Он тоже пытался отдышаться. Музыка играла дальше, но они перестали подчиняться ей, хотя отдалённая мелодия ещё стучала в сердце, сбивая своим ритмом привычное биение. — Мы не промокнем? — крикнула сквозь первый в этом году ливень Гермиона, чувствуя, как к лицу липнут намокшие волосы. Было неприятно, но она боялась разрушить момент, когда лицо Драко было так близко к ней, а дождь пах наступающей весной. Зато Драко словно очнулся ото сна. Музыка перестала очаровывать его, когда он заметил, что они стояли в большой, растекающейся по тротуару луже, а из их пальто можно было уже выжимать целые вёдра. Потому он быстро огляделся и, пока Гермиона не успела ещё опомниться от танца, сгрёб её в охапку, а после понёс на руках к ближайшему переулку между двумя кофейнями. Дождь заглушал удивлённое и смущённое бормотание Гермионы, но она была слишком счастливая и слишком уставшая, чтобы возмущаться достаточно правдоподобно, а потому просто схватилась за воротник Малфоя крепче, зажмурилась и позволила Драко перенести их из пропитанного джазом центра Лондона в сад мэнора. — Агрх… Малфой… можешь опустить меня на землю? — жалобно проскулили губы, видневшиеся из-за спутанных мокрых волос. Драко выполнил просьбу. — Почему мы здесь? — растерянно огляделась по сторонам Гермиона, замечая привычные декорации мэнора. — Я подумал о том, чтобы вернуть нас домой. — Я знаю, как это работает, — хотела была вставить Гермиона, но потом замолчала, уловив смысл. Домой. Нас. — Просто я думала, что уже поздно, и мне пора… — Брось, — лениво, как тянущийся лоснящийся кот, произнёс хозяин поместья, стаскивая промокшее пальто. — Эрик! Вызванный эльф незамедлительно оказался у ног. — Разожги в гостиной камин. Принеси туда два пледа и из моего кабинета захвати бутылку того виски, подаренного Кингсли, и пару роксов. А, ещё тот список, который я сегодня составлял, тоже принеси. И перо. Эльф старательно всё запоминал, а потом сразу исчез. — Список? — переспросила Гермиона, позволяя повесить своё пальто и пытаясь стряхнуть с волос капли. — Мне надо немного поработать. — Тогда, возможно, мне действительно пора домой? — Нет, ты мне поможешь, — настойчиво не отпускал её Драко, ведя за собой в гостиную. — Но я ничуть не разбираюсь… — промямлила она, но остановилась в дверях, увидев гостиную. На диване были сложены аккуратной стопкой два тёплых пледа. На журнальном столике, помимо листа пергамента и алкоголя, стояли зажжённые свечи, которых здесь раньше не было. Фортепиано было открыто. Оттуда доносилась уже знакомая Гермионе мелодия — её они с Драко играли в четыре руки за пару дней до дня рождения Скорпиуса. Тогда, как и сегодня, шёл дождь, хоть и вперемешку со снегом. Драко щёлкнул зубами так, что услышала даже девушка. Он и так был растерян, но сейчас к этому прибавилась ещё и злоба. — Эрик! — рявкнул он так, что сотряслись окна. Инструмент умолк. Свечи погасли. Гермиона хихикнула, подойдя к пледу и прижав его к груди. Драко смотрелся комично — словно подросток, которому родители пытались устроить навязчивое свидание, на деле только всё усугубляя. Малфой ещё постоял нерешительно в центре гостиной. А потом тяжело вздохнул, махнув рукой. — Ладно. Оставь свечи. Огоньки радостно заплясали в полумраке гостиной. Гермиона присела на диван поближе к камину, накинув на себя плед, и с улыбкой сопроводила взглядом Драко, проделавшего то же самое. — Я убью его, — буркнул он. — Он же хотел, как лучше. — Ты вечно всех защищаешь. — Я хочу и тебя защищать, — вырвалось неожиданно из уст девушки. Драко перевёл на неё удивлённый взгляд и чуть не пролил виски. — Меня? От чего? — От самого себя, — пожала плечами Гермиона, поняв, что сказанного не воротить, и приняла бокал. — Разве не должно быть наоборот? Может быть, это я — Отелло, и буду великим полководцем и твоим защитником? — Драко пригубил напиток. Виски в