***
Сяо Синчэнь впервые в жизни преследовал человека. Неотрывно шёл по пятам, словно выслеживал опасную ночную тварь. Он знал, что его присутствие не почувствуют, и лишь старался двигаться бесшумно, не задевая ломких веток под ногами. Разглядев в полумраке высокие крепкие ворота, он сразу узнал это место. Догадки больше не казались нелепыми страхами. Понимая, что никто не должен их заметить, Сяо Синчэнь стремительно приблизился к фигуре в грязной чёрной накидке. Из-под капюшона блеснули алые глаза, полные ненависти. — Что ты здесь делаешь?! Проваливай! — прошипел Сюэ Ян и попытался ударить, но Сяо Синчэнь загородился здоровой рукой, и тогда его неожиданно пнули под колено. Сяо Синчэнь удивлённо охнул, но тут же прижал яростно брыкающегося Сюэ Яна к бревенчатому забору. Тот вырывался, точно умалишённый, беспорядочно нанося удары, и всё же будто случайно не задевал покалеченную демоном руку. — А-Ян… А-Ян, успокойся, ты лишь делаешь хуже! — Нет! Это ты всё испортил! — Сюэ Ян крикнул чересчур громко и сам же осёкся. Он тяжело дышал, дрожа всем телом. — Пусти, я должен их наказать. — Супругов Чэн? — Сяо Синчэнь покачал головой, пальцы побелели от усилия, медленно поддаваясь напору. — А-Ян, они обычные грубияны и того не стоят. — Неправда! — Сюэ Ян обжёг его взглядом. — Тебя ранили! Ты бился с той тварью насмерть, а они просто посмеялись! Ненавижу их! Я отрежу им поганые языки! — Это тёмная энергия так на тебя влияет, — горячо убеждал Сяо Синчэнь. — Я ведь видел, что с тобой творится неладное. Она разрушает душу и мутит сознание. Но всё будет хорошо, я помогу избавиться… — Нет! — Сюэ Ян наконец вырвал руки из захвата, но сбежать пока не пытался. — Проклятый демон тут ни при чём. Думаешь, залез в душу, всё обо мне знаешь?! Да я убивал и без всяких демонов, убивал, потому что хотел и мог! Сяо Синчэнь вовсе не думал, что знает его настолько хорошо. Например, он так и не научился понимать жестокие шутки Сюэ Яна. — Это же… — он не мог произнести слово «ложь». — Ты ведь несерьёзно, верно? Сюэ Ян нехорошо ухмыльнулся. Откашлявшись, он вдруг заговорил совершенно тоненьким девичьим голосом: — Господа Чжэнь, я Сяоли, меня прислал хозяин. Позвольте составить вам компанию. — Те братья… — Сяо Синчэнь тяжело сглотнул и плохо слушающимся языком спросил: — Неужели это ты их?.. — Да! Убил и ничуть не жалею! — Сюэ Ян отшвырнул накидку, будто ему стало невыносимо жарко. — Убил бы тысячу раз, но и один — лучше, чем ничего! Отравил похотливых идиотов, а потом пытал, пока они беспомощно таращились и хрипели. — Только их? — спросил Сяо Синчэнь, не зная, что бы изменил ответ. — Ну, ещё одного типа вроде господина Чжао, — обстоятельно произнёс Сюэ Ян, как если бы они обсуждали, из чего варить похлёбку на ужин. — Я и жирдяя собирался убить, но явился ты и всё испортил своим дурацким благородством! — Нет. — Нет? — удивлённо переспросил Сюэ Ян и хохотнул, медленно опускаясь в траву. — Так ошарашен, даочжан, не можешь поверить?! Ты просто не понимаешь, каково это, ощущать себя жалкой беспомощной шавкой! Но их жизни я стёр ради себя самого, — Сюэ Ян на коленях подполз к Сяо Синчэню и схватился за ладонь, преданно заглядывая в глаза. — А стариков я убил бы ради тебя, клянусь. — Неправда. Я никогда не просил об этом! Я не желал никому зла! Ты… Всё в голове смешалось. Сяо Синчэня будто швырнули на землю с большой высоты. Этот мальчик… Собственные слова о спасении души показались ему жестокой издёвкой. Как долго он был слепцом, воспринимающим всё как шутку. Сюэ Яна вырвало в траву чем-то чёрным и тягучим. Откашливаясь и размазывая невольно выступившие слёзы, он смотрел перед собой пугающе пустым взглядом. «Что мне делать, наставница Баошань? Ты учила меня уничтожать зло в тварях, так почему я решил, будто способен