Time For Miracles

Магнус проснулся из-за того, что ему было ужасно жарко. Певец совсем не любил жару, поэтому каждое лето, когда градус Фаренгейта в Нью-Йорке зашкаливал, он старался уезжать куда-нибудь, где было попрохладнее, собирая несколько огромных чемоданов и отдавая котов Рафаэлю. Но когда Бейн засыпал этой ночью, кажется, лето ещё не наступило. Тогда что происходит? Он открыл глаза. Прямо перед ним, развалившись на спине, лежал Председатель Мяо. Но он явно был не единственным живым существом, устроившимся на его кровати, потому что сзади лежало что-то большое, обнимая его всеми конечностями и громко сопя в ухо. Алек. Магнус тихо выдохнул и часто-часто заморгал, пытаясь понять, как парень, который заснул на его диване, сейчас лежал на соседней подушке. Бейн немного повернул голову. Ох, тот был ещё и в одних трусах. На самом певце же всё ещё была пижама, что немного усложняло задачу. Он попытался встать, но хватка журналиста оказалась чересчур сильной, и Магнус упал обратно на мягкую подушку. В следующее мгновение нос Алека уткнулся ему в шею, прямо как вчера ночью, и бедное сердце Бейна сделало кульбит. Тёмные волосы, оказавшиеся у него под носом, были в полном беспорядке, и Магнус, не удержавшись, запустил в них пальцы. Алек издал какой-то удовлетворённый вздох и ещё ближе прижался к нему. На губах певца расцвела улыбка. Вскоре Лайтвуд начал шевелиться и немного отодвинулся, медленно открывая сонные глаза. — Дерьмо, — прохрипел он. — И тебе доброе утро, — усмехнулся Магнус, наконец-то сбрасывая с себя одеяло, и встал с кровати. Алек резко повернул голову в его сторону, приподнимая густые брови. — Что я тут делаю? — О, это хороший вопрос, надеюсь, ты мне на него ответишь, — ответил Бейн, надевая халат. — Ты пришёл ночью, пьяный в хлам. — И ты решил затащить меня в свою постель? Магнус чуть не споткнулся от таких обвинений. Алек, так нежно тянущийся к нему ночью и говорящий красивые вещи, растворился в утренних лучах солнца, когда алкоголь покинул его организм. Бейн посмотрел на него. Лайтвуд сел на кровати и закрыл глаза, потирая виски пальцами. — Нет, — холодно ответил Магнус. — Ты заснул на диване, а я ушёл к себе. — Тогда какого чёрта я тут оказался? — огрызнулся тот. Магнус выдержал паузу, пытаясь понять, сколько же чувств и эмоций этот человек запрещал самому себе, раз алкоголь вытворял с ним такие вещи. И каким образом после того, как он побыл самым милым парнем на планете, Алек снова вернулся к своему неприступному образу. — Подумай об этом, — произнёс Магнус и ушёл на кухню, чтобы принести ему воды и аспирин. Там он прислонился к столешнице, пальцами сжимая её, и вздохнул, глядя на глянцевую плитку. Он так больше не мог. Не мог играть по правилам Алека, не мог продолжать падать в его объятия и прощать всё на свете, лишь глядя в эти голубые глаза. Но прошлая ночь точно доказала одну вещь. Пьяный Лайтвуд, когда забывал про все свои установки и тупые принципы, хотел Магнуса. Не просто его тело. Именно его. И теперь он уж точно не позволит Алеку закрыть на это глаза. С этими мыслями он решительно вышел из кухни со стаканом воды и блистером таблеток, по пути находя одежду журналиста, небрежно разбросанную возле дивана, что заставило его улыбнуться. — Держи, — Магнус кинул Алеку на колени его вещи и подал воду с аспирином. — Можешь сходить в душ. — Спасибо, — буркнул он после того, как всё выпил, и скрылся в ванной комнате. Магнус закатил глаза и взял на руки Председателя, который тоже уже встал и наворачивал круги возле его ног, выпрашивая поесть. Вскоре появился и Чёрч, высоко подняв хвост, и парень снова вернулся на кухню, чтобы покормить своё небольшое хозяйство и заодно сделать кофе в надежде поднять настроение одному угрюмому журналисту. Когда Алек вышел из ванной, на кухне уже витал аромат свежесваренного кофе и клубничного джема, который Магнус намазывал на тосты. — Так что произошло ночью? — спросил Лайтвуд, заходя на кухню и накидывая свою куртку на плечи. — О, ты пообнимался с Чёрчем, сделал мне парочку комплиментов и уснул на диване, после чего, видимо, тебе стало там одиноко, и ты любезно присоединился к нам с Председателем Мяо. Алек, как и обычно, нахмурился. — Прости за это. — Нет, мне было приятно, что ты пришёл ко мне, — Магнус улыбнулся и подошёл ближе к парню. Тот сразу же сделал шаг назад. — Я пойду. Спасибо. Он развернулся, и Бейн, совсем сбитый с толку, удивлённо смотрел ему в спину, хлопая ресницами. — Куда ты? — через пару секунд певец догнал его и остановил, схватив за локоть. — В смысле? — К чему спешка? Останься на завтрак. — Нет, спасибо, — он вырвал руку и снова развернулся. — Алек, стой! — повысил голос Магнус, заставляя его посмотреть на себя. — Ты вообще ничего не помнишь? — Что я должен помнить? Бейн закусил губу, глядя в его глаза и совершенно не зная, что сказать. «Прекрати притворяться, что тебе на всё плевать». «Хватит врать самому себе». «Ты влюблён в меня». Магнус знал, что это была правда. Надеялся. — Александр, я думаю, тебе стоит признать, что… между нами… что-то есть. Брови Алека взлетели вверх. — Попробуй вспомнить, что