Time For Miracles

Солёные слёзы скатывались по щекам Магнуса, портя идеальный макияж. Он сбежал вниз по лестнице и наконец оказался на улице. Поток холодного воздуха ударил его в лицо, и парень резко заморгал. Он был уверен, что совсем скоро здесь окажется Изабель или Лиам, а этого ему совсем не хотелось. Ему нужно было остаться одному и снова собрать себя по кусочкам. — Подожди! — такой близкий голос был словно ударом под дых. Александр обхватил его рукой за талию, останавливая, и прижал спиной к своей груди. Вокруг людей было мало, и в таком городе, как Нью-Йорк, никто не обращал на них абсолютно никакого внимания. Шелестели листья, по которым прогуливался ветер, а где-то вдалеке слышались очередные звуки серены. Казалось, всё было таким обычным, но не для двух парней, стоявших посреди улицы и прислушивающихся к своим сердцам, бившимся будто в унисон. — Что? — прошептал Магнус, не открывая глаз. Алек не отвечал, тяжело дыша ему в затылок. — Отпусти меня. — Я не могу, — так же тихо ответил Лайтвуд, и Бейн почувствовал, как тело парня начало бить крупной дрожью. Несмотря на то, что они, казалось, слились в одно целое, прижимаясь так тесно друг к другу, Магнус чувствовал, будто между ними медленно вырастала крепкая стена, раскидывая их по разным сторонам вселенной. В следующее мгновение словно издалека он услышал собственный вздох и сразу же за ним последовавший вопрос: — Почему? Прошли, возможно, часы. Может быть, лишь короткие минуты. Алек прижимал его всё ближе, отчаянно дрожа, но упорно молчал. — Не знаю, — наконец-то слетело с его губ, и Магнус больно закусил щеку, стараясь не закричать. Стальной привкус крови наполнил его рот, но это была лишь ничтожная часть от той боли, что вихрем бушевала внутри него. — Отпусти меня, Алек. После его слов не последовало никаких действий, и тогда Бейн сам вырвался из кольца его рук, резко разворачиваясь и делая шаг назад. — Я не могу так больше! — неожиданно даже для себя выкрикнул он. — Оставь меня… Остаток его фразы утопили в себе сладкие губы, прижимаясь так близко и отчаянно, словно они оба балансировали на самом краю обрыва. Магнусу так хотелось поддаться и снова отпустить себя, забыть, зарыть свои чувства, лишь бы он был рядом. Но его сердце никогда не болело так сильно, и, наверное, это был знак. Он собрал все остатки своего мужества и оттолкнул Алека. — Тебе пора разобраться в себе, Александр. В голубых глазах не было ни удивления, ни какой-либо злости. Однако там впервые можно было увидеть самого Алека. Ни маски, ни барьеры, а самые реальные чувства, не скрытые дымкой безразличия. Внутри плескалась самая настоящая боль, как краски на полотне Ван Гога. Рука, унизанная золотыми кольцами, дрожала от жажды прикосновений. Он был так близко. Нужно было всего лишь подойти немножко ближе, провести пальцами по гладкой коже лица, зарыться ими в густую шевелюру и упасть в тёплые объятия, наконец снова начиная дышать. Но Магнус лишь быстро развернулся и, ускорив шаг, словил жёлтое такси, исчезая внутри. — Магнус! — раздался сзади крик Изабель. Воздух резко перестал поступать в лёгкие Алека. Он закрыл рот рукой, крепко зажмуривая глаза, и медленно сел прямо на асфальт. Он не помнил, когда плакал последний раз. Казалось, это было так давно, словно в другой жизни. Больше он этого не делал, не позволял хоть чему-либо, а, тем более, кому-либо затронуть его чувства настолько, чтобы сдаться и расплакаться. Однако больше он не мог оставаться сильным. И был ли этот безрассудный бег от собственных чувств силой? Либо же лишь прямым доказательством слабости и чёртовой глупости? — Алек, Алек, — аромат фиалки и жасмина окружил Лайтвуда, а в следующее мгновение Майя села на асфальт рядом с ним, крепко обнимая его за плечи. Мелкие камушки впивались в её голые колени, но девушка только сильнее прижимала друга к себе. — Что произошло? — взволнованно спросила Изабель, глядя в сторону, куда уехало такси Магнуса. — Я звоню ему. — Не надо, — сказала Майя, поднимая голову. Люди, проходившие мимо, начали оборачиваться на них, и Робертс поняла, что нужно возвращаться в квартиру, если они не хотят завтра украсить первую полосу новостей. — Ему нужно время, я думаю. А нам нужно вернуться домой. Алек, вставай, пожалуйста. Парню было абсолютно наплевать на то, что происходило вокруг, что девушки говорили и о чём просили его. Горячие слёзы стекали по его щекам, прячась за ворот аккуратно выглаженной рубашки. Всё в мире резко стало таким бессмысленным, таким чертовски глупым, и Алек просто пытался дышать, чувствуя холодный ветер на своей коже. Боже, каким же он был идиотом. Найти этот самый смысл жизни, даже не осознавая этого, и сразу же его потерять из-за собственной глупости. Алек ненавидел себя. Девушки схватили его под руки и резко поставили на ноги. — Там вверху десятки людей, — напомнила Иззи. — Чёрт, — выругалась Майя и побежала вперёд, стуча высокими каблуками. — Я скажу всем, что вечеринка окончена, а вы пока поднимайтесь! — Пойдём, — Изабель взяла его под локоть и потянула в сторону подъезда. Алек просто подчинился, совсем не заботясь о том, что будет дальше.

