POV *неизвестный*
В голове происходил полнейший диссонанс. Пока вода наливалась в ванну, а зеркало покрывалось одеялом пара, я стояла, прислонившись к дверному проёму и подперев плечом стену. Волосы от поднимавшейся влажности липли к лицу. Подумав немного, я сходила на кухню и вернулась с бокалом вина, поставив его на бортик ванны. Вот так ещё лучше. Время тянулось медленно, пока уровень воды поднимался от дна выше. Убирая волосы в хвост, так как те уже начинали завиваться от влаги, я ходила по квартире в поисках занятия и скоро нашла букет в главной комнате. Засохшие бутоны пожелтели, стали жёсткими. Внимательно приглядевшись, я смогла отобрать наименее сухие лепестки — это заняло некоторое время. Остальное полетело в мусорную корзину, и я вернулась в ванную комнату. Воды уже было достаточно. Присев на корточки, я с улыбкой опустила «выжившие» цветки на водяную гладь. Ваза тем временем сама мылась в рядом стоящей раковине. Палочка торчала из заднего кармана джинсов, и пришлось отложить её в стакан с зубной щёткой, чтобы снять одежду. Воздух накалялся. Я устроила себе целую парилку в комнате. Вода могла даже обжечь, но я не могла оторвать взгляда от плавающих цветов ромашки. Они напоминали кувшинки, бередящие поверхность небольшого озерца. Скинув лишнее, я залезла в ванную. Некоторые цветки прилипли к телу, некоторые, наоборот, отбросило подальше волной. Кипяток оставил красноту на коже, но было терпимо. Казалось, мне было необходимо погрузиться в этот лавовый бассейн. Горячая вода помогает, исцеляет. Люди путешествуют к горячим источникам, чтобы те сожгли их мысли, переродили тело. Рука потянулась к бокалу — за предплечье зацепились ромашки. Они отстояли достаточно долго, по моим оценкам. Меньше, возможно, чем стояли бы розы. Полевые цветы, они не смогли долго вытерпеть без своего дома, откуда их вырвали. Искусственно выращенные розы стояли дольше. Я убрала с руки цветок, который от воды начал распадаться на отдельные лепестки. Любит — не любит. Я улыбнулась, но это получилось вяло, пришлось прижать к губам бокал. Хотя прятаться было не от кого - здесь только вино и высохшие цветы. Запахло ромашками. Любит — не любит. Больно стукнулась о бортик затылком, но вино притупило боль. Я отставила пустой бокал, ощущая виноградное послевкусие на языке. Аромат ромашек и выдержанных ягод поселился в носу. Волосы всё-таки намокли. Любит. Не любит. Зажмурившись, я стала погружаться. Под водой лицу было горячо, но не так, чтобы дошло до ожогов. Я стала считать про себя. Один. Два. Три. "Она меня за муки полюбила". Полюбила… Четыре. Пять. Шесть. "А я её — за состраданье к ним". А я её — что? Полюбил? Любит — не любит. Ромашки прилипли к ногам, вода окрасилась в жёлтый от содержавшегося в центре цветка природного красителя. Семь. Восемь. Девять… Любит. — Десять! — я вынырнула из-под воды, чуть не захлебнувшись от того, что прямо внизу меня обескуражило неожиданное осознание. Оно едва не затянулось якорем на моей шее, едва не потянуло вниз. Я бы не смогла жить с этой мыслью. Схватившись за бортики по обе стороны от себя, я глубоко дышала, как-будто провела под водой не десять секунд, а десять минут. Этого не может быть. Вода показалась уже не такой горячей, я даже задрожала. Захотелось прибавить кипятка, но отдалённые крупицы разума твердили, что я могу свариться здесь, и получился бы отличный отвар на ромашке. Обхватив себя руками, я села ровнее, глядя на свои ноги, искаженные водной призмой. Разноцветные блики плясали по телу, завораживая. На лодыжке были родинки, выше колена — шрам. Поднимаясь выше, я подмечала другие детали. Шрам на боку — результат зацепившего меня взрывающего заклятья, которое коснулось тела едва-едва. Руки… Всё хорошо, если бы не шрам на предплечье с клеймом. Как это возможно в принципе полюбить? У меня нет красивых форм. Нет узкой талии, пышной груди или округлённых бёдер. Обычные, отнюдь не модельные ноги, покрытые следами войны. Руки с капающей водой прижались к лицу, ощупали так, словно впервые осознали его наличие. И я не смогла найти ничего необычного даже здесь. За что? За состраданье? Не может ведь быть ответ так прямолинеен. Это лишь простая фраза из спектакля. Постановка, выдумка. Игра актёров. Игра автора, который позабавился с фантазией и решил поиграть с чувствами своих персонажей. Была ли я тоже чьим-то персонажем? Вода действительно остывала. Я просидела здесь слишком долго, но вылезать не хотелось. Он смеётся надо мной? Как он мог так просто прислать мне эту записку? Ведь это такие громкие слова! Возможно, для него они не имели значения? Блеск, расслабиться не получилось даже здесь. Спустя неделю я так и не смогла понять причину этого поступка. Странная записка мозолила глаза, я даже взяла её сейчас сюда, в ванную. Она лежала на раковине, и я потянулась, чтобы ещё раз перечитать содержимое. И ещё раз, и ещё, хотя уже выучила эту фразу лучше, чем таблицу умножения.***
Весна медленно шагала по Британии. Мэнор попал под её «сапог» — в саду тающий снег стекал ручейками с холмов, деревья сбросили, наконец, свои шубки, приятный ветер щекотал новый газон, который едва показался из-за слоя талого снега. Гермиона проводила больше времени со Скорпиусом в саду. После завтрака они выходили в беседку, в которой учились чему-то новому, обсуждали взрослые темы, на которые стремился поболтать мальчик, играли в настольные игры и баловали себя разными закусками от фруктов и ягод до пирожных и конфет. Драко постоянно пропадал на работе. Гермиона успевала увидеть его только почти перед сном Скорпиуса. Иногда мужчина наведывался в детскую комнату, чтобы послушать сказку от гувернантки вместе с сыном, но в такие моменты он засыпал прямо в кресле, и Гермионе не удавалось попрощаться. В другие же дни он расслаблялся в кабинете, морщась от того, как болели глаза от бесконечных бумаг и писанины, и девушка заставала его в таком положении ближе к одиннадцати вечера. Она и сама чувствовала себя невыносимо вымотанной после целого дня на ногах с воспитанником, но рядом с Драко она ощущала, наконец-то, долгожданный покой. Ей доставляло удовольствие просто сидеть с ним и переговариваться на отстранённые темы. Они, бывало, задерживались там допоздна, споря о принятых Министерством законах, о судебной реформе, о будущем Скорпиуса. Но с самого дня рождения наследника Гермиона не оставалась в поместье с ночёвкой, решив, что это было нагло и преждевременно, учитывая, что она всего лишь обслуживающий персонал в их доме, даже несмотря на последние изменения в отношениях между ней и хозяином дома. Одним вечером Драко нашёл своих домочадцев в гостиной. Накрапывал дождь, и все остались дома, играя в шахматы. Малфой-старший присоединился как раз в тот момент, когда Гермиона заканчивала объяснять правила и роли фигур. — А это? — мальчик тыкнул на фигуру, завёрнутую в плащ с тяжелым посохом в руках. — Это Король. Самая ценная фигура на доске. Стоит тебе потерять её, и игра сразу закончится. Он ходит в любую сторону на одну клетку. — А эта? — Это королева. Она самая сильная фигура… — Сплошное ущемление мужчин, — фыркнул Драко из своего кресла, с интересом наблюдая за ведьмой и своим сыном. Гермиона посмотрела с превосходством на него, но не выдержала и засмеялась. — «Я уверен, что сильная женщина может быть сильнее мужчины, особенно если в ее сердце живет любовь. Думаю, любящая женщина непобедима»*, — процитировала Гермиона, обводя пальцем точёную фигурку из богато выглядевшего дерева. Вся коробочка была очень изящно выполнена. Фигуры отличались невероятными деталями, такими, что было видно прорези для глаз и кольца на пальцах ферзей. Они не были волшебными, как у Рона — никто из них не взмахивал мечом и не обрушивал его на врага, разнося в щепки. Такая роскошь не позволяла к себе такого отношения. Лакированное дерево блестело, а в некоторые детали, такие как корона Короля или сбруя Коня, были вставлены настоящие драгоценные камни. — И кто это сказал? — Один маггл. — Он был любителем женщин? — Он был любителем красивых слов о женщинах, — поправила мужчину Гермиона, расставляя фигурки, чтобы начать первую в жизни Скорпиуса партию. Поставив белые статуэтки напротив чёрных, она выудила из воспоминаний одну историю и поспешила ею поделиться, пока мальчик выставлял свои пешки. — После войны Рон и Джордж хотели выпустить лимитированную коллекцию шахмат, как дань уважения. Все фигурки должны были быть в виде личностей, принимавших важное участие. Конечно, нельзя было выделить только