было ночью. Алек, ты… — Подожди, — он прервал его взмахом руки. — Ты что, влюбился в меня? Бейн замер. Прямолинейность точно была чертой журналиста. — Да или нет? — Алек ждал ответа, пока Магнус, кажется, забыл, как говорить. — Я… — произнёс он резко осипшим голосом, совершенно не зная, как закончить эту фразу. — Понятно, — сказал Лайтвуд, отходя от него. — Слушай, Магнус, я думал, что мы сразу дали друг другу понять, что это просто секс. Раз тебе сейчас хочется большего, то я не тот человек, и ты это должен понимать. Нам следует прекратить видеться. — Что? — карие глаза широко распахнулись. — Что ты несёшь? — Если у тебя есть ко мне чувства, то это только твои проблемы, — произнёс он, надевая свои ботинки. — И ты уйдёшь, словно ничего и не было? — Да, — просто ответил он, подходя к двери. — Придурок! Ты полнейший придурок, Лайтвуд! Алек остановился и посмотрел на него, приподняв брови. — Давай без драмы, ладно? — Без драмы? Боже! — Магнус как-то истерически рассмеялся. — Ты себя слышишь? Ты собираешься сбежать от меня, совершенно игнорируя свои собственные чувства! — Какие к чёрту чувства? Магнус толкнул его к двери, прижимая своим телом. Голубые глаза удивлённо на него посмотрели. — Что ты делаешь? — Прекрати врать, Алек. И себе, и мне. Вспомни, что было ночью. Ты пришёл ко мне не просто так. Ты лёг спать со мной не просто, мать твою, так. — На что ты намекаешь? — Я не намекаю, я прямым, блять, текстом говорю! — сорвался на крик Магнус, отходя от него. — Ты сам влюбился в меня и ведёшь себя как идиот! Признай же это! Алек смотрел на него, ничего не говоря. Он сложил руки на груди, а в его глазах появился тот самый холод, как в самые первые встречи, что заставило Магнуса вздрогнуть. Непроницаемая маска. А маска ли? Или Магнус пытается увидеть то, чего на самом деле там нет? Может, он всё же придумал себе, что Алек в глубине души хороший парень? Может, он точно такой же прогнивший мудак, как и большинство успешных людей в этом городе? — Ты жалок, Магнус, — наконец-то произнёс он, и Бейн потерял дар речи после этих слов. — Я не влюблён в тебя. Это был просто секс. Мне не нужно ничего больше. Магнус моргнул несколько раз, рассматривая уже такие родные черты лица, кое-как уложенные волосы и этот взгляд, такой глубокий и неисследованный, что певец бы без раздумий отдал всё, лишь бы шагнуть туда и понять внутренний мир этого человека. Человека, который за такое короткое время уже казался для него всем, но для которого он не значил ровным счётом ничего, потому что он сейчас стоял и с удовольствием разрушал его. — То есть, ты хочешь сказать, что тебе не нужен и я? — спросил он, пытаясь сделать свой голос максимально спокойным, не позволяя слезам показаться на глазах. На секунду в голубых глазах промелькнуло то, что зародило в Магнусе надежду. — Нет, — вырвалось из любимых губ, и весь мир Бейна рухнул ему под ноги. — Врёшь. Алек закатил глаза и холодно рассмеялся. — Посмотрите на это! Сам Магнус Бейн, такой гордый и самоуверенный, стоит здесь и умоляет меня остаться! — громко сказал он, криво улыбаясь. В стальном взгляде появились недобрые искры. Он подошёл ближе, наклоняясь к лицу Магнуса. — Ты не нужен мне. Ты хорош в постели, не спорю, но знаешь сколько в этом городе людей, которые лучше? Ты ничего для меня не значишь. Певец даже не заметил, как слёзы появились на его щеках, скатываясь вниз и прячась за воротом халата. Руки тряслись, пока он обнимал себя, склонив вниз голову и делая несколько тяжёлых вздохов. — И что, ты до сих пор любишь Джейса? — Не твоё дело! — Конечно, не моё! — вскрикнул он, подняв взгляд, и Алек немного отшатнулся назад. — Потому что ты хренов эгоист, Лайтвуд! Хотя нет, не так. Хорошо, ты не любишь меня. Наверное, и Джейса ты уже не любишь. Но знаешь, в чём твоя самая большая проблема? Ты и себя не любишь! Ты врёшь самому себе, ты портишь жизнь другим людям своими статьями, ты сделал из себя бесчувственного робота, которого не волнует ничто вокруг! Кулаки Алека сжались, а глаза сузились. Его чертовски задолбало, что люди пытаются сказать ему о его проблемах. Потому что у него не было никаких проблем! Это была их ошибка, что они видели его не таким, каким он был на самом деле, это они пытались сделать его лучше. — Уходи! Иди, как ты постоянно делаешь! — громко закричал Магнус сквозь слёзы, толкая его в сторону выхода. Алек бросил на него последний взгляд через плечо и быстро ушёл, громко хлопнув дверью. Бейн быстро вернулся на кухню, хватая первое попавшееся полотенце, чтобы вытереть лицо. После этого, откинув мягкую ткань в сторону, он посмотрел вокруг. Руки до сих пор тряслись, грудь болела, словно грудную клетку пробили тяжёлым камнем, поразив прямо в сердце. Магнус схватил чашку с кофе для Алека, где пенкой был нарисован маленький смайлик, и бросил её на пол. Тёмная жидкость без капельки сахара побежала по плитке, стекая в выемки. За чашкой вниз полетели тарелки, ложки и ваза, которую он привёз год назад из Испании. Следом упал и сам парень, прислоняясь к ножке стола и совершенно не представляя, чем можно заглушить боль, раздирающую его изнутри.