Сквозь Вечность

      Солнце освещало город, согревая его ласковыми лучами и даря утешение после затянувшихся ливней. Зеленая молодая листва радостно тянулась к чистому голубому небу, птицы весело купались в многочисленных искрящихся лужах, а рев переполнившегося водой Кендаскига теперь больше походил на мерное урчание успокаивающегося зверя.       Люди выходили на улицы, пока еще осторожно и неуверенно, словно ожидая, что вот-вот небеса снова разверзнутся, окончательно заливая город водой. Первые ребятишки с радостным визгом принялись носиться по лужам, весело шлепая по воде резиновыми сапожками.       На лицах взрослых появлялись пока еще слабые, неуверенные улыбки.       Мужчины, буквально пару часов назад усиленно швырявшие мешки с песком на берега Канала, теперь устало замерли и настороженно глядели на бурлящую воду. На лицах многих все отчетливее проступало неприкрытое облегчение.       Совсем скоро они смогут вернуться домой, к своим семьям, принять душ и плотно пообедать, а после, наконец, расслабиться перед телевизором с банкой пива или стаканом домашнего лимонада. А если так все пойдет и дальше, то через день-другой они уберут самодельные укрепления и жизнь города вернется в прежнюю колею.       Солнечные лучи беспрепятственно проникали в дом через большие окна гостиной, наполняя его светом, теплом и красками.       Пожирательница Миров сидела в кресле, вытянув босые ноги и приподняв их над полом, и любовалась переливающимися под солнцем капельками воды, собравшимися на ступнях и лодыжках. Влажные волосы приятно холодили щеки и шею, а большой белый махровый халат — принадлежащий Матурину и явно слишком большой для нее по размеру — укутывал тело словно теплый кокон.       Когда-то она с презрительным снисхождением взирала на людей, которым для счастья хватало сущих мелочей, наподобие этого. Но теперь она понимала их как никогда — всего несколько часов назад даже подобные маленькие радости казались чем-то нереальным и несбыточным.       Вот из таких мелочей и складывается нечто большее. Правда, порой оно становится таким огромным, что и составляющие становятся почти незаметны и теряются из вида. Но стоит окончательно забыть о них, как все, что было построено, рушится, подобно карточному домику.       Пожирательница Миров тихонько фыркнула себе под нос. Надо же, кто бы мог подумать, что внутреннее умиротворение приведет к поистине философским размышлениям.       Ноющая боль, пока еще достаточно слабая, возникла в левом бедре и медленно начала растекаться по мышцам.       С коротким недовольным вздохом Пожирательница Миров опустила ноги на пол, перевела взгляд с собственных лодыжек на мерно колыхающиеся за окном ветви кустарника и потянулась к стоявшему около кресла журнальному столику. Нащупав полупустую кружку с еще теплой кровью, она поднесла ту к губам и залпом допила остатки своей недавней трапезы.       Мальчик, пять лет, боится боли и иголок. Какая банальность.       Боль в ноге начала стихать, а вскоре исчезла вовсе.       Не глядя поставив кружку обратно на столик, Пожирательница Миров слегка поморщилась. Страх есть страх, каким бы простым он ни был. Пусть эти несколько глотков для нее не больше капли в море, но все же лучше, чем совсем ничего.       Тем не менее, почти полное отсутствие сил раздражало с каждой минутой все больше. Если в самом начале, испив ужас сотен горожан, который в тот момент окутывал город, как плотный туман, вышло быстро исцелить довольно много серьезных повреждений, то теперь процесс вновь замедлился.       Дерри успокоился, а эмоции его жителей рассеялись, став разрозненными. Теперь для подпитки сил придется выслеживать жертву.       Ох, как же давно она не охотилась!       Пожирательница Миров подняла правую руку на уровень глаз. Кожа мгновенно потемнела и покрылась жесткими волосками, пальцы слились… а затем процесс обратился вспять, и начавшая формироваться паучья лапа снова обратилась хрупкой девичьей кистью.       Нет уж, раз эта форма по воле Черепахи — удружил, так удружил, ничего не скажешь — является такой же истинной, как и Паучиха, то нет смысла прямо сейчас менять одну на другую. И если в этом виде она начала регенерировать, то в нем же следует и закончить. Неизвестно, как не до конца зажившие травмы отреагируют на кардинальное изменение физиологических процессов.       Не стоит снова играть с судьбой.       