Не причина, а следствие: Радиоактивно!

      После такой встряски понадобится некоторое время, чтобы вернуться в прежнюю колею безобидных разговоров. Была дана пара лишних минут переварить услышанное, но не больше, чтобы не зацикливаться, хотя Россия сказал бы, что именно циклично то, что тема поднималась из встречи в встречу. Да вот толку в том совершенно никакого. В какой-то мере это настолько превратилось в обыденность, что в основном и не воспринималось в серьёз, и если бы он не впал в крайности, всё шло бы по протоптанным дорожкам.       РФ Так привык к чужим сетованием на его здоровье, что буквально не представлял жизнь без них. Сколько слышал постоянно подобное? Лет двадцать? Но это столько только в большом кругу стран, беря в расчёт Москву, то и почти тридцать. Или вообще быть может последние годков семьдесят? А если и того больше? Всё так запущено..?       Россия, задумавшись, и не заметил, что по бедру, словно призрачное, прошлось робкое прикосновение, пока то, не встречая на сей раз негативной реакции, не стало настойчивее, вскоре вовсе превратившись в успокаивающе поглаживание.       Немного удивлённо федерация посмотрел на Беларусь, а тот до сих пор избегал любого зрительного контакта, направляя тусклый взгляд куда-то вперед, и сам на себя был не похож. РФ знал, какие тараканы обитали у брата в голове поимённо, потому не надеялся, что эти полгода туманной неизвестности не повлияли на того в плохом ключе. Тем более, что впервые за двадцать лет Россия выкинул такой длинный трюк с исчезновением. РБ не меньше нуждался в поддержке, и как минимум глупо было бы отказывать ему в ней.       Он накрыл ладонью кисть республики и коротко легонько сжал, выражая благодарность. Хотелось сделать это без перчаток, выразить много чего ещё, но увы, довольствовался тем, что есть.       Чтобы тому не приходилось тянутся в сторону, федерация свесил их руки между стульями, держась только безымянными пальцами и мизинцами, на что Беларусь опустил глаза, уголки его губ чуть дернулись вверх.       А Россию одолевали смешанные чувства, в большинстве своем не самые приятные, однако на лицо всё равно наплыла глуповатая улыбка. Сколько бы лет ни прошло, он по-прежнему не мог нормально воспринимать чужую заботу. Считал, что не заслуживал и малой её доли.       Но другие были для него настолько же жизненно необходимыми как Солнце для Земли, во всем его разнообразии.       Весеннее – тёплое и ласковое. Что, даже если сгущались тучи, в грозу, умудрялось появиться на небе с радугой и надеждами на лучшее.       Летнее – одновременно далёкое и слишком близкое. Оно знойное, испытывающее и порой оставляло ожоги. Но самое яркое и страстное.       Осеннее – по душевному согревающее, как старый друг, с которым можно поностальгировать о былых деньках, и о котором тоскуешь, с нетерпением ожидая следующей встречи.       Зимнее – далекое и, может показаться, порой безразличное, но после череды пасмурных недель и вьюг, появляясь, напоминало о главных вещах, за которые стоит бороться. Даже не особо согревая, оно помогало пережить любую стужу.       Но чтобы вдохнуть полной грудью, нужно было и нечто непостоянное, но не менее важное, такое как ветер. Будь то внезапный шквал, разрушительный ураган, легкий приятный бриз, а быть может и игривый, вырывающий из рук бумаги, или же просто попутный, что наполнял паруса.       И всё это вместе и означало для России всех его окружающих. Их маленький мир, его среду обитания, если можно так выразиться.       Когда же собрание решились продолжить, после череды неловких покашливаний из всех углов, слово взял Казахстан.       