шестнадцать человек, ведь все внесли свой вклад… — Шестнадцать? Гермиона внезапно покраснела и опустила глаза на ботинки Малфоя. — Остальные шестнадцать были в разработке, чёрные. Джордж хотел добавить одновременно мрачности и сатиры. Он хотел изобразить Волан… Того-Кого-Нельзя-Называть в роли Короля Чёрных. Беллатрису как Королеву и так далее. Она глянула на Скорпиуса и убедилась, что тот не слушает взрослых, сосредоточенно «скача» конём по доске. — Как-то жутко. — Потому от идеи и отказались, — согласно кивнула Гермиона. — Вряд ли люди захотят купить нечто подобное с фигуркой человека, который пытал его друзей. Малфой тяжело вздохнул и откинулся на спинку. — Расскажи лучше о белых. — Дамблдор был Королём, по задумке, — охотно начала Гермиона, но Драко тут же её перебил. — Это неправильно. Ты сама сказала Скорпиусу, что после смерти короля игра заканчивается. Королём стоило сделать Поттера, ведь именно после его смерти было бы… совсем плохо, — Драко заметно поёжился, непонятно от чего: то ли от провозглашения школьного врага королём, то ли от воспоминаний о той Битве. Грейнджер заморгала и взяла с доски фигуру, взглянув на неё по новому. А ведь верно. Гарри довёл их до конца. — Смею предположить, ты — королева? — усмехнулся Драко, уже настроившись получить другой ответ, например, про Макгонагалл или Нимфадору Тонкс, как посмертную дань молодой погибшей матери. — Нет, — губ девушки коснулась очень тёплая улыбка, и Малфой заинтересовался, разгадывая, почему она вдруг стала такой довольной. — Нарцисса Малфой. Она видела, как Драко сначала с силой сжал подлокотники. Его брови, поднятые от удивления, почти скрылись под длинной чёлкой. Но затем он заметно расслабился, пальцы разжались, лицо приобрело блаженный вид. Его грудь стала подниматься спокойно и размеренно. — Это такая честь. Я послал бы Уизелу цветы. — На самом деле, это идея Джорджа. Рон всё-таки прочил в королеву меня, — засмеялась Гермиона, убирая волосы за уши и краем глаза замечая, как дёргается уголок рта Драко от упоминания младшего сына Молли и Артура. — Они очень высоко оценили ложь моей матушки. — Да. Ложь Нарциссы купила нам свободу, а она не из дешёвых, — Гермиона с этими словами потянулась, чтобы пригладить волосики Скорпиуса, который уже вполне освоился с фигурками и готов был начать играть. — Ну что? Белые ходят первыми. За время их долгой, скорее тренировочной игры, Драко успел поговорить с несколькими людьми по каминной связи и написать пару писем, даже не уходя в кабинет. Эрик приносил всё необходимое, в том числе клетку с филином, прямо сюда, чтобы хозяин мог работать в домашней обстановке. И когда Гермиона поставила шах и мат Скорпиусу, а тот обиженно надул губы и попросил реванш, Драко выставил вперёд ноги, положил их на материализовавшийся пуфик и вздохнул. — Как же я устал на работе, вы себе даже не представляете. — Папа — самый важный человек в нашей стране, — похвастался Скорпиус Гермионе, как будто видел её впервые. — Ну почти, — раздалось довольное урчание из кресла. — Важнее только министр, — обратилась к мальчику няня, а сама предупреждающе посмотрела на Драко, как бы прося не брать на себя слишком многого, всё-таки Кингсли был её добрым другом. — Ненадолго, — улыбнулся ей, как довольный кот, Малфой и потянулся в кресле. — Но перед завоеванием мира мне надо отдохнуть. Я планировал взять отдых на свой день рождения, но, кажется, он потребуется мне немного раньше. — А сколько у тебя отпускных? — Сколько захочу, — пожал плечами Драко. — Просто я стараюсь больше работать. — Нужно отдыхать, чтобы в конце добиться высот, — сказала Гермиона ему как ребёнку. Она так же объясняла Скорпиусу по утрам, что ему необходимо кушать кашу, чтобы в течение дня быть сильным. — Этим и занимаюсь, — ответил Драко, наблюдая за тем, как Скорпиус выставляет фигурки заново, а Гермиона поправляет его, меняя местами коня и слона. Меж бровей мужчины пролегла складка. Он глядел на улыбающуюся Грейнджер, вернее, на её профиль, и задумчиво чесал подбородок. — Мне мать недавно присылала письмо. Она зовёт нас во Францию на пару дней. Гермиона отвлеклась, и её пешка походила не туда, куда надо было. Скорпиус прикусил язык, обдумывая свои шансы. — Это замечательно! Скорпиусу наверняка понравится идея провести время с семьёй! — Гермиона ободряюще улыбнулась не замечающему её мальчику, сосредоточенному на игре. Драко промычал согласие в ответ, и они помолчали. Скорпиус очень долго готовился к ходу, и его отец будто ощущал то же самое. Слова вертелись на его языке, как пчёлы, которые ужалят, если немедленно не открыть рот и не выпустить их. Скорпиус сделал ход. — Ты не хочешь поехать с нами? — спросил наконец Драко. Белая пешка уронила чёрную. Гермиона в ступоре посмотрела на первую жертву этой партии, затем на довольно улыбающегося своей маленькой победе Скорпиуса и в конце перевела взгляд на Малфоя. — Во Францию? Я же не могу… Вы семьёй туда. — И что? Будешь присматривать за Скорпиусом, если тебе от этого легче. Воспринимай это как командировку. Гермиона взвесила всё в голове. С одной стороны, это было уже чересчур. Общие завтраки, ночи на одной кровати, посещение мероприятий, в том числе Чемпионат по квиддичу, танцы на балах, походы в театр… всё завертелось так, что, казалось, сделай они ещё шаг — переступят за грань и упадут в пропасть. Процесс уже не повернуть вспять. С другой стороны — это же Франция! Она не была там с тех пор, как провела в горах каникулы с родителями. Да и едет она туда не ради Драко, а чтобы присматривать за Скорпиусом и пообщаться с милой Нарциссой. Командировка. Что может пойти не так? И завертелась рутина приготовлений. На следующий же день Гермионе пришло радостное письмо от миссис Малфой — женщина сердечно радовалась тому, что их гувернантка присоединится к отдыху, завалив её наставлениями. Убедила, что брать почти ничего не нужно, только желательно взять купальный костюм. Прочитав этот совет, Грейнджер тут же полезла в атлас и убедилась в том, что они едут на Лазурный берег, на Юг. Это не горнолыжная база и не центр Парижа. Они едут к морю. Вот только толкового купального костюма у неё не было. Вскоре выяснилось, что и у Скорпиуса нет ничего необходимого — у бабушки во Франции он гостил последний раз три года назад и успел так значительно вытянуться, что ему нужны были новые плавки. — Знаешь, что я понял, Грейнджер? — как-то заговорил Драко, пока они отходили от комнаты Скорпиуса, уложив ребёнка спать. — Что? — Я ещё ни разу не видел тебя в купальнике. Устроишь мне демонстрацию в Марселе? Гермиона вспыхнула, сама не зная, что именно в простых шутках Драко так смутило её, что она молнией прошмыгнула в камин, слыша, как в спину ей усмехается Малфой. Она списалась с Анджелиной в панике другим днём, когда поняла, что даже не знает, куда податься, а подруга уже посещала жаркие страны вместе с Джорджем. Таким образом, они договорились, что встретятся в Косом Переулке и найдут всё необходимое, а в конце зайдут во «Всевозможные Вредилки». Узнав, что Гермиона собирается на встречу с представителем клана Уизли, Драко нахмурился и оторвался от рассматривания своих летних лёгких рубашек. — Возьми Скорпиуса, — в итоге приказал он, и Гермиона только удивлённо открыла рот. — Ему тоже нужно докупить кое-что. Пожав плечами, девушка предупредила Анджелину, а та радостно сообщила, что тогда тоже возьмёт с собой Роксану. Решение Малфоя хоть и показалось Гермионе странным и внезапным, но она не была против. Она не выходила в компании воспитанника никуда, за исключением Чемпионата. Так они и оказались в главном магическом «торговом центре». — Гермиона! — приветливо воскликнула Анджелина. Она выглядела чуть лучше. Она не заперлась у себя дома, думая, что так обезопасит детей, а продолжала гулять, улыбаться и ходить по магазинам. Сзади неё косилась Роксана, поглядывая на Скорпиуса, который тоже бросал на незнакомую девочку заинтересованные взгляды. — Привет, — поздоровалась Грейнджер, поглаживая по волосикам Роксану. — Познакомься, этого застенчивого молодого человека зовут Скорпиус. — А я Роксана, — смелая девочка, чистокровная гриффиндорка, первая вышла из укрытия, протянула ладошку и потрясла руку недоумевающего мальчика. Гермиона незаметно ткнула воспитанника в плечо. — Не молчи. Скажи «привет!», — попросила девушка, но Скорпиус только моргнул, глядя на новую знакомую. Все ждали, пока Скорпиус скажет что-то, но он только открыл рот и что-то булькнул, а потом спрятался за свою няню. Взрослые девушки засмеялись