𝔄𝔪𝔦𝔠𝔲𝔰 𝔳𝔞𝔪𝔭𝔦𝔯𝔦 𝔤𝔢𝔫𝔢𝔯𝔦𝔰

«Заглядывать слишком далеко вперед — недальновидно».

— Уинстон Черчилль

      Тусклый свет озарял комнату, обрамленную камнем. Сырой и пропитанный гнилью воздух проникал в легкие. Не дворец, к сожалению, не он, однако, все лучше нежели скитания по миру. Пусть и на время, но Сигард Эберт обрел крышу над головой.       Тонкие когтистые пальцы провели по ветхим переплетам, собирая пыль. Слишком долго никто и ничто не касались древних фолиантов, разве что многовековая пыль, однако, все они пусты. Копии, ни одного оригинала. Все первоисточники, кажется, остались в родном мире. — Ищете что-то определенное? — раздалось за спиной. Древний лишь усмехнулся. — Возможно, девочка, — согласился беловолосый, оборачиваясь. Золотистые глаза блеснули в темноте. — Приказания выполнены? — Все до одного, — уверенно кивнула молодая брукса, неуверенно шагая навстречу. Она побаивалась столь могущественного гостя. — Интересно, — протянул Сигард, обнажив острые зубы. — Как удалось тебе связаться со Жрицей. — Слуги Тьмы вездесущи. — В частности их Главарь — Корбл Эрнст… Парнишка силен не по векам, скрытен и опасен. Только мало кто видит, каков в нем потенциал. Однако вижу я, и этого достаточно. Уверен, то, что нужно мне, в его руках. — Вы так и не сказали, что нужно вам.- Ну что ж, раз тебе то интересно, puella, то присаживайся. Думается, у нас есть время до прихода Советника и Жрицы, — беловолосый опустился в потрепанное кресло. — Слушай внимательно — повторять дважды я не стану. « То были далекие времена. Еще до Сопряжения Сфер. Живя в мире своем, мы, вампиры, обладали безграничной силой. В руках наших были и могущественные артефакты, и древние знания, и великие способности. Сейчас многим доступна лишь врожденная сила.Ты, верно, знаешь о трех кланах, что ныне существуют. Так знай и то, что и ранее было подобное деление, однако, основано оно было совсем не на занимаемой территории как сейчас. В основе лежали способности к магии. К магии крови, будоражащей и безграничной. К магии, что и была признаком истинной вампирской сути. Все те, кому была та чужда, были Низшими аль Переходными, даже Высшими, но не Истинными. В те времена каждый клан возглавляли великие семьи, мастерски владеющие одним из трех аспектов ayn vampiri magia. Cerebrum, Caro et Animus. Разум, плоть и дух. Три клана и три великих рода вампирских, что стояли у власти. Те, кто принадлежали клану Cerebrum подчиняли своей воле, читали мысли жертвы как страницы книги, а при желании изменяли их, замещая или удаляя вовсе, словно опухоль. Те, кто — Сaro, заставляли кровь закипать в жилах, подчиняться своей воле, а струящуюся из ран обращали они в опаснейшее оружие, что было острее любого известного металла. Последние же — приверженцы клана Animus — как ты уже, наверное, догадалась, управляли душами, сплетали их, ощущали их вибрации, они отнимали жизнь по щелчку, как и даровали ее. Они были истинными повелителями, истинными судьями, потому-то и были они на верхушке иерархической лестницы. Ведь только им были доступны все тайны души. Все тайны бессмертия.Все знакомые тебе Высшие вампиры лишены истинной силы. И пусть знаешь ты лишь свой клан, однако, знакома уже с приверженцами всех трех первоначальных. Корбл Эрнст Рэйнер Симен-Танкред с рождения способен подчинить своей воле. Способен зародить в жертве любое чувство, будь то страх или влечение. Умеет он и держать в узде свой облик — обуздал он свою душу. Уверен, его родители и прародители принадлежали клану Cerebrum, однако, были и из клана Animus. Уж кровосмешению противостоять никто не мог. Лишь единицы гнались за чистотой крови.Аларикус Рейн Сик Адлер-Меинхард — истинный сын клана Cerebrum, познавший некоторые уловки плоти. Ведь помимо проникновения в сознание жертвы ему знакомо и сокрытие своего присутствия. Его кровь на время — лед, холодная и нечитаемая. Вилфрид Хейден Уц Хаган-Бернд — тот, чьи предки знали все секреты ayn caro. Он берсерк. Тот, кто по желанию своему впадает в rabbia di sangue, кровавую ярость. Тот, кто может также мастерски и приобрести былой облик, совершенно не изменив свою суть, не лишившись части души.Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, рожденный с чувством эмпатии, понимающий без слов, тот, кто заглушил свои способности, отказавшись от крови. А будь иначе он был бы — истинным сыном клана Animus. Никлос Ульбрехт Эгон Халф-Вольфганг, о нем я скажу лишь пару слов, способен затуманить разум, вызвать иллюзию, однако, его силы ничто. Он слаб, ничтожен и лишь артефакт, коим он сейчас обладает позволяют ему называться истинным вампиром клана Сerebrum. И наконец твой вожак — Детлафф ван дер Эретайн, скрывающий свою истинную суть за чужим именем. Тот, кто по праву рождения приверженник клана Caro, тот, кто по праву должен стать его вожаком, ведь он — настоящий сын своих праотцов. Он тот, кого лишили всего… начиная от семьи и заканчивая почестями. Однако вскоре все станет на свои места, девочка… Правда всплывет, а справедливость восторжествует!

»

      В глазах Элк застыла растерянность. Танцовщица ощущала силу вожака. Суров, но справедлив. Подлинный главарь и истинный волк. Однако мысль о том, что имя его неизвестно, терзала душу. Кем же был он? Чего был лишен? — А Вы? — голос дрогнул. — А я — сын плоти. И я познаю все секреты семьи, в которой был рожден. Род дер арн Сиджисвалд никогда не бежал, никогда не сдавался. Нам не знакомо поражение, ведь если победят одного — мы будем мстить. Мы дождемся часа для ее свершения, пусть пройдут годы, века иль тысячелетия. Мы несем справедливость, puella. Мы несем победу своим именем.       Повисла тишина. Не та неловкая, а позволяющая разложить все по полочкам. Позволяющая понять и осознать. Она была так необходима сейчас. И не только де Фалко, что желала понять все, но и самому Эберту, ведь прошлое очнулось после долгого сна, заклокотало, задымилось, так и норовя вспыхнуть алым пламенем — пламенем мести, чьей час еще не пришел.       Чужой приход, несмотря на размышления, они все же услышали. Узрели и то, как порог переступил Советник Старейшины. Натянутая словно струна спина, четкий шаг, слегка вздернутый подбородок: — И вот мы встретились вновь, Сигард Эберт, — выплюнул вампир. — И вправду. И оба живы, Аларикус Рейн, — оскал сверкнул в тусклом свете свечей. — Однако все может изменится. То, что так не было тебе желанно, свершилось. И будет продолжаться, покуда не достигнет равновесия. Ты не проследил за порядком вещей… и теперь тебе, верный пес Совета, остается пожинать плоды. — Так жаждешь переворота? Или то жажда твоего рода? Ты один, — Рейн засмеялся и от смеха его по телу молодой бруксы пробежали мурашки. Зловещий смех, не предвещающий ничего благого. — Может ранее, будь жив твой брат — Эилерт Хейко дер арн Сиджисвалд, ты мог устанавливать свои правила, но не сейчас.       Эбер глухо засмеялся в ответ: — Аларикус Рейн, то иллюзия. Да, Совет лишил меня возлюбленной, лишил и лучшего друга в лице могущественного чародея, но я никогда не был одинок, никогда не шел бесцельно. Даже после смерти брата я не утратил цель, продолжил идти к ней, сперва один, но сейчас это не так… уже давно не так — мой род не исчез, и моя смерть не сотрет его с лица Континента. — Ты сам этому веришь?! — рыжеволосый скрестил руки на груди. — У тебя нет детей! — Какого Древнего я должна была переть в эту глушь! — звонкий, оглушающий, женский голос разнесся по коридорам. Грозовой тучей в помещение вошла женщина, облаченная в кожаную бронь. — Ах вот какого… Сигард Эберт Дер Арн Сиджисвалд, восставший из пепла, как именуют тебя в кругах Тьмы, — глаза цвета морозного ириса маниакально заблестели. — А вот и королева возрожденного цеха! — воскликнул Сигард. — Лисбет Розмари, если я не ошибаюсь. — Не ошибаешься, — вампирша брезгливо взглянула на бруксу. Она была чересчур молода для статуса, коим обладала — уж это Розмари чувствовала. — И чем же я заслужила внимание Древнего вампира, а также Советника Старейшины? — Наверное тем, что нужна помощь. Твоя и твоих воронят, — с ухмылкой проговорил белоголовый, а после направил свой взор золотых очей на Элк. — Оповести Вожака о том, что на его территории… чужаки. Нам четверым есть о чем потолковать. — Как скажете, — танцовщица присела в реверансе и удалилась. Найти Детлаффа было несложно, куда сложнее было привести его, когда он был увлечен своей маленькой охотницей.