свете от свечей и камина давал глубокий янтарный оттенок, и Драко мысленно сравнил его с цветом глаз сидящей напротив волшебницы. Но тут же передумал. Если бы он хотел описать цвет её радужек, он выбрал бы что-то мягче и слаще. Шоколад. Да. — Тогда мне, как твоей Дездемоне, очень не повезло, — пошутила Гермиона, и они оба рассмеялись. — Ладно, тащи свой список. С чем тебе помочь? Драко отставил бокал и взял пергамент в руки. Вертя его в руках, он задумался о том, как лучше преподнести информацию. — Мерлин наградил меня наследником, сыном. Гермиона с раскрасневшимися от алкоголя щеками приподняла саркастично брови. — Да ладно? А я-то думала подарить Скорпиусу балетную пачку. Спасибо, что напомнил о том, что он мальчик. — Ты дослушаешь? — Извиняюсь. — Так вот. А это значит, что он продолжит род Малфоев. А это, в свою очередь, значит, что ему пора выбирать невесту. Гермиона поперхнулась и пролила немного виски на плед. Драко протянул руку, чтобы постучать ей по спине, но она оттолкнула помощь. — Ты серьёзно? — Вот, — нахмурившись, мужчина передал ей в руки лист с перечнем имён и фамилий. — Что ты думаешь? Вглядевшись в чернильные надписи, Гермиона прищурилась, пытаясь разобрать что-либо в тусклом освещении. В алфавитном порядке были написаны имена девочек и девушек из благородных семей. Гермиона встретила парочку знакомых, из них — Аннабель Забини и даже Лили Поттер. Она покачала головой, глядя на Драко как на сумасшедшего. — Что это за бред? Гарри не станет торговать своей дочерью. — При чём тут торги? — А как это называется? То, чем ты хочешь заняться, это просто выгодная сделка родителей! — Если тебе так угодно… — Малфой пожал плечами и щёлкнул пальцами. На пергаменте моментально надпись о рыжей девочке оказалась вычеркнутой. — Что ты можешь сказать об остальных? — Что я могу сказать? Да ничего, я даже не видела и не знаю их! — взмахнула руками Гермиона. — Как и, наверное, Скорпиус, а ты прочишь их ему в жёны! — Всмысле ничего? Там есть информация. Гермиона вернулась к изучению пергамента. Действительно, под каждым именем виднелась пара строк. Чистокровная. Старше на три года. Тёмные волосы. Виолончелистка. Хороший ген. код. Полукровка. Ровесница. Русые волосы. Говорит на четырёх языках. Хороший ген. код. В роду были близнецы. Чистокровная. Старше на пять лет. Тёмные волосы. Учится в Хогвартсе, Слизерин. Хороший ген. код. Плохая рождаемость в родословной. — И глядя на это, ты можешь выбрать Скорпиусу невесту? — Да. Мне так выбирали. Он поджал губы и отвлёкся на блики на стекле на своём бокале. Гермиона смолкла, хотя только что на её языке толпились острые словечки не в пользу брака по расчёту. Вместо этого она медленно подползла ближе к Драко, который упёрся кулаком в лоб и смотрел себе на колени. — Был ли ты счастлив, женившись по указке родителей? — прошептала она, усаживаясь совсем близко. Так, что под пледами их тела соприкасались. Малфой уткнулся в бокал. — Ни одного дня. — Ты ведь не желаешь такого же для Скорпиуса? — Конечно, нет. Но традиции… — Ты так веришь в свои традиции. Но посмотри на меня, — она заставила его поднять голову и взглянуть в глаза. — Где сейчас твои традиции, когда я здесь, с тобой? Разве… этот список… и всё это… разве так правильно? Драко потерялся. Потерялся в своих мыслях, и лишь Грейнджер, как золотая нить, показывала ему путь в лабиринте собственных истязаний. Когда он писал этот список, он уже знал, что она скажет. И, наверное, просто хотел убедиться в её правоте. Вместо ответа на её вопрос он лишь уткнулся лбом в её плечо. Как маленький ребёнок, который не смог выполнить домашнее задание и пришёл за советом. Как путник, потерявший выход из лабиринта. Гермиона приняла такой ответ. Она отложила ненужную бумажку и положила подбородок на затылок Драко. От камина по комнате растекалось волнами тепло, но под пледами им