стеснительности Малфоя-младшего. — Какой он хорошенький! Напоминает своего отца в детстве. — Да. Но только внешне, — поспешила уточнить Гермиона, поглаживая плечико Скорпиуса и глядя на него ласково сверху вниз. — Внутри он совсем другой. Как и Драко теперь. Анджелина сверкнула глазами на подругу. В голове девушек тут же пронеслась их последняя встреча, когда Драко появился на пороге маггловской квартирки с букетом ромашек. В тот раз Уизли не смогла устроить допрос, но сейчас готовилась отыграться по полной. — Так это было свидание? — Анджелина принялась за расспрос в то время, когда они вышли из Дырявого Котла и пошагали по мокрым, освещённым солнцем улицам. — Ну можно и так сказать. Хотя уверена, он его таковым не считает. — М-м-м, хорошо. Свидание с… продолжением? Гермиона запнулась, но смогла выдавить из себя улыбку. Она уже давно не школьница и не краснеющая девственница. Она могла поговорить с подругой о мужчинах, даже если этим мужчиной был Драко Малфой. — Смотря что ты имеешь в виду. Мы танцевали… — У вас был секс? — не выдержав, прямо в лоб спросила Анджелина так, чтобы дети, шагающие впереди, не услышали. Гермиона проследила взглядом за Скорпиусом. Тот шёл на большом расстоянии от Роксаны, вжав голову в плечи и глядя исключительно себе под ноги, а та с интересом заглядывала ему в лицо, огибая и опережая на несколько шагов. — Нет. — Вы ведь пошли к тебе потом? Или к нему? — К нему. Там были… свечи. — Так вы… — И я ушла домой. Анджелина остановилось, и в тот же момент, когда игнорируемая Скорпиусом Роксана шла спиной вперёд, пытаясь привлечь внимание загадочного мальчонки, малышка оступилась, поскользнулась на тающем льду и стала падать. Скорпиус, заметив впереди движение исподлобья, вздёрнул голову и ринулся вперёд, успев как раз вовремя, чтобы схватить за руку девочку. Та успела взглянуть на него с благодарностью — прямо перед тем, как упасть и потащить его вниз. Раздалось синхронное хныканье. Дети искупались в луже, зато вместе и почти держась за руки. Роксана выдернула свою ручку и гневно посмотрела на того, кто, по её мнению, был виноват. Анджелина всплеснула руками, Гермиона бросилась помогать ей поднимать детей. В четыре руки они поставили двух непослушных озорников на ноги и очистили заклинаниями. — Почему?.. — отряхивая курточку Роксаны вопросила Анджелина, глядя на подругу. — Он сказал, мы не готовы. Анджелина сковырнула особенно настырный кусок грязи и посмотрела на него так, словно видела там Малфоя. — Может, это и к лучшему, Гермиона. Но он всё равно придурок. Они посмеялись. Гермионе было приятно просто поболтать вот так, без стеснения с подругой о парнях, сексе и отношениях. Ибо чем дальше она продвигалась в теме «семейство Малфоев и их заботы», тем сильнее она отдалялась от друзей. Возможно, стоило устроить нечто подобное с Роном и Гарри? Они уже несколько лет не собирались втроём, с тех пор как у Гарри появились дети и тяжёлая работа. Пересекались они по отдельности, например, Гермиона с Роном в Косом Переулке в обеденный перерыв, а Гермиона с Гарри — в кино. Но, кажется, настало время объединить трио вновь… — Меряй, — Анджелина всучила несколько вешалок с тряпочками Грейнджер в руки. Та машинально вошла в кабинку и рассмотрела вещи в руках. То были не тряпки, а купальники, и она стала рассматривать каждый по отдельности. Когда её руки ощупали купальник, который почти полностью состоял из верёвочек и страз, но никак не из ткани, она чуть ли не швырнула подобранные наряды обратно за ширму. — Это что такое? — огрызнулась лучшая студентка своего времени, буквально откидывая от себя кусочки ниток. Анджелина настойчиво забралась прямо в кабинку и стала примерять лиф от купальника прямо на грейнджеровской груди, оценивая на глаз. — Не дёргайся! Он ещё пожалеет. — Ты о чём? — Ты выйдешь в таком виде на пляж, и он уже не посмеет сказать, что вы не готовы. Гермиона почти что силой отпихнула от себя верх купальника и выпроводила сопротивляющуюся Анджелину за шторку. — Я тоже не готова! — крикнула через занавеску Гермиона, хмурясь и прикладывая к себе слитный купальник. — И вообще, я прочитала, что в Марселе холодно в это время. Мы не будем купаться. Она вышла в слитном оранжевом купальнике. Уизли цокнула языком. — И что? Ты слышала хоть что-то о согревающих зельях? — По типу Бодроперцового? — Нет, — лицо Анджелины смешно скривилось. — По типу огневиски. Знаешь, как тепло будет плавать? — И Скорпиусу то же самое предложим? — закатила глаза Гермиона, плотнее закрывая занавесочную ткань, чтобы не было просветов. — И кстати, там будет Нарцисса. Вряд ли ей понравится эта… пошлятина. — Ты никогда не рассказывала об этой женщине, — Анджелина задумчиво наматывала на палец лямку очередного купальника из тех, которые приволокла. — В школе говорили, что она пьёт кровь маггловских детей, чтобы оставаться такой прекрасной и молодой. Это правда? Гермиона фыркнула и принялась описывать такую чудесную, смелую и добрую женщину, как Нарцисса Малфой. Рассказы заняли большую часть времени. Гермиона вышла из магазина с бумажным пакетом, в котором лежал один единственный купальник, который она посчитала подходящим случаю, а потому они сейчас направлялись прямиком в Волшебные Вредилки братьев Уизли. На входе их встретила толпа подростков. Кажется, им было лет по десять — они выглядели как школьники, вот только в разгар учёбы школьники не могли здесь находиться. А значит, это были дети помладше. Они пронеслись галдящим ураганом перед Скорпиусом и Роксаной, и те зачарованно проследили за ними до самого поворота. А затем малышня наперегонки ворвалась в магазин, их надсмотрщицы — следом. Вокруг, как обычно, царила суматоха. Над головой пролетали игрушечные мётлы, безостановочно гремели машины по производству сладкой ваты и конфет, в дальнем углу миниатюрный дракон поджигал каштаны и другие огненные вредилки, такие как порошок мгновенной тьмы. Джордж стоял в самом центре, как правитель царства Хаоса. Пиджак стал ему маловат. Когда он задирал руки вверх в привычном жесте, рукава едва доставали до запястий, но он продолжал заводить толпу. Мальчишка из большой американской, на вид, семьи стоял с открытым ртом, наблюдая за близнецом, пока пролетающая мимо ведьма не закинула ему на язык шоколадный котелок. Колокольчик на входе звякнул, и здешний хозяин обернулся. С его лица не сходила дьявольская улыбка, и Гермиона завороженно смотрела, как молодой мужчина спускается, вернее сказать, скатывается с перил по лестнице к ним. — Дамы, — приветственно проговорил он. Его рука тут же обвила талию жены и притянула к себе. Их страстный поцелуй остался в этой комнате развлечений, когда, тяжело дыша, Анджелина всё же отодвинула от себя неугомонного супруга и смущённо посмотрела на Гермиону. Но та не сильно наблюдала за парой. Её внимание занимал Скорпиус, который, пребывая здесь впервые, рассматривал каждый уголок с детским интересом. Он поймал одного игрушечного гнома, который, кружась, пролетал в воздухе, и сейчас мальчик смотрел на миниатюрную фигурку на ладони и улыбался. — Гермиона, — позвал он. Его глаза горели. — Это место похоже на домик Гензель и Гретель. На ум сразу пришла книга, которую они читали на этой неделе. Сказка о брате и сестре, которые забрели в дом ведьмы, где всё состояло из сладостей. — Да, Скорпиус, только тут всё по-настоящему. Можешь выбрать что-нибудь. Приободрённый её улыбкой, Скорпиус убежал вглубь магазина, сопровождаемый Роксаной, что позволило Гермионе перевести дух и присоединиться к разговору Джорджа и Анджелины. — Каким ветром, звезда? — обратился к ней привычно мужчина, поправляя заклёпки на рубашке и стреляя дьявольским взглядом в Гермиону. Ей всегда становилось неловко в компании близнеца. Не потому, что он её привлекал как мужчина, нет. И не было никаких оснований полагать, что она ему нравилась как женщина. Просто у близнецов всегда была возможность вгонять девушку в краску, чувствовать себя как на прицеле. — Привела воспитанника. Думаю, у вас тут ему понравится… — Малфоевский отпрыск? Заметил, да, — Джордж задумчиво чесал подбородок с проступающей рыжей щетиной. — Смотрит на тебя как на мамочку. Не пугает? Гермиона не сразу решилась ответить. Что её могло пугать? То, что ребёнок видит в ней поддержку и оплот? Это, наоборот, придаёт сил, даже если она не имела к его рождению никакого отношения… Потому девушка гордо выпятила грудь и встретилась глазами с озорными голубыми. — Нет. Радует. Джордж дёрнулся, словно эти слова его ударили. Его