избавить от него человека?» Он простодушно решил, что Сюэ Ян задумал какую-то пакость: испортить вещи, украсть ценности, даже поколотить обидчиков. Проснувшись среди ночи, Сюэ Ян очень долго стоял над ним, уверенный, что Сяо Синчэнь крепко спит, а затем сбежал из дома. — Даочжан… — тяжело пробормотал Сюэ Ян, прикрыв веки. — Давай уйдём. Нам больше никто не нужен. Я стал сильнее, как обещал. Я и без золотого ядра всё могу, вот увидишь. Я превращусь в демона, и мы вечно будем сражаться. Я никого к тебе не подпущу. Никто меня не убьёт, кроме тебя. Не позволяй им. Он бредил, бессвязные фразы сыпались одна за другой. Сюэ Ян упал бы лицом в траву, если бы Сяо Синчэнь не успел подхватить его. Услышав взволнованные голоса по ту сторону забора, он быстро взял Сюэ Яна на руки и понёс в лес. Голова мальчишки безвольно болталась, глаза закатились. Тёмная энергия отравила его, смешала фантазии и реальность, но убийства… Они ведь были настоящими. Сяо Синчэнь не мог вернуть его домой в таком состоянии. Он снял верхние одежды и бросил на землю, уложив на них Сюэ Яна. Тот метался, звал его, затем грозился убить семью какого-то Чан Цыаня. Его вырвало ещё два раза, и Сяо Синчэнь с трудом напоил его чистой водой. Смертельные болезни коварны: они незаметно входят в тело и порой проявляют себя, когда слишком поздно. Тёмная энергия была такой же болезнью. Сюэ Ян, наверное, сопротивлялся и терпел, пока старейшина с женой случайно не прорвали тонкую ширму, сдерживающую ненависть. — А-Ян… — тихо позвал Сяо Синчэнь, зная, что он не слышит. Жалость, ужас и отчаяние навалились на него. Сюэ Ян заслуживал наказания, но какого именно? Отдать мальчика безразличным судьям, которые бросят его в тюрьму гнить до конца дней, а то и казнят? Убить самому, быстро, во сне, чтобы тот не успел почувствовать боли? Забыть всё и жить дальше, списав убийства на помешательство? Отпустить на волю? Он не мог ничего из этого. Сяо Синчэнь так боялся сломать их обоюдное доверие, не позволяя ни себе, ни Цзычэню поднимать на Сюэ Яна руку, а теперь сидел и размышлял, не будет ли лучшим выходом его убить. Всю ночь Сяо Синчэнь не сомкнул глаз. Когда Сюэ Ян наконец затих, его дыхание выровнялось, а коже вернулся привычный цвет, он испытал облегчение и вдруг ясно осознал, что смерть Сюэ Яна страшит его больше, чем побег или заключение в тюрьме. В заботе о нём, ежедневных мыслях и волнении, совершая ошибки и обманываясь, упрямо пытаясь отпереть дверь, которую захлопывали перед носом, он нашёл странное утешение. Сяо Синчэнь даже не подозревал, что нуждался в нём. Это чувство, точно осколок жемчуга в мякоти моллюска, причиняло боль, стоило ему попробовать извлечь его. Когда Сюэ Ян проснулся на рассвете, некоторое время они просто смотрели друг другу в глаза. Радужки вновь потемнели, но нездоровый лихорадочный блеск никуда не исчез. — Ты всё знаешь, — Сюэ Ян не спрашивал, просто утверждал. Сяо Синчэнь кивнул. — А хочешь знать, раскаиваюсь ли я? — Сюэ Ян вымученно улыбнулся. — Я знаю, что нет. Пока ещё нет. — Меня бросят в тюрьму? — помолчав, безразлично спросил он. — Я ещё не решил, — отчего-то впервые в жизни Сяо Синчэнь не ответил прямо. Он в самом деле не знал, как поступить, но на суд Сюэ Яна точно бы не отвёл. — Мы вернёмся к Цзычэню, и я помогу тебе избавиться от остатков тёмной энергии. Тогда и обсудим. — Не делай этого, — он судорожно вцепился в ханьфу, на котором лежал. — Не избавлять? — Не отдавай никому, — Сюэ Ян нервно облизал губы. — Реши и сделай всё сам, даочжан. — Ты не можешь просить меня о таком, — он упрямо сжал кулаки. — Почему, попросить-то могу, — Сюэ Ян усмехнулся. — И не смотри на меня, будто видишь впервые! Это же всё ещё я. Сяо Синчэнь промолчал, зачем-то кивнув. Поднявшись с земли, он обнажил Шуанхуа, не зная, кто попадётся им в незнакомом лесу. — Если можешь идти, вставай, нам лучше покинуть эти места. Или я понесу тебя на спине. — Не надо, я сам, — поморщившись, Сюэ Ян огляделся. — Прости, я запачкал твои одежды кровью. Это будничное замечание удивило Сяо Синчэня, заставив ощутить всю нелепость происходящего. Сюэ Ян не требовал отпустить его или убить, он просто послушно шёл рядом, изредка безмятежно улыбаясь, словно это была их очередная прогулка. Грязные, уставшие, забрызганные кровью, они выглядели хуже, чем после тяжёлой ночной охоты.***