Оказалось, что он тут уже довольно давно и помогал с подготовкой к встрече, в частности банкетного зала. Смысл его рассказа укладывался в сообщении о том, что из-за непредвиденных обстоятельств вместо максимум десяти-пятнадцати минут перерыва между формальной и неформальной частями встречи понадобится около часа. – А что случилось-то? – задал кто-то резонный вопрос. – Да-а-а... Форс мажор, так сказать, – РК явно не особо хотел вдаваться в подробности, – Из-за которого так получилось, что я упал с высоты на стол ещё и кое-чего зацепил... Теперь нужно дополнительное время, чтобы прибрать и всё-таки закончить. – Сочувствую...столу, – пробормотал РФ. Не то чтобы ему не было жаль брата, но зная Казахстан, ему хоть бы хны, а вот мебель, скорее всего, в щепки. Разделяя его мнение, РБ тихонько прыснул, крепче сжимая пальцы. – Ещё раз прошу прощения, Австрия, за беспорядок, – сконфуженно продолжил республика. – Что ты! Я уже говорил, что это ничего страшного. И ты хоть как-то помог, в отличие от некоторых бездельников.       От упоминания к ним присоединился ещё один голос: – Хах, руководить легче, чем спину надрывать. Всё равно ты у себя в стране, мог и немного поднапрячься. Пожалел бы, в конце концов, бедного старика! – Да какой ты старик, Венгрия? Сан-Марино и тот помогал. Нечего было тогда вызываться, если собирался просиживать одно место. – Но ведь Германия тоже ничего не делал, – вдруг подметил кто-то другой. Сколько это шоу интуиция ещё продлится-то? – Ах, ты теперь стрелки переводишь? Я хотя бы с самого утра не названивал, Чехия. Зря тебе всё-таки хвост коробкой не отдавили. – Определенно, – АР усердно закивал с очень умным видом и поправил сползшие очки. – Вот так и помогай другим. Злые вы, угнетатели, – пробурчал Чехия с обидой.       Они несомненно просто дурачились. И настолько ребячливо, что сам собой вырывался смешок. – Во-во! Посмотрим, как теперь, вы, два балабола, будете сами всё это доделывать. – Да они кого-нибудь ещё впрягут, – последовала небольшая пауза, – Казахстан, не ведись больше на их сладкие речи, не делай ничего просто за красивые глазки. – Чего уж там, мне совсем не в тягость. – С тобой приятно иметь дело, попусту не бухтишь на ухо, но, – тон Австрии смягчился, – Спасибо, ты и так достаточно сделал, отдохни. Мы сами справимся. – Звучит как отмазка, чтобы я больше ничего не сломал, – немного смущенный РК неловко почесал затылок, а крылья его сильно прижались к голове. – Да, очень не хотелось бы, чтобы ты сломал себе что-нибудь, – тот вдруг замолчал, навострившись, а потом прикрикнул, – Я всё прекрасно слышу! И за такое кое-кому нужно отдраить язык с мылом.       Кто-то что-то сказал? Россия не услышал, как в общем-то и большинство других. Не удивительно, ведь у АР очень острый слух.       В общем, у них сложилась своя атмосфера. И вместе они разрядили обстановку, чтобы следующие говорящие не чувствовали себя скованно.       Через какое-то время, закончив со столом основанием, перешли к последнему правому со стороны выхода, что занимали страны Азии и Океании.       И, признаться, РФ опять не слушал. Сгорел сарай, гори и хата. Раз пропускать, то всё. Лучше уж разобраться с клубком собственных запутанных мыслей.       Пока всего прошло плюс-минус часа четыре, и лучи света прилично скосив, уже не падали сквозь окно, ведь солнце садилось всё ещё нет так уж и поздно. Разговорный этап всегда был довольно объёмным, затратным по времени, но все подолгу сидели без проблем.       И когда темы, наконец, совсем закончились, наступила вторая часть формальностей – работа с документами. В основном они находились в электронном виде и были заполнены ещё до прибытия, но некоторые обязательно осязаемые. Для подобного мероприятия надо собрать целую кипу бумажек: договорённости, разрешения, запреты, исполнение которых контролировать, по сути, невозможно, личные подписи и тому подобное.       В правительствах всё боялись утечки какой-либо ценной информации, хоть многих воплощений стран давно уже отгородили от её получения, а кого-то и изначально не допускали. Жадные до власти люди сами со всем справлялись и, честно сказать, олицетворения им как собаке пятая нога. Те лишь следствие действий человечества, и оно не особо сильно волновалось о них, ведь само о себе не в силах позаботиться, а тут ещё и о каких-то непонятных существах думать.       