пиджак, который, казалось, светился, потух. Рыжие волосы стали отдавать серовато-мышиным. — Его семья… Гермиона знала, что будет дальше. Её верхняя губа задрожала. Пожалуйста, нет. — Малфои не принимали участия в сражениях, Джордж. Лицо близнеца, до этого излучавшее радость и смех, вмиг перекрасилось в пасмурное и несчастное. Гермионе захотелось срочно выплакать всю печаль по его брату ему же в пиджак. Лишь бы он снова стал таким ярким. Лишь бы Джордж снова улыбался. Лишь бы этот магазин снова символизировал надежду. Она сделала шаг к нему. Тот стоял, не двигаясь, в лестничном проёме. — Прошло столько лет, — она дышала ему в пластиковый бейджик с его именем и фамилией. Буква «G» извивалась, её верхняя часть, как хобот слона, издавала трубные звуки. — Отпусти их. Они не сделали тебе зла. Анджелина исчезла с горизонта, как по наитию. Гермиона вообще не ожидала такого поворота событий, когда ощутила тёплые, дружески сжимающие руки на своей спине. Джордж. Старший брат. Все школьные годы он и покойный Фред были для неё защитниками, братьями, которых ей не доставало. Вся их семья, которая сейчас так отчаянно искала виноватых и находила их в маленьком, верящем в сказки мальчике по имени Скорпиус. — Что здесь происходит? Возле двери в кладовую послышался голос. Объятия разомкнулись, и Гермиона взглянула на источник звука. Рон. Она видела его в последний раз на обеде у Уизли, когда Молли и Джинни накинулись на неё за плохое обращение с детьми… Рон. Рон стоял и смотрел на них. На его руках были плотные перчатки — наверное, он чистил клетки с ручными драконами на складе. Гермиона подбежала к нему. Не замечая, как Анджелина отступает в тень, не мешая этому приветствию. Не замечая, как Джордж поднимает взор к потолку и часто моргает, сжимая место на фартуке, на груди, к которому прижималась девушка, заполняя пустоту, оставшуюся от брата. Рон… Ещё один брат. Лучший друг. Почти-что-парень. Но всё ещё близкий, родной. Он не ожидает того, что Грейнджер почти сбивает его с ног, и тогда из его рта вылетает кашель. Он надышался гари в комнате с драконами, перчатки падают на пол, и он наконец обнимает подругу, кладя подбородок ей на плечо. Её мучали воспоминания. Зря она сюда пришла. Тело Фреда, лежащее на тонкой простыне из Больничного крыла. Плачущие Уизли. Один из них обнимал её сейчас. Где-то в глубине магазина бегал её Скорпиус, её мальчик. Испытывали ли они к нему ненависть? Её грустный вздох встретила веснушчатая шея Рональда, когда она в неё уткнулась. Надёжно и привычно. Из головы поползли прочь воспоминания… Его шея пахла тёплым ужином. Поползли прочь обрывки о самом завидном холостяке Британии. Пахло пахлавой. Рон привёз ей египетские сладости тогда, на третьем курсе, и сейчас она чуяла запах востока от него. Уходили воспоминания о Дне всех влюбленных. О зимней скользкой горке, с которой они скатились вместе и смеялись у подножья. Рон пах весной. Пах тёплым джемпером. Его объятия укреплялись. Улетучивались воспоминания о её ночном боггарте с Беллатрисой, о том, как Драко принёс её к себе в спальню. Что-то бормоча ей на ухо, Рон пытался прижаться крепче. Открытие ГринСтор, его улыбка. Затем — Чемпионат по квиддичу, бокал вина и рука на её плече. Сердце забилось чаще. Она не могла потерять эти воспоминания. Уизли переговаривались над её головой. Она понимала, что не могла потерять рассудок здесь, ведь она сейчас отвечала ещё за одну душу. Бал по случаю дня рождения. Игра на фортепиано. Готовка торта. Театр, танец. Она ухватилась за хвост ускользающей мысли. Дёрнула обратно. На это потребовались навыки легилименции. Она буквально представляла, как хватает пальцами убегающие обрывки. Как возвращает их, обнимая кольцом рук и раскладывая их обратно по полочкам. Рядом притёрся Скорпиус, бормоча что-то о леденце, который намеревался купить. Воспоминания укреплялись. Не было уже давно Рона и его тёплых джемперов, подаренных за столом на Рождество. Был Малфой, который вплёл в её причёску розу, который вытирал муку с щеки. «Мысленный» Драко взял её за руку, настойчиво отвёл в вип-ложу и посадил рядом. Он не дотрагивался до её кожи никак, пока она не разрешила. Гермиона словно очнулась от гипноза. Её руки всё ещё были обвиты вокруг Рона, но она быстро разорвала телесный контакт. Сколько всего в человеке может пробудить запах? Запах Рона, его домашний аромат чуть не вовлёк её в свои путы. Рональд отстранился, смотря на неё недоумённо. — Всё хорошо? — Да, — соврала она. Рядом всё ещё тёрся Скорпиус. Братья Уизли, хозяева магазина, отошли от него, скривившись, как при дворовом щенке. Не растерявшись, Гермиона взяла воспитанника на руки. Он оказался тяжелее, чем она помнила. Не смутившись, она смело взглянула в лицо Джорджу. — Взвесь нам тех леденцов на тридцать сиклей. И этого драже на пятьдесят. Нам в дорогу нужно. Вместо Норы она теперь чуяла ментоловый запах. Анджелина улыбнулась, делая вид, что поправляет волосы, глядя в отражение жестяной банки. Джордж, нахмурившись, стал взвешивать сладости, а Рон, подбоченившись, разглядывал ребёнка на руках у подруги. — Сын Малфоя? — Да. Его зовут… — Я Скорпиус, — сказал мальчик, чем удивил всех присутствующих. Рон смотрел на него как на тарантула, внезапно выползшего ему под нос, и Гермиона поспешила отвести плечо с ребёнком от особенно впечатлительного друга. Он никак не выразил то, что ему приятно было познакомиться. Он даже не представился в ответ, просто глядя на белые волосы и узкий носик. Гермиона повела носом. Аромат действительно был знаком. Рядом что-то забурлило. Джордж разливал какую-то жидкость по склянкам из раскрашенного котла. Этот запах перебивал все существующие. Запах детского шампуня Скорпиуса и ментоловых сигарет его отца. Она действительно оглянулась, чтобы вдруг заметить Драко, ухмыляющегося из-за соседнего прилавка, но не нашла его. — Гермиона, Скорпиус, гляньте на эти жевательные резинки, — позвала Анджелина, точно так же держа на руках Роксану. И не зря — малышка норовила вырваться из хватки матери и устроить переполох. Было явно видно, в кого она пошла характером. Её отец взобрался на самый верх по лестнице, чтобы проверить складируемые там коробки, и подмигнул дочери с высоты. Они подошли к бочке с жвачками и заинтересовались ими ровно до того момента, как Рон прокряхтел: — Малфой. Скорпиус вскинул голову, но Рон обращался не к нему. Его взгляд был направлен в окно, и Гермиона глянула туда же. Там, на перепутье улиц, продуваемый весенними ветрами, стоял Драко. Плотнее запахивая своё совсем лёгкое пальто, он стоял прямо напротив Всевозможных Вредилок и глядел на посетителей. Гермиону пробрала дрожь — она увидела злость в его глазах, обращённую к Рону, стоящему за её спиной. Тот с упорством выдержал взгляд, даже когда к нему обратилась посетительница, он глядел не на товар, а на мужчину в переулке. Словно в замедленной съемке его рука потянулась к талии Гермионы. Она успела вдохнуть воздух, когда почувствовала вновь его объятия, далёкие, но родные. Чувства заискрились на кончиках пальцев. Он это почувствовал. Драко с улицы прищурился. Скорпиус пробовал предложенную ему жвачку, когда стёкла загудели. Посетители охнули, но то не было угрозой. Рон убрал руку, и гул прекратился. Магия перестала сотрясать хрупкие витрины, и оба брата Уизли в упор взглянули на побеспокоившего их гостя. А тот смотрел на Гермиону и её талию, которая сейчас была свободна. Его рот прошептал приказ, и Гермиона могла читать по губам. От этого низ её живота свело. «Выходите». И вот она уже прощается с Уизли. Рон неуверенно сжимает её плечо, всё ещё игнорируя Скорпиуса. Мальчик сжимал пакетик с бесплатными сладостями, которыми его угостил Джордж на прощание. Близнец смирился, кажется. В его взгляде не было ненависти, только грусть. Он собрал пакет конфет малышу и смело вручил его ему в руки в знак примирения. Рон в это время натягивал перчатки. Казалось, он собирался встретиться с драконом. Гермиона чмокнула Анджелину на прощание, пообещав той «обязательно отправить колдографию в купальнике из Франции». На крыльце магазина, когда Гермиона уже встретилась взглядом с серыми глазами, её остановил Рон. Она поборола дикое желание стрясти его руку с плеча. Скорпиус уже тянулся к отцу, стоящему через дорогу. — Ты надолго отправляешься? — спросил Рон, цепляясь за последние крупицы прощания. — Нет. Совсем скоро увидимся, втроём. Я уже всё распланировала, — её улыбка была искренней, но губы словно покрылись льдом и не позволяли сложиться доброжелательно. — Здорово! Они