Тусклое дневное солнце совсем не грело, но Сюэ Яну отчего-то было жарко. Он искоса смотрел на Сяо Синчэня, чьё бледное осунувшееся лицо казалось непроницаемой маской. Он напоминал призрака, а Сюэ Ян — незадачливого ходячего мертвеца, выбравшегося из гроба. Скажи он это вслух, прежний даочжан наверняка бы рассмеялся. Решение возникло в голове сразу, едва Сюэ Ян очнулся и увидел склонившегося над ним обеспокоенного Сяо Синчэня. Дорога, по которой они шли в город, была узкой, безлюдной и заброшенной — даочжан нарочно выбрал именно такую. Оставалось лишь дождаться подходящего момента. — Я хочу пить, — Сюэ Ян остановился под тенью невысокого клёна. Сяо Синчэнь тут же молча отдал ему сосуд с водой. Сюэ Ян неспешно пил маленькими глотками. Сяо Синчэнь не стал его связывать, просто предупредил, что бежать бесполезно — он догонит или собьёт Сюэ Яна с ног заклинанием. Прими даочжан наконец мысль, что люди — сплошь лжецы, не был бы так беспечен. Обыскал бы, отнял нож, связал руки и заткнул кляпом рот на всякий случай. В своей благородной скорби Сяо Синчэнь пытался сберечь ощущение, будто ничего не изменилось, а всё самое страшное уже произошло. Пары ловких движений хватило, чтобы Сюэ Ян осуществил задуманное, пока Сяо Синчэнь отрешённо смотрел на дорогу. — А ты, даочжан? — спросил Сюэ Ян, тронув его за рукав. — Я так всю воду вылакаю. Сяо Синчэнь обернулся и покачал головой. — Пей, я не хочу. — Ах да, прости, — спохватился Сюэ Ян и с досады хлопнул себя по лбу, — не подумал… Я в твоих глазах теперь мерзкий червяк, разве ты будешь пить со мной из одной посуды? Да я бы и сам побрезговал. Лучше разбить её прямо сейчас. Он замахнулся, целясь в ствол дерева, но Сяо Синчэнь быстро выхватил у него сосуд. Пристально глядя Сюэ Яну в лицо, он сделал пару глотков. — Видишь? Я вовсе не считаю тебя таким. — Спасибо, даочжан, — улыбнулся Сюэ Ян, — это так много значит для меня. Они продолжили путь. Сюэ Ян посматривал на Сяо Синчэня. Какое-то время тот шёл, как обычно, но внезапно споткнулся на ровном месте. Растерянно остановившись, он вдруг покачнулся и, не в силах удержать равновесие, упал и беспомощно скатился по небольшому пологому склону. Выгоревшая на солнце трава теперь почти сливалась цветом с замызганным ханьфу, и сверху даочжана было бы трудно заметить. — Что такое, Сяо Синчэнь? — изображая тревогу, Сюэ Ян подбежал к нему. — Тебе плохо? Не можешь пошевелиться? Как ужасно, верно, ядовитый паук тебя укусил! Он присел на корточки, вглядываясь в искажённое судорогой лицо. Сюэ Ян понимал — страдания тела Сяо Синчэня не шли ни в какое сравнение с душевной болью. Руки и ноги дёргались так, словно он был накрепко связан верёвкой, но во взгляде больших тёмных глаз всё ещё не читалось ни ненависти, ни страха. — А может, это была змея? — Сюэ Ян прищурился, осторожно коснувшись его холодного влажного лба. — Интересно, что же подумает Сун Цзычэнь, найдя здесь однажды твои останки? Должно быть, изменит последние строки своего слюнявого стишка. Например, вот так… Он на миг задумался, подбирая слова. Сочинить грустный конец было несложно, но он мешкал, отчего-то испытывая странную горечь. День за днём пролетает, и клин журавлей мне напомнил о близкой зиме. Скоро