Lady of the Dawn

Ласковый теплый ветер приятно обдувал кожу, пока она спускалась по каменным ступеням к морю. Апельсиновые деревья густо цвели за каменными перилами лестницы, и их аромат разносился ветром на целые мили вокруг. Подобрав юбку практически невесомого полностью продуваемого светло-голубого платья, Кэролайн довольно улыбнулась, увидев, что осталось лишь преодолеть последний пролёт, и невольно ускорила шаг, стремясь как можно скорее ступить босиком на теплый песок. За последний месяц не было и дня, чтобы она не приходила сюда, и каждый раз она не без содрогания вспоминала какие события привели к тому, что Его Величество в самых нескромных выражениях отдал приказ в самые короткие сроки обустроить специально для неё полностью огороженный путь из замка к морю. Всё началось спустя неделю после того, как они вернулись из Тёмного леса. Ни с того ни с сего, без всякой на то причины в один из тех вечеров, что она как обычно коротала за чтением принесённых ей Кэтрин фолиантов, Кэролайн почувствовала лёгкое головокружение и острое, буквально нестерпимое желание оказаться у воды. Прекрасно понимая, что после их вылазки на рынок Король и слышать не пожелает о том, чтобы она покинула пределы замка, Кэролайн не стала даже заикаться об этом, и головокружение через пару часов стихло. А на следующий день вернулось и стало в несколько раз сильнее, чем прежде. Робко обмолвившись после одного из их с Кэтрин занятий о том, чтобы попросить Его Величество о разрешении на прогулку, она совсем упала духом, получив категорический отказ, сопровожденный бормотанием про то, что «ещё не прошло достаточно времени, чтобы Кол смог сделать вид, что забыл, как мы улизнули в прошлый раз». И после этого она, стиснув зубы, молча терпела каждый приступ мигрени, пока однажды просто не потеряла сознание прямо во время одного из своих уроков. Стоило ли говорить о том, что когда она очнулась через несколько часов в своей постели, то услышала сразу два идентично облегченных вздоха от сидевших по обе стороны от неё Кэтрин с Бонни, а стоявший в отдалении чуть более бледный, чем обычно Король лишь на мгновение прикрыл глаза и, безмолвно покачав головой, отвернулся от них, уперевшись руками в стол. — Преблагие духи, как же ты напугала нас, — внезапно затараторила Кэтрин, судорожно начав поправлять и без того лежащее на своём месте покрывало. — Что случилось? Почему ты сразу не сказала мне, что что-то не так? Мы ведь тут сами едва с сердечным приступом не остались. — Кэтрин, помолчи, — мягко прервала её Бонни, не отрывая от болезненно бледной хранящей угрюмое молчание Кэролайн обеспокоенного взгляда, и осторожно взяла её за руку. — Кэролайн, милая, ты можешь сказать нам что с тобой случилось? А Кэролайн, и без того держащаяся на грани, услышав искреннее беспокойство в голосе когда-то близкой подруги, а теперь совершенно чужого ей человека глухо всхлипнула. Потом ещё раз, ещё и в конце концов разрыдалась, стыдливо закрыв лицо руками. Просто не могла больше сдерживаться. — Кэролайн… — ошарашенно вымолвила, было, Кэтрин с неподдельным изумлением в глазах, но тут Его Величество обернулся и не терпящим возражений тоном произнёс: — Оставьте нас. Вы обе, — собравшаяся что-то сказать Бонни замерла под его обратившимся на неё взглядом и, поджав губы, коротко кивнула: — Да, Ваша Милость. Идём, Кэтрин. Брюнетка растерянно посмотрела на неё, на Короля и неуверенно поднялась. Дождавшись, пока за ними закроется дверь, Кол подошёл к с головой укрывшейся под одеялом от стыда Кэролайн и, сев подле неё, необычайно мягко произнёс: — Может, вылезешь оттуда? Я ведь все равно слышу, как ты шмыгаешь носом, — одеяло затряслось в яростном отрицании, и он вздохнул. — Ну хорошо. Послушай, я понимаю, что тебе тяжело. Смерть матери, нападение Аники, интерес к тебе моего не самого дорогого брата, который наверняка приводит тебя в ужас, спасение Мерцающих и жизнь в замке… Ты имеешь полное право на то, чтобы сорваться. Но сегодня ты упала в обморок, — его голос невольно ожесточился. — Белые маги, способные исцелить кого и что угодно, беспричинно не теряют сознание посреди дня — уж поверь, я знаю. И поэтому, я должен знать что произошло, что поставило твою жизнь под угрозу? Кэтрин сказала, что ваше занятие шло как обычно, но может все же было что-то… незамеченное ею? Ещё несколько секунд из-под одеяла доносились рваные всхлипы, но вот они сменились глубокими вдохами, и она, вытерев глаза краем одеяла, показалась из-за него, с какой-то злобой в сторону пробормотав: — Простите, Ваша Милость, у меня совсем вылетело из головы, что я теперь ваш главный козырь и вы переживаете за мое здоровье даже больше, чем за своё собственное. Брови Короля изумлённо взметнулись на середину лба. На некоторое время воцарилось молчание, в течение которого Кэролайн, сама не особо понимания причины своего раздражения, не поднимая глаз, достала платок из прикроватного шкафчика и привела себя в относительный порядок, по итогу сев на кровати и сердито уставившись на свои руки. Наконец, Кол медленно, с несвойственной ему осторожностью сказал: — Поверь, птичка, ты не хочешь, чтобы я интересовался тобой по какой-то другой причине, кроме как из-за твоего ранга магии. Кэролайн мрачно хмыкнула и отвернулась в сторону окна с крайне ироничным выражением на лице. — Вам виднее, Ваша Милость. — Мы ведь с тобой даже не видели друг друга с того момента, как вернулись из леса, — с искренним недоумением в голосе пробормотал Кол, как она бесцеремонно перебила его, закатив глаза: — Я не влюблена в вас, Ваше Величество, не беспокойтесь об этом. Впрочем, состояние моего нежного девичьего сердца ведь не входит в показатели моего здоровья, как вашего козыря, а значит нет и резона беспокоиться о нём, не правда ли? — Не говори со мной в таком тоне. — Так убейте меня, — обернувшись, презрительно бросила она в его резко застывшее лицо. — Укусите, или обескровьте, или что ещё вы там делаете с непокорными. В многообразии способов пыток мне с вами явно не тягаться. На ум невольно пришли совсем другого рода пытки, которым он подвергал совсем не так много и бывших куда менее храбрыми в его присутствии женщин в своих личных покоях, но Кол поскорее отогнал эту мысль, пока она не заметила резко охватившего его напряжения. Проигнорировав доводы рассудка против этой затеи, он все же осторожно коснулся её руки и, на краткое мгновение замерев от ощущения внезапно пронзившей его молнии, медленно взялся за неё. Кэролайн впервые за всё время наконец подняла на него хмурый взгляд, и он крепче сжал зубы, чувствуя, как её потемневшие, синие сейчас глаза пронизывают его насквозь, невольно ускоряя ток крови. Он скучал по ней. Это осознание прошибло его, подобно вылитому на голову ведру ледяной воды. Вся эта неделя, что он сознательно держался от неё подальше, хладнокровно взвешивая все «за» и «против» предложения отца, внезапно показалась ему чересчур, просто неоправданно долгой, и сейчас, касаясь её руки и глядя ей в глаза, Кол вдруг понял, что желал этого каждый день этой недели. — Кэролайн, прошу тебя, скажи мне, что