Раздраженное рычание вырвалось из глотки. Надо же, она рассуждает почти как Матурин. Докатилась, подумать только!       Пожирательница Миров глубоко вздохнула и постаралась как можно лучше расслабиться, продолжая отстраненно созерцать размеренное движение листвы за окном. Терпение, в конечном счете, никогда не было ее сильной стороной, но сейчас, как назло, требовалось именно оно.       Пусть восстановление протекало куда медленнее — оно не остановилось вовсе. Ткани регенерировали, боль все еще возникала при малейшем напряжении, но с каждым разом становилась все слабее и быстро проходила, стоило лишь расслабиться.       День или два, и о травмах можно будет окончательно забыть.       Однако, в том и состояла главная проблема: чем дольше она не охотилась полноценно, перебиваясь черепашьими подачками в виде детской крови, тем слабее становилась, но пока раны полностью не затянулись ей не стоило даже пытаться менять обличие и искать жертву.       После того, как Матурин занес ее в дом пару часов назад, Пожирательница Миров искренне понадеялась, что ей в последний раз пришлось принимать чужую помощь.       И правда, поначалу все шло очень даже хорошо: она довольно уверено стояла на ногах, не грозя свалиться, боль была вполне терпимой, а до ванной комнаты, которая располагалась на втором этаже, она и вовсе дошла самостоятельно.       Дождевая вода, безусловно, смыла большую часть крови, но далеко не всю. К тому же ноги ее до колен были забрызганы вспененной ливнем грязью, а по щеке со стороны выжженного глаза медленно стекало что-то теплое и густое, судя по запаху — остатки гноя и сукровицы, которые скопились за эти дни в глазнице.       Посему требовалось привести себя в порядок более основательно.       В иное время Пожирательнице Миров было бы плевать на степень собственной чистоты — в конечном итоге это никогда не имело для нее решающего значения до тех пор, пока не начинало причинять явный дискомфорт.       Но сейчас дело обстояло иначе — ей до зубовного скрежета хотелось как можно скорее избавиться от любых напоминаний о том, в каким жалком и беспомощном виде она пребывала совсем недавно. Стереть все следы нездоровья. Вытравить отвратительный до тошноты запах человеческих медикаментов, впитавшийся в кожу, волосы и отдающий горьковатым привкусом во рту.       Матурин, к счастью, сразу понял ее стремление, правда без лишних слов все же не сумел обойтись.       — Все принадлежности в шкафчике над раковиной, бери, что захочешь. Выбор, правда, у меня невелик, но я непременно объясню, чем и как правильно пользоваться. Смотри, вода включается тут, нужно только повернуть краны. Давай покажу как это делается…       — Матурин. Я могу отличить губку от зубной щетки, а шампунь от геля для душа. Сгинь.       Черепаха спорить не стал, чем несказанно ее порадовал. Вероятно, стоило почаще устраивать ему эмоциональные встряски — это явно шло на пользу его способности быстро соображать.       Негромко хихикнув себе под нос от этой мысли, Пожирательница Миров первым делом придирчиво осмотрела себя в зеркало с ног до головы. В конце концов, нужно же ей было понять, как она сейчас выглядит — раз уж разум Матурина все это время оставался от нее закрыт, и не вышло по привычке просто уловить нужный образ.       Не сказать, что увиденное ее сильно порадовало. Безусловно, будь она совершенно здорова, среди людей могла бы даже считаться красавицей: густые, заканчивающиеся чуть ниже лопаток, слегка завивающиеся ближе к концам волосы насыщенно-рыжего цвета, светло-карие глаза, при удачном освящении приобретающие янтарный оттенок, густые ресницы, гладкая, без единого пятнышка кожа, изящные брови, мягкие, чувственные губы, аккуратный нос, высокие скулы.       Вот только сейчас, когда борьба с собственными телом и разумом буквально выпила из нее все соки, от красоты практически ничего не осталось. Кожа была бледной и истонченной настолько, что сквозь нее проступал рисунок сосудов, делая ее похожей на мрамор, а под глазами и около крыльев носа она и вовсе приобрела крайне нездоровый, сероватый оттенок — следствие длительного истощения и интоксикации. Губы потрескались, а волосы потускнели и больше напоминали грязную солому.       Пожирательница Миров скривилась в презрении: ей в принципе было противно существовать в человеческой шкуре, а уж в слабой, грязной, искалеченной человеческой шкуре и подавно.       