***

      Тем временем на окраине города в мрачной пещере, пропитанной запахом гнили и сырости, строились грандиозные планы. Планы, полные злобы и ненависти, полные отчаяния и боли, полные обиды… Обиды за предательство.       Тонкие пальцы, обрамленные веером острейших когтей, сжались на шее катакана, принявшего человеческий облик. Алые глаза горели, а ряд белоснежных зубов не по-доброму блеснул в темноте. — Что тебе было велено?! — разнеслось эхом, оглушая все и всех. — Было велено схватить эту никчемную девчонку, да? А что сделал ты? — свободная рука замахнулась, зависла в сомнении над мужиком, трясущимся от животного страха. — Вожак… помилуйте, — захрипел катакан, болтая ногами, пытаясь нащупать почву. Тщетно. Кислород был не нужен, однако, смерть была близка. Смерть от когтей главаря — Никлоса Ульбрехта.       Удар и хруст костей… сломанный позвоночник не самое страшное, что могло ожидать слугу, провалившего задание. В глазах катакана застыл ужас… Он не первый и не последний. Уже десяток Низших и Переходных вампиров распрощались с жизнью. Никлос был безжалостен к каждому, кто не смог выполнить его поручение. А были ли то выполнимо? — Уберите его с глаз моих! — рявкнул Ульбрехт, указывая на свернувшегося катакана. В глубинах пещеры тут же мелькнули тени, что оттащили собрата. Вожак поморщился, отвернулся и в тот же миг с уст слетело имя бруксы: — Ют!       В неясной дали послышались тихие шаги и шелест подола. Из тени на тусклый мерцающий свет свечи вышла худощавая девушка. Ее локоны цвета молочного шоколада ниспадали на хрупкие острые плечи, сокрытые полупрозрачной тканью. Наряд, совершенно непригодный к нахождению в подземных пещерах, однако, такой родной… ведь некогда была она благородной девой, жила в поместье вместе с Херриком — ныне мертвым Высшим вампиром. — Ют, милая… насколько ты ценишь свою жизнь? — он медленно наступал, и когда между ними остался лишь шаг, а пути к отступлению у вампирши не осталось, его рука коснулась ее белоснежной щеки, пальцы скользнули к персиковым устам. — Развлеки меня… Уж достаточно траура по утраченной любви. — Да, милорд, — промямлила девушка. Раздался звон пощечины. Ульбрехт терпеть не мог слабость. Ее голос был пропитан ей, был пропитан и страхом… а тот последние дни захватил в свои цепкие объятия каждого члена стаи декадента. — Повтор-р-ри! — Да, мой милорд, — тверже произнесла Ют, заглядывая в глаза… безумцу? Именно. Никлос сошел с ума уже давно, его не волновало ничто, кроме поставленной цели, он был готов идти по телам… по мертвым телам, коими желал устлать каждую улочку Боклера. Что там? Всего Туссента! — Умничка, — он засмеялся своим ядовитым смехом, проникающим под кожу и отравляющим все естество своим безумием. Его цепкие пальцы ухватились за черную ткань наряда Ют, рванули… Платье затрещало по швам, только брукса не вздрогнула, замерла словно статуя. Какая осанка… королевская! А выдержка? Недюжинная. Юта даже не моргнула, когда губы Вожака коснулись ее кожи, а руки начали изучать ее тело. Мерзкие прикосновения столь же мерзкого ей мужчины, но что ни сделаешь, чтобы выжить. Отвернется и сбежит — ее настигнут волки Ульбрехта, продолжит подчиняться — потеряет себя, станет куклой и марионеткой Вожака, пусть и наделенной властью над членами стаи. Унизительно…       Ют сомкнула губы, невольно сжала их в тонкую полоску. В голове мириады мыслей, но ни одна не принадлежала Ульбрехту и не была связана с тем, что происходило. Она игнорировала, думала о своем… будущем? А было ли оно вне стаи? Было, только вот представить его во всех красках не успела, вновь удар — наказание за сомкнутые