Это, опять же утрированно, но доходчиво, в противном случае, никто бы не сидел сейчас в этом зале.       Раньше они, не все конечно, имели хоть какое-то влияние, а теперь связаны по рукам и ногам правилами, тем не менее обеспечивающими им какую-никакую безопасность и стабильность. Вообще, отношение очень зависело от места и времени проживания. И если где-то к ним относились чуть ли не как к богам, то где-то, как к рабам.       На сегодняшний же день, двадцать первого века, воплощения считались по большей части неприкосновенным символом, неотъемлемой частью любого государства, о которой то обязано было печься. Ну, или если посмотреть с другой стороны – из неоткуда взявшимися нахлебниками.       Но с позволения хотя бы мирно существовать рядом, живут, в принципе, неплохо, в целом спокойно, обеспеченные неизменным местом работы и кровом. И так или иначе постепенно почти все олицетворения стран отдалились от политики, преимущественно теперь занимаясь главным от них требуемым – здоровьем подопечных субъектов.       А вот столицы с делами государства больше связаны: им не посчастливилось стать мальчиками на побегушках.       Вот и Москва любезно вызвался разобраться с электронной макулатурой, однако с условием, что федерация предъявит личный отчет. Написанный от руки. Россия не хотел отказываться от столь привлекательного предложения, к тому же был очень виноват перед своим главным городом.       Но вот только вопрос: как сделать-то это?       Он повертел ручку непослушными руками и приблизил к листу бумаги кончик стержня, пока не прикасаясь. Ожидаемо тот трясся. Ебучий тремор, чтоб его. Мало того, что РФ не практиковался уже давно, устроил мышцам взбучку, так ещё и разволновался, как последняя истеричка.       Он с тоской порой вспоминал каким был его почерк при Российской Империи – загляденье. Размашистый с наклоном, но аккуратный, одновременно твёрдый, уверенный и воздушный, с петлями, мечтательный и загадочный, словно написанное нужно было читать между строк. И нравился ему, пожалуй, больше всего.       Потом почерк серьезно изменился при Российской Социалистической Федеративной Советской Республике, стал почти прямым, более резким, отрывистым, петли уменьшились, обзавелись углами, но тот оставался разборчивым.       А теперь что? Писал, словно врач алкоголик с многолетней практикой и того, и другого. Зря не доучился писать ногой, может, хоть с этого толк какой-то бы вышел. Руки совсем ни к чёрту порой.       Но раньше времени не сдаваясь, Россия старательно попробовал вывести пару слов на ненужном листе. Результат шокировал, а всего-навсего нужно принимать в день лишь три тонны этого средства. Им оказался обыкновенный советский... Читать продолжение в источнике... Федерация прыснул. Шутки шутками, но, господи, ужас-то какой!       Правой кистью, что странно, получалось куда разборчивее. Хотя по-прежнему отбойным молотком и то лучше бы вышло. Только делать-то дело всё равно надо, и чем быстрее начнет, тем быстрее и закончит. Но это не точно.       Тишина, царившая в конференц-зале, заглушалась монотонным шуршанием бумаг и шкрябаньем ручек, неразборчивым шёпотом и скрипом, по полу или просто так, стульев. Иногда передавались документы. Россия с горем пополам подписал пару бумажек, периодически гуляющих по рядам.       Без воодушевления расписывая руку, РФ действительно прилагал усилие, ведь отчет должен быть хотя бы похож на что-то читабельное: МСК не шифровальщик и каракули его разбирать не станет. Это сгодится только Беларуси, который из интереса к каллиграфии и прочим вещам, связанным с письмом, собирал такое.       