постояли, глядя друг на друга. Гермиона вспомнила, как они вместе обедали, когда она ещё работала во «Флориш и Блоттс», когда всё было по-старому. Но это воспоминание разбилось, как стеклянный шар, когда рядом оказался Драко. Внезапно, как метель, он ворвался в их разговор, и Скорпиус заканючил, чтобы его отпустили, что гувернантка и поспешила сделать. Маленькие ручки обвили длинные ноги отца. — Уизли. — Малфой. Старший, полагаю, ведь твой папаша уже сдох в Азкабане? — Нет! — успела крикнуть Гермиона, перед тем как белоснежная гроза столкнулась с жалящим огнём. Малфой прижал Рона к стене его собственного магазина, но Рон лишь смеялся. Наученный войной мужчина не мог испугаться обычной угрозы в таком стиле, но Драко не унимался, тряхнув рыжего сильнее и припечатав к бетонной стене больнее. — Закрой. Рот. — Ты не закрывал свой рот раньше, когда дело касалось её, — Рон мотнул головой в сторону подруги, и та задрожала. Скорпиус копался в соседствующем с магазином сугробе, и Гермиона вздохнула с облегчением. И почему её заботило это сильнее, чем… Драко остолбенел от сказанного, что позволило Рону взять верх. Вывернуть ситуацию, проскочить под локтем и прижать в этот раз уже Малфоя к стенке. — Что ты себе позволяешь? — Любить её. Как сестру, — плюнул Рон. Его ответ растёкся маслом по внутренностям девушки, а сердце благодарно забилось в ответ. Рон сможет… Она его сестра. — И мне не нравится, что она нянчится с твоим зародышем! — Заткнись! — во второй раз завопил Драко, но прежде чем тот сумел нанести удар, Гермиона появилась перед парой мужчин. Её карий взгляд просканировал веснушчатую физиономию, и тот вмиг смягчился. — Рон, это было ужасно. Если ты так будешь говорить, я прекращу любое общение с тобой. Это же ребёнок, — она попыталась воззвать к совести рыжего, на её глазах застыли прозрачные капли. Как они могли? После стольких лет? Рон сморщился, словно съел ненавистный ему изюм. А затем оттолкнулся от стены, и Драко наконец смог дышать ровно. — Ты права, прости, — он бросил взгляд на Скорпиуса, отламывающего сосульку от низко посаженного здания. — Дети не виноваты в ошибках своих родителей. Драко сжал челюсти. Гермиона глянула на него. Это и его касалось тоже. Он не был в ответе за проступки Люциуса и тем не менее на него легло тяжёлое клеймо Пожирателя. Его шестой курс был лишь средством защиты, но никак не способом проявить себя… Отойдя от стены, Драко плюнул прямо под дверь магазина. А затем, с блестящими от гнева глазами, схватил Скорпиуса за плечо, Гермиону за рукав и потащил их прочь. В Дырявом Котле они трансгрессировали. Всего лишь на пару минут, чтобы оказаться в поместье. Чтобы Драко ураганом пронёсся по своим коридорам, бормоча что-то себе под нос. Эрик бегал за ним, как его собственная тень, в маленьких ручках были зажаты чемоданы, свёртки, бумаги, он выставлял всё на возвышение возле камина, рядом с которым стояли ожидающие мужчину Гермиона и Скорпиус, изредка переглядываясь. Последний раз взглянув на Скорпиуса, который, пожав плечами, сунул нос в интересовавший его пакет сладостей и забылся на пару минут, Гермиона зашагала за Драко, её шаги гневно вторили его грузной поступи. — Малфой! — прикрикнула она, когда тот левитировал их сумки из соседней комнаты. Мужчина не подавал признаки того, что слушал её. — Я с тобой разговариваю! Что это было такое? Ты чуть не взорвал там все стёкла к Моргане! Драко наконец остановился возле камина и взял оттуда канделябр, на вид самый обычный, но на концах потухших свечей заискрился голубоватый огонёк. — Грейнджер, вряд ли я мог нанести ущерб заведению, которое и так напичкано взрывчаткой в различных её проявлениях, — парировал он, подходя к Скорпиусу и впихивая ему в ручки миниатюрный уменьшенный чемоданчик. — Ты бы знала, сколько законов они нарушили и сколько их дел лежат на рассмотрении Министерства. — И давно у тебя проблемы с контролем магии? — Гермиона словно не слышала. — Столько же, сколько у Уизела проблемы со вспышками гнева, — огрызнулся Драко, продолжая ходить по гостиной и изредка поглядывая на подсвечник. Почти что все свечи загорелись голубым свечением. На секунду Грейнджер замолкла, переваривая услышанный аргумент. Рон действительно набросился на него первым с явной провокацией, Драко лишь защищался. Глядя себе под ноги, Гермиона не заметила того, как к ней приблизилось голубое свечение канделябра в руках Малфоя. Его пальцы жёстко обхватили её запястье, и Гермиона дёрнулась, но хватка стала только сильнее. — Хватит постоянно меня хватать! Что за варварс… Её поглотила темнота. Она почувствовала, как внутри что-то ёкнуло, когда её ноги оторвало от земли и всё вокруг закружилось в водовороте, она видела только тонкие пальцы на своём твидовом пиджаке, слышала, как зашуршал пакет сладостей, а потом звуки резко стихли. Ноги вновь ощутили твёрдую поверхность, но она словно ударилась ступнями об пол. Это напоминало момент, когда ты жёстко приземляешься после неудачного прыжка, а ноги едва ли не подкашиваются от удара. Вдохнув воздух, который показался плотнее, нежели обычно, Гермиона покачнулась и почувствовала, как падает. Руки Малфоя вмиг вернули её в вертикальное положение. Рядом с ней грохнулись сумки. Издалека послышался шум, словно что-то ещё громко обрушилось. Интуитивно Гермиона выкинула руку в сторону и нащупала голову Скорпиуса, который спокойно стоял рядом. Проморгавшись, Гермиона в шоке осмотрела незнакомый интерьер, а потом взглянула на затухающий канделябр в руках Драко. Портал. Он только что перенёс их. — Ты в своём уме? Надо ведь предупреждать! — воскликнула она, наконец приходя полностью в себя и пытаясь вырваться из лап Драко, но тот лишь раздражённо скинул свои руки с неё, словно делая одолжение. — Ну ты же никогда не затыкаешься! — отрезал он, откладывая портал в сторону и поправляя пиджак. Гермиону замутило. От неожиданной телепортации её организм взбунтовался, она ощутила подступающую тошноту, и холодная рука Драко опустилась на её лоб. — Грейнджер? Ты как? Тошнит? Она не смогла ничего ответить, помотала головой и сразу об этом пожалела. Вся её сущность боролась за то, чтобы не испачкать деревянный паркет под ногами завтраком. Кончик палочки прикоснулся к её щеке, и ей вмиг стало легче. Поморщившись, она сделала несколько вдохов-выдохов и открыла окончательно глаза. — Спасибо, Малфой, но ты всё равно… Оу, миссис Малфой? — Добро пожаловать, мисс Грейнджер. Вам уже лучше? Вдалеке снова что-то зашумело, или это шумело в ушах? Высокая светловолосая волшебница стояла прямо перед Гермионой и прижимала к себе палочку, которой только что вылечила Гермиону от внезапно начавшейся тошноты. Драко отступил в сторону и пытался изъять у сына леденцы, которых тот уже съел запрещенное количество. — Простите, что мы так вломились. Я не была готова, — Гермиона успела стрельнуть недовольным взглядом в спину Драко. — Пустяки. Я ожидала вашего появления с самого утра, — ласковая улыбка светилась на губах Нарциссы, когда она хлопком вызвала эльфа и приказала ему унести сумки. Гермиона оглядела её, словно впервые увидев. Волосы небрежно спадали с плеч, их украшала лишь скромная заколка, удерживающая прядь над правым ухом. Обычно идеально прямые, словно уложенные по линейке, они сейчас немного вились, как у самой Гермионы. Щёки не казались бледными, как в мрачном освещении мэнора, а одежда… Гермионе на секунду показалось, что перед ней стояла мама. Цветастый сарафан чуть ниже колен дарил Нарциссе молодой, живой вид. Она резко сбросила сразу десяток лет с плеч и сейчас расцвела на глазах. Тихонько забравшийся через окно ветерок раздул широкие рукава летнего платьица, и Гермиона снова услышала шум на улице. Догадка озарила её вновь начавший соображать мозг. Гермиона забыла о том, что она вообще-то здесь в роли няни и должна была сейчас помочь Скорпиусу снять верхнюю одежду, забыла о том, что минуту назад вообще не ожидала, что появится здесь. Ноги сами понесли её на звук. Она прошла сквозь несколько комнат, не обращая внимания на интерьер, её манил к себе солёный запах, пока она наконец не нашла дверь, ведущую на крыльцо, и распахнула её. В лицо ей ударил бриз. Буквально в паре метров от крыльца располагалось море. Прозрачные волны ласкали берег, оставляя за собой влажный след. Солнце как раз начинало опускаться с зенита, и в брызгах заигрывали с пролетающими чайками световые блики. Задержав дыхание, Гермиона залюбовалась этой красотой и прислонилась головой к двери. Грудь её широко вздымалась, стремясь