уста. А следом и новая мысль… А любил ли когда-то Никлос? И именно этот вопрос сорвался с ее губ, именно он стал причиной очередной жестокости. — Любил ли я?! — Никлос грубо оттолкнул от себя Переходную вампиршку, что, не удержавшись на ногах, упала на камни, царапая кожу. В ее глазах застыли слезы, а пальцы добела сжали остатки ткани, прикрывающей грудь. Она замерла в ожидании своей участи. — Любил, однако, какое тебе, девка, есть до этого дело?! Любовь хрупка, она подобна жизням этих nequam mortalis, думаешь, я! Никлос Ульбрехт Эгон Халф-Вольфганг когда-то пал до такого?       Ют покачала головой, ведь пал и обезумел лишь от того, что лишился возлюбленной, а после и друга… Знали об этом многие, если даже не все из его стаи. У самых ног бруксы замерла вестница смерти — крыса, что зыркнув на девушку своими алыми бусинами, заставила ту сжаться. Ют пробила мелкая дрожь, величавая маска была сбита омерзительным длинным хвостом существа, что немедля рвануло вперед и скрылось в расщелине.       Переходная вампирша собрала последние силы, подняла очи на своего Вожака, и в тот же миг пещеру наполнил звонкий смех, дикий и по-своему опасный, смех, не принадлежащий ни бруксе, ни Высшему. Смех, что забрался под кожу декадента. — Никлос Ульбрехт — безумец ты, жаждущий мщения… Безумец, ждущий дитя Hen Ichaer возвращения. Однако ведающий, что прошлого не вернуть, и лишь потому продолжаешь свою линию гнуть… — Кто ты?! — зарычал Ульбрехт, осматриваясь. Ни души: никого кроме Ют, что медленно поднималась с камня, все придерживая несчастный кусок ткани. Ее взгляд был полон ненависти, что зародилась из страха под чужим влиянием. Брукса почувствовала силу, почувствовала и то, как в ее жилах закипала кровь. А Ульбрехт… он ощутил животный страх, страх за свою жизнь… Как же это никчемно звучит! Он высшее существо, он бессмертен!       Вновь у самого уха — звонкий смех. Перед глазами Вожака темная дымка, что рассеялась по взмаху когтистой руки, которая рассекла скулу вампира, и его взору предстала разгневанная брукса.       Ухватившись за щеку, мужчина опешил. Он замешкал, не ожидав от мелкой букашки подобной прыти, пусть и являющейся старшей бруксой. — Очнись, волк, давно уж ты не хищник, шавка… аль покойник! — казалось бы, довольная улыбка заиграла на устах говорившей, а в глазах плясали адские огни. — До встречи-и-и….       Магия. И та развеялась, стоило виновнице исчезнуть. Исчез и гнев из души Ют, что ныне испуганно глядела на своего Вожака. В висках застучала кровь, в голове — крик: «Беги, дура, пока не опомнился!». И она срывается с места, ноги путаются — чертово платье — каблуки туфель цепляются за камни, в уголках очей застывают капельки слез. Ей не жить, коль Ульбрехт опомнится… Он убьет ее, безжалостно и не задумавшись.       Рев эхом отражался о стены пещеры, преследуя девушку, что уже босыми ногами ступала по острым камням. Тонкие пальцы дернули подол платья, отрывая от того солидный кусок. Бежать стало легче… Но надолго ли и сможет ли она уйти живой? И куда же ей идти, как скрыться от безумца?       В минуты страха она забыла о своих возможностях, не спешила принять истинный облик, не спешила исчезнуть из виду — все равно почувствовал бы. И вот глаза режет яркий свет. Казалось бы, руку протяни и ты свободна, но то иллюзия. Пусть и скрыться стало проще, однако, стоит Никлосу отправить вслед ей стаю, как все надежды развеются, словно прах на ветру.       