Нелепость

      Самым угнетающим во всей ситуации с мистером Снейпом Гермиона считала свою беспомощность. Что она может сделать против профессора? Ничего. Сказать ему как ей некомфортно (и это ещё мягко сказано!), получится та же ситуация, что и сегодня вечером, когда мужчина просто выкинул её из кабинета, как щенка. Снимет балы, наорёт, назначит отработку. Ничего более. Не новое, но всё старое- актуально и востребовано. Он же скопление ненависти. В особенности к гриффиндорцам. — Ну, ну Герми, — Рон кривовато улыбнулся. — Может… Ну эту летучую мышь? Давай в плюй-камни?       Девушка вздохнула и отвернулась от парня в сторону камина.       Огоньки весело потрескивали в обрамлении тёмных от сажи камней. Отблески пламени сверкали в высоких стрельчатых окнах, в их разных стёклышках.       Рон был мил. Казалось, что у него эмоциональный диапазон не больше эмоционального диапазона зубной щётки. Она сама так говорила. Со злости и в яростном порыве что бы он нормально выражал свои чувства. Рон этого не умел. — Рон, — устало промолвила девушка и ущипнула переносицу. — Давай завтра. Не сегодня. И это профессор Снейп, а не летучая мышь. Сколько раз можно повторять?       Парень насупился. — Кажется, кто бы тебя не оскорбил, ты будешь защищать его честь, — усмехнулся парень. — Рон, — предупреждающе начала девушка, приподнимаясь с кресла. — Что сразу Рон? — буркнул вскинувшийся парень. — Герми, давай на чистоту. Он- упырь. — Рональд Билиус Уизли, — предупреждающие зашипела Гермиона.       Но Уизли не чувствовал надвигающуюся опасность. — Герми, Герми, — он покачал головой и рыжие пряди неприятно защекотали нос. — Ты такая… — Какая? — прищурилась Грейнджер и двинулась на Рона. — Ну… Справедливая слишком, — замявшись, он почесал себе затылок. — Если профессор, то это профессор, ну никак не человек. Ну понимаешь… Ну типо он же тоже, ну это, ну личность. Ну ты поняла наверно. Да?       Глаза, полные надежды, уставились на девушку. Та же лишь дала леща ему и удалилась в комнату, громко хлопнув дверью.

***

      Слова Рона крутились в голове и не хотели выходить. Нет, конечно она знала, что профессор тоже был ребёнком, у него была семья, он учился, дружил, любил (?)… Но… Он же сейчас профессор. Конечно у него есть личность. Но в первую очередь он профессор!       До отбоя был час. Гермиона решила прогуляться.       Идя по пустым коридорам и пребывая в своих мыслях, девушка неожиданно услышала чей-то плач. Нахмурив брови, она пошла на звук.       За одной из колон сидела девчушка. На вид ей было лет 12-13, что означало принадлежность второму или третьему курсу. Как человек ответственный, Гермиона обязана была узнать что произошло, не взирая на то, что на плечах ученицы покоилась зелёная мантия. — Эй, — все тревоги Гермионы отошли на второй план. Она потрепала её за плечо.       Девчонка подняла заплаканное лицо и опухшими красными глазами уставилась на гриффиндорку и отшатнулась в испуге. — Спокойно, — как можно мягче сказала Гермиона, не отпуская плеча слизеринки. — Я… Я… Пойду, наверное, - неуверенно промямлила студентка. — Стой, подожди, — она удержала её за плечо и проникновенно посмотрела в глаза. — Может расскажешь? Даю слово, никому не расскажу. Могу даже клятву дать. — Но зачем тебе это? — подозрительно прищурилась девочка и шмыгнула носом.       Гермиона независимо повела плечом. — Тебе станет легче. — А твоя совесть чище, — усмехнулась слизеринка.       Грейнджер недовольно поджала губы и нахмурилась. Вот и делай добро слизеринцам. - Слушай, — гриффиндорка устало вздохнула и села около девчонки. — Да, моя совесть будет чиста. Так же, как и тебе легче. Взаимовыгодное предложение? Думаю, да. — Почему тебя не на Слизерин распределили? — усмехнулась собеседница, но всё же умостилась рядом со старшекурсницей. — А кто Шляпу знает. По каким она там параметрам выбирает.       Затянулась тишина, разбавляемая тихим звуком перемещающихся лестниц. — Родители чудят, — вдруг начала слизеринка. — Я же полукровка. Отец - маггл. Я до Хогвартса в магическом мире жила от силы лет пять. Первые лет пять. А потом мы семьёй переехали в магглавскую часть Лондона, — девчонка скривилась, будто съела лимон. Гермиона нахмурилась, внимательно слушая её. — Ты не подумай, я ничего против обычных людей не имею. Но… Это был ужас и ад в одном лице. Мама-то не из богатых, так же как и папа. Честно говоря, мама десятая вода на киселе другим родословным. Ни дома, ничего. Была квартирка в Хогсмиде. И то картонная. Ну, любили выпить. Когда переехали в ту часть Лондона, естественно не могли себе позволить послать меня в нормальную школу. Вот сейчас вспоминаю и дрожь пробивает, — она поёжилась, будто по её телу мурашки ужаса пошли. — Учителями этих людей сложно назвать. Не педагогично было буквально ВСЁ. Орали на детей, били. Родителям жалуйся не жалуйся, никто не поможет.       Она не намного замолчала, собираясь с духом. Девчонка повела плечами, будто там мешался груз чего-то тяжёлого и непреодолимого и закрыла глаза. Через несколько минут монолог продолжился. — Ладно, я была уже закалена в магическом мире подколками ровесников. Да и честно говоря, я могла всё это терпеть. Абстрагироваться от них. Но… У меня есть сестрёнка. Она тоже в ту школу только пошла. Она не такая… — она зажала губу между зубами и плотнее зажмурила глаза, явно сдерживаясь. — У неё много проблем со здоровьем. Даже что бы в магмире вылечить, надо кругленькую сумму галлеонов, которых у нас нет. Эпилепсия одна чего стоит или шум в сердце… Она добрый и светлый человек, но её затравили. Она не говорит, но я то знаю. И… Меня убивает беспомощность, — она снова закусила губу и по щекам всё же побежали слёзы. — А ещё родители, — всхлипнула. — Решили разводиться и нас делить. Я маме, а она папе. Но… Как… Зачем… Я не понимаю…       Слизеринка вновь залилась слезами, а Гермиона не знала что делать, лишь недавно обняла ту за плечи и глубоко задумалась.