с тобой случилось? — ещё раз настойчиво попросил он. — Ничего, — после короткого молчания вздохнула Кэролайн. — Действительно ничего. Кэтрин говорила правду — всё было как обычно. — Тогда, быть может, какие-то новые ощущения? Предчувствия? Желания? Что угодно, — продолжал настаивать Кол, и она внезапно порозовела. — Так, и что же это? — Я… это глупость, на самом деле, ничего важного. — Позволь мне судить об этом, — мягко перебил он. — Мне очень хочется к воде, — сдаваясь, вздохнула Кэролайн. — К морю. Но я же понимаю, что безопасность и… — Ты кому-то говорила об этом? — Кэтрин пару дней назад, — пожала она плечами. — Но ведь вы сами запретили нам… — Ну почему именно в самые ответственные моменты люди вокруг меня ведут себя, как идиоты, — пробормотал Кол, резко выпрямившись, и хмуро оглядел её. — Ты ведь одета? — Да. — Хорошо. Тогда, если ты не против, — не дожидаясь ответа, он резко откинул покрывало и подхватил её на руки. — Ваше Величество, — растерянно пискнула она, машинально схватившись за его шею. — На будущее, Кэролайн, если тебе что-то нужно — что угодно — ты требуешь, чтобы тебя привели ко мне и прямо говоришь об этом, — остановившись на середине комнаты, жёстко произнёс Кол. Кэролайн стремительно покраснела под его взглядом, и он едва сохранил прежнюю строгость в голосе. — Лично мне. Поняла? — Да, Ваше Величество. Он сжал челюсти от того, с какой покорностью и — на удивление — виной она это произнесла, и снова заставил себя прогнать принявшие не то направление мысли, вместо этого крепче прижав её к себе. Её тёплое, юное, но уже бесспорно женское тело. Даже тряхнув головой, чем вызвал её недоуменный взгляд, Кол стремительно вышел из покоев и почти сразу наткнулся на всё это время ожидавших его снаружи Кэтрин с Бонни. — Ты едва не сжила со свету моего Белого мага, Катерина, — язвительно произнёс он, не успела она и рта раскрыть, и Кэтрин тут же смертельно побелела. — Мои поздравления. Будь добра, дождись моего возвращения, я хочу подробно поговорить с тобой об этом. Бонни, можешь идти к себе. Я сам прослежу, чтобы мисс Кэролайн вернулась в свои покои в целости и сохранности. — Как скажете, Ваше Величество, — медленно ответила та, скользнув напряжённым взглядом по покрасневшей ещё больше у Короля на руках Кэролайн. — Доброй ночи. Не удостоив их больше и взглядом, Кол пошёл по коридорам замка в одному ему известном направлении, а Кэролайн не решилась спросить куда именно он несёт её. Несколько раз на их пути попадались несущие свою вахту вампиры, но те лишь склоняли головы в безмолвном выражении почтения своему Королю, и Кэролайн едва скользила по ним глазами, уже почти успев свыкнуться с тем, что здесь никто из них даже не подумает не то что напасть на неё — заговорить. Стараясь не обращать внимание на крепко прижимающие её к нему руки Его Величества, Кэролайн взглянула на горящий багрянцем медальон у него на груди и чуть нахмурилась. Она прекрасно помнила, какие неприятные ощущения вызывали у неё прикосновения к обсидиановому хранилищу и невольно задалась вопросом отчего это — из-за оторванности души от тела или изуродованности этой самой души многочисленными преступлениями? — А вы боялись, что я не сохраню его, — задумчиво пробормотала Кэролайн, и Кол, проследив за её взглядом, дёрнул уголком губ. — Я не боялся этого. Ты ведь пообещала мне, что все будет в порядке. К тому же, хотя ты и бываешь безрассудной, но глупой тебя назвать сложно, птичка. А значит, ты понимаешь, что я нужен тебе ничуть не меньше, чем ты мне. Кэролайн молчала несколько долгих секунд, насквозь прожигая его хмурым, синим взглядом, но вот как бы невзначай сказала: — Вы так ни о чем и не спросили меня. — Да, обратный путь из Тёмного леса получился столь же быстрым, как и путь туда, — проговорил Кол, припомнив ту смесь бессильной ярости и злости, обуревавших его после высказанного Морт’Сид предложения отца, и пристально взглянул на неё. — Предлагаешь ответить на них сейчас? — Ну, если у вас нет других более важных дел, — иронично отозвалась она, и Кол усмехнулся. — А впрочем, почему бы и нет? — отрешённо пробормотал он и, как раз остановившись в тупиковом конце коридора, аккуратно поставил её на ноги. Небрежно закатав рукав, он, на мгновение проявив вампирские черты, прокусил своё запястье и приложил его к стене, которая уже через секунду бесшумно дрогнула и отворилась подобно двери, впустив внутрь свежий вечерний воздух. — Потайной ход? — с любопытством спросила Кэролайн. — Буду признателен, если ты не станешь излишне болтать о нем, — кивнул Кол и подал ей руку. — Скажи мне, если снова станет плохо и ты не сможешь идти самостоятельно. Кэролайн коротко посмотрела на него и, вложив свою ладонь в его, вслед за ним переступила через мелкий порожек, оказавшись на крошечной, сокрытой множеством крон садовых деревьев каменной площадке, крутая лестница с которой вела к такой же густо заросшей кустами тропинке. Спустившись по ступеням, он положил её руку себе на локоть и повёл по этой тропинке, размеренно заговорив: — Прежде всего, мне хотелось бы знать, что именно поведали тебя деревья в те мгновения, что я и Кэтрин по их милости мучались от невыносимой боли и галлюцинаций? — Что они мне доверяют, — медленно ответила Кэролайн, интуитивно ощущая, грань того, чего ей можно говорить, а что не стоит. — Что ещё… предстоит сделать какой-то выбор, от которого будет зависеть моя судьба. — Тебе предстоит? — тут же уточнил он. — Я не знаю. Не уверена, — мотнула она головой и озадаченно нахмурилась. — Ещё они сказали, что вам, вампирам, было дано время на то, чтобы принять сторону, и теперь… Это время истекло. Кол резко остановился и, на секунду взглянув на неё, отвернулся. — Так значит, Кэтрин была права, — пробормотал он и, вздохнув сквозь стиснутые зубы, мотнул головой. — Что ещё? Теперь уже остановилась она и, повернувшись к Королю и сложив руки на груди, пронзительно посмотрела на него. Кол ощутил пробежавший по спине холодок от этого пробирающего до костей взгляда, будто проникающего в самую его суть, и медленно сощурился, невольно вспомнив, что подобные взгляды были свойственны тем, на чьём полном истреблении он так горячо настаивал в своё время. Точнее стал настаивать после самоубийства последней главы их ордена и последней по-настоящему любимой им женщины — Матери-исповедницы. — Ещё, что способ, который вы избрали в своём стремлении избежать погибели, в конце концов именно ею для вас и обернётся. Вы не имели права распоряжаться самым сокровенным из того, что имеете, подобным образом. Заключение в обсидиане чего-то столь мощного и неукротимого, как душа живого существа… Неужели вы не понимали, чем это обернётся? — Тебе ли рассуждать о моем праве на что-либо, птичка? — охладевшим тоном спросил Кол в ответ, и Кэролайн невольно выпрямилась. — «Птичка», по вашим же словам, скоро станет одним из ваших ценнейших союзников, — наполняющимся силой голосом ответила она. — И, что-то мне подсказывает, что то, что я могу сказать вам, не скажет больше никто. — Потому что знают о том, что позволительно говорить, а что