Она сменила бег на шаг лишь в руинах… в тех самых, где ожидали ее враги. Хотя… кто ж теперь ей друг? Она предательница для своих, и ее прощение смерть. Мурашки покрыли молочную кожу бруксы — она ощутила своих собратьев, она ощущала, как ее окружили. Гаркаины, катаканы, бруксы и альпы… Страх объял ее, среди окруживших не было Вожака, а до его прихода она могла не дожить. — Quis es tu? — пред Ют выросла черноволосая вампирша… Высшая. Ее глаза цвета морозного ириса пробирались в самую душу, казалось бы, перебирали все воспоминания бруксы, читали их, словно открытую книгу. — Mio nomen est Ute, — прошептала девушка в страхе, сгорбившись. Одно неверное движение, и ее разорвут. — Я старшая из брукс стаи Никлоса Ульбрехта… Бывшая, если быть точнее. У меня есть сведения для господина ван дер Эретайна. — С чего мне верить тебе, Ют? — глаза сузились. — Я… я на вашей стороне, в моих интересах смерть Никлоса… — голос дрожал. Верила ли она тому, что говорила? Да, ведь так и было. Как говорится, враг моего врага — мой друг. — Неужели? — протянула черноволосая, подходя к бруксе. — Ты знаешь, кто пред тобой, девочка? — Нет, — Ют сглотнула. — Пред тобой Жрица и Королева Цеха Тьмы! — тихо но четко произнесла Лисбет, и в тот же миг ее уста сложились в довольной улыбке. Девушка была напугана, тут же пала пред ней на колени и не смела поднять глаз. Розмари опустилась на корточки, вцепилась ногтями в подбородок бруксы, заставляя взглянуть на себя. Она заглянула в каждый уголок ее сознания, ощутила каждую частичку ее недавнего страха, а, узрев, кровавые полосы на слащавом лице Ульбрехта, она ядовито засмеялась. — Ты молодец, однако… ты сделала то не по своей воле, знаешь же сама. — Все верно, госпожа, — Ют до бела вцепилась в то, что осталось от подола платья — боялась. — Меня заставили… — И верно сделали, — Лисбет поднялась и отошла на шаг от бруксы. Легкий жест заставил всех существ вновь скрыться во тьме лабиринтов руин. — Ты ненавидела и ненавидишь Ульбрехта всем сердцем. Терпела слишком долго. Сперва смерть мужа, после… Никлос издевался над тобой, унижал. И ты оставалась подле лишь из-за страха. Ты боишься одиночества и смерти, Ют, и потому пересекла владения Детлаффа. Умно. И мне нравится то, что ты не лжешь… Ныне честность на вес золота. — Позвольте мне встретиться с господином ван дер Эретайном. Я расскажу ему все о планах Ульбрехта… я хочу предупредить. — И предупредишь, пока что я оставлю тебя в живых, но глаз не спущу. Ты будешь рядом, — королева Тьмы жестом приказала следовать за ней. — Сперва здешние бруксы приведут тебя в порядок, негоже щеголять так. — Благодарю, — Ют поклонилась.       Ей был дан шанс, и это неимоверно радовало бруксу, однако, теперь ее жизнь была в руках Жрицы, а после — в руках Вожака… Однако все равно страх ослаб, ведь если она сможет доказать свою полезность и если ей дадут возможность присягнуть на верность, то протекция Детлаффа ей гарантирована. Он поможет ей спастись от Ульбрехта.       Следуя за Жрицей брукса посматривала по сторонам и каждый раз натыкалась на недобрые взгляды Низших и Переходных вампиров. Они готовы были напасть в любой момент, и это пугало Ют до безумия. Сейчас, находясь на чужой территории, она стала бояться смерти… Кожа покрылась мурашками, не от холода, нет, вампиры не мерзнут, от неистового страха, ведь она узрела его… узрела Легенду. — Господин, — девушка тут же пала ниц, совершенно забыв о Жрице. Лисбет же не отреагировала, видимо ожидала чего-то подобного. — Неужели для кого-то я не предатель, — мужчина глухо засмеялся. — А я помню тебя, девочка, — Сигард подошел ближе. Заинтересованно рассматривая девушку, он опустился на корточки. Когтистые пальцы обхватили острый подбородок, Древний заставил взглянуть на себя. Эберт помнил эти глаза. Они и тогда были полны страха за свою жизнь.