Кстати, Россия то и дело поглядывал на него. Подмечая перемены, когда тот сосредоточенно, без какого-либо выражения сначала писал, а потом его движения стали хаотичнее, значит рисовал. Однако, похоже, не особо выходило – слишком уж яростно он чиркал. А вскоре вовсе бросил это занятие, сильнее отвлекая нервным постукиванием ручки, смотря то по сторонам, но не в сторону старшего брата, то в исписанные листы. И вообще, выглядел так, будто сидел на пороховой бочке, вот-вот готовой подорваться.       Скомкав очередной испорченный лист, потому что по-другому назвать этот ужас, похожий на предсмертную записку заядлого алкаша, никак нельзя, Россия повернулся к Беларуси, что уже успел обойти его место и направлялся прямиком на выход вдоль очень, очень длинных рядов. Чертовски длинных для хромого.       Куда это он так просто намылился?       Собираясь пойти следом, федерация отодвинул стул, но успел лишь привстать, как Казахстан, перетянувшись через стол, ухватил его за руку, останавливая. РФ недоумённо и слегка недовольно уставился на того, и РК коротко мотнул головой. Простой жест, но заставил поджать губы и, задумавшись, смотреть в спину медленно удаляющемуся республике.       И тут он заметил, что не только РБ решил покинуть их на время. Уловив краем глаза движение с другой стороны столов, наблюдал уже стремительно уходящего Украину.       Это он за Беларусью?       Но этот вариант сам отпал, когда тот молниеносно просто вылетел за дверь, никого не дожидаясь.       Какого хрена вообще происходит? Или, быть может, уже произошло? Произошло определённо!       Идти, Россия всё же совсем передумал: если с Украиной пересекутся, то скорее всего посрутся. Да и быть, если вдруг, зажатым теми двумя в каком-нибудь душевыворачивающем разговоре желания не появлялось.       Возвышаясь над всеми, словно Останкинская телебашня, он нелепо простоял, пока не закрылась дверь, и только затем сел, вопросительно вперившись в Казахстан. Брат лишь развел руками, мол, ну, а я что? Ты сам не слепой и всё прекрасно понимаешь. И тот слишком хорошо понимал. Слишком.       РФ метнул взгляд на бумаги, оставленные РБ неаккуратной тонкой стопкой. Может почеркушки больше раскроют его состояние? Он потянулся, подхватывая пальцами пару бумажек. Под первой же, абсолютно чистой, было выведено большими жирными буквами: "Любопытному России на базаре хер откусили". Как всегда предусмотрительно. А если быть в курсе некоторых подробностей, то ещё забавнее. Наверное.       Федерация со смешком перевернул лист. На обратной стороне оказалось много зачеркнутого. И сколько бы он не вглядывался – не разобрать. Однако с краю остался чистый маленький рисунок. Там был изображен двухцветный угрюмый кружок с огромными ушами, а рядом – погрызенный карандаш.       РФ сдержанно улыбнулся, догадавшись, что это карикатура на Украину, и невольно глянул на его место, находя на краю стола тот самый огрызок некогда обычного карандаша.       Он снова посмотрел на рисунок, и сначала в голове промелькнула идея сфотографировать тот, но Россия вспомнил, что телефон временно проёбан, и, поразмыслив, сложил лист и спрятал в карман. Пригодится для кое-чего.       После Россия пробежался взглядом по строчкам каких-то документов, обращая внимание на написанное. То есть на то, как оно было написано. Не только у него оказались проблемы с письмом, и не то чтобы это обрадовало. Буквы странно шагали в развалку, а у некоторых слов последние уезжали то вверх, то вниз, словно Беларусь посреди процесса задумывался, не видя того, что пишет.       С раздражением на себя РФ сложил бумаги ровно, смысла скрывать то, что копался в них, никакого, потому просто вернулся к собственной мазне. Однако после отвлечения, федерация долго не мог прикоснуться к листу. Лень пела убаюкивающие серенады, запал пропал, клонило в сон. Совершенно не удивился бы, если уснул бы прямо здесь, прямо сейчас. Но всё же пересилив себя, Россия сильно-сильно зажмурился, до пятен перед глазами, и резко их распахнул. Говорят, помогает избавиться от сонливости. Нихера подобного. Или РФ такой пропащий случай.       