Брат за брата. По законам смуты

«Вот и пала ночь туманная, Ждёт усталый молодец...» (Ник.Некрасов, «Коробейники») — Мару-уся!!! Лис, абсолютно не похожий на себя в простой домотканной рубахе и таких же же посконных портах, остановился посреди тёмной улицы и огляделся. Ивана-да-Марьи нигде не было. Он огляделся повнимательнее и даже потянул чутким оборотневым носом воздух. Нет, не было. А ведь сейчас, между прочим, последняя ночь полнолуния в этом году! Ну и где его черти носят, этого проклятого серка?! Неужели из-за него, пёс его заешь, в следующем месяце всё заново начнётся?! И так трудно было к такой жизни привыкать, так ещё всякие серки вот свинью подкладывают! А уж как трудно им было, детям наследных земель, привыкать к чуждой московской жизни, — это ой. Даже Зяме, хотя ему-то только восемнадцать стукнуло, ребёнок ещё совсем. А уж ему-то, Лису... Так хоть Филина этого чёртова тут ещё бы не было тогда! Только хрен тебе, был и этот гад здесь, Лис явственно чуял его запах. И вся остальная шайка Гвоздя тоже. Они бесшумно, как и любые оборотни, появились из темноты и нетерпеливый Шальной сразу же спросил: — Ну что, нет? — Нет, — отрицательно покачал головой Лис. — И кому я только вчера целый час инициацию стирал, спрашивается? — Так с инициацией призрак-то на него бы не клюнул, — напомнил старшему брату Зяма. На что тот только фыркнул. — Да было бы кому ещё клевать-то... Сам видишь, никого же нет! — Ну подождём, куды спешить-то? — пожал широкими плечами несуетливый Вожак. — Спустя лето в лес по малину вообще-то не ходят, — напомнил ему Лис. — Дык чего нам-то, ты вот ему это скажи, — Крайний кивнул на стоящего рядом с ним Шального. — Что сказать? — холодно посмотрел на гиенолака Лис. — Что жениться да родить нельзя погодить. А то он вон телился-телился, а мы чуть остатну ночь по его вине не упустили. Но Лис вместо этого, к несказанному удивлению Зямы (которому вот только Филина здесь ещё и не хватало), сказал совсем другое: — А дружок-то ваш пернатый где, почему я его не вижу? — Я здесь, — проухало сверху. И на крыше избы вспыхнули два круглых жёлтых совиных глаза. — Ты зенки-то погаси! — тут же процедил недовольный Лис в ответ. — А то призраков своими буркалами всех распугаешь! А то ещё вытаращил их как у себя дома, красавец какой... А ну как люди увидят, заинтересуются, а что это сова тут, на крыше обычной избы, вообще делает? И вот чего Лис точно не понимал и никогда бы не понял, так это зачем первые этих филинов вообще притащили при колонизации этого мира. И на хрена им здесь вообще были нужны пернатые, этим первопоселенцам. И как вообще Потомки Бастет с ним рядом столько миллионов лет уже живут, с птицами, и не поубивали до сих пор ещё всех. Да им достаточно чихнуть посильнее и никаких птиц бы рядом и в помине тогда не было! Так нет, соблюдают данную первыми когда-то клятву друг другу народам не вредить... А ещё Лис не понимал, где же так долго всё-таки носило этого проклятого Ивана-да-Марью. Поэтому, лишь почуяв наконец-то приближающийся запах серка, он недовольно процедил: — Тащится, святая душа на костылях... — На чём? — изумлённо уставился на него Шальной своими чёрными глазами. — Ну вот как с вами вообще о чём-то можно говорить, если вы даже простого русского языка не понимаете? — тут же возмутился Лис. — Почему же, всё мы разумеем, — послышался неторопливый, рассудительный говор Крайнего. — Ковды как раз по-русски. Но дак вы же у себя там совсем мне по-русски ведь балакаете! — Ладно, теперь ушли все отсюда, — недовольно прервал его Лис. — Мой брат сейчас скреннировать будет. — Да знаем мы, что твой братец первеющий какой ни на есть провидец, — усмехнулся Филин, слетев с крыши и перекинувшись. — Токмо разыскать... — Я что-то неясно сказал? — с ледяным спокойствием перебил его Лис. И все оборотни тут же послушно растворились в темноте, потому что желающих с ним спорить не нашлось. Один только Зяма остался и спросил, кивнув в сторону наконец приближающегося Ивана-да-Марьи: — Я надеюсь, ты ему инициацию-то хорошо стёр? — Обижаешь, — тут же возмутился Лис. — Я, хоть и один тут за всех магическую работу выполняю, но делаю ведь её качественно! — Вот не надо, Шальной вон тоже хорошо эту дурацкую призму оживил! — Надо, — коротко отрезал Лис. — Твои москвичи в лаптях, все эти Шальные с Крайними, да какие они, на хрен, маги, не смеши меня! Вот и приходится самому всё делать! — Слушай, а ты не забыл, что тебя вообще-то дела не ждут? — прервал теперь уже самого его Зяма. — Да делаю я их, что, не видишь?.. Маруся! — фальшиво-радостным голосом позвал Лис, натянув на породистое упыриное лицо радостную улыбку от уха до уха. Иван-да-Марья, одетый девушкой, медленно подошёл, недоумевающе оглядываясь по сторонам (да, хорошо, видно, всё-таки Лис поработал с его памятью и инициацией, зря Зяма на брата так). И таким же недоумевающим в следующий миг вдруг почувствовал себя и сам Зяма, хотя ему-то никто память не стирал. Ибо дар его подсказывал, что вообще-то давно уже полночь! Ну и где же этот чёртов призрак, которого они все так ждут?! Неужели всё было напрасно и он действительно не клюнул на серка, не принял его за девушку?! И вдруг серк завопил благим матом, глядя выпученными от ужаса глазами куда-то в пустоту. Зяма при этом чуть не подскочил от неожиданности. Значит, сработало! Лис тут же пулей метнулся к нему, выхватил призму и молча уставился сквозь неё на то место, куда только что смотрел Иван-да-Марья. А хотя нет, не совсем молча. Одно слово он всё-таки произнёс, побледнев: — М-мать... Зяма тут же отобрал призму назад и тоже посмотрел сквозь неё. И в следующий миг уже твёрдо пожалел об этом. Ибо точно же наверху над ним издевались! Скажете, нет?! А вслух у него только и хватило сил произнести: — Не-ет, пусть Малюта делает со мной что хочет, но я с этим вот бороться в жизни не буду...