было не жарко, а напротив, уютно. — Я не знаю уже, что правильно, — сказал он, когда Грейнджер уже думала, что он уснул. — Выбор, по моему скромному мнению, это правильно. Дай ему пожить. Повзрослеть, влюбиться. Возможно, через много много лет он приведёт тебе невесту, любимую, а не навязанную. Малфой молчал. Его успокаивали её слова, а у неё не было сил на него ругаться. Снова кричать о том, что он не прав и его методы устарели. Но ведь Драко и сам это знал. Он просто как рыба бился на берегу, задыхаясь, потому что никто не научил его дышать на суше. — Это было неправильно, да? — Что именно? — её пальцы ласково проходили сквозь его волосы. — Наша школьная вражда. Наше прошлое, — он содрогнулся на этих словах, как если бы их произношение причиняло реальную боль. — Да. — Наверное, мне стоило бы извиниться. Гермиона хмыкнула ему в макушку. Он давно не курил, и табачный запах полностью выветрился. Остался только его собственный аромат с примесью дождя, под который они попали. — Я тебя уже простила. Драко удивлённо дёрнулся на её плече и приподнял брови. — Как это? Давно? — Я и сама не знаю, — Гермиона задумчиво вперила взгляд в камин, наблюдая за фейерверком из искр и пепла. — Просто когда-то пришла сюда в очередной раз и поняла, что не испытываю к тебе ненависти. Её лицо неожиданно обожгло. Не больно, просто вдруг под кожей появилось необычайное тепло, и, возможно, дело было в камине и алкоголе, а не во взгляде Драко. Мужчина смотрел на неё так, словно впервые увидел. Её признание о прощении отозвалось в его груди благодарностью к этой смелой гриффиндорке, которая сумела пробраться в логово дракона почти что против его воли и навести там порядок. — Ты необыкновенная колдунья, тебе это говорили уже? — шепнул он и свободной от бокала рукой потянулся к её лицу, чтобы провести по горячей коже от уха вниз, к шее. Но его перехватила тоненькая рука. У Гермионы дрожали губы. Она знала, что Малфой хотел сделать. Она завела его руку себе за голову и пересела ближе, так, что смогла разглядеть каждую светлую ресницу. — Гермиона… — протяжным голосом позвал он, но вместо того чтобы посмотреть ему в глаза, Гермиона перевела взгляд на губы. От камина волнами шло тепло. Под пледами становилось слишком жарко. У Грейнджер закружилась голова. Она наклонилась. Медленно провела кончиком языка, собирая каплю бурбона по нижней губе Драко. Почувствовала, как эта капля сносит порог трезвости и вмиг превращает её кровь в кипящий алкоголь. Это было как быстродействующий наркотик. Она бы упала, не будь рядом Драко, который почувствовал то же самое, но вместо того чтобы обмякнуть, как Гермиона в его руках, напротив, напрягся. Электрический заряд пронёсся от губ по всему телу, посылая разряды в мозг. Приказы к действию. — А это… правильно? — выдохнул он. Температура между ними уже, казалось, была такой высокой, что могла расплавить металл. — Я не знаю, — честно выдавила из себя Гермиона. Она не понимала, куда их несло. Они сейчас собирались поцеловаться? И это ведь она первая прильнула к нему, спровоцировала. Заставив себя проигнорировать иглы, которые царапали кожу изнутри, ведомые возбуждением, она немного отодвинулась. В комнате стало заметно прохладнее, будто она отсела от собственного маленького солнца. — Не смотри на меня так, — хрипло прокомментировал её движение Малфой. — Ты сейчас собираешься всё усложнить. Она поджала губы. Узел возбуждения внизу живота пульсировал, несмотря на раздражение самой девушки. Её разозлили слова Драко. — Это называется выяснить отношения. Она тут же опустила голову. Заняла взгляд чем угодно, кроме лица напротив: поставила бокал на журнальный столик, осмотрела вязку пледа, поковыряв его крупную вязку ногтями. Боялась, что сейчас последует вполне логичный вопрос — какие ещё отношения? Но Драко не сказал этого. — Мы не готовы, — ответил он, и в