нет. — Потому что не знают того, что знаю я, — повысила Кэролайн голос и, на секунду прикрыв глаза, глубоко вздохнула: — Ваша Милость, я понимаю ваше снисхождение ко мне. Понимаю, что в сравнении с вами я действительно «крохотный птенчик», который только-только вылупился из яйца, но… — она прервалась и, отвернувшись в сторону, где тропинка терялась за деревьями, тихо и будто обессиленно продолжила: — Я чувствую, как сила пробуждается во мне. Каждый час, каждый день меняюсь я сама, появляются новые ощущения, способности и я… начинаю чувствовать. Будто что-то, что я знала когда-то давно, но забыла, сейчас открывается мне, вспоминается, позволяя… видеть, — она перевела взгляд обратно на него, слушающего её очень внимательно, казалось, даже без тени упомянутого снисхождения, и вздохнула: — Я маг Белого ранга, Ваше Величество. И я не коварна и не лицемерна по своей натуре — всё-таки я не была воспитана в Королевском дворце. Так почему вы не хотите даже попытаться выслушать меня, несмотря на то, что когда ваши жизнь и душа были в моих руках, я не злоупотребила вашим доверием, сохранила их и вернула в ваше владение в целости? Кол внимательно разглядывал её несколько долгих секунд, но вот, чему-то усмехнувшись, поднял взгляд на абсолютно чистый, без единого облачка небосвод с сияющей россыпью звёзд на оном и задумчиво спросил: — Хочешь, чтобы я доверял тебе? — Мне кажется, вы этого хотите, — медленно ответила она, на короткое мгновение опустив взгляд на его медальон. — Иметь кого-то, с кем вы сможете просто… поговорить. Без внушения, угроз или страха быть разоблаченным в чём-либо. — И ты считаешь, ты подходишь для этого? — Это уж решать вам, — отозвалась Кэролайн и печально улыбнулась. — Знаете, с того момента, как Кэтрин начала обучать меня, первое и пока единственное, что я вынесла для себя, как истину, это то, что мне действительно нельзя принимать чью-то сторону. И я наконец-то поняла почему. Роль Белого мага… она иная. Я не могу быть за какого-то Короля против другого, я не политик. Единственная сторона, на которой я могу и должна выступать — это на стороне жизни в борьбе со смертью. И эта борьба важнее любых политических дрязг и дворцовых интриг. Я всего лишь хочу узнать вас, Ваша Милость — только и всего. — Полагаю, в моих интересах, чтобы это знакомство произошло с выгодных для меня сторон, верно? — иронично спросил Кол. — А такие есть? — с ответной иронией изогнула она бровь, чем вызвала его усмешку. — Наши намерения не всегда совпадают с тем, как ложится карта судьбы и как в итоге мы вынуждены действовать, птичка. Как бы сильно нам не хотелось обратного. Твоё стремление к независимости похвально, но удастся ли тебе осуществить его… Идём, — он вновь подал ей руку и неожиданно тепло улыбнулся ей. — Мы почти дошли. Кэролайн взялась за неё и пошла вслед за ним, несколько разочарованная его завуалированным, но всё же отказом. Она не лукавила, когда сказала о том, что её способности все больше открываются и открывают ей. С каждым днём она все более тонко чувствовала энергопотоки окружавших её вампиров и магов, а с каждой тренировкой все больше училась различать энергетические проявления их же эмоций и намерений. И каждый раз, возвращаясь в мыслях к сказанному ей деревьями в Тёмном лесу, чувствовала, что нечто очень важное и значимое стоит за их словами. И одни из последних слов Мерцающей невольно заставляли её приходить каждый раз к одному и тому же решению, когда она пыталась понять что же ей следует делать. «Ты первая за тысячу лет, кому он доверил свою душу. Может, у тебя есть шанс спасти её?» Может…? Бремя безумной по своей тяжести ответственности понемногу становилось всё более привычным для неё, по крайней мере уже не ввергая её в такой ужас, как это было поначалу. И теперь ей лишь хотелось узнать как можно больше обо всем и обо всех, чтобы совершить как можно меньше ошибок на том пути, на который она только-только заступила. Путь власти, могущества и ответственности. Они шли ещё около двух минут прежде, чем тропинка под из ногами внезапно кончилась отвесным склоном, и Кол тут же сжал её руку, останавливая от последнего шага в никуда. Вскинув взгляд, Кэролайн невольно задохнулась от великолепия представшего перед ней вида и радостно засмеялась, ощущая выступившие на глаза слезы. Освещенное одними лишь луной и звездами и от того кажущееся совершенно чёрным море тихонько омывало волнами песчаный берег, раскинувшийся у подножия склона, и это было единственным, что нарушало волшебное безмолвие ночи. Лёгкий запах соленой морской воды ласковым ветром коснулся её лица, и она с наслаждением прикрыла глаза, вдохнув его полной грудью. Кончики пальцев легонько закололо, метка на спине внезапно обожгла собой позвоночник; желание прямо сейчас окунуться в воду стало столь сильным, что она уже начала осматриваться в поисках хотя бы относительно возможного способа спуститься, как вдруг с лёгкой улыбкой наблюдавший за ней все это время Кол схватил её за талию и спрыгнул вместе с ней. Кэролайн успела только вскрикнуть, как чувство бесконтрольного падения кончилось так же неожиданно, как и началось, и она едва удержалась от того, чтобы не треснуть по самодовольной Королевской физиономии, когда он убрал руку с её спины и снисходительно посмотрел на неё: — Видишь? В вампиризме довольно много преимуществ. Ну иди уже, пока тебя ещё один приступ мигрени не свалил с ног. Кэролайн вмиг забыла про своё негодование и, обернувшись на море, а потом обратно к нему, недоверчиво уточнила: — Можно? — А для чего я, по-твоему, привёл тебя сюда, свежим воздухом подышать? Давай, восстанавливай свою жизненную энергию, юная моя Белый маг. Лёгкая улыбка осветила его лицо, когда у неё в ответ вырвался лишь невнятный, полный счастья возглас, и она торопливо начала расстёгивать крючки на спине платья. — Помочь? — Кэролайн быстро посмотрела на него, на секунду замерев, и, сомнительно прикусив губу, кивнула. — Будьте добры. О, дело вовсе не в доброте. Неторопливо подойдя к ней, Кол неспешно убрал в сторону её волосы, будто случайно скользнув рукой по их длине, и начал расстёгивать застёжки — крючок за крючком. Чуть улыбнувшись при звуке ускорившегося сердцебиения, он расстегнул последнюю и раскрыл её спину, сразу замерев. Три белые блеклые s, цепляющиеся друг за друга, расположились аккурат на линии позвоночника, покрывая собой всю грудную его область, и он, не удержавшись, осторожно коснулся руны посередине. Кэролайн чуть вздрогнула, но ничего не сказала, только плечи напряглись. Кол же очертил каждую её руну кончиками пальцев и сглотнул, ощутив, как даже капли тепла её кожи разгоняют кровь, на мгновение вызвав тёмные вены жажды под глазами. Будто специально искушая его, очередной порыв ветра с моря принес ему яркий запах соли и, едва уловимый запах её любимого эфирного масла — сирени. Несколько долгих секунд борьбы с самим собой, и он, неслышно скрипнув зубами, отступил. Выиграл. — Всё, птичка, — резко охрипшим голосом произнёс он. — Пёрышки свободны. — Спасибо, — тихо ответила она, быстро, но пристально взглянув на