вобрать в себя как можно больше этого воздуха. Сзади послышались шаги, и Грейнджер испуганно дёрнулась и обернулась, разочарованная тем, что магия встречи с морем покинула её, не успев должным образом околдовать. — Простите, что я так убежала… Я давно не видела моря. Нарцисса молча кивнула. Драко видно не было. — В последний раз я видела океан, когда была в бегах. За пару дней до Битвы за Хогвартс, мы остановились у Билла и Флёр, как раз после… — Гермиона мигом закрыла рот, осознав, что Нарцисса смотрела на неё с грустью, вспомнив тот день. Сердце тут же сжалось от воспоминаний о Добби и тех пытках, через которые они прошли в той самой в гостиной, в которой Гермиона стояла некоторое время назад. Нужно было срочно придумать, куда свести тему, и пока Гермиона, закусив в нетерпении губу, думала о вариантах и разглядывала открывающийся из окна вид, Нарцисса заговорила первая. — Кстати, о Битве. В этом году будете отмечать годовщину победы? — она перебирала свои волосы с загадочным выражением на лице. — Я пока не слышала ни о каких празднованиях, — пожала плечами Гермиона. — Но это традиция. Думаю, в этом году соберёмся вновь, — она замялась, но заставила себя посмотреть в серые глаза. — Вы не хотите присоединиться? Нарцисса засмеялась в ответ на предложение, оттенок её глаз отошёл от цвета льда и приблизился к более тёплому. — Спасибо, дорогая, но я знаю формат тех вечеринок. Это время молодёжи. Мы своё уже отметили. Она приобняла Гермиону за талию дружеским жестом и повела её на осмотр дома. Они оказались в небольшом, но со вкусом обставленном коттедже прямо на берегу Средиземного моря. Коттедж был двухэтажным, но места внутри хватило бы, казалось, чтобы разместить человек двадцать. Большая просторная столовая имела одну прозрачную стену — большое окно в пол выходило на небольшой садик с пальмами, кустами экзотических ягод и цветов и парой садовых деревянных стульчиков, идеально для вечернего отдыха в тишине и благоуханном спокойствии. В столовой также был уютный столик на несколько человек и всё необходимое для трапезы — кухня присутствовала здесь же, не как в мэноре, и эльф прямо на глазах у волшебников сосредоточенно месил тесто для булочек к ужину. Гостиная, в которую они как раз попали через портал, была наводнена различными украшениями и деталями интерьера. Здесь стояли ракушки на полках, холсты с кое-где незаконченными картинами, словно кто-то не успел закончить своё творение, даже маггловская гитара примостилась в углу за шкафом. Книжный шкаф, кресло-качалка и множество ароматических свечей, клетка с пёстрой птицей, скорее всего, с каким-то попугаем, который сейчас спал, спрятав голову под крыло. Гермиона с удовольствием осматривала здесь всё. Не удержавшись, провела по струнам гитары, вопросительно приподняла брови и оглянулась на принявшую их хозяйку. — Вы играете? — Я? Не смеши, — Нарцисса не сдержала не совсем аристократического фырканья. — Это от предыдущего хозяина, Тедда Тонкса. Гермиона округлила глаза и стала рассматривать домик с большим интересом. — Вернее, хозяйкой была моя сестрица Андромеда. Она жила здесь с Теддом после того, как убежала из дома. Здесь на свет появилась Нимфадора, моя племянница, но вскоре Вальбурга заявила права на это место, и Дромеде с мужем пришлось уехать, — Нарцисса грустно дотронулась рукой до свисавшей с потолка безделушки, которая издавала перезвон каждый раз, когда её касался ветер. — Я мечтала о том, чтобы эти стены услышали ещё раз детский смех. И увидели новую историю… Нарцисса замолчала, мельком бросив взгляд на Гермиону и тут же отвернувшись, словно засмущавшись сказанного, хоть Грейнджер и не поняла смысла тех слов. Она помнила, что Андромеду выгнали из семьи за то, что та полюбила и вышла замуж за маггла, но какое отношение имело это… По лестнице быстро сбежал Скорпиус. Он, уже переодетый, вихрем пронёсся мимо женщин и устремился к попугаю, который проснулся от суматохи и возбуждённо прикрикнул на беспредельщика. Поманив Гермиону, Нарцисса повела её наверх, на ходу рассказывая о том, откуда была привезена та или иная статуэтка с полки и какую краску использовали для стен на кухне. — Я выбрала тебе эту спальню, — аристократка отворила вторую дверь в ряду и жестом предложила гостье взглянуть. — Она прямо напротив комнаты Драко. Я, конечно, пойму, если вы предпочтёте общее пространство… Гермиона споткнулась о порог комнаты, и в то же время дверь напротив отворилась. Из проёма показалась голова недовольно сморщившегося Драко. С его волос капала вода, он только что принимал душ. Скользнув взглядом по телу своего нового соседа, наполовину скрытому за дверью, Гермиона заметила, что тот был в одном обвёрнутом вокруг бёдер полотенце. — Maman, вы тут из-за одиночества совсем из ума выжили? — Мне и здесь будет хорошо. Чу-чудесная комната, миссис Малфой, — промямлила себе под нос Гермиона, быстро залетая в свою спальню и закрывая дверь, за которой послышалось доброжелательное «Располагайся!». Драко ещё о чём-то возмущался перед матерью, пока его мокрая шевелюра не спряталась за дверью. Прильнув к двери, Гермиона обратилась в слух, пытаясь услышать, что происходило в комнате напротив. Вернулся ли Малфой в душ? Снял ли полотенце, чтобы переодеться в брюки? Картинки поплыли перед глазами, а шум океана затопил собой все здравые мысли. Гермиона, сама не зная зачем, постаралась очень громко топать по пути в душ — возможно, чтобы миссис Малфой слышала, что она все ещё в «своём» пространстве. После душа её встретила мимолётная паника — она ведь почти не взяла с собой вещей, как и сказала Нарцисса. Облачившись в шёлковый короткий халатик, Гермиона вышла в спальню и уставилась взглядом в окно, продолжая против воли прислушиваться к соседу, но ей отвечала тишина. Сложив руки на груди, Грейнджер рассматривала содержимое своей сумочки и не находила там ничего, что подошло бы. Раздался спасительный стук в дверь. Извинившись, Нарцисса поинтересовалась, не разбудила ли она Гермиону. — А то Драко прилёг отдохнуть, — пояснила она, выкладывая что-то на кровать перед Гермионой. Грейнджер облегчённо вздохнула. На смену полотенцу её фантазия преподнесла пижамные штаны и рубашку, и дышать стало легче. — Здесь немного одежды. Я подумала, что размер Андромеды тебе подойдёт. Пара платьев, юбки и симпатичные кофточки. Босоножки эльфы заранее поставили тебе в шкаф. Заранее извини за поношенное… — Что вы! Это чудесное платье! — Гермиона принялась разглядывать принесённые наряды, как маленькая девочка, радуясь новым обновкам. То были чудесные пляжные сарафанчики с голыми плечами и открытой спинкой, широкополая шляпа, юбка с пуговицей на боку, ещё одна юбка с «рваным» подолом, которая устроена так, чтобы разлетаться при малейшем дуновении ветра. — Я сегодня попросила устроить нам ужин в саду, — обрадованная такой реакцией, продолжила Нарцисса. — Тебе понравится мой сад. Я сама выращиваю там розы. Женщина оставила Гермиону одну, пока та раскладывала вещи и развешивала любезно одолженную одежду в шкаф. Кровать так и манила к себе, но спать категорически не хотелось — Гермиона не знала, сколько она здесь пробудет, а потому хотела с лихвой насладиться отдыхом. Переодевшись в наряд по погоде, Гермиона вышла на скрипящий лестничный пролёт и уставилась на дверь перед собой. Проснулся ли Драко? Она бы хотела, чтобы он устроил ей небольшую экскурсию, но… Осмелится ли она зайти? Уже занеся кулак над дверью, Гермиона одёрнула руку. Лучше не будить его. Она спустилась вниз, освежившаяся и переодевшаяся. Нарцисса что-то указывала домовому эльфу относительно ужину и встретила её улыбкой. — Освоилась? — Прекрасный дом, миссис Малфой. — Оставайся здесь сколько захочешь, — предложила Нарцисса, краем глаза следя за готовкой и призывая палочкой какой-то список с соседней полки; прочитав его и выбрав какой-то пункт, она указала на него эльфу и отвернулась, подмигнув Гермионе. — Отправим мальчиков домой и устроим здесь дамские посиделки. У Гермионы сжалось сердце. Заколка в волосах, повседневное платье, румянец и согревающий взгляд — как же сильно сейчас Нарцисса напоминала ей маму, которую ей так не хватало все эти годы. Она давно научилась жить без родителей, давно смирившись с тем, что они её не помнят, и даже смогла отговорить себя от поездки в Австралию сразу после войны. Тогда пришлось устроить подобие медитации — она оставляла палочку в другой комнате, разбирала фотоальбомы, убирая фотографии семьи в дальний ящик. Каждый раз, когда её душа рвалась к палочке, она