***

Алек сидел на кровати и без малейшего интереса смотрел в окно. Ещё минут пятнадцать назад в этой комнате стоял Магнус, признаваясь ему в любви и прося оставить его в покое. Лайтвуд дико хотел врезать самому себе, что в очередной раз стал причиной слёз и боли на этом прекрасном лице. Майя зачем-то накрыла его пледом и дала в руки кружку с горячим чаем. Ему не было холодно, господи, ему было просто всё равно. Изабель сидела в кожаном кресле, положив одну ногу на другую, и рассматривала парня. Единственное, что волновало её сейчас, было самочувствие Магнуса, но для этого нужно было сначала разобраться с тем, что произошло между этими двумя, которые вроде бы вообще недавно ещё не могли переносить общество друг друга. В комнату вошёл Саймон и присел рядом со своей девушкой. Следом за ним вошла Майя. — Рафаэль поехал искать Магнуса. Он не отвечает на звонки. Из-за этих слов Алек будто вышел из оцепенения и повернул голову, глядя на свою лучшую подругу. Она встретилась с ним взглядом, и Лайтвуду стало до боли стыдно, хоть он и не увидел в глазах девушки никакого осуждения. В отличие от взгляда Изабель, которая продолжала смотреть на него с подозрением. — Я хочу знать, что произошло между тобой и Магнусом. Алек взглянул на девушку и увидел воительницу, защитницу, способную прожечь его одним взглядом, как только узнает, сколько боли причинил Лайтвуд человеку, которого она так сильно любила. Он закусил губу и посмотрел на Саймона, который совсем не собирался уходить. Его рука лежала на плече Иззи, а сам парень смотрел на него с жалостью. Алек отвернулся. Майя села рядом с ним, взглядом выражая поддержку, но он прекрасно понимал, что это быстро изменится после того, как он всё расскажет. Алек отставил кружку с так и нетронутым чаем на прикроватную тумбочку, где стояла их с Майей фотография со школьных годов в красной рамке. — Ты хочешь рассказать, что случилось? — осторожно спросила Майя, совсем не напирая так, как Изабель. Но Алек понимал, что пора прекратить всё скрывать. Хотя бы ради Магнуса он должен был перестать быть трусом. И он рассказал. Закрыв глаза и положив руки на свои колени, Алек поведал им всю их с Магнусом историю, если её, конечно же, можно было так назвать. С каждым новым предложением Изабель хмурилась всё сильнее, Саймон удивлялся, а взгляд Майи становился всё жалостливее. Когда он закончил, ему просто хотелось вылить этот чай на себя, жаль только, что он больше не был горячим. Все упорно молчали, взгляд Саймона бегал по ковру. В какой-то момент Изабель резко встала и подошла ближе, останавливаясь прямо перед Алеком. — Ты мудак, Лайтвуд. И будь уверен, я тебе отомщу за него. — Иззи, — тихо произнесла Майя, кажется, всхлипывая. — Что, Майя? — резко повысила она голос, и Саймон вздрогнул. — Только не говори, что ты будешь его защищать! Ты видела его после расставания с этой сукой Камиллой, ты знаешь через что он прошёл! А теперь твой любименький лучший друг окончательно сломал его. Я не позволю вам так с ним поступать! Последнее предложение она прокричала им в лица. Злость исходила от всего её тела, она металась по комнате, поджимая пальцы. — Иззи, ты знаешь, как сильно я дорожу Магнусом, и, конечно же, я не хочу всего этого! Но Алек… — Она права, — сказал Лайтвуд, понимая, что, если Изабель наконец сорвётся и врежет ему, он будет только за. Майя посмотрела на него и, не сдержавшись, заплакала, закрывая лицо руками. Алек встал с кровати и подошёл к окну, запуская руки в волосы. — Магнус не заслуживает всего этого. Изабель подошла сзади, складывая руки на груди. — Я знаю, — тихо ответил он. — Тогда какого чёрта ты так с ним поступал? — Обзывай меня как хочешь и окажешься права, — Алек повернулся к ней, глядя прямо в карие, почти как у Магнуса, глаза. — Поверь мне, я ненавижу себя каждой клеточкой собственного тела за то, что причинял ему боль. Но я люблю его. Правда люблю, — его голос понижался с последними словами, потому что осознание этого факта подобралось очень неожиданно, однако это казалось самой правильной вещью за всю его никчёмную жизнь. — И теперь не знаю, что делать дальше. Изабель продолжила смотреть в его глаза, пытаясь понять, говорит ли он правду. Через какое-то время она поджала свои губы, покрытые тёмно-красной, как спелая вишня, помадой, и развернулась, возвращаясь к Саймону. — Я еду искать Магнуса. — Я… — начал Алек, но девушка не дала ему договорить. — Нет. Ты останешься здесь и попытаешься сделать то, что он сказал тебе. Она вышла, взяв Льюиса за руку, который бросил на него взгляд напоследок, но Алек так и не смог понять, что думал теперь по поводу него его коллега. «Тебе пора разобраться в себе, Александр». Конечно же, они обе это услышали. Магнус был абсолютно прав. Только что это значило, разобраться в себе? Алек не имел ни малейшего понятия, потому что уже давно делал только то, что казалось правильным, и совсем не то, что ему в глубине души хотелось. Майя встала и пошла за ними, по пути вытирая лицо от слёз. Закрылась дверь. За окном Нью-Йорк становился всё темнее, ночные краски постепенно сгущались. Алек сел обратно на кровать, пряча голову в собственных коленях, и негромко завыл от бессилия.