скорбною флейтой завоет метель, хороня красоту на земле. И природа, чей радуги ярче наряд, снимет свой драгоценный венец. Мир заснет, всё замрёт, одному лишь я рад — мне не страшен лета конец. Краски стёрлись давно, я брожу как слепой, Ведь прекрасной сливы в цвету больше нет. И за сотню прожитых лет память стёрла его красоту. Сяо Синчэнь смотрел на него, как никогда прежде: со смесью боли и изумления. Благородный болван даже не задумывался об истинных чувствах своего друга, а теперь эти чувства глупыми стихами безжалостно швырнули ему в лицо. Сяо Синчэнь молчал, хотя вызванный ядом паралич вовсе не мешал ему говорить. — Что же ты не смеёшься, даочжан? — Сюэ Ян уселся на траву и нарочито медленно потянулся к ножу на поясе. — Я ведь единственный, кто может тебя рассмешить. А ещё ты, кажется, любил мои сказки. Хочешь одну напоследок? Сяо Синчэнь не ответил. Его губы дрожали, а ясные до того глаза от напряжения налились кровью. Обычно в этом состоянии жертвы бранились и умоляли о пощаде, но упрямый даочжан просто смотрел на Сюэ Яна. — Однажды маленький бродяжка заблудился в лесу. Он не хотел туда идти, но за ним гнались, и пришлось укрыться в чаще. Дело было ночью. Хотя луна уже взошла, в лесу мальчика окружала темнота. Он брёл среди деревьев, надеясь выйти к дороге, но вскоре понял, что заблудился. На его месте любой ребёнок испугался бы и начал плакать, но бродяжка был так измотан, что даже на страх не осталось сил. Опасаясь диких зверей, он с трудом влез на дерево и уснул. Сюэ Ян, войдя в раж, размахивал ножом совсем близко от лица Сяо Синчэня. — Когда настало утро, живот мальчика подвело от голода. Он не ел несколько дней, поэтому, отыскав какие-то ягоды, сразу сунул в рот целую горсть, даже не подумав, съедобные ли они. Ягоды оказались горькими, как трава, и мальчик их выплюнул, но сок попал на язык, и от этого руки и ноги онемели, а тело перестало слушаться. Он всё видел и чувствовал, но не мог пошевелиться. Лёжа на земле, мальчик беспомощно лил слёзы и звал на помощь. Он был в отчаянии. Огромная гадкая сороконожка проползла прямо по лицу, муравьи облепили голые пятки… Бродяжка думал, что так и умрёт в проклятом лесу. Но нет… Через какое-то время он обделался, потом его стошнило, и вместе с дерьмом и рвотой отравленный сок покинул тело. Наконец-то бродяжка смог встать на ноги. Сюэ Ян перевёл дух. Сяо Синчэнь неотрывно смотрел на него. — Там, где я родился, даочжан, эти ягоды называют Змеиный глаз. Многие знают, что они опасны, но лишь я додумался собирать их для приготовления особого порошка, сообразив, как избавиться от горького вкуса… Слабого ребёнка каждый может обидеть. Особенно, когда у него смазливая мордашка, а рядом нет никого, чтобы заступиться. Но что, если этот ребёнок способен лишить обидчика сил, а из жертвы превратиться в палача? Как я и сказал, господин Чжао должен был стать одной из таких жертв, но появился прекрасный даочжан в белых одеждах и всё испортил! Лучше бы тебе никогда не покидать проклятую гору и старуху, что своими сказочками о добре и справедливости воспитала такого наивного идиота! Он прижал кончик лезвия к шее Сяо Синчэня, лишь сейчас заметив, как сильно дрожит рука. Сюэ Ян дотронулся до уголка разбитой им вчера в беспамятстве губы даочжана, но, опомнившись, резко отстранился. — Тебе хотелось знать, как я потерял палец, даочжан? Ты не спрашивал, но было любопытно, разве нет? Так вот, я не скажу лишь потому, что ещё не отомстил за него! Но когда это случится, уверен, гнева и боли в моём сердце станет в сотню раз меньше, чем теперь! — Неправда, — Сяо Синчэнь с трудом разомкнул губы. — Любая месть рождает лишь страдания. — Что ты знаешь о страданиях, небесная фея?! — Меня мучает совесть и боль за ошибки, которые я уже никогда не смогу исправить. — Вот