~Flashback~

      Ему вновь пришлось менять свои планы. Совет поймал его след и ныне наступал на пятки, однако, было и незаконченное дело, из-за которого пришлось пойти на риск, ставший неотъемлемой частью его жизни. Повернув назад, Древний двинулся к тому месту, где последний раз видел девочку — маленькую бруксу, истекающую кровью. Звучит парадоксально, ведь где же она — хваленая вампирская регенерации. Подвела. А всему виной ведьмаки — мутанты… монстры, называющие себя убийцами чудовищ. Будто бы сами оными не являлись. А их руки были не чище… также по локоть в крови невинных. Невинной была и эта девочка, желающая выжить любой ценой. Она хваталась за жизнь своими маленькими пальчиками, цеплялась из последних сил, но тщетно… серебряные осколки накрепко засели внутри, отравляя кровь и тормозя регенерацию. Обессиленная и обескровленная, она была обречена на верную гибель. Сигард не был добряком, не был и спасителем, однако, не мог позволить ей погибнуть, ведь она лишь ребенок, перешедший дорогу бессердечному существу.       Отыскав девочку, Древний грязно выругался. Вот они падальщики… их низшие собратья, готовые убить своего же. Они вились возле нее, словно стая гиен, насмехались и издевались. Они смеялись над ее слабостью, их забавляли ее тщетные попытки самозащиты: она шипела, размахивала тонкими ручками, отгоняя. Они чудовища… и есть им лишь одно спасение — смерть.       Древний сжал кулаки добела, более не смея терпеть эти издевательства над невинным существом, не сделавшим ничего плохого в этой жизни. Губы зашептали на родном языке, а глаза цвета золота вмиг налились кровью. Никто не позавидует их участи: алая кровь закипела в жилах обидчиков, жгла изнутри, заставляя прижаться к земле и неистово выть. С пеной у рта низшие из последних сил извивались, катаясь по земле, пытаясь избавиться от мук… от жжения. Предсмертные визги распугали местных птиц, напугали и девочку, что озиралась по сторонам, ища исток страданий. — Не бойся, — практически шепотом произнес Эберт, оказываясь неподалеку. Он не спешил подходить к маленькой бруксе, боялся напугать еще сильнее. — Я друг и не причиню тебе вреда. Как тебя зовут, малышка? — он медленно ступал к ней, с каждым новым шагом замедляясь. — Ют… — столь же тихо произнесла девочка, вцепившись в остатки платья, разорванного и испачканного. — Ют, ты позволишь мне осмотреть рану? — Сигард опустился на корточки перед бруксой, что не сводила с него испуганных очей цвета корицы. Она не смела пошевелиться, лишь разглядывала своего… спасителя? От него она не ощущала опасности, хоть и ощущала его ауру… Древний…       Эберт с несвойственной ему осторожностью начал осматривать пораженный бок. Когтистые пальцы прошлись по краю раны, а с бледных губ девочки сорвался тихий стон. Ей было больно. Больно от мелкого порошка серебра, что поблескивало и уже попало в кровоток. — Закрой глаза, будет неприятно… но стоит лишь раз потерпеть, и ты будешь в безопасности, — зашептал Сигард, доставая кинжал из ножен на бедре, лезвие которого тут же рассекло ладонь. Несколько капель крови Древнего упало на молочную кожу бруксы, проникая в рану. Несколько слов, значение которых девочка не знала, слетело с губ Эберта. — Мне больно, — захныкала малышка, пытаясь отстраниться от мужчины, однако, Сигард поспешил схватить ту за руку, шикнул. Боль утихла уже спустя пару мгновений, а на месте раны остался лишь рубец.       Теперь в глазах Ют не было страха, было удивление вперемешку с любопытством. Она поспешила осмотреть свой бок, а, не заметив ранее тревожащее ее ранение, девочка налетела на незнакомца, повисла на шее, вновь и вновь лепеча слова благодарности. — Пойдем, Ют… я отведу тебя в безопасное место, туда, где тебя больше никто не обидит. Ego testor. — Как мне называть Вас, господин? — Мое имя — секрет, малышка. — Я никому-никому не расскажу, — она замотала головой, — клянусь… Правда-правда. Никому. — Я Сигард Эберт из рода дер арн Сиджисвалдов. Глаза Ют заблестели и заискрились. Пред ней была живая легенда, тот, о ком покойная мать рассказывала ей перед сном. А сейчас. сейчас девочка не могла поверить своим очам.