висок Гермионы прилетела очередная дробь вопросов. — Ты так решил? — Да. — Я хочу уйти. Она скинула плед. Затёкшие ноги кричали, чтобы она осталась. Помутнённое сознание умоляло лечь спать здесь. Обливающееся кровью сердце плакало о том, что оно не хочет покидать мэнор. Драко смотрел на неё как на объект своего исследования. Картина перед глазами тянула сесть обратно. Согревающий камин, свечи, уютные пушистые пледы и раскрытый для неё Малфой, такой домашний, такой растрёпанный, такой вызывающий целый коктейль чувств. Она была почти благодарна, когда он выкинул вперёд руку и поймал её за кисть. — Я бы настоял, чтобы ты осталась. Но тогда ты бы не пришла завтра. Гермиона задумалась о том, как давно она пропустила тот момент, когда он стал читать её мысли. Ведь действительно, если бы она позволила ему... если бы они позволили друг другу сделать нечто непоправимое, она бы струсила. Он прав, они не готовы. Оба. — Ради твоего и моего завтра. Иди. Он отпустил её руку. Она сделала шаг к камину, буквально заставляя ноги передвигаться. Всё её нутро кричало об обратном, а в сердце билось что-то, что она должна была сказать вслух, но это "что-то" так и не добралось до языка. С каждым шагом Гермиона замечала, что за ней затухали свечи. Обернувшись возле камина, она увидела потемневшую гостиную и сидящего на диване Драко. Он медленно встал, видимо, чтобы попрощаться. Гермиона сделала шаг назад, к камину, не отводя глаз от Малфоя. — До завтра, — проговорила она, призывая к себе пальто из коридора. Схватив одежду, она немедля бросила горсть пепла в камин. Малфой выглядел недоговорившим — именно так можно было описать его состояние, когда ему хотелось одновременно прирасти корнями к полу и кинуться вперёд, чтобы ухватить волшебницу за талию, унести на второй этаж и запереть её в своей спальне, до которой они так и не дошли. — До завтра, — чтобы сказать это, пришлось вытерпеть боль, сравнимую с тем, когда ты глотаешь битое стекло. Зелёное пламя вспыхнуло. Она ушла. Драко ухватился пальцами за волосы — было такое ощущение, что в них все ещё были её руки, трепетно перебирающие каждую прядь. Теперь гостиная пахла дождём и её духами. Взяв со столика бокал, Малфой нервно принюхался. Ничего. Он чувствовал только её, словно кто-то отключил все запахи мира, чтобы осталось только горькое напоминание о ней. Он в ярости швырнул рокс в камин. Стекло бросилось во все стороны, алкоголь забрызгал ковёр. Пламя, принимая в себя спирт, взметнулось выше, облизав своды ниши и оставив там чёрные следы от копоти. Гермиона выбежала из камина. Ей издалека показался звон разбитого стекла, но она бы уже не стала возвращаться, чтобы проверить, что случилось в гостиной. Вместо этого она чуть не свалилась к себе на пол, вовремя удержавшись за вазу, стоявшую рядом. Ваза, почти наполненная монетами, послужила отличной опорой. Гермиона всхлипнула, но тут же поняла, что не хочет плакать, и через силу улыбнулась. Она стукнула палочкой по магнитофону, и из него заиграл джаз. С больным сердцем, но мечтательной улыбкой на лице она ходила по квартире, раздеваясь на ходу и пританцовывая. Со стороны она могла показаться сумасшедшей. Но сама Гермиона себя таковой не считала, пока не подошла к столу с ромашками - под букетом лежал свёрнутый лист бумаги. Вмиг сосредоточившись, девушка огляделась и заметила лишь удаляющуюся крупную точку в окне. Филин. Она чуть ли не разорвала бумагу, пытаясь открыть записку, и обнаружила там несколько строчек. Гермиона Грейнджер Магглорождённая. Ровесница. Каштановые волосы. Шоколадные глаза. Лучшая ведьма поколения. Её имя было обведено овалом несколько раз. Гермиона не смогла сдержаться от восторженно-радостного звука и хихикнула себе в ладонь. Ниже было написано что-то ещё. Приглядевшись, Гермиона рассмотрела: «Она меня за муки полюбила, а я её — за состраданье к ним».***