Крыса

На следующее утро тренировки не было, и Лука довольно долго отсыпался - практически до полудня валялся в постели. Домагою он выделил гостевую комнату на другом конце этажа, а Пилар — соседнюю рядом с ней. Его жизнь стремительно переворачивалась с ног на голову: вначале похищение, оборотни, теперь еще ведьмы и проклятья… И он еще и умудрился поссориться с Серхио. Насчет последнего Лука чувствовал себя, пожалуй, хуже всего — хорошими друзьями он всегда дорожил, а Серхио для него был куда ближе просто хорошего друга. Поэтому, убедившись, что и ведьма, и оборотень освоились в его доме, он решил назначить Рамосу встречу. Тот, как ни странно, трубку взял сразу и привычным теплым тоном осведомился, все ли у Луки в порядке. — Относительно, — Модрич невольно улыбнулся. — Мы можем сегодня встретиться? Я бы хотел пообедать с тобой, развеяться немного… — Конечно… часов в пять, хорошо? — Отлично, — обрадовался Лука. — Я сам забронирую нам ресторан и заеду за тобой. В приподнятом настроении Лука завершил разговор и отправился завтракать. Пилар и Домагой обнаружились на террасе — ведьма довольно ловко обрабатывала рану какими-то своими снадобьями. Судя по ненапряженной беседе и веселым голосам, они окончательно уладили старые недопонимания. Лука быстро сделал себе салат и присоединился к ним. — Как спалось? — хрустя огурцами, осведомился он. — Превосходно, — улыбнулась ведьма. — У твоего дома очень хорошая аура, позитивная. Домагой молчал, исподлобья глядя Луке в глаза и будто боясь заговорить. Модрич сдержанно улыбнулся ему и включил радио, по которым передавали сводки новостей. Ничего интересного не было, но звук помогал занять неловкую тишину. — Выглядишь хреново, — глядя на Домагоя, вдруг неожиданно для самого себя изрек Лука. — Весь бледный, грязный… Ты давно ванну принимал? — Давно, — кивнул Домагой. — Вечером сил не было. — Так может сходишь уже? — Поддерживаю, — присоединилась ведьма, насмешливо на него глядя. — От тебя воняет, как от кота помоечного. Немного поколебавшись, Домагой согласился и быстро скрылся с глаз в направлении ванных комнат. А Лука тем временем решил вытянуть из Пилар побольше информации. — Расскажете мне про проклятье Домагоя? — с любопытством попросил он. Поколебавшись, ведьма кивнула. — Мы очень близко дружили. Я нашла Домагоя в одном из подвалов, несчастного, потерянного, забитого… Среди оборотней крысы и так считаются очень низким «сословием», если позволишь так выразиться. А Домагой был полукровкой, ему очень тяжело давались перевоплощения и контроль над собой. Он ведь в сущности неплохой, но обозленный жизнью. Таким я его и нашла. Поначалу все было хорошо — я устроила его жить к себе и работать своим помощником, он добывал для меня кое-какие травы, исполнял поручения, много рисовал — он очень талантлив… Но с каждым месяцем, если не днем, он все более чувствовал себя одиноким и оторванным от остального общества — как людей, так и оборотней. Бедняга не смог полностью избавиться от привычек бандитского существования. Однажды он украл у меня очень мощный, ценный и опасный артефакт. Он попал не в те руки, и они натворили много зла… Я рассердилась на Домагоя, не смогла больше сохранять контроль над эмоциями. В сердцах я прогнала его, напоследок наложив заклятие, которое имело не самый приятный эффект: чем больше плохих, аморальных поступков он совершает, тем сильнее становится его звериная сущность — и наоборот. По сути, такое качество есть у всех оборотней, но это заклятие усилило его в десятки раз. Поэтому, когда Домо вернулся к своему прежнему образу жизни, он постепенно начал терять контроль над своими действиями, начал все больше походить на отчаявшегося, загнанного в угол крысенка. То, что он сделал с тобой, было, пожалуй, худшим за всю его жизнь, и потому теперь он так страдает. Его уши, которые не могут исчезнуть, шерсть, незаживающая рана… все это — последствия. Но он честно старается исправиться, пусть и не осознает этого до конца. Он питает к тебе искренние чувства, и это помогает ему держаться на плаву. Несколько минут прошло в молчании. Лука мрачно обдумывал услышанное, как вдруг понял, что сознание его цепляется за одну оброненную фразу. — Вы сказали, самое худшее в его жизни — это… надругательство надо мной. Но… он ведь и убивал, и насиловал раньше, а со мной обошелся еще по-легкому… Как же так? — Видишь ли, Лука, — Пилар снисходительно улыбнулась. — Во-первых, самое страшное преступление — это издевательства над теми, кого любишь. А во-вторых, малыш Домо иногда любит приукрашивать… То, что он сказал тебе тогда, было неправдой. Ты был первым и единственным его пленником, и он просто хотел припугнуть тебя и показаться более сильным. Не осуждай его за эту ложь, у всех нас есть желание выглядеть лучше, чем мы есть на самом деле — а в данном случае, хуже. — Вот как… — с души словно камень упал. Лука вдруг почувствовал облегчение — по крайней мере, он не приютил у себя дома убийцу и серийного насильника. В голове вдруг возникла спонтанная мысль. — А… Домагой говорил, что у него скоро