одёргивала себя и напоминала о том, что вернуть воспоминания, изъятые таким образом, было невозможно. А потому семья заняла дальнее, пыльное место на её полках, а первое заняла карьера. До того момента, как порог книжного магазина переступил Скорпиус Малфой. Нарцисса ждала ответа, и Гермиона засмеялась, отбросив мрачные мысли. Руки потянулись к волосам, чтобы забрать их в хвост. — Это прекрасная идея. — Гермиона! Пошли купаться! — закричал от клетки Скорпиус, его руки уже боролись с жилетом, чтобы стащить его с себя и остаться в одних плавках. Гермиона с сомнением глянула в окно. Море было безмятежным и спокойным, ветер почти не колыхал его воды, однако температура не обнадёживала. Она повернулась к волшебнице, стоящей рядом. — Вы писали в письме, что можно взять купальные костюмы, однако здесь прохладно… Нарцисса цокнула языком, словно о чем-то вспомнила, и развернулась на пятках, чтобы отойти и взять что-то из кухонного ящика. Она достала оттуда склянку с оранжевым зельем, а также чайную ложку, налила немного жидкости и влила в рот мигом оказавшегося рядом Скорпиуса, который, видимо, уже приноровился к этой процедуре с прошлых посещений. — Что это? — с интересом спросила Гермиона, пока Нарцисса очищала ложку и протягивала её гостье. — Согревающее зелье. Будет поддерживать необходимую температуру тела, не даст почувствовать холод и заболеть. Гермиона послушно проглотила зелье, отдающее мёдом и каким-то горьковатым корнем растения. Никаких изменений она не почувствовала, глянула на Скорпиуса — тот уже стащил с себя штаны и бегал в одних купальных трусиках, ожидая няню, и та послушно засеменила за ним, на ходу взвешивая все «за» и «против» того, чтобы остаться в одном купальнике. Возле двери она обернулась. — Вы не присоединитесь? — О, нет, — замахала руками Нарцисса, словно лениво отгоняя мух. — Я не выхожу на улицу днём. Такое солнце вредит моей коже. Гермиона хмыкнула под нос и вышла вслед за Скорпиусом. Её встретил ослепительный солнечный свет. Прямо на выходе она не сдержалась и сбросила чужую обувь. Босоножки остались у тропинки, а босые ступни медленно погрузились в золотой песок — он приятно обжигал кожу, не принося болевых ощущений. Гермиона зажмурилась, подставляя лицо солнышку. Горизонт терялся далеко вдали, сливаясь с морской линией. Безоблачное небо накрывало огромной крышей весь этот оазис, солнце припекало сильнее, чем в Лондоне. Редкие птицы проносились из в стороны в сторону, и Гермиона завертела головой, пытаясь увидеть ещё другие дома, но они были здесь одни. Маленький коттедж единственный прятался на длинном побережье, простиравшемся на всю округу. Песок поглощал ноги уже по щиколотку. Даже если бы под ногами сейчас оказались зыбучие пески, она бы потратила свои последние секунды, любуясь этим пейзажем. — Гермиона! Догоняй! Рядом рассыпчатым дождём посыпались капли. Скорпиус плескался у кромки берега и зазывал её к себе, хихикая и брызгаясь. Гермиона раскрыла глаза. Она не проснулась. Это всё было не сон. Гермиона засмеялась, видя, как мальчик поскальзывается на мокром песке, сбитый нахлынувшей волной, и затянула хвост. Сделала шаг к воде, потом ещё один. Её смех звучал всё громче, пока она не дошла и наконец не ступила в воду. На размышления оставались считанные секунды, она даже не успела насладиться тёплой водой — сразу же набросилась на Скорпиуса, орошая его брызгами. Её руки по локоть опускались в воду, рукава платья промокли. — Не-е-ет! — заверещал, хохоча, мальчик, удирая от неё. Под его ступнями оставались маленькие детские следы на песке, и Гермиона села, встав одним коленом прямо в песок. Положив руку на песок, она смерила их следы — её ладонь была едва крупнее его ступни. А ведь недавно размер его ноги был мельче… Грусть от осознания скоротечности времени не успела проникнуть в её разум — она получила отличную порцию морской воды прямо в лицо. — Ах! — она поперхнулась стекавшей со лба водой, отплёвываясь солью, но смогла удержать равновесие. Встала, отряхнула коленку и поискала взглядом виновника. Скорпиус озорно поглядывал на неё в паре шагов от того места, где она стояла. — Я тебя поймаю! — закричала шутливо Гермиона, бросившись в погоню. От ног удирающего Скорпиуса во все стороны летел песок. Гермионе не понадобилось много времени, чтобы догнать мальчика — она настигла его, когда он засмотрелся на ракушку под ногами, и обхватила руками за талию, подняв и завертев вокруг своей оси. Детский смех разлетелся птицей по пляжу. Гермиона остановилась, переведя дыхание, и заметила, что возле коттеджа за ними наблюдала фигура. Приставив ко лбу «козырёк» из руки, она вгляделась и узнала Драко. Мужчина молча и отстранённо наблюдал за развернувшейся битвой. Его волосы после сна так и остались растрёпанными, от его привычной укладки не осталось и следа. Голубая рубашка с короткими рукавами разлеталась на нём — он не стал заморачиваться и не застегнул пуговиц, оставив голым торс. Светлые тонкие штаны дополняли непривычный образ Малфоя. Гермиона улыбнулась ему, опустив руки — те остались болтаться у тела. Её коротенький сарафанчик весь намок, рукава прилипали к коже. Она сделала шаг назад, ступня вновь зарылась в песке — Драко, зачарованно наблюдавший за ней, повторил её движение. Словно она привязала его невидимым канатом и теперь дёргала на себя, а он бездумно повиновался, следуя за ней к кромке море. Завертелся в руках Скорпиус, и Гермиона отпустила его к воде. В волосах Драко плясали солнечные блики, отражаясь от морской глади. Когда он оказался достаточно близко, Гермиона не смогла сдержаться и потянула руку к его голове, проведя по волосам. — Классная причёска, — улыбаясь, произнесла она, сердце истошно колыхалось в груди. Малфой хмыкнул, тоже взъерошив пряди у лба, но затем его лицо снова приняло загадочное выражение. Он оглядел гувернантку — взгляд задержался на открытых плечах, на которых блестела влага. — Купальники изобрели уже давно. Нет необходимости портить одежду, — ухмыльнулся Драко, окидывая взглядом сверху-вниз промокший сарафан. Гермиона вновь шагнула назад, и наконец её ноги ощутили море. Воды ласково обняли уставшие ступни, и когда Драко снова шагнул за ней, его штанины тоже пропитались солёной водой. — Но ты в одежде. — Я не люблю море. Оно… щиплет. Не веря тому, что Малфой мог бояться соли, она снова поманила его дальше в море, но Драко замер на своём месте — вода доходила ему чуть ниже колена. — Я не пойду. — Ты мочишь брюки. — Если ты хотела увидеть меня без них, то необязательно было затаскивать меня в воду, Грейнджер. Совет на будущее — моя комната всё ещё находится напротив твоей, — и он подмигнул. Сделав вид, что он не хочет пересекаться с ней взглядом, Драко обратил взор к горизонту. Его руки покоились в карманах штанов, рубашка разлеталась от малейшего дуновения бриза. Гермиона залюбовалась этим зрелищем. Золотистые отблески отсвечивали на его бледной коже. Неожиданный всплеск воды угодил ему прямо в повёрнутое профилем лицо. Гермиона задержала дыхание, глядя, как с тонкого прямого носа стекают капли, а пряди на лбу тяжелеют от влаги. Грудь под рубашкой стала вздыматься чаще по мере того, как сама рубашка стала пропитываться водой. Драко медленно повернул голову. И уставился на неё. Гермиону. Та даже не успела сообразить, что он выглядел очень злым — её основное внимание привлекала стекающая по его шее вниз капля. Рядом раздался характерный звук воды, когда Гермиона почувствовала на себе руки и успела только вскрикнуть, когда её потащили вниз. Мгновение — и вода затопила уши, всё тело ушло под воду, хоть и под низкий уровень. Её лицо всё ещё оставалось на поверхности, как и лицо Малфоя. Она пыталась вздохнуть, чувствуя его вес на себе, чувствуя, как он её топит. — Сле-езь… — Я ненавижу морскую воду, — прошипел он ей. Песок прилипал к их одежде, пока Драко неторопливо, словно издеваясь, вставал с прижатого ко дну тела Гермионы. Та тут же принялась вертеть головой — пытаться вытряхнуть воду из ушей. Как только её слух прочистился, она с прищуром взглянула на Малфоя — тот уже почти полностью встал и лез в карман, чтобы проверить, не повредилась ли от падения палочка, которую он почему-то взял с собой на пляж. Гермиона мстительно пнула Драко под водой, и стойка его покосилась. — Какого чёрта?! — вскрикнула она, поправляя волосы, налипшие на лоб и свисавшие на глаза. — Ты первая начала брызгаться! — Это чушь, я и пальцем тебя не тронула! — Гермиона выставила указательный палец вперёд как бы в доказательство своей