же зануда! — Сюэ Ян раздражённо ударил кулаком по земле. — Признай хотя бы, что зря спас мне жизнь! — Нет… — упрямо произнёс он. — Я жалею лишь о том, что встретил тебя слишком поздно… — Никогда больше не вздумай попадаться мне на глаза, — Сюэ Ян в бешенстве сжал ворот его ханьфу. — Если рискнёшь, клянусь, твоя жизнь превратится в череду потерь и боли! Я уничтожу, превращу в прах и развею по ветру всё, что тебе дорого! Прощай, Сяо Синчэнь, прощай навсегда! Сюэ Ян хотел грубо толкнуть его, но не смог. Слезы досады сами брызнули из глаз, и вместо того, чтобы встать и уйти, он резко обнял Сяо Синчэня и разрыдался, уткнувшись ему в плечо. — Позволь мне помочь, — взволнованным шёпотом попросил Сяо Синчэнь. — Даже если тебя бросят в яму за убийства, мы пройдём через это вместе. — Нет! — он резко отстранился, придя в себя. — Я же сказал, убирайся вон из моей жизни! Размазав слёзы по лицу, Сюэ Ян вскочил на ноги и побежал так быстро, будто за ним гнались. Сяо Синчэнь выпил совсем мало яда, предназначенного старейшине, скоро он сможет пошевелить руками, а спустя несколько часов — ходить, но Сюэ Ян уже будет недосягаем, а потом и вовсе растворится среди тысяч похожих проходимцев и бродяг.***
Сун Цзычэнь наполнил небольшую горлянку чистой родниковой водой и вернулся в дом. Сяо Синчэнь как раз заканчивал менять повязку. Рана от когтей, ещё недавно напоминающая взрезанный плод смоквы, почти затянулась. — Заживает медленнее, чем я думал, — поймав его взгляд, улыбнулся Сяо Синчэнь. — И всё же я могу использовать Шуанхуа. — Ты ведь не изменишь своё решение, верно? — вздохнув, Сун Цзычэнь протянул ему сосуд. Сяо Синчэнь покачал головой. Во взгляде читалось упрямство. — У меня было время всё обдумать. Остальное зависит только от выбора А-Яна. Сун Цзычэнь горько усмехнулся. Выбор? Валяться в ногах, благодарить за то, что ему дали второй шанс, да хоть целовать землю под сапогами, как Сюэ Ян однажды сам и заявил — лишь из этого он имел право выбирать. Сун Цзычэнь невольно вспомнил тот день, когда нашёл Сяо Синчэня на дороге: грязного, нетвёрдо стоящего на ногах, почему-то с обнажённым мечом и кровоточащей раной. Его лицо казалось невыразительной фарфоровой маской, но Сун Цзычэнь и так прекрасно знал, как зовут причину всех его бед. В гневе он был готов броситься в погоню немедленно, достать паршивца хоть из-под земли и заставить за всё заплатить. — А-Ян сбежал. Прошу, не преследуй его, — первое, что сказал ему Сяо Синчэнь. Сун Цзычэнь не желал, чтобы всё выглядело как личная месть. — Ты знаешь, что Сюэ Ян собирался сделать? — спросил он, когда Сяо Синчэнь тяжело опёрся на его плечо. По скованным движениям и рассеянному взгляду казалось, будто Синчэнь пьян, но он никогда не позволил бы себе напиться. Мальчишка чем-то его опоил — вероломный трюк вполне в духе Сюэ Яна. — Убить старейшину с женой. — Будто бы щенку хватило на это сил, да и мужества, — процедил Сун Цзычэнь. — Болтать про убийства — одно, а вот в самом деле… Взгляд Сяо Синчэня отчего-то заставил его замолчать. Лишь оправившись от яда, он рассказал всё, что знал. Сун Цзычэня затопила волна злости, тоски и сочувствия — не к бешеному мальчишке, а к своему другу, который так сердечно к нему привязался. Настолько, что собирался отыскать и спасти — от самого себя. — В следующий раз Сюэ Ян может попытаться убить тебя по-настоящему. Или изобразит, что всё понял и исправился, усыпляя бдительность, а затем… — Сун Цзычэнь не мог скрыть волнения. — Хорошо, ты не готов отдать мальчишку под суд или поручить это мне. Но почему… почему отказываешься от моей помощи? Сун Цзычэнь собирался воспитать из Сюэ Яна достойного человека, думая, что тяга к воровству, грязный язык и распущенность — самое страшное, что в нём есть. Возможно, Синчэнь решил, что