Впрочем, сейчас она хотя бы самостоятельно могла позаботиться о собственном комфорте, чем и занялась. На это ушло довольно много времени: разбираться как работают все эти людские средства гигиены и как правильно приводить себя в порядок, не рискуя ненароком содрать тонкую нежную кожу (насколько все же удобнее хитиновая шкура — для должной чистоты ее достаточно было всего лишь хорошенько протереть лапами!) оказалось не так просто, как ей вначале показалось.       Но результат того определенно стоил — она извела почти весь запас шампуня и геля для душа, но зато теперь от нее совершенно не пахло медикаментами и кровью, что весьма радовало.       Закончив, Пожирательница Миров замерла на пороге ванной комнаты, подумала пару секунд, а затем накинула на себя банный халат — уж слишком сильной прохладой обдавало разгоряченную кожу, и это уже не было приятно.       А вот дальше начались сложности. Голова и так кружилась все это время, то сильнее, то слабее, но стоило сделать пару шагов, как срочно пришлось прислониться к ближайшей стене, чтобы не упасть.       Силы, которых и так оставалось немного, закончились окончательно. И если до лестницы она все же с трудом доковыляла, то спуститься на первый этаж самостоятельно уже не сумела.       Матурин, конечно же, помог ей добраться до кресла на первом этаже, тут же принес все оставшиеся у него в запасе термосы с кровью, которых оказалось всего три штуки, и при этом не сказал ни единого слова. Но как же досадно было снова зависеть от его помощи!       Когда Черепаха ушел на второй этаж, чтобы в свою очередь привести себя в порядок, Пожирательница Миров без промедления накинулась на угощение. Вот только толку от этого оказалось немного: голод не уменьшился, а, казалось, лишь еще больше начал грызть нутро, головокружение прекратилось, но сил совсем не прибавилось.       Она ощущала себя огромной пустой цистерной, в которую кто-то залил несколько ведер воды.       Хватит ли ей сил через два дня даже на одну короткую охоту, если жертва, к примеру, удачно будет проходить недалеко от дома?       Пожирательница Миров тяжело вздохнула. Теперь-то она хорошо понимала, что имел в виду Матурин, когда сказал, что она истратила все свои внутренние ресурсы и восполнять их самостоятельно придется очень и очень долго.       Но, в любом случае, она не собиралась поддаваться панике или отчаянию.       Она была жива и не грозила умереть в любой момент — только это имело значение. А выход всегда можно найти, если хорошенько пораскинуть мозгами.       Точнее, одно решение проблемы и так лежало на поверхности, только вот идти по такому пути ей совершенно не хотелось.       — Насытилась, Вечная? — голос Матурина заставил ее невольно вздрогнуть.       — А сам-то как думаешь, кретин?       Пожирательница Миров повернула голову, дабы смерить его раздраженным взглядом, но случайно открыла оба глаза и тут же зажмурилась, болезненно зашипев.       Выжженное глазное яблоко восстановилось, но пока что даже самый тусклый свет отдавался сильной резью. Она принялась спешно вытирать рефлекторно выступившие слезы, а Черепаха тем временем, судя по удаляющимся шагам, ушел в комнату.       Он вернулся через минуту, встал перед ей и продемонстрировал небольшой кусок бинта и пластырь.       — Могу предложить тебе темные очки, — выглядел Матурин отчего-то настолько виновато, что это смотрелось даже забавно, — но даже с ними все равно свет может попасть сбоку.       — Так это ты брызнул в меня гребаной кислотой из баллончика? — Пожирательница Миров не удержалась от ехидного смешка.       — Нет! Что ты такое говоришь? — Черепаха нахмурился, но хотя бы перестал выглядеть так, словно только что умертвил самым жестоким способом целый выводок котят собственноручно.       — Ну тогда сделай уже, что необходимо. И лицо попроще заодно, — она криво ухмыльнулась, а потом откинула голову на спинку кресла, чтобы ему было удобнее.       Матурин без лишних слов сложил бинт в несколько слоев, прикрыл им поврежденный глаз и закрепил пластырем на коже. Затем подошел к журнальному столику и подхватил два стоявших там опустошенных термоса.       — Мне жаль, что я не могу предложить тебе большего, — вот теперь во взгляде Черепахи было искреннее сожаление, и оно отчего-то понравилось Пожирательнице Миров куда больше безосновательной вины.       — Мне тоже, — пробормотала она, как только Матурин покинул комнату.       Затем протянула руку, взяла оставшийся термос и поднесла его ближе к лицу, внимательно разглядывая. К герметичным сосудам, в которых люди частенько носили кофе на работу, он не имел абсолютно никакого отношения: большой, пузатый, тяжелый, со странным узором по краям и явно полный какой-то механической начинки.       Даже сейчас, принюхавшись, помимо аромата крови, которая была внутри, можно было уловить исходящий от него иной, странный, незнакомый запах.       Запах другого мира.       По спине пробежал холодок, а руки покрылись мурашками. Это была часть той самой мозаики, складывать которую в единое целое отчаянно не хотелось. И в то же время выбора не было.       — Матурин, сядь. Надо поговорить, — Пожирательница Миров даже не взглянула на подошедшего и протянувшего было руку к термосу Черепаху. — Что это такое?       — Это темпоральная капсула, — Матурин сел на стоящий недалеко от кресла диванчик. — Она замедляет время почти до полной остановки для всего, что окажется внутри, пока герметично закрыта.       — Люди еще не изобрели такие штуки. Люди этого мира, я имею в виду.       — Верно. Я позаимствовал их из Лада. Это город из другого мира, который, правда, находится на нашем Луче, — Черепаха говорил тихо, и в словах его ощущались нотки неуверенности, словно тот ступал по тонкому льду. — Ты уверена, что хочешь говорить об этом сейчас?       — Уверена, как никогда, —Пожирательница Миров заметила, что пальцы ее мелко задрожали и тут же сжала зубы, всеми силами стремясь взять себя в руки.       — Именно в Ладе жили когда-то те, кто меня создал.       — Вот как… Те, кто тебя создал, значит, — к горлу подступила легкая тошнота и ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. — Расскажи об этом. О тех, кто создал тебя. О Луче... О… об…       — О Другом. Том, кто создал моих создателей. И кто создал в том числе и тебя, — теперь голос Матурина был мягок и спокоен. Без сомнения, сейчас он глядел на нее с тревогой, но Пожирательница Миров не стала поднимать на него глаза. — Его называют Ган. И, поверь, он не имеет никакого отношения к ка-тету Неудачников.       — Ган… Ка-тет... — она еще раз глубоко вздохнула и зажмурилась. — Кажется, мне потребуется словарь.       С губ ее сорвался нервный смешок. Но все же Пожирательница Миров была уверена, что постепенно должно стать легче. Страх отступит, стоит взглянуть правде в глаза. Позволить знаниям занять в голове положенные им места.       И ее надежды оправдались. Чем больше Черепаха рассказывал о Лучах и их Хранителях, о Гане и Темной Башне, о своих создателях и городе Ладе, о Гилеаде и Дискордии, о Тодэше (какое странное название для запределья вне всяких пределов) и многочисленных демонах (для людей все, кто отличался от них хоть чем-то рисковали попасть в эту категорию), тем спокойнее становилось у нее на душе. Ужас перед неизведанным отступал, а рассудок, о чудо, вовсе не грозил повредиться.       Да и в целом складывалось ощущение, что ничего особо нового она и не узнала. Словно информация изначально оказалась заложена в нее, просто по какой-то причине была скрыта. И теперь, по мере рассказа Матурина, туман рассеивался. Безболезненно и легко.       И правда, как мозаика — поначалу все казалось непонятным и жутким, но как только все больше кусочков складывались в единое целое — проявляющаяся картина перестала пугать и стала понятной и даже в какой-то мере близкой. Странное чувство.       — Я одного не понимаю, — Пожирательница Миров все же взглянула на Черепаху и усмехнулась, увидев его одновременно обеспокоенный и проницательный взгляд, — отчего я не знала всего этого раньше? Такое чувство, что эти знания всегда были со мной, просто я не считала их истинными. Теперь я припоминаю, многое из твоего рассказа я видела во сне. Точнее, я думала, что это сны, а это… это…       — Твоя, если так можно условно выразиться, генетическая память. Память поколений.       — Это невозможно. Я просто появилась. Начала существовать и все. Какие поколения? — она на секунду умолкла, так как осознала, что едва ли не кричит. — Откуда взяться этой памяти, если никого до меня не было?       Пожирательница Миров отвернулась, сверля взглядом в стену. Эти, казалось бы, простые слова Матурина ударили по ней куда сильнее, чем все предыдущие откровения.       