него, и, взявшись за юбку платья, выжидательно посмотрела на него. — Вы не могли бы…? — Да, разумеется, — будто только сейчас подумав об этом, кивнул Кол и отвернулся, не шелохнувшись при шорохе упавшего через несколько секунд платья. Стремительные шаги по песку сменились почти бесшумными движениями в воде, после которых на какое-то время воцарилась тишина, но вот раздался громкий всплеск, и Кол, улыбнувшись, обернулся, ожидаемо не увидев даже светловолосой головы над серебрящейся в свете луны водной гладью. Качнув головой, он неторопливо снял сапоги и сел прямо на все ещё теплый после жаркого дня песок, подозревая, что ожидание предсказуемо будет не таким уж коротким. Зато у него появилось лишнее время подумать над предложением отца, которому он до сих пор так и не дал ответ. Кэролайн же, сделав глубокий вдох и с головой уйдя под воду, впервые за долгие годы испытывала сильное, бессознательное чувство безграничного счастья. Погружаясь всё глубже и глубже, она остановилась только когда свет луны полностью померк, оставив её в кромешной темноте, и, повинуясь инстинкту, закрыла глаза. В ту же секунду руны на её спине озарились мягким жемчужным сиянием, и она ощутила, как вода начинает закручиваться вокруг неё. Чувство пустоты, одиночества, отчаяния, непонимания, страха не справиться, подвести, погибнуть в конце концов — всё, что она испытывала за последнее время, стремительно поднималось внутри неё и… рассасывалось. Просто исчезало, оставляя вместо себя умиротворение и уверенность. Ты со всем справишься. Ты станешь сильной. Водоворот всё продолжал усиливаться, закручивая и утаскивая недвижимую её на дно, пока сама она всё продолжала вбирать в себя не имеющую конца энергию моря. С тобой будут считаться. Все. Кэролайн резко открыла сверкнувшие ярким фиолетовым глаза, и в это мгновение водная толща содрогнулась вокруг неё и начала замедляться, окружив её стеной мелких пузырей. Чувствуя, как метка на спине приятно потеплела, больше не принося ей никакого дискомфорта, она чуть улыбнулась и оттолкнулась ногами от дна, всплывая. С наслаждением сделав глубокий вдох, Кэролайн провела руками по лицу с волосами, и повернулась к горизонту, с которого сейчас дул сильный ветер. Немного нахмурившись, она пожала плечами и, ощущая себя впервые за долгое время спокойно и умиротворённо, неспешно поплыла обратно к берегу. — А ты умеешь впечатлить, птичка, — мрачно произнёс Кол, встретив её стоя по щиколотки в воде с засунутыми в карманы штанов руками и пристально вглядываясь куда-то в линию горизонта. — Я же ничего не сделала, — недоуменно ответила она, остановившись в паре-тройке метров от него, где море покрывало её по шею, но где она уже могла касаться ногами дна. — Неужели? А магический выброс, по-твоему, внимания не заслуживает? Кэролайн открыла, было, рот, чтобы сказать, что не было никакого выброса, да так и замерла. Повернулась к горизонту и, припомнив, как засияли её метки под водой и как резко изменилось направление ветра после этого, состроила виноватую гримасу. Обернувшись обратно к Его Величеству, она лишь едва слышно пискнула: — Я не специально. Кол только обречённо вздохнул в ответ и пробормотал: — Будем надеяться, это не станет причиной появления каких-нибудь незваных и нежеланных гостей. Если ты наплавалась, я отвернусь, чтобы ты могла выйти. — Да, если не трудно. В последний раз ненадолго погрузившись с головой под воду, Кэролайн вышла на берег и, зябко поёжившись от неприятно холодившего мокрую кожу ощутимого ветра, торопливо натянула платье. Сумев самостоятельно застегнуть лишь около половины крючков, она запрокинула голову к небу, беззвучно пожелала Кэтрин всего самого хорошего с её стремлением привить ей любовь к полагавшимся ей, как Белому магу, по этикету нарядам, и, постаравшись, чтобы голос прозвучал непринуждённо, произнесла: — Ваша Милость, не будете ли вы так любезны…? — Да, разумеется, — с куда более искренней, чем получилась у неё, непринуждённостью кивнул он и приблизился. На этот раз без всякой заминки успешно расправившись с застёжками, Кол вдруг сел подле неё на песок и, сцепив руки в замок, выжидательно посмотрел на неё снизу вверх. — Ты ведь не успела передумать со своей идеей узнать меня? — Кэролайн моргнула от неожиданности, расплылась в радостной улыбке и, покачав головой, опустилась рядом с ним. — Спрашивай, птичка, — начав что-то рисовать на песке незнамо откуда взявшейся у него в руке тонкой веточкой, произнёс он. — Что тебе интересно боле всего? — Расскажите о своей семье, — поразмыслив, попросила Кэролайн. — О том, как всё начиналось. Кол мрачно усмехнулся, будто именно этого и ждал, но глаз на неё не поднял, продолжая вырисовывать палкой какой-то символ. — О семье, — отстранённо повторил он, будто смакуя это слово. — Ну что ж, слушай. Мои отец с матерью нашли друг друга, когда оба были ещё совсем молоды. Отца тогда только-только назначили десницей Короля Абраксаса, что правил на всех в то время ещё не разделённых на отдельные государства землях, когда моя мать, будучи магом, была призвана к его же двору для помощи в исцелении захворавшего юного наследника престола. — Какой у неё был ранг? — не удержавшись, спросила Кэролайн и тут же оказалась награждена иронично-предупреждающим взглядом. — Будешь перебивать меня — и сказка на ночь окончится очень быстро, — она с неохотой кивнула, принимая правило, и Кол вернулся к своему рисунку, размеренно продолжая: — Когда Эстер сделала то, для чего призвал её Абраксас, то ещё на некоторое время осталась в Королевском замке в качестве гостьи, принимая ухаживания начавшего оказывать ей знаки внимания Майкла. Ты должна понимать, птичка, что с самого юного возраста, едва ли не с самой колыбели у моего отца была лишь одна цель — занять трон. И на алтарь этой мечты он готов был положить абсолютно всё — желанная им власть окупила бы любые жертвы. Но на троне уже был Король. А у Короля был наследник. И как же тогда он мог достигнуть своей цели? Он вдруг прервался и, чему-то нахмурившись, начал задумчиво вертеть палку в руке, судя по выражению лица пребывая мыслями где-то очень далеко отсюда. Кэролайн не торопила его, невольно притихнув, и лишь обняла себя за колени, ожидая, когда он продолжит. — Один из первых уроков, что мне преподала мать, это — всегда нужно быть осторожным в своих желаниях, — наконец произнёс он, но как-то отстранённо, будто говорил вовсе не о себе и самых близких ему людях. — Отец жаждал отыскать способ не просто захватить трон, он желал власти, что выше любого Короля и Королевы, что не несёт никакого ответа ни пред живыми, ни пред мертвыми. Землями правят Короли. Но что может выше них? — Закон всего выше, — тихо произнесла Кэролайн столь часто повторяемую ей ещё с самого детства матерью фразу, и на лице Кола вдруг появилась тень кривой, неправильной улыбки. — Да. Верно. И Мать-исповедница бдительно следила за его исполнением. Моему отцу предстояло не просто совершить государственный переворот и свергнуть законного правителя — он должен был найти способ убрать со своего пути самую могущественную женщину, за