правда всё перечеркнула. Нет, Сун Цзычэнь стал бы для него грозным стражником, кнутом, не спускал бы взгляда ни днём, ни ночью — но Синчэнь вовсе этого не хотел. — Прости, Цзычэнь, такое бремя я ни с кем не могу разделить. — Даже со мной? — Особенно с тобой, — он тепло улыбнулся и дотронулся до его плеча. — Я не хочу тебя впутывать, не зная, что из этого выйдет. Я сирота и больше ни с кем не связан, а у тебя есть семья и люди в Байсюэ. Сун Цзычэнь некстати задался вопросом, проболтался ли Сюэ Ян о стихах. Хотел бы он, чтобы это было не так. Но сам никогда не спросит, а Синчэнь никогда не скажет, чтобы не задеть его чувств. Сяо Синчэнь выбирал не между ним и Сюэ Яном — он просто не мог изменить самому себе. Настолько же упёртый, насколько и великодушный. — Скажи мне одно, Синчэнь. Ты так наказываешь себя? — он пытливо взглянул ему в глаза. — Любой мог ошибиться в другом человеке, тем более в столь искусном лжеце, твоей вины здесь нет. — Ты, верно, думаешь, я просто не могу его бросить из-за обещания и бесконечно страдаю, — он улыбнулся. — Вовсе нет. Я не хочу его бросать, не хочу искать повода, чтобы так поступить. Никакого облегчения я не испытаю. Он мне дорог, и я желаю найти способ ему помочь. Пусть это будет единственная душа, которую я спасу, неважно. А-Ян не убил меня, потому что то человеческое, что осталось в его сердце, не позволило. Сун Цзычэнь долго не знал, что ответить. — Наши с тобой мечты об ордене стоит забыть? — наконец осторожно спросил он. — Сейчас у меня нет ответа, Цзычэнь, — помолчав, произнёс Сяо Синчэнь. — Если однажды я твёрдо пойму, что Сюэ Ян… способен жить с другими людьми, стать частью чего-то большего, я бы хотел, чтобы этим «большим» стал наш орден. Сун Цзычэнь был рад услышать это. — Ты ведь не бросишь учить его, да? — он чуть нахмурился. — С золотым ядром Сюэ Ян может натворить куда больше бед. — Конечно, я думал об этом. Но пока он сломлен и ожесточён, успехов ему не достичь, золотое ядро будет слишком слабым. Если изменится — станет его опорой. Не могу же я просто связать А-Яна и стеречь день за днём, — он покачал головой, словно представил эту картину воочию. — Я должен дать ему взамен что-то, в чём он может себя проявить. Ночная охота — не худший вариант. Тем их разговор и завершился. Сяо Синчэнь встал, давая понять, что ему пора в путь. Не найдя Сюэ Яна в близлежащих деревнях, он собирался отправиться дальше, заглядывая во все города по пути. Едва ли мальчишка убежал на край света — наверняка нашёл очередной городок, где бы легко затерялся среди таких же бродяг. — Если потребуется моя помощь… Если захочешь поговорить… Я никогда не откажу тебе. Приди в храм Байсюэ — даже если не найдёшь меня там, я узнаю, что ты хотел меня видеть, и сам тебя разыщу. — Спасибо, мой друг, — Сяо Синчэню явно были приятны эти слова. — Мы ведь не прощаемся навсегда. — Да, — невольно улыбнулся Сун Цзычэнь. — Не прощаемся. Сяо Синчэнь вступил на дорогу и сделал пару шагов. Сун Цзычэню было так странно видеть его одинокий силуэт и знать, что он не пойдёт с ним плечом к плечу, как раньше, как бесчисленное множество раз до этого. — Синчэнь! Он обернулся. — Если я узнаю, что Сюэ Ян навредил тебе… Или даже… — он так и не смог сказать «убил». — Этого я ни за что не прощу! Могу лишь обещать, что ради тебя убью его быстро и без мучений. — Ты согласился не сообщать о его преступлениях, разве я имею право требовать от тебя большего? — Сяо Синчэнь нисколько не удивился и серьёзно добавил: — Но я сделаю всё, чтобы ни один из близких мне людей не пострадал. — Береги себя, Синчэнь. — И ты, Цзычэнь.***