И только тот опустил ручку на бумагу, с мыслью, что хоть что-то получалось, ладонь свело судорогой, и она резко съехала в бок. Осознание не сразу пришло к нему. Россия, уставившись на косо перечеркнутое всё, ранее написанное, заторможено моргнул. Это...что? Что он только что сделал? – Сука, – одними губами произнес страна, бессильно прикрыв веки.       Да пошло оно! Положа руку на сердце честно старался же, вот правда, но всё против него.       Решив разобраться со сраным отчетом позже, федерация блаженно откинулся на спинку стула. В самом деле не так уж много Россия мог позволить себе бездельничать, не считая последние полгода. Работы завал, но она, можно сказать, мечта для него. По крайней мере та часть, что не связана с формальной бумажной волокитой. Кто вообще любит трясучку над ней? Хотя есть, наверняка, пару не в плохом смысле двинутых.       Давно разобравшись со всеми своими документами, Германия наблюдал некоторое время за РФ и, заметя наконец бездельничество, решил составить тому компанию. Нужно разведать его внутреннюю обстановку. Не совсем удобно перед всеми, но упускать возможность нельзя: позже, скорее всего, поймать того будет сложнее.       Под заинтересованный взгляд России, ФРГ подошёл и остановился рядом, а после того, как федерация указал на пустующий стул Беларуси кивком, предлагая сесть, уместился на том. – Как видел, мы вновь устраиваем здесь цирк, но, признаться, без тебя было не так весело, – Германия по-дружески усмехнулся, и сняв перчатку, протянул руку для, собственно, рукопожатия.       Слегка насторожившись, Россия помедлил, но явно нехотя сделал тоже самое. Знает же, что деваться некуда.       Тактильная коммуникация, прямой, кожа к коже, физический контакт – основа особой связи воплощений, с помощью которой они обменивались некоторой информацией: ощущениями, эмоциями, образами, воспоминаниями, порой даже мыслями. Всё зависело от места и тесноты контакта.       Потому, при большом скоплении себе подобных, в правиле было носить перчатки и закрытую одежду, чтобы случайно не задеть кого-нибудь. Ведь иногда это могло быть действительно опасно.       У Германии по определенной причине чувствительность, или же проводимость, повышена, поэтому он порой способен заглядывать чуть глубже самой легкой формой связи. Работало это и наоборот, сам становился открытой книгой.       Однако Россия не лыком шит – хрен что вытянешь, но с ФРГ они достаточно близки, потому тот знал, на что правильно давить.       И какая же он собака не крещёная, потому что как же, срань, приятно. Так приветливо и проникновенно, что РФ, изголодавшийся за эти полгода по хоть какой-либо близости, поплыл, довольно жмурясь, и разве что слюни не пускал.       Германия почти сразу разорвав рукопожатие, то поглаживал, почти массируя внешнюю часть ладони России, то туда-сюда проходился по всей длине пальцев, останавливаясь чуть дольше на подушечках, от чего пробирали мурашки. А главное он обходил саму ладонь. –"Значит тоже в курсе произошедшего," – с досадой подумалось федерации.       Хотя и так вся кисть была испещрена светлыми шрамами, будто бы он подрался с теркой, что говорили сами за себя. Россия находил забавным, что руки стали походить на поверхность какой-нибудь планеты, а вот другим сложновато нечто подобное лицезреть. Это не вызывало почти ничего, кроме сочувствия или отвращения.       Германия почти не смотрел на то, что делал, а вот РФ залип на движения чужой руки, но когда почувствовал добрую усмешку, переключился на лицо. Через тонкие прямоугольные очки тёплой улыбкой, искря как уютный камин, сверкали глаза напротив. И Россия закусил изнутри свою щеку, тая. ФРГ мял его как пластилин. Пластилин с острыми колючками. И зря, на самом деле, проявлял такую инициативу. Федерация хоть особой порывистостью не отличался, но если бы до того не пошла кровь носом, то, возможно Германия не отделался бы сейчас так легко.       