Память поколений. То, что она должна была передать своим детенышам. Должна, но уже никогда не передаст. Горло сдавило, а грудь словно пронзили длинной раскаленной иглой. Перед глазами снова необычайно ярко встала та проклятая картина: логово, надвигающаяся смерть, отчаянные крики далеко вдали.       Глупо было полагать, что она все так легко забудет, не так ли? Нет, воспоминания продолжат возвращаться снова и снова, никуда от них не выйдет деться. Остается лишь научиться уживаться.       Несколько раз быстро моргнув, Пожирательница Миров принялась взглядом прослеживать простенький рисунок обоев. Спустя пару минут, к ее огромному облегчению, эмоции удалось взять по контроль.       Нет, безусловно она больше не станет отгораживаться от собственной памяти, и еще не раз позволит воспоминаниям течь сквозь себя, но сейчас требовалось сосредоточиться, а не предаваться скорби.       Она медленно провела пальцами по щеке и раздраженно скривилась, заметив на них влагу. Нет уж, эмоциональные проявления этой формы ей совершенно не нравились. Возможно, стоит попробовать что-то другое, осталось только придумать, что именно.       Матурин понимающе молчал и терпеливо ждал, когда она успокоится. И лишь когда Пожирательница Миров посмотрела на него и слегка кивнула, продолжил все таким же мягким, спокойным голосом:       — Ты не первая в своем роде, и появилась на свет так же, как должны были появиться твои собственные дети.       — Бред. Откуда тебе это знать? — голос ее дрогнул, а сама Пожирательница Миров перевела взгляд на темпоральную капсулу, которую все еще держала в руке.       Она не хотела верить Матурину, но что-то подсказывало, что он не врет. И точно знает, о чем говорит.       — Потому что я в этот миг был рядом. Я видел, как ты родилась.       — И ты молчал все это время? — бороться с охватившим ее смятением с каждым мгновением становилось все труднее. — Как ты вообще умудрился там оказаться?       — Это знание могло тебе навредить, — Матурин тяжело вздохнул. — Точнее, я был в этом уверен. Но сейчас мне кажется, что это оказалось огромной ошибкой. Мне следовало все рассказать тебе, а не оттягивать, ожидая удачного момента.       — О да, сейчас момент самый удачный, ничего не скажешь! Теперь-то эти знания никак не повредят моему рассудку, верно? Все же прекрасно, как никогда! — Пожирательница Миров пронзительно рассмеялась и тут же зажала рот рукой, гася смех.       — Ты совершенно права, называя меня старым идиотом, — Черепаха виновато опустил голову. — Я опасался сделать хуже, но в итоге вышло совсем уж ужасно. Еще не успев толком сформироваться, ты едва не погибла и, вероятно, это все оставило след. Не зря же заложенные в тебя знания о мире оказались заблокированы твоей же психикой. Я решил, что тому есть веская причина и не стоит грубо ломать твою картину мира. Но… быть может если бы ты все знала, то твой брат не сумел бы так легко навредить тебе.       — Дурень, просто расскажи все по поряд… Стоп! Что ты сказал? У меня есть брат?! — на одно ужасное мгновение Пожирательница Миров словно перенеслась в свой недавний кошмар, ей казалось, что кто-то затянул ее в ледяную воду и держит, не давая вздохнуть.       У нее есть семья? Брат, мать —кто-то ведь, если верить Черепахе, дал ей жизнь — и бог знает кто еще. Осознавать это было дико, она всегда существовала в абсолютном одиночестве, совершенная и не нуждающаяся ни в ком. И родственные узы — разве это не удел людей?       Если узы — удел людей, то отчего она тогда так убивается по сгинувшему потомству?       Мысль стеганула ее ледяным кнутом, заставив вздрогнуть всем телом и судорожно втянуть в себя воздух, сбрасывая сковавшее тело потрясение.       — Есть, единоутробный. Опять же, если так можно выразиться применительно к твоему виду, — Матурин теперь смотрел на нее с явной опаской. — Если подобные откровения тяжелы для тебя, то давай отложим наш разговор.       — Единственное, что сейчас не дает мне раскроить твой череп этой вот темпоральной капсулой — тот факт, что из твоей пробитой головы я не получу никакой информации, старый идиот, —прошипела Пожирательница Миров, стискивая ту самую капсулу в руках так, что побелели костяшки. — Шевели языком!       Теперь на смену потрясению пришла жгучая злость. Черепаха все это время знал о ее прошлом. Знал, но слишком трясся над ней, чтобы рассказать все сразу. Трясся так, словно она была хрупкой и слабой. Считал ее таковой, будь он проклят! А теперь хочет снова спрятать голову в панцирь? Ну уж нет!       — Хорошо. Но учти, подробности будут совершенно неприятны, — Матурин смиренно вздохнул и опустил взгляд, погружаясь в воспоминания. — Твоя мать называла себя Алой Королевой. Мне неведомо, чем она правила, возможно то королевство существовало лишь в ее воображении. Она мечтала подчинить себе все сущее, но завладеть Темной Башней, центром упорядоченного мироздания, ей было не дано, лишь людям была дарована подобная власть. Тогда она решила разобраться с этой проблемой единственным доступным ей способом — произвести на свет детеныша, который одновременно нес бы в себе и ее, и человеческое наследие.       — Только не говори, что она трахнулась с человеком… — от одной этой мысли Пожирательницу Миров затошнило.       — Именно это она и сделала. Ей позарез был нужен живой инструмент достаточно сильный, чтобы захватить Темную Башню, но не настолько, чтобы выйти из-под ее контроля. Дитя-полукровка идеально подходило.       — Отвратительно, — выдохнула Пожирательница Миров совершенно искренне. — Наши виды совместимы? Подумать только.       — Все сущее подчиняется законам формы, которую принимает, — Матурин поднял на нее глаза и виновато улыбнулся, словно бы извиняясь за это не им созданное правило. — А значит твой вид, способный совершенно точно копировать все формы мыслимые и немыслимые — универсален. Ты можешь принять любой облик, демона ли, человека ли, зверя ли, спариться с самцом одного на тот момент с тобой вида, выждать нужное время, не изменяя собственное тело и живя по законам этого вида, и в отмеренный срок дать жизнь потомству именно этого вида, но несущему в том числе и отпечаток твоей силы.       — Матурин, я сейчас блевану, серьезно.       — Прости. Но суть ты поняла, — Черепаха пристально посмотрел на нее и дождавшись легкого кивка, продолжил: — Алая Королева возлегла с Артуром Эльдским. Именно ему и его роду была дана возможность влиять на Темную Башню. Безусловно, долго выдавать себя за человека у нее не вышло и ей пришлось скрываться. Король и его верные рыцари искали ее по всем известным им мирам, не желая, чтобы проклятое порочное дитя появилось на свет. Когда срок родов стал совсем близок они обратились за помощью к Хранителям Лучей, умоляя о помощи и уповая, что хотя бы один откликнется.       — И этим кем-то был ты?       — Верно, — Матурин тяжело вздохнул. — После тех событий я стараюсь больше не лезть в дела людей. В поисках врага отряд устроил настоящую охоту на ведьм. Любые средства шли в ход, чтобы вырвать из тех, кто мог быть всего лишь предположительно связан с демоном, нужную информацию. Наблюдать за проявлениями человеческой натуры и тем, как добродетель стремительно обращается пороком оказалось на удивление гадко.       — Добро пожаловать в реальный мир, Нео, — пробормотала она себе под нос.       — Что? Откуда ты…       — Не бери в голову. Его родители смотрели фильм поздно вечером накануне похода в больницу и решили, что большой беды не будет, если позволить их чаду присоединиться к ним, — Пожирательница Миров постучала пальцем по темпоральной капсуле. — Забавный фильм, жаль, что малыш запомнил его лишь урывками. Так значит, ты снизошел до людей и стал им помогать. И при чем тут я?       Матурин некоторое время молчал, собираясь с мыслями. И это ей совершенно не понравилось — чутье подсказывало, что сейчас он выдаст нечто поистине отвратительное.       — Я направил людей по верному пути, они выследили Алую Королеву и ранили ее, но в последний момент она все же сумела удрать. И мы бросились в погоню. Я могу собрать смертных в ка-тет, но даровать им какие-то особые силы не в состоянии, мне этого не дано, а потому я лично отправился с тем воинством. Именно я отыскал ее логово и попал туда раньше смертных. И нашел там кладку. Точнее, остатки.       Пожирательница Миров замерла, чувствуя, что дышать стало труднее. Она непроизвольно сильнее, до боли сжала руками темпоральную капсулу, не отрывая взгляда от Черепахи. Тот, помолчав еще немного, продолжил:       — Алая Королева знала, что ее дитя не будет простым человечески ребенком. Оно будет голодно и будет жрать все на своем пути покуда не насытится. Знала она, что и сама будет ослаблена родами. А потому решила предложить своему сыну более сытную трапезу, чем материнское тело, да еще и в обличье человека. Перед тем, как соблазнить Артура, она, будучи в истинной форме, обустроила логово и отложила так много яиц, как только смогла. Как я понял позже, она исторгла их из своего чрева куда раньше положенного срока, зная, что во внешней среде они не просуществуют долго. Но долго и не требовалось, всего девять месяцев. Небольшой срок по меркам вашего вида.       — Она хотела скормить своему ублюдку собственных не рожденных чистокровных детей. Обменять их на свою жизнь, — хрипло прошептала Пожирательница Миров и не узнала собственного голоса. — Значит, вот откуда я взялась? Мне собирались дать жизнь лишь затем, чтобы я стала кормом?       Неожиданно раздался громкий треск, а затем ладони обожгло болью. Пожирательница Миров опустила взгляд и с удивлением увидела обломки темпоральной капсулы, разлетающиеся по полу — похоже, она слишком сильно стиснула ту в руках. Часть деталей впились в пальцы и ладони, глубоко пропоров кожу.       Матурин было дернулся и даже привстал с дивана, явно собираясь кинуться на помощь, но замер под ее яростным взором и покорно опустился обратно.       Негромко шипя сквозь стиснутые зубы Пожирательница Миров принялась вытаскивать застрявшие в ранах детали темпоральной капсулы, а закончив с этим, вытерла кровоточащие ладони о халат, оставляя на нем алые разводы.       Ярость полыхала внутри подобно лесному пожару. Будь у нее сейчас хоть немного сил — Пожирательница Миров непременно разнесла бы что-нибудь в мелкое крошево. Например, какой-нибудь город. Или даже два.       Нет, предательство собственной матери ее не трогало, все же она совершенно не знала это существо, не говоря уже о какой-либо привязанности и тем более уважении. Да и в целом до сих пор не получалось до конца осмыслить тот факт, что у нее, оказывается, вообще была мать, братья, сестры…       Но доводило до бешенства осознание, что какое-то подобное ей создание отнеслось к своим детенышам, как к расходному материалу, холодно и безжалостно отдало жизни сотен во имя одного — не любимого дитя, но всего лишь живого инструмента.       Возможно, не потеряй она собственное потомство, отношение к этой ситуации было бы совершенно иным, но теперь одна только мысль об этом заставляла сдавленно рычать от дикой злобы.       — Заканчивай, — выдавила Пожирательница Миров сквозь зубы, зажмурившись и ощущая, как саднят израненные ладони.       — Когда я добрался до логова, дитя уже успело появиться на свет. Безусловно, Алая Королева рассчитывала, что сумеет направить его и скормить ему кладку, сохранив тем самым себе жизнь, да только не учла, что будет настолько серьезно ранена. Роды она не выдержала и отключилась, а потому я отыскал лишь ее пустую, высосанную до дна и разодранную на клочки новорожденным детенышем оболочку.       — Поделом сучке.       — И не говори. Закончив с матерью, дитя переключило свое внимание на кладку и продолжило пиршество. Сожрав примерно две трети он, наконец, насытился. Я понял это, потому что застал его уже в обличии человека, мальчугана лет трех на вид, который увлеченно давил оставшиеся яйца, — Матурин бросил настороженный и полный тревоги взгляд на Пожирательницу Миров, но та, что бы ни ощутила в этот миг, вида не подала. — Завидев меня мальчишка выронил из рук последнее яйцо и кинулся бежать. Я не стал преследовать его, оставив его жизнь на волю ка и людей, которые как раз добрались до логова. Судя по тому, что случилось дальше, он все же сумел каким-то образом очаровать собственного отца и тот помиловал его, решив великодушно дать шанс ужиться в человеческом обществе. Себе же на беду. Я уже собирался покинуть логово и мир людей, но ощутил, что в том последнем яйце еще теплилась жизнь. Скорлупа треснула от падения, но содержимое не излилось наружу. Однако выжить детенышу было не суждено, с такими трещинами яйцо все равно не сумело бы просуществовать долго, даже если бы я поместил то в идеальные условия. Жизнь или смерть этого еще не родившегося создания уже ни на что не повлияла бы. И тогда я забрал яйцо с собой.       — В Макрокосмос. Ты забрал меня в Макрокосмос, — шепот Пожирательницы Миров был еда различим.       — Верно, я решил, что ты заслуживаешь хотя бы крохотного шанса на выживание, раз уж ка сохранила тебя, — Матурин перехватил ее полный злости и одновременно некоей тоски взгляд и постарался ободряюще, с нежностью улыбнуться, но получил в ответ лишь пренебрежительное фырканье. — В материальном мире, на нижних уровнях реальности тебе было не выжить. Потому я поместил яйцо в Тодэш, пространство между упорядоченным, на изнанку мира, откуда всегда черпали силу подобные тебе. Очень быстро скорлупа и первичная материальная оболочка растворились в том первозданном Хаосе, но сама ты не погибла. Наоборот, неистово вцепилась в жизнь всем своим существом и принялась жадно поглощать всю доступную энергию вокруг. Засияла, подобно звезде, обретя силу, о которой твои сородичи зачастую могут только мечтать и к освоению которой идут долгие миллионы лет. Ну а раз ты выжила, то тебе необходимо было чем-то питаться. Отдать на растерзание миры, принадлежащие другим Хранителям и при этом подвергнуть тебя смертельной опасности, исходящей от них, я не мог.       — И ты создал для меня собственные.       — Именно так. Об остальном ты и так знаешь.       Черепаха умолк. Молчала и Пожирательница Миров, полностью погрузившись в себя и пытаясь справиться со всей свалившейся на нее информацией.       Она слышала, как Матурин встал и принялся убирать обломки темпоральной капсулы, как после он куда-то ушел. Когда до чуткого обоняния донесся запах свежей моркови и печеного картофеля, стало понятно, куда его понесло и зачем.       Ладони больше не болели. Она смотрела на них, отстраненно наблюдая, как кровь запекается на ранах, образуя темные корочки, и как те постепенно иссыхают и отпадают — свежие повреждения регенерировали куда быстрее застарелых.       Выходит, она уже дважды обязана Черепахе жизнью. Это не говоря о любезно предоставленной им безопасной кормовой площадке.       Уже не настолько безопасной.       Тяжелый вздох сорвался с губ. Как же невыносимо трудно было принять эту новую реальность, полную совершенно диких на ее взгляд откровений. Без этого она бы уж точно прекрасно прожила.       Впрочем, теперь она знает, кто стоял за этими необычайно сильными для простых людей детишками. Не некий абстрактный Другой, не какая-то созидательная сила, а ее соплеменник, существо такой же природы, но несущее в себе еще и человеческие черты. До чего же отвратительно.       Матурин вернулся, вновь сел на диван и, судя по звуку, достал какую-то книгу. Неспешный шелест листов даже в какой-то мере успокаивал и помогал сосредоточиться.       — Я правильно понимаю, — спустя довольно продолжительное время медленно начала Пожирательница Миров, задумчиво прикрыв глаза, — что мой братец попробует извести меня снова, как только сообразит, что я не подохла?       — Без сомнения, это так, — Матурин закрыл книгу и отложил ее в сторону. — Я не знаю, зачем ему понадобилось вообще на тебя нападать спустя столько миллиардов лет. Впрочем, кто знает. Время в Башне течет совсем иначе, быть может, для него прошло куда меньше времени.       — Думаю, мне стоит спросить у него. При личной встрече, — Пожирательница Миров плотоядно усмехнулась и зубы ее на несколько мгновений обратились в клыки. — Но не в ближайшее время, само собой. Сейчас есть дела поважнее.       — Могу составить тебе компанию во время семейного воссоединения, если пожелаешь, — Матурин смотрел предельно серьезно, словно готов был выступать в поход по одному ее слову сию же секунду.       В иное время это показалось бы ей даже забавным.       Но не сейчас.       Пожирательница Миров утвердительно кивнула, принимая предложение Черепахи, затем поднесла руку к лицу и кончиками пальцев коснулась прикрывающей поврежденный глаз повязки.       Что ж, можно и дальше цепляться за гордость и справляться со всем самостоятельно. Можно просто не открывать глаз, рискуя забыться и после корчиться от боли, а можно воспользоваться повязкой, которая позволит повреждению безболезненно отрегенерировать в самые кратчайшие сроки.       Точно так же можно самостоятельно охотиться, многие сотни лет по крупице восстанавливая утраченное, одновременно видя во всем козни внезапно обретенного брата и скрываясь от возможных врагов, словно пугливая помойная крыса. А можно…       — Матурин, помнишь, ты говорил, что когда я буду полностью контролировать себя, ты сможешь передать мне свою энергию и восполнить истощенные ресурсы? — Пожирательница Миров подняла голову и со спокойной решимостью посмотрела в глаза Черепахе. — Я готова. И желаю, чтобы мы сделали это прямо сейчас.