— Эй, хозяин, сколько ещё ждать мою утку?! — молодой и весьма крепкий господин Чу нетерпеливо ударил ладонью по столу. Сюэ Ян усмехнулся, видя, как перепуганный слуга трактирщика, едва не подпрыгнув, побежал торопить повара. Он понимал старика: в городе Пинь Ан, куда Сюэ Яна подвёз на своей телеге какой-то сердобольный угольщик, семья Чу была одной из самых знатных. То, что их молодой господин имел дурные наклонности, никого особо не волновало. Он был богат и щедро платил за свои развлечения. Сюэ Ян встретил его на рынке, где господин Чу с азартом торговался из-за необъезженного норовистого жеребца. Уличный мальчишка привлёк его внимание, когда случайно отдавил ногу зазевавшемуся торговцу, да ещё и нахамил в ответ. Видимо, покладистые создания этому человеку были не по вкусу. — Что ты будешь пить? — спросил господин Чу, беззастенчиво любуясь лицом Сюэ Яна, чистым и белым после купания в реке. — Может, тебе вина налить? — Может, и налить, — он выдавил из себя слащавую улыбку, — только чуть позже. Господин Чу, что вы станете делать, если я напьюсь и усну прямо здесь? — А ведь и верно, — хохотнул тот, — пожалуй, чая будет достаточно. Печёная утка и сладости подкрепят твои силы. Уверен, они тебе сегодня понадобятся. Старик принёс поднос с едой и расторопно переставлял тарелки с вкусно пахнущими кушаньями на стол. Странно, но Сюэ Ян не чувствовал голода, хотя почти неделю питался лишь объедками, оставленными без присмотра. — Так, говоришь, тебя зовут Сюэ Ян? — пережёвывая мясо, господин Чу довольно щурился. — Точно, — кивнул Сюэ Ян, лениво очищая креветку. Он вдруг вспомнил день, когда почти в таком же трактире впервые встретил Сяо Синчэня. Оглядевшись, Сюэ Ян даже приметил тот самый стол возле большого окна. Сейчас он пустовал, и от этого почему-то больно сжалось сердце. Сяо Синчэнь… все дни после бегства Сюэ Ян запрещал себе тосковать по нему. Запрещал вспоминать даже его лицо, негромкий голос и ласковый взгляд. Борясь с чувствами наяву, во сне он беспомощно проваливался в кошмары. Ему часто снилась дорога, и как он брёл по ней, всюду ища Сяо Синчэня. Никто не мог подсказать, где его найти, потому что у встреченных им людей не было ни языков, ни глаз — он сам их вырвал. «Хорошо, что это скучное дерьмо закончилось, — думал обозлённый Сюэ Ян, укладываясь спать где-нибудь под мостом. — Пусть блаженный дурак поймёт, каковы люди на самом деле! Пусть станет, как все — ненавидит и презирает…». — Что, еда не по вкусу? — недовольный мужской голос вырвал его из воспоминаний. — Чего ты вдруг скис? Не сразу сообразив, кому он принадлежит, Сюэ Ян перевёл взгляд на господина Чу. В этот момент холёное, лоснящееся от пота лицо показалось ему омерзительным. — Подавись ты своей проклятой уткой, — он резко встал, опрокинув тарелку на пол. — Чтобы поиметь меня, одной жратвы маловато! Сюэ Ян чувствовал, как гнев, точно крепкое вино, попавшее в кровь, растекается по телу. Он был готов без устали кромсать ножом широкую физиономию господина Чу, побелевшего от ярости. Так бы и сделал, если бы вовремя не сдержался. — Ты! — господин Чу подскочил. — Как ты смеешь, ничтожная тварь?! Люди за столами притихли, вытаращив глаза, а господин Чу занёс руку, чтобы отвесить тяжёлую оплеуху. Сюэ Ян сжал кулаки и закрыл глаза: даже если этот здоровяк вздумал избить его до полусмерти, ему было всё равно. Сюэ Ян нуждался в причине ненавидеть кого-то сильнее, чем себя. — Оставьте его в покое. Этот голос Сюэ Ян узнал бы даже через сотню смертей и перерождений. Он распахнул глаза и увидел Сяо Синчэня, крепко сжимающего запястье господина Чу. По пунцовым щекам и шее было видно — железная хватка заклинателя причиняет ему сильную боль. Сяо Синчэнь со спокойным и непривычно холодным лицом даже не думал его отпускать. — Ты ещё кто такой?! — господин Чу наконец сдался, испуганно убрав руку. — Убирайтесь отсюда оба, отбросы! — Пойдём, А-Ян, — Сюэ Ян почувствовал, как ладонь Сяо Синчэня легла на