~The end of flashback~

***

Иссиня-черные локоны ниспадали на мраморные плечи женщины, что глядела в ночную даль столь ненавистного ей города. Она никогда не находила Туссент привлекательным, и если бы не этот дьявольский Зов не явилась бы сюда еще веков так дцать. — У меня дежавю? — апатично отозвалась она, касаясь пальчиками деревянного подоконника. Вампирша слышала звук шагов, как бы ни старался их заглушить виновник шума. — Ты даже не успела по мне соскучиться? — заговорил хозяин комнаты, глядя без зазрения совести на обнаженную спину ночной гостьи, на тонкую цепочку из серебристого металла, что легла чуть правее бугорков позвоночника и оканчивалась небольшой бусинкой из горного хрусталя. — Успела, — уклончиво ответила женщина, лениво поворачиваясь лицом к мужчине, облаченному в легкую кожанную броню. — Иначе как еще объяснить мое прибытие в столь мерзкий город, столь тошнотворного княжества, — она юлила, ведь была приглашена. — А может быть кто-то ревнует и решил проследить лично? — наемник хитро сузил глаза, вглядывался в ее очи оттенка морозного ириса. В них была лишь холодность. — Ты видела меня с княгиней, — сделал вывод он. — Не знаю, — протянула вампирша, обходя мужчину, слегка задевая обнаженным плечиком. — Я просто решила навестить наинтереснейшего вампира… хм… Детлаффа ван дер Эретайна. Только вот досада! Вертэнди заняла сердце его, как знакомо, — женщина игриво засмеялась, стремительно развернулась вне поля зрения Эрнста, придерживая подол платья, ткань которого мазнула по обнаженной руке вампира, как и легкий ветерок, порожденный ее резким движением. — С каких пор тебя интересуют такие, как Детлафф? При первой вашей встрече ты дала понять, что он тебе не интересен, — Корбл не сдержал улыбки. Она, безусловно, играла с ним. И даже сейчас делала все возможное, чтобы оставаться за его спиной, что бы он не делал, как бы стремительно не оборачивался. — Ли-и-исбет, — протянул он, обращаясь в туман цвета индиго и наконец-то поймав проказницу. — Мой откуп вскоре будет у тебя, — прошептал он ей на ушко, прижимая спину непокорной вампирши сильнее к своей груди. Он сжимал ее тонкий стан чуть ли не до боли, знал: стоит ему дать слабину, как женщина вновь ускользнет. Исчезнет. — Я вся в предвкушении, мой верный слуга, — Лисбет уложила голову ему на плечо, начала всматриваться в потолок. — Слуга? — голос его звучал простительно, наемник не смел на нее сердиться. — Ой, Корбл, это ты… прости, я ожидала, что то… — Доигралась, — он засмеялся, резко развернул Лисбет к себе лицом, а в следующее же мгновение зажал между собой и стеной. Деревянные доски царапнули нежную кожу, цепочка звякнула, а горошина хрусталя впечаталась у позвоночника. — Уже около десяти лет ты устраиваешь сценки… и повод один и тот же. Тебе скучно, mia Cristallo? — Возможно, — беззаботно ответила она, касаясь пальчиками сокрытой за слоем кожи груди вампира, медленно начала подниматься все выше и выше. — А может ты уделяешь мне мало времени? — Ты сейчас похожа на капризного ребенка, — заключил он. — А ты на фаворита княгини, и что с того? Хоть иногда же я могу поворотить носом и покапризничать, — ее рука была в опасной близости от обнаженной кожи, однако, Эрнст даже не вздрогнул: у него нет секретов для нее. — Я редко осуждаю тебя за твои любовные похождения. Будет точнее сказать — еще никогда. Свободные отношения… вот в чем их прелесть, mio mercenario.       Холодные пальцы коснулись прохладной кожи. Однако холод понятие относительное, для друг друга то был жар… она обожгла его своим прикосновением… и не только пальцев, но и губ, что спустя мгновения накрыли его в коротком поцелуе. — Если найдешь что-то интересное, не забудь сказать мне, — издевательски протянул он, ослабив хватку и осторожно заправляя за ушко смоляную прядь волос. — Безусловно, — протянула Лисбет, все не открывая глаз, читая его воспоминания, его чувства и эмоции.