невиновности. Драко нахмурился. На его щеке было видно немного песка. Он посмотрел куда-то за спину Гермионы, и та обернулась по его примеру. За ней стоял Скорпиус. Увидев, что оба взрослых перестали спорить меж собой, он перестал ковырять носком ноги песок. Напоследок ойкнув, он бросился в бега, догоняемый бросаемыми в спину обвинениями отца. — … ещё раз ты такое натворишь и будешь вместо эльфа нам три дня и три ночи еду готовить! — кричал ему в след Драко. Гермиона вытащила мелкий камешек из волос, когда Драко вздохнул и протянул ей руку, объявляя перемирие. Вздёрнув подбородок, Гермиона обиженно прищурилась и подняла вместо руки ногу. Носком она стукнула по протянутой ладони, как бы отвергая помощь, но Драко вовремя среагировал и схватил её за ногу. Вновь вскрикнув, Гермиона заметалась в воде, пытаясь сохранить равновесие, в то время как Драко продолжал задирать её ногу. — Ай! Всё, хватит, мир! — заверещала сквозь смех Гермиона, и Малфой наконец помог ей подняться. Она приподнялась на цыпочки, как раз когда начался прилив, а волны стали чуть выше — брызги затронули её юбку. Проведя по щетинистой щеке, она убрала уже высохший песок, и Драко мягко ей улыбнулся. — Ты хуже Скорпиуса. Ребёнок. — Вообще-то, ты мог меня утопить. Драко сделал вид, что тяжело вздохнул, и посмотрел прямо ей в глаза. Солнце топило горький шоколад, превращая цвет радужки в тёмно-медовый. Затем, вырвавшись из сладких оков её взгляда, Драко резко поднырнул вниз, обхватив плотным кольцом рук её ноги прямо под коленями. Очередной визг взбудоражил отдыхающих на камнях чаек. Огромный шар света приближался к линии горизонта, когда Драко закинул на плечо девушку и потащил в сторону коттеджа. На пути он прихватил её босоножки, зацепившись пальцем за застёжку. — Ох, Грейнджер, — он не обращал внимания на град ударов по своей спине, — если бы избавиться от тебя было так просто для меня. Гермиона безвольно повисла на его плече, раздумывая над этими словами, и не заметила, как Драко занёс её в дом. — Maman, Грейнджер наглоталась солёной воды. Медленно, но верно, Гермиона заливалась краской — послышались шаги, миссис Малфой спешила в гостиную, чтобы встретить вошедших с улицы волшебников, и в этот момент Драко развернул её так, чтобы её пятая точка не была первым, что увидела бы Нарцисса на пороге. Теперь Драко стоял спиной к матери, а Гермиона встретилась взглядом с вошедшей в гостиную колдуньей. Та не показала ни малейшим мускулом лица, что представшая её взору картина хоть каплю её удивила. — Ничего страшного. Неси на кухню. Больше Гермиона не могла вытерпеть — она забрыкалась, что есть мочи, и Драко был вынужден отпустить её, посмеиваясь и уклоняясь от злобных постукиваний по плечу. Скорпиус уже сидел за столом, перекусывая спелыми ягодками винограда и наблюдая за тем, как эльф заканчивает приготовления к ужину. Нарцисса настояла на том, чтобы Гермиона приняла отвар — она пообещала, что он обязательно устранит угрозу проблем с желудком из-за попавшей в рот морской воды, и тогда ночь пройдёт спокойно. Скорпиус состроил Гермионе понимающее скорбное выражение лица — его тоже напоили лекарством. Они вместе дожидались ужина. Драко устроился в кресле-качалке матери, постучав по нему палочкой и убрав скрип, за что Нарцисса его поблагодарила. Скорпиус показывал Гермионе, какие слова уже знал ручной попугай из клетки, и тот даже куснул его за палец, когда мальчик настырно просунул палец в клетку. Дуя себе на мизинец, Скорпиус слушал наставления гувернантки о личном пространстве домашних питомцев. Пока Нарцисса отдавала указания о сервировке стола, Драко показывал Гермионе книги. Они стояли перед шкафом, и Гермиона как раз вчитывалась в корешки, когда в саду наконец загорелись свечи — их пригласили к трапезе. Драко помог усесться женщинам, придвинув для них стулья. В его руках появилась бутылка вина — как раз то, что Нарцисса несколькими часами ранее выбирала из списка. — Мой дед Поллукс Блэк устроил здесь виноградники. То было чудом, что они прижились и разрослись, ведь небо над головой в то время постоянно сотрясали маггловские уродливые машины с крыльями, — Нарцисса поморщилась, пока Драко разливал по трём бокалам вино. — Была война, если я не ошибаюсь. Гермиона кивнула. — Самолёты. Скорпиус надул губы и издал ртом звук работающего пропеллера, раскинув широко руки. Светловолосая часть застолья воззрилась на него с непониманием, и Гермиона прикусила губу. — Да, Скорпиус. — Откуда он знает, что это? — Я показала ему… когда мы проходили изобретения магглов. Драко приподнял бровь, натыкая на шпажку сыр и закусывая им вино. Нарцисса промолчала, только поболтала в руке стакан, помешивая вино и наблюдая за осадком на стенках. — Вы не против? Аристократы переглянулись. Нарцисса прокашлялась, похлопав по лежащей на столе ладони Драко. — Вовсе нет. Сейчас совсем другое время. Мальчику надо приучаться жить в таком мире и знать, что мы соседи, а не хозяева. Слова женщины приятно отозвались колокольчиком в душе Гермионы. Всё было не напрасно. Общество действительно меняется. Она посмотрела на Драко — на его лице застыло выражение смирения. Остаток ужина прошёл в спокойной обстановке. Нарцисса была превосходной хозяйкой, и блюда оказались потрясающими на вкус — из них преобладали закуски, сыр, нарезанные хрустящие ломтики багета, оливки в специальном блюдечке, виноград и лёгкий воздушный паштет. На основное блюда Нарцисса предложила лосось с брокколи — Скорпиус, вопреки ожиданиям, воспитанно скушал все овощи. После трапезы волшебники разбрелись — Нарцисса устроилась в кресле, взяв книгу, но словно только для вида. Она смотрела в окно и улыбалась, пока не заснула под стук приборов в раковине в руках моющего посуду эльфа. Драко подошёл к матери и укрыл её ноги платком, после чего они втроём переместились наверх. Скорпиус уснул у Драко на руках, абсолютно вымотанный, так и не закончив свою последнюю фразу. Слова повисли на его приоткрытых во сне губах. Драко уложил сына в комнате Нарциссы. Вновь выйдя в коридор, уже на цыпочках, волшебники наконец взглянули друг на друга. — Тебе тут нравится? Не пожалела, что бросила всё и уехала? Гермиону вопрос застал врасплох. Отчасти потому, что она ничего не бросала — всё, чем она жила (а вернее, кем), сейчас находилось в этом доме. Понадеявшись на то, что Драко не практиковал легилименцию в такие моменты, как сейчас, Гермиона выдохнула и кивнула. — Нет, не пожалела. Это сказочное место. Они помолчали, и неловкость поселилась в воздухе. Потому Гермиона поспешила попрощаться и отойти к своей двери, как Драко преградил ей дорогу, выставив вперёд руку и облокотившись об стену. — Грейнджер, последний вопрос. — Да? — Гермиона сглотнула. Из темноты на неё сверкала пара серебряных глаз, в них читалась усталость и пара сгорающих искр веселья. — На тех шахматах… я там был на стороне чёрных или белых? Гермиона потупила взгляд, вспоминая. В её голову пришла чёрная пешка, и она приложила максимум усилий, чтобы Драко не увидел тоски в её взгляде. — Это ты должен решить сам, — с загадочной улыбкой произнесла Гермиона, поднявшись на цыпочки и оставив на щеке Малфоя невесомый поцелуй. А затем, пока замерший от такой нежности Драко вглядывался в неё сквозь темноту, она пролезла под его рукой и мышкой юркнула в свою комнату. За дверью она приложила палец к губам, останавливая себя от улыбки. Но потом смирилась и позволила губам растянуться — по её ощущениям, она улыбалась сегодня чаще, чем за прошедший весь месяц. Кровать уже ждала её, расстеленная и манящая. Её окно было открыто на проветривание — за стеклом шуршало о берег море, напевая засыпающему коттеджу свою колыбельную. Выскользнув из всё ещё влажного платья, Гермиона наскоро приняла душ, смыв песок и соль, и переоделась в шёлковый халатик. Прислушавшись к волнам, она забралась под тонкое одеяло и положила голову на подушку. Посмотрев на дверь, она задумалась о том, спит ли уже Драко. Зевнула, почувствовав вмиг вселенскую усталость, кусающую её за тело. Горло немного саднило от морской воды, да и глаза щипало от солёного ветра. Гермиона поворочалась в постели — чистые свежие простыни лепестками цветов гладили её ноги, и вскоре она заснула, слушая шелест виноградных листьев под окном. Через несколько часов она проснулась от детского плача. Примечания: * Фраза «Я уверен, что сильная женщина может быть сильнее мужчины, особенно если в ее сердце живет любовь. Думаю, любящая женщина непобедима» принадлежит Джону Стейнбеку, американскому прозаику