плечо, — этот человек прав. Нам нечего здесь делать. Когда они вышли из трактира, сердце Сюэ Яна бешено колотилось, будто он бежал, а следом гналась свора бешеных псов. «Сяо Синчэнь… здесь… Почему?» — после того, что он сделал и наговорил там, на дороге, Сюэ Ян не смел даже поднять на него глаза. Стыд, злость и радость смешались в душе воедино, и от всех этих чувств он вдруг остановился и прямо посреди многолюдной улицы разревелся. — Даочжан, я… Мне так жаль! Я… я… — горько рыдая, он впервые в жизни не мог произнести и пары слов. — Прости! Все на нас смотрят, но!.. Не в силах совладать с собой, он просто развернулся к Сяо Синчэню и порывисто обнял. — Ничего страшного, А-Ян, — тёплая рука коснулась его затылка. — Плачь, если хочешь. Этих людей мы даже не знаем. — Ты презираешь меня?! Ненавидишь за то, что я сделал?! — спросил Сюэ Ян, зло утирая рукавом слёзы. — Нет, — Сяо Синчэнь всё ещё мягко гладил его волосы, — думаешь, я потому искал тебя так долго? — А ты искал? — Сюэ Ян впервые поднял на него заплаканные красные глаза. — Да, — просто ответил Сяо Синчэнь, — каждый день. Обшарил все деревни поблизости, и вот добрался сюда, опрашивая людей по пути. — Значит, ты уже решил, что будет дальше? — он неохотно отстранился. — И где даочжан Сун? — Мы с Цзычэнем решили пока идти каждый своей дорогой, — голос Сяо Синчэня дрогнул, точно ему было жаль, но он не хотел подавать вида. — Я по-прежнему ценю нашу дружбу, но эту ношу не могу ни с кем разделить. Сейчас я должен быть рядом с тобой. «Сейчас и всегда, — Сюэ Ян снова уткнулся лицом в его одежды, — никакой Сун Цзычэнь больше не понадобится. Когда вырасту, сам смогу позаботиться о тебе». — Так что же будет? — опять спросил Сюэ Ян, боясь услышать ответ. — Какое наказание ты выбрал? — Это зависит от тебя, А-Ян, — Сяо Синчэнь осторожно приподнял его голову за подбородок. — Вечное искупление. Смерть. Или «череда потерь и неудач». Но я буду рядом и не дам тебе вновь оступиться и совершить непоправимое. Я даже согласен учить тебя, если ты всё ещё этого хочешь, но не позволю ни умереть, ни жить, убивая других. Я и есть твоё наказание. — А если я возненавижу тебя за это и захочу убить? — он наконец смог улыбнуться сквозь слёзы. Серьёзное до того лицо Сяо Синчэня немного смягчилось. — Ни за что не умру и дам достойный отпор, — он улыбнулся. — Если бы я мог обратить всю твою ненависть на себя одного, было бы проще. Он спокойно ждал, пока Сюэ Ян мучительно решал, стоит ли высказать всё, что накопилось на сердце. — Если честно, я не умею ненавидеть тебя, даочжан, — понимая, как это звучит, Сюэ Ян глубоко вдохнул воздух, — хотя и пытался. Мне кажется, получилось ровно наоборот. Вышло неуклюжее признание, но чего Сяо Синчэнь теперь о нём не знал? Смотреть в глаза было слишком стыдно. Но Сяо Синчэнь не оттолкнул его. Между ними словно ничего не переменилось. — Это меньшее из того, что меня пугает в будущем. «Ну конечно, ты же у нас святой и тебе всё равно», — мысленно хмыкнул Сюэ Ян, но сказал другое: — Просто будь со мной, что бы ни случилось. — Не позволяй случиться тому, что мне помешает, — губы Сяо Синчэня растянулись в уже знакомой лукавой улыбке. — Хитрый лис, не играй словами! — возмутился Сюэ Ян почти искренне. — Я ведь не могу обещать такого. Но… мы попробуем. Ради тебя я постараюсь. — Только ради меня? А как же совесть? — он посмеивался, хотя ему вовсе не было весело, и Сюэ Ян отчётливо это понимал. — Ты — моя совесть. И всё остальное, чего небеса не доложили. Сяо Синчэнь был рядом. Живой, сильный, заботливый и смешливый, как ребёнок — его даочжан. Что ещё ему нужно? Если только сделать так, чтобы все тревоги однажды исчезли из сердца Сяо Синчэня. Они неспешно шли по дороге, слегка соприкасаясь рукавами, пока не исчезли в шумной толпе.