чьей спиной стоял целый орден исповедниц, подавляющее большинство магов и, разумеется, все до одного кланы оборотней, не говоря уже о простом народе, чьи интересы она прежде всего и блюла. Но, как это всегда бывает, на любую силу найдётся противоположная ей. И Майкл нашёл эту силу. Ему была предложена сделка, по условиям которой ему были обещаны и трон, и власть, и сила, но за каждое из этих желаний — соответствующая плата. И плата эта была не маленькой да ещё такой, что ему требовались годы на то, чтобы обзавестись ею. Но чего-чего, а терпения моему отцу всегда была не занимать, — со злобной горечью усмехнулся Кол и вдруг хмуро посмотрел на неё. — Ты не замёрзла? — Совсем нет, — покачала она головой, слушая его затаив дыхание, но он все равно снял с себя куртку, оставшись в одной рубашке, и накинул ей на плечи. — Спасибо. — Не за что. Это чтобы к твоим мигреням не прибавилась ещё какая-нибудь простуда, юная целительница, — пробормотал он, и Кэролайн чуть улыбнулась. — Вы маги очень чувствительны к энергопотокам всего живого, вот и Эстер чувствовала… что-то. Не оставляла его, понимая, что зарождавшиеся у неё к нему чувства имеют под собой нечто истинное и верное, хотя и его идеи, неутомимая жажда власти и готовность пойти на любые действия ради её утоления ни мало настораживали её. В какой-то момент она забеременела, и на пятом месяце этой беременности им открылось, что они половинки друг друга. — Она забеременела после того, как ему были оглашены условия сделки этой… противоположной силой? Кол пристально посмотрел на неё и хмыкнул. — А ты и правда смышлёная. Да, после. У них родилась девочка, которую назвали Фреей. Моя старшая сестра, — Кэролайн нахмурилась, понимая, что ещё ни разу не слышала этого имени, и Кол чуть усмехнулся на проступившее у неё на лице недоумение. — Не удивляйся так, о ней очень мало кто знает. Она умерла в двадцатипятилетнем возрасте. Мне было четырнадцать. — Соболезную, — тихо и искренне произнесла она. — Спасибо, но не стоит. Тысяча лет — большой срок, способный притупить и не такое. Вскоре после смерти моей сестры все генералы Короля Абраксаса, за исключением двоих, внезапно присягнули моему отцу, и Майкл, лично вонзив кинжал в сердце своего Короля и отдав приказ на убийство его четверых детей, взошёл на престол, наконец-то получив самое желанное для себя — корону. Вот только радости от этого события было немного. Не получив даже тела дочери, чтобы похоронить, Эстер едва не лишилась рассудка от горя, а Майкл… Что ж, если до этого его считали лишь суровым и жёстоким, то теперь он стал ещё и тираном. Тираном с короной на голове. — Могу я спросить, — осторожно, боясь нарушить эту хрупкую атмосферу откровенности, начала Кэролайн, — от чего погибла ваша сестра? Ведь если Эстер была магом, вхожим в Королевский двор, значит она была достаточно сильна, чтобы исцелить её от какого-либо недуга. Что же случилось? Кол ответил не сразу. Вытянув ноги перед собой и облокотившись на правый локоть, он некоторое время молча наблюдал за размеренно ласкающими песок тихими волнами, пока вдруг не пожал плечами и сухо ответил: — Никто не знает, птичка. Одним вечером откуда-то из недр замка раздался отцовский крик, от которого у меня кровь встала в жилах, а следом за ним через несколько минут до нас докатился выброс магии матери, находившейся тогда на территории нынешней Галтании. Никто из нас с того дня Фрею больше не видел, и хотя мать, рыдая, на коленях умоляла отца отдать ей хотя бы тело дочери, он лишь отворачивался и, не сказав и слова, молча уходил в свои покои. Он говорил ровно и по-деловому. Говорил без тени эмоций, но Кэролайн чувствовала, как произнося это, ничуть не притупленная, горячая и сильная ненависть так и сочилась из него, заставляя энергетические потоки вокруг него едва заметно завибрировать. И она поняла, что эту рану время совершенно точно не исцелило. — Подобная смена власти не могла пройти незамеченной, и совсем скоро у подножия его трона появилась Мать-исповедница с вполне резонным вопросом: какое право он имеет на эту корону? Прав Майкл не имел никаких, кроме своего непомерного самомнения и превышающей даже его алчности, а потому он сказал ей примерно следующее: что действия свергнутого Короля не оставили ему иного выбора, кроме как, проявив силу, взять всё в свои руки, ведь из него правитель получится куда более толковый, и поддержало его в этом без малого всё самое близкое окружение неудавшегося и уже мёртвого монарха. — И она поверила в это? — воскликнула Кэролайн. — Разумеется, нет. Даже обычную исповедницу невозможно обмануть высокопарными речами и заверениями о преследовании «общего блага», чего уж говорить о Матери-исповеднице. О, я хорошо помню этот день, — он так улыбнулся, будто это было одно из лучших воспоминаний. — Помню, как твердо и уверенно высказывался Майкл, как молча и невозмутимо слушала его Лиана, стоя у его трона в своём неизменном платье из белого атласа, и как мы все стояли по бокам от отца с напускной невозмутимостью в лицах, но на самом деле с нетерпением ожидая итога — приговора Матери-исповедницы. Править нашему отцу или нет. Когда же Майкл наконец кончил говорить, Лиана хладнокровно перечислила в чем она его обвиняет: измена законной власти, убийство истинного Короля и его наследников, узурпация власти, а посему его приговор — казнь через исповедь. Думаю, это был единственный раз в его жизни, когда Майкл по-настоящему испугался, но, к сожалению, казни этой не суждено было сбыться. За него попросила Эстер, попросила горячо, отчаянно, и Лиана неохотно уступила, сменив приговор на пожизненное тюремное заключение. — Ради вашей матери Мать-исповедница переменила своё решение? — изумлённо переспросила она. — Как ты верно сказала — моя мать была очень сильным магом. А к очень сильным магам прислушивались даже исповедницы. Впрочем, в тот раз Лиане все же следовало настоять на своём, — мрачно добавил Кол. — Но почему Эстер попросила за него? — с искренним непониманием спросила Кэролайн. — Она ведь знала, что он убил её ребёнка. Их ребёнка. Кол взглянул на начавшую алеть линию горизонта и, поднявшись на ноги, подал ей руку. — Скоро рассвет. История моей семьи может подождать до следующего раза, — Кэролайн, взявшись за его руку, вздохнула и поднялась. Он лукаво посмотрел на неё. — Готова? — К чему? Улыбнувшись чуть шире, он вдруг резко притянул её за талию к себе и прыгнул. — Ваше Величество! — возмущённо только и выдавила она, уже через секунду оказавшись снова на верху утеса и выпустив из судорожно сжавшихся кулаков его рубашку. — Неужели нельзя предупредить? — Так интереснее, тебе не кажется? — открыто усмехаясь, ответил он, и Кэролайн лишь раздражённо посмотрела на него. — Не сердись. Ты отлично справилась, в этот раз даже не вскрикнула. Идём, птичка, тебе давно уже пора отдыхать. Последовав за ним обратно к замку, Кэролайн с внезапной отчётливостью поняла, что её намерение лучше узнать Его Величество влечёт за собой не только изменение его отношения к ней, как к магу, которого она и желала, но и как… к женщине. Это осознание так