должен быть день рождения, верно? — Да, через четыре дня, — кивнула ведьма. — Ты хочешь сделать для него что-то? — Я не знаю, — неуверенно произнес Лука. — Он ведь… мы все еще в скорее плохих отношениях. — Что не повод его не порадовать, — она пожала плечами. — Ему, как и любому живому существу, будет приятно чувствовать заботу, особенно от тебя. Хоть оборотни этот праздник и не справляют. Минут через пять на террасе вновь появился Домагой — замотанный в полотенце, с растрепанными мокрыми волосами. Лука вдруг понял, что они сильно отросли и выглядят неаккуратно. — Домагой, ты не хочешь немного подстричься? — неуверенно предложил он. Оборотень вздрогнул и перевел на него непонимающий взгляд: — Чего? — У тебя волосы очень неаккуратно смотрятся, если хочешь, я могу подровнять. — Ну… можно, — Домагой робко улыбнулся. Лука тут же кивнул, вышел с террасы и вскоре вернулся с расческой и ножницами. — У меня специальных нет, но эти тоже сойдут. — А я пока пойду, у меня съемка, — вдруг сказала Пилар. — Не скучайте, мальчики. Вернусь на такси поздно. Мужчины с ней попрощались и остались одни. Лука быстро расчесал еще влажные волосы Домагоя и пристроился позади него с ножницами, вымеряя оптимальную длину. В итоге сошлись на том, чтобы отрезать чуть ниже плеч, и довольно быстро все было сделано. Мастером парикмахерского искусства Лука не был, но смог довольно сносно все подровнять, а после собрал волосы Домагоя в высокий хвост. — Спасибо, — неуверенно улыбнулся оборотень. — Я подмету волосы?.. — Сиди, — Лука махнул рукой. — Мы еще кофе не допили. Кстати, когти тоже не мешало бы состричь. После недолгих уговоров Домагой согласился, и Модрич, вооружившись довольно прочными ножницами для маникюра, с немалым трудом состриг длинные полупрозрачные коготки. Подточить Домагой вызвался их сам, и вместо предложенной пилки взял деревянную разделочную доску. Глядя на то, как оборотень буквально счесывает древесину остатками былого орудия, Лука не выдержал и рассмеялся. После того, как они "навели красоту", Лука решил немного потренироваться. Время летело быстро, часы пробили четыре, и он начал собираться на встречу с Серхио — вырядился в какую-то цветастую рубашку и джинсы, причесался и попросил Домагоя не отлучаться никуда в свое отсутствие. Уютный, довольно дорогой, но не особо людный ресторан располагался в одном из «зеленых кварталов города». Подобрав Серхио по дороге, Лука доехал туда за каких-то полчаса, и вскоре они уже сидели за столиком и в неловком молчании разглядывали меню. Наконец, сделав заказ — пасту и салаты, — они отложили в сторону книжечки и уставились друг на друга поверх приборов. — Ну как на первом свидании, честное слово, — не выдержав тишины, негромко фыркнул Серхио. Лука только смущенно улыбнулся, но тут же посерьезнел и, наклонившись над столом, едва слышно произнес: — Прости. Я вел себя как скотина. — Это точно, — кивнул Серхио серьезно, но в глубине его глаз сверкали озорные искорки. — Я просто очень нервный в последнее время… но я не должен был на тебе срываться. Извини. Серхио только рукой махнул: — Все в порядке. Проехали. Вскоре им принесли заказ, и дело пошло легче. Разговор пошел об играх, тренировках, о Евро и о том, где они планировали провести отпуска… Время летело незаметно, а Лука все таял, понимая, что впервые за долгое время чувствует себя спокойно и безопасно, по чему он очень соскучился. Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. За окнами ресторана стемнело, и настала пора ехать по домам. У особняка Серхио Лука притормозил машину, но открывать дверцы не спешил ни один, ни второй. Серхио долго мялся, а потом несколько робко предложил: — Не хочешь остаться у меня на ночь? Дома ждал Домагой, должна была вернуться Пилар… но всего этого не объяснишь ни ни о чем не подозревающему Серхио, ни собственному телу, требующему расслабления. — Я… не могу, — Лука виновато закусил губу. Серхио едва слышно вздохнул, но без лишних уговоров сжал его ладонь в своей на мгновение, а затем вышел из машины и быстро, не оглядываясь, двинулся к пустому темному дому. Лука едва сдержал желание кинуться вслед за ним, понимая, что сделает только хуже, и выехал со двора. Домагой еще не спал, а ведьма еще не вернулась. Лука сразу прошел на кухню мимо гостиной, откуда доносился звук телевизора, и поставил чайник греться. На тело обрушилась скапливавшаяся весь день усталость, и он бессильно облокотился о столешницу, прикрыл глаза и слегка помассировал их ладонями. Вдруг его обхватили поперек пояса. В первые мгновения паника захлестнула его с головой, он широко распахнул глаза и понял, что его схватил Домагой. Сердце забилось часто-часто, по телу прокатилась дрожь… Но Домагой не сжимал его, лишь слегка приобнимал, и уложил подбородок ему на плечо. Мохнатое крысиное ушко ткнулось ему прямо в щеку, а теплые ладони неспешно поглаживали по бокам — не интимно, но крайне нежно. — Спасибо, — прошептал вдруг оборотень. — Спасибо тебе. — За что? — хрипло выдавил Лука, неожиданно расслабляясь в заботливых объятиях. — За еще один шанс.