Небольшой стыд и омерзение от себя заставили опомниться и очередной раз тяжело вздохнуть. – Я...кхм, рад, что теперь главный клоун вернулся, – РФ зацепился за, казалось, вечность назад сказанную фразу. – А я уж думал, что нам придётся штурмом брать Санкт-Петербург, – лишь шире улыбнулся ФРГ.       И Россия недоуменно завис, однако не на долго. Германия не любитель шутить в таком ключе, хитрый жук просто проверял реакцию на особые раздражители. А чем воспоминания о войне не особый раздражитель? – Что же, и в этот раз бы не получилось***, – вызывающе ухмыльнулся федерация, чем уже слегка смутил его. Военную тему всё же тот недолюбливал, но сам ведь спровоцировал.       Поскольку, в принципе, состояние более или менее выровнялось, РФ решил перестать заниматься "бесполезной ерундой" и затронуть волнующую его тему. Ему, на самом деле, было интересно последствия ли затворничества повлияли подобным образом на разум или это было на поверхности, и действительно не только на него нашло чувство дежавю.       Он стиснул руки, передавая вполне понятное им обоим ощущение тревоги, связанное с местом, где они находились. И, к удивлению, то сразу нашло яркий отклик. Вот как. ФРГ тоже было неспокойно. Период времени совсем перед и уже после распада СССР было непростым не только для России и в сознании Германии тоже отпечаталось довольно сильно. – Скажи похоже? – спросил федерация, имея ввиду то далекое, хотя как посмотреть, воспоминание. И получил положительный ответ прежде, чем даже прозвучал сам вопрос.       Быть действительно близкими, значит иметь и особую схожую реакцию, одинаковые ассоциации в связи. Работало это, естественно, со скоростью мысли, потому в некоторых вещах друг друга понимали совсем без слов, однако чужую речь слушать просто приятно. – Какое-то сходство есть, но, – Германия приободряюще сжал его руку, – Не накручивай себя. Прошлое – это прошлое.       Как РФ хотелось, чтобы так было в действительности. – Но только не для нас, а? – хмыкнул он, роняя взгляд куда-то на пол.       Что не говори, их всё равно давил груз ошибок. Чудовищных ошибок. В итоге разделив обоюдное горькое сожаление, Россия сам расцепили руки. Хватит уже о грустном. Вообще всё хватит. Он ясно дал понять это, разрывая связь.       Когда же перчатки вернулись на свои места, ФРГ будто невзначай предложил: – Может...сегодня проконтролируешь наш шабаш? – Э? Ну и что это ещё за подстава?       Чего это он добивается? Пытается отгородить от дурного влияния алкоголя? Вон, конечно, наглядный пример уже одного неудавшегося, или же наоборот, алкаша недавно упёр. Но посрать, нужно просто забыться, забив на возможные последствия. Другие способы в любом случае недоступны. Федерация осознавал, что рассуждал через чур легкомысленно, а Германия смотрел наперед и только добра же хотел. Хотя не факт, что и просто так не станет хуже. Чего терять тогда? Поэтому РФ не собирался лишь наблюдать, а желал принимать непосредственное участие, точнее напиться в хлам, как минимум. Потому что для него это редкое удовольствие. Хотя удовольствие ли?.. – Да ладно тебе! Дай и мне расслабиться. Всегда же есть те, кто пить не будут. – Не в этом же дело, ну.       Будто Россия сам этого не понимал. Но быть умным – это вовремя прикинуться тупым. – А что, боишься, что буду приставать? А вот буду, если опять не отвяжешься, как тогда, – оборачивая всё в шутку, тот задорно подмигнул, чуть растянув губы в стороны. – Дурачина ты, Рус, – Германия скрестил руки и вскинул голову, усмехаясь. В самом деле тогда ни капли весело не было ни тому, ни другому. – Какой есть, – просто бросил он и пригнулся, заговорчески понизив голос, – Ты, лучше, давай рассказывай, как дела, и как много я пропустил за это время...