~Flashback~

      Длинные пальцы наемника ловко и быстро расправляются с замком на окне. Будь тот и был сделан лучшими мастерами Империи, но равных в мастерстве взлома вампиру нет и явно не будет. Даже членам его цеха не удастся столь искусно совладать с оным.       Бесшумно проникнув в комнату, Корбл медленно прикрыл окно, дабы порывы ветра не нашептали хозяйке о вторжении. Ему то было не нужно. Ведь его задача — проникнуть и исчезнуть, прихватив с собой нечто ценное. Хотя планы могли и поменяться. Кто знает?       Раздался едва уловимый шорох, которому человек не придал бы значение, однако, Ворон не он. Наемник слился с тенью, попутно ощутив кожей повисшее в комнате напряжение: хозяйка покоев никак не могла уснуть. И тому подтверждением был шелест шелка — ткани, из которой была сшита ночная сорочка женщины. Сей звук ласкал слух, и его ни с чем нельзя было спутать. Виной тому амплуа Корбла: искуснейший наемный убийца и такой же искусный любовник. Сколько ж раз он вкушал сии звуки?       Соблазн был велик, да и та мысль, залетевшая в его голову, была не столь далека от задания. Безусловно, не того, что он выполнял сейчас, а того что было поручено ему ранее — влюбить в себя княгиню, определенно, самое простое, что он может сделать и сделает. В этом нет сомнений! — Филиси, — в чернильной тьме раздался твердый женский голос, — я, кажется, просила не тревожить меня более. — О если бы то была Ваша покорная слуга, Ваша Милость, — загадочная улыбка застыла на его лице, и княгиня была готова поклясться, что видела ее, невзирая на тьму царствующую в ее покоях. — Корбл Эрнст? — тревожно произнесла она. Женщина была обескуражена. В ней не было ни злости, ни гнева. Лишь шок и тревога. — Он самый. — Позвольте узнать, как Вы минули стражу, как попали сюда?! — Ваши гвардейцы еще те бездельники, — хмыкнул наемник, делая несколько шагов к постели Анны-Генриетты, что выпрямив спину, села на ее край, спустила босые ноги на мраморный пол. — Я не удивлюсь, если какой-то воришка, пожелавший обогатиться за Ваш счет, сумеет пробраться в княжью сокровищницу и после выберется живым с мешком, набитым золотом и драгоценностями. — Вы только что оскорбили моих людей! — тихо воскликнула женщина, не желая привлекать лишнее внимание проходящих мимо комнаты слуг и стражников. — Я поклялся говорить Вам правду и только ее. Я честен с Вами, госпожа. — Я повторюсь: как? — Через окно, — в его руках при свете свечи, что была зажжена княгиней, блеснула отмычка — его неизменная спутница, его помощник по части взлома. Уж больно нравилось Ворону вкушать сей сладкий плод победы, когда замок был вскрыт, а не тогда, когда миновал его он, обращаясь в густой туман. — Нахал! — беззлобно выпалила женщина, не сводя своих голубых очей с наемника, облаченного в легкую черную рубаху с витиеватой вышивкой, кожаные штаны и сапоги до колен. Непривычный образ, но столь притягательный…       Кажется, планам Ворона суждено измениться.