испугало её, что она даже споткнулась и чуть не упала. Впрочем, заверив обернувшегося и, даже после прозвучавших слов о том, что она в полном порядке, молча взявшего её за руку Короля, она вдруг поняла, что помимо испуга его интерес… интригует её. В конце концов, как бы не старалась она настроить себя на презрение, Мерцающая ведь была права, когда сказала, что не заметила в ней особого отвращения во всякий раз, когда Его Величество прикасался к ней. И почему-то с каждым таким разом ей было всё труднее напоминать себе о том безумном количестве крови пролитым его сильными, с удивительной, необъяснимой мягкостью касающимися и поддерживающими её всякий раз когда ей это требовалось руками. Оставшийся до её комнаты путь они проделали в тишине. Остановившись у самых дверей, Кэролайн уже открыла рот, собираясь искренне поблагодарить его за то, что привёл её к морю, как вдруг он опередил её, с отстранённый задумчивостью произнеся: — Эстер попросила за него, потому что он был её половинкой. Частью её самой. И хотя она не знала наверняка, но подозревала, что её первенец погибла по его вине — даже это не могло остановить её от того, чтобы не заступиться за него. Связь двух половинок есть нечто такое, что настолько глубоко, истинно и первозданно, что не поддаётся до конца нашему пониманию, птичка. И мне кажется не в нашем праве осуждать кого-то за подобный шаг. — Нет, если бы речь не шла о её детях, — воспротивилась она. — Это долг каждой матери — защищать своё дитя. Вы, Ваша Милость, ничуть не меньшая её часть, чем ваш отец. Вы её сын. И вас, как и ваших братьев с сёстрами, она обязана была защитить от него прежде, чем его от кого-либо. Кол внимательно глядел на неё, все также держа за руку, но вот вдруг наклонился и поцеловал её в щеку, задержавшись губами на её коже на несколько долгих секунд. Кэролайн лишь неосознанно задержала дыхание, и, когда он отстранился, опалила его взглядом, чувствуя, как румянец залил лицо. — Я скажу Кэтрин не будить тебя, так что отсыпайся. — Ваша Милость, — неожиданно для самой себя крикнула она, когда он уже почти успел скрыться за поворотом. — Вы теперь снова начнёте делать вид, будто не знаете о моем существовании? Кол удивлённо сощурился и, скользнув по ней задумчивым взглядом, чуть улыбнулся. Он вдруг ясно понял, как именно должен поступить с предложением отца. — Нет, не буду. Добрых снов, Кэролайн. И он действительно не делал. Следующие несколько недель день за днём Кэтрин так и продолжала обучать её, правда теперь Кэролайн то и дело ловила на себе её внимательные, будто так и поджидавшие, что она снова вот-вот упадёт в обморок, взгляды. Однако, вечерами Его Величество приходил в её покои и, в зависимости от того, сколько свободного времени у него было, либо вёл её на прогулку в Королевские сады, либо же к морю. И хотя теперь они виделись почти каждый день, о своей семье Кол больше не заговаривал, предпочитая слушать рассказы о ней самой, их жизни с матерью или же просто обсуждая то, что рассказывала ей Кэтрин во время занятий. Вот и сейчас, спускаясь по белокаменной лестнице к искрящемуся золотом в закатном солнце песчаному пляжу, она без всякого сожаления собиралась проплавать весь вечер в полном одиночестве, получив не далее как полчаса назад записку от Его Милости с извещением о том, что его задерживают государственные дела, и сегодня, к его большому сожалению, он не сможет составить ей компанию. Кэролайн только фыркнула на это. Разумеется, эти не терпящие отлагательств государственные дела возникли именно сегодня, ведь во время их вчерашней вечерней прогулки по садам ей удалось настолько взбесить его, что он снова едва не укусил её. Сняв с ног босоножки, она ступила на слегка обжигающий песок и, с наслаждением вдохнув полной грудью, прошлась до кромки воды, задумчиво скользя взглядом по небольшим лазурным волнам. — Кэролайн! Она обернулась и чуть улыбнулась при виде неторопливо спускающейся к ней, облаченной в темно-зелёное, красиво оттеняющее её тёмную кожу одеяние брюнетки. — Здравствуй, Бонни, — сказала Кэролайн и, с улыбкой проследив за тем, как маг, приблизившись, с неподдельным наслаждением ступила в воду, также как и она не потрудившись подобрать юбку, поинтересовалась: — Как ты узнала, что я здесь? — Это же Королевский замок, — усмехнулась та. — Здесь все всё про всех знают, — лукаво сощурившись на явно проступившее в ней негодование, Бонни с улыбкой добавила: — Кэтрин сказала, что ты пошла сюда. Да и действительно все уже знают, что это первое место, где тебя стоит искать. — Все? — иронично переспросила она. — Все, кому вдруг может понадобиться найти тебя. Кэролайн только хмыкнула на это и, сложив руки на груди, вновь воззрилась на горизонт. Бонни посмотрела туда же и через пару минут задумчиво произнесла: — Любопытно всё складывается, тебе не кажется? Мы обе здесь, в Арденне, обе под протекцией Короля, к нам не смеют приблизиться даже те вампиры, что старше нас в десятки раз, люди же и вовсе смотрят так, будто мы принадлежим к какой-то высшей расе. А когда-то мы проиграли мальчишкам в соревновании кто дальше плюнет и нас закидали яблоками, потому что ты пыталась сжульничать. — Клевета и ложь, — фыркнула Кэролайн. — Я плюнула тогда дальше всех, а они отказались засчитывать мой результат, потому что я, видите ли, «заступила за линию». — И в отместку за эту вопиющую несправедливость ты швырнула яблоко Тайлеру в лоб, после чего они всей толпой начали ими же обстреливать нас. — А вот это уже действительно было нечестно — семеро против двоих, да ещё и девчонок, где это видано? — Ага, то-то мы с тобой были невредимые после этого, а у Тайлера шишка на полголовы, — усмехнулась Бонни, и Кэролайн хмыкнула. — Сам виноват. Зануда. Они переглянулись и негромко рассмеялись. — Да уж, — протянула она и, опечалившись, качнула головой. — Я бы всё отдала, чтобы вернуться туда. Всё было таким… понятным. Что хорошо, а что плохо. Исцелила сломанную беличью лапку — хорошо, швырнула яблоко в мальчика — плохо. А теперь… — Со стороны и не скажешь, что тебя истязают муки выбора между тем, что правильно и что нет, — как бы невзначай пробормотала Бонни, чем вызвала её недоуменный взгляд, и пояснила: — Трудно было не заметить, что практически каждый вечер Король проводит наедине с тобой. Быть может, я не права, но почему-то у меня возникло впечатление, что эти вечера вы проводите вовсе не за игрой в судоку. — Ты не одобряешь, — вздохнула Кэролайн в сторону. — Ты уже взрослая, и не нуждаешься в моем одобрении на что-либо. Я лишь хочу быть уверена, что ты знаешь что делаешь — только и всего. Ты знаешь что делаешь? — Что именно тебя беспокоит? — повернувшись к ней, напрямую спросила Кэролайн, и Бонни, взглянув на морскую гладь невидящим взглядом, ответила: — Я отсутствовала, когда вы трое отправлялись в Темный лес, но я застала ваше возвращение из него. Предполагаю, что одежду для этого похода тебе помогала выбирать Кэтрин, так вот рассказала ли она тебе историю этого платья? — Похоже, она не посчитала это необходимым. — До тебя это платье принадлежало Татии. Последней главе ордена исповедниц, которая умерла около семиста лет назад. — Это платье Матери-исповедницы? — изумлённо переспросила Кэролайн и, после её кивка, с некоторой озадаченностью качнула головой. — Что ж, для такого срока оно отлично сохранилось. — Его сохранности способствует не одно щитовое заклятье, наложенные ещё во время его создания, но дело не в этом. Ты знаешь кем была Татия помимо Матери-исповедницы? — Кэролайн покачала головой, и Бонни усмехнулась. — Похоже, Кэтрин и об этом не посчитала нужным упомянуть. Татия была второй и последней женщиной за всю тысячу лет, которую любил Кол. И помимо него, за её сердце боролся и Никлаус. Побелев, как полотно, Кэролайн опустила взгляд, осмысливая, и растерянно усмехнулась: — Так вот почему он так смотрел на меня в то утро. Смотрел на меня, но видел другую женщину, которой лишился столетия назад. И вот почему Кэтрин настаивала на том, чтобы я надела именно его. — Кэтрин никогда ничего не делает просто так, — ровно сказала Бонни, внимательно наблюдая за сменой эмоций на её лице. — Всегда, каждое её действие направлено на то, чтобы получить определённый результат. Как думаешь, для чего ей было давать тебе платье любимой женщины Кола, а после всячески способствовать вашему с ним общению? — Бонни, я… Это всё было не всерьёз. Все эти разговоры и её подшучивания надо мной… Даже Мерцающая говорила мне похожие вещи, но едва ли и она имела ввиду что-то серьёзное или имела в этом какую-то выгоду. — Мерцающие в Ночи невинны и чисты, словно вода из горного родника, — с некоторой грустью ответила Бонни. — А ещё невероятно добры и наивны. Всё, что говорила тебе Мерцающая, было точно тем, что она говорила. Но Кэтрин нельзя назвать ни наивной, ни невинной. Она прекрасно понимает, что если её план осуществится как надо, то она получит Кола под своим контролем. Точнее, его под твоим, а тебя уже под её собственным. Кэролайн сжала губы и отвернулась к морю, вовсе не видя раскинувшегося перед ней прекрасного пейзажа. — Это была её идея, — наконец сказала она после нескольких долгих минут молчания. — Чтобы я пересилила своё предубеждение и узнала Кола поближе. — Разумеется. Как же иначе ей было защитить свою половинку? Никто из них не может похвалиться безгрешностью, в том числе и Элайджа. Но если бы ты, узнав Кола, как ты выразилась, поближе, не стала бы судить его строго, когда пришло бы время, у неё появились бы основания просить того же и для Элайджи. — Это в том случае, если бы я в конце концов не оказалась под её полным контролем? — с мрачной иронией спросила Кэролайн. — Именно, — чуть усмехнулась Бонни и посерьёзнела, осторожно спросив: — Кэролайн… ты ведь не влюбилась в него? Кэролайн, прикрыв глаза, тяжело вздохнула и покачала головой. — Нет. Кажется, нет. Я что-то чувствую, но… Думаю, я просто не успела. А он… тоже преследует личную выгоду, проводя со мной время? — А ты сама как думаешь? — Не знаю. Мне кажется, я уже ничего не знаю. В какой-то момент мне показалось, что он тоже получает удовольствие от наших встреч, но если это всё было лишь планом по соблазнению меня… — она горько усмехнулась и покачала головой, не закончив. — А план Кэтрин уже начал работать, да? — сощурившись, задумчиво спросила вдруг Бонни. — Начав сближаться с ним, ты начала проникаться им. Считать его кем-то… хорошим? — Вовсе нет, — отрезала она. — Разве? — По-твоему, мне при первой же возможности следует просто свергнуть его и его семью? Убить? Отдать на растерзание всем тем, кому они причинили зло? Так, по-твоему, я должна поступить? Это ведь была ты, кто говорил мне, как дорого мне может обойтись мое предубеждение против них. — Я не имела ввиду, что теперь надо влюбляться в одного из них или заводить дружбу! — возмущённо проговорила Бонни. — Куда исчезло твоё стремление к независимости?! — Да не влюбилась я в него! — в сердцах крикнула Кэролайн и тут же нервно обернулась к лестнице, боясь, что кто-то мог её услышать. Взглянув на окаменевшую шатенку, она прошипела: — Я наконец-то начала понимать почему и ты, и Кэтрин хотели, чтобы я начала смотреть шире на всё, что происходит. Да, каждый из Майклсонов совершил множество преступлений — и против своих стран, и против народов, и против самих себя, но на данный момент нет никого, кто мог бы сравниться с ними в образованности, опыте или искусстве править. Да, Кэтрин успела подробно рассказать мне о созданной Королём Майклом системе сбора налогов в виде без малого всех ресурсов каждой из стран. Я ничего не забыла, Бонни, и я не поменяла своих принципов, но теперь я наконец-то поняла, что Майклсоны нужны и поняла почему они нужны. Майкл. Вот корень всех зол. С него всё началось, и на нем же всё должно закончиться. А когда это случится… разве нам не понадобится кто-то, кто знает эти земли и как на них всё устроено? Я действительно провожу сейчас много времени с Колом, я начинаю всё ближе узнавать его, также как и он меня, но… Что преступного в том, что прежде, чем вступать в эту большую политическую игру, я хочу узнать как можно больше о её игроках? О том, с кем мне предстоит иметь дело? — Прости меня, — вздохнула вдруг Бонни. — Ты в очередной раз оказалась достаточно мудра, а я достаточно слепа, чтобы не увидеть этого. Просто я одна из тех, кто очень надеется на тебя, и не хочу, чтобы чувства затуманили тебе рассудок. В этом мире никто не может выжить без союзников, Кэролайн, это чистая правда, но… Я просто испугалась, что ты забыла обо всем том, что пережили мы, наши родители и ещё множество семей по их вине. За свою сравнительно недолгую службу при дворе я успела достоверно узнать, что едва ли в мире найдётся женщина, которая устоит перед Колом, если он пожелает заполучить её. А мне показалось, что… он всерьёз заинтересован тобой. По-настоящему заинтересован. — Вот как? — медленно произнесла Кэролайн и отвернулась, надеясь, что она не заметит выступившего на её щеках румянца. — Может, ты и не влюблена в него, но он нравится тебе, — проницательно сказала Бонни и на секунду смежила веки. — Будь осторожна, Кэролайн. В большой игре намечается новая партия, сохранять независимость в которой и так будет почти невозможно, а если прибавятся ещё и чувства… — Я понимаю. Тебе не нужно бояться того, что я стану одной из их последователей, Бонни, или что я стану ничем иным, как «очередной любовницей», но сейчас… Мне кажется, то, что я делаю сейчас, правильно. Если есть хотя бы маленький шанс того, что даже один из Майклсонов изменится, разве мне не стоит попытаться? — Тысяча лет — не тот срок, после которого люди кардинально меняются, — печально усмехнулась Бонни. — Люди постоянно меняются. Просто иногда им нужно помочь в этом, а иногда нужно помочь захотеть. К тому же, с такой силой воли, какой, как я уже успела узнать от Кэтрин, обладает каждый из них, думаю, вообще нет ничего невозможного. — Мне бы твою уверенность в столь светлую картину будущего, — качнув головой, пробормотала шатенка. — Ничего, — тень улыбки показалась на её лице. — Моей уверенности хватит на нас обоих. В любом случае, если кто-то из них будет упорствовать, несмотря ни на что… Думаю, решить вопрос жесткими мерами всегда успеется. Но в любом случае об этом ещё слишком рано говорить, учитывая, что сейчас я едва ли владею толикой своей силы, поэтому пока что я просто хочу узнать как можно больше. — Согласна. К слову же о решении вопроса жёсткими мерами — загвоздка всегда заключается лишь в цене задержки решения этого вопроса. — Доверься мне, Бонни. Я знаю, что делаю. Бонни ещё несколько секунд с сомнением смотрела на неё, но вот слегка натянуто улыбнулась и едва заметно кивнула. — И всё же, будь осторожна. Ты понятия не имеешь, насколько коварными они могут быть. Да и не только они. Этому нас с тобой родители не учили. — Нас научили самому главному. Все ответы можно найти внутри самих себя. Надо лишь не изменять себе. Бонни хмыкнула и, медленно сощурившись, будто прислушиваясь к чему-то, вдруг обернулась к лестнице. Кэролайн машинально проследила за её взглядом и быстро усмехнулась, увидев спускающегося к ним по ступеням Короля. — Думаю, это к тебе, — понизив голос, лукаво сказала шатенка. — А я думала, он не то что сегодня, но ещё следующие несколько дней точно не осчастливит меня своим обществом. — С чего бы это? — Не далее как вчера я очень сильно разозлила Его Величество, вступив с ним в спор на тему того, насколько несправедлива и в корне неверна та вседозволенность, которую он допускает вампирам в отношении людского населения. — Вот как? И что же он? — «Он» заверил мисс Кэролайн, что за тысячу лет правления был испробован не один государственный строй и на данный момент в Авлии царит самый для неё выгодный, — ответил ей Кол, приблизившись к ним и скользнув заинтересованным взглядом по обеим девушкам. — Я не помешал вам? — Что вы, нисколько. Я уже все равно собиралась возвращаться в замок, — проговорила Бонни, чуть склонив голову, как вдруг Кэролайн, до нахального прямо глядя Королю в глаза, сказала: — Не желаешь ли составить нам компанию, Бонни? Вчера Его Величеству, несмотря на богатый жизненный опыт и совершенное владение навыком дипломатии, так и не удалось убедить меня в своей правоте. Быть может, с твоей помощью ему всё же удастся это сделать? — Боюсь, моя дорогая, — брови Бонни изумлённо поползли вверх при этом обращении, — что Бонни примет твою сторону в этом споре и я буду позорно разбит вашими доводами. Почему бы тебе не сжалиться надо мной и позволить мне провести с тобой этот вечер, обсуждая нечто менее спорное? — Когда на правах мага Белого ранга я потребую от вас ответов на неудобные вопросы и неудобных вам решений, вы с таким же изяществом будете пытаться перевести тему, Ваша Милость? — А разве с самого первого дня ты не только и делаешь, что задаёшь мне неудобные вопросы и требуешь неудобных решений? — иронично отозвался Кол. — Решений в отношении меня лично, но никак не Авлии. — Мое счастье, что у меня есть немного времени на то, чтобы морально подготовиться к росту масштаба твоих запросов, — парировал он и, лукаво сощурившись, улыбнулся ей. Переводившая всё это время взгляд с одного на другого, Бонни обомлела, понимая, что ещё ни разу не видела у него такой открытой и искренней улыбки. — Так что, моя дорогая, позволишь ли ты мне сопровождать тебя? — Я не ваша дорогая, — изогнув бровь, явно не в первый раз проговорила Кэролайн. — Это временное недоразумение. — А как же не терпящие отлагательств государственные дела? — только хмыкнув на его слова о недоразумении, спросила она. — Как оказалось, они более чем терпят отлагательства, — уже с каплей раздражения ответил Король и вдруг посерьёзнел. — Но если быть честным, на самом деле, я просто не хотел тянуть с тем, чтобы отдать тебе вот это. Под ставшими заинтригованными взглядами обеих девушек, он протянул ей небольшую, все это время находившуюся у него в руке коробочку и открыл её. Внутри оказалось ожерелье на серебряной цепи в виде устремлённой ввысь вороньей головы и распахнутыми вокруг неё крыльями. Идентичное ожерелью Кэтрин во всем, кроме глаз — вместо черных бриллиантов у её ворона были сапфиры — оно точно так же должно было заявить всем о её положении, как одной из приближённых Короля. Его приближённой подданной. Вот только она не была его подданной. Как, впрочем, и Кэтрин, но той ведь не мешало надевать это ожерелье по мере необходимости и снимать его, когда этой необходимости не было, верно? Кэролайн подняла спокойный и уверенный взгляд на с каким-то волнительным нетерпением ждавшего её реакции Кола и присела в неглубоком поклоне, как и подобает знатной леди, чтущей своего Короля. — Это честь для меня, Ваше Величество, — тень долгожданной победы на мгновение мелькнула в его взгляде, но уже в следующую секунду он был лишь само великодушие и очарование. Кэролайн едва сдержала улыбку и, убрав волосы в сторону, позволила ему одеть на себя ожерелье. Всё, как учила её Кэтрин. — Почему мне хочется поблагодарить тебя за то, что не пришлось тратить время на уговоры? — с нескрываемым удовлетворением окинув её взглядом, пробормотал Кол. — Потому что вы наконец-то начинаете свыкаться с моим характером, — в тон ему ответила Кэролайн и, дотронувшись до амулета, искренне произнесла: — Оно прекрасно. Спасибо, Ваша Милость. — Не стоит, дорогая. Теперь, как тебе и полагается по рождению, ты принадлежишь к знати. А это значит, что ты можешь выбрать себе любую фамилию, — рука Кэролайн замерла; Бонни едва заметно напряглась. Король будто бы не заметил этого и вкрадчиво продолжил: — Возможно, ты захочешь взять фамилию своей матери? А вот на это она уже не готова была пойти. Элизабет сознательно отказалась от своих статуса и привилегий, чтобы вырастить её, свою дочь, так, как она считала нужным. Чтобы стать свободной самой и сделать свободной её. И Кэролайн не собиралась отказываться от этого. — Я искренне благодарна вам за вашу благосклонность, Ваше Величество, но, боюсь, я вынуждена отказаться, — отблеск стали сверкнул в её обратившихся на него глазах. Кол сощурился. — Я никогда не была благородной леди и, думаю, вы уже догадались, что не собираюсь ею становиться. И к тому же… я точно знаю, что моя мать не хотела бы этого. А потому, пусть будет Кэролайн. Просто Кэролайн. — Ну что ж, — задумчиво качнул он головой, — как ты считаешь нужным. В таком случае — Кэролайн из Авлии, маг Белого ранга. Кэролайн улыбнулась и кивнула. — Так что, Ваша Милость, — с долей лукавства произнесла она и ловко взялась за его локоть. — Вы всё же составите мне компанию? — С превеликим удовольствием, — усмехнулся он и кивнул молчаливо наблюдавшей за ними все это время магу. — Бонни. — Ваша Милость, — ответно склонила та голову и, переглянувшись с подмигнувшей ей Кэролайн, растерянно проводила их, размеренно заговоривших об объеме ожидаемого урожая, взглядом. Только через несколько минут, когда они уже успели отдалиться от неё на приличное расстояние, Бонни, внезапно ощутив, как настроение стремительно улучшается, усмехнулась. Похоже, я действительно совершила большую ошибку, запамятовав, как быстро ты всему учишься, Кэролайн. И ещё большую